Вера

Однако женщина продолжила спать, а наглый и бесстрашный Оскар забрался под моё одеяло, прильнул ко мне прохладным воздухом и тёплым телом и вжался в объятия, вновь едва ли позволяя дышать.

– Что ты здесь делаешь? – прошептала я максимально тихо, – если она сейчас заметит…

– Вера, – немного с упреком, – смотри!

Он взмахнул пальцами, отчего по воздуху вокруг нас прошла рябь, а в метре от кровати показался полукруглый купол барьера, мерцающий синими всполохами магии.

– Думаешь, я бы пришёл неподготовленным? – хмыкнул принц, – ты такая тёплая. А я соскучился, – он наклонился ближе к моему уху и припечатал звонкий поцелуй.

– Ос! – зашипела я, – иди спать!

Меня прижали к груди сильнее, мне показалось, что даже кости затрещали. Причём не у меня одной.

– Не ворчи, – шумный выдох мне в щёку, – невеста ты мне или кто? Я, может, пришёл за супружеским долгом.

Я не сдержала улыбки.

– Он отдается после свадьбы, – сообщила ему.

– А я заранее, – залихватское.

Я качнула головой, пытаясь отвлечься от его смеха и не засмеяться самой.

– Скучал по твоему смеху, – он уткнулся в мою шею, проскользив носом до ключицы и запечатлев там ещё один поцелуй.

– Т…ты не… – попыталась сопротивляться его задумке я.

– Я – да, – ответил непреклонно он, после чего его рука медленно прошлась по груди, ощущаясь через тонкую ткань ночной рубашки, как что-то очень т1плое и нужное.

Я прикрыла глаза, понимая, что на то, о чем я подумала изначально, он не пойдет. А потому, когда его пальцы медленно повели подол ночной сорочки вверх, я только прерывисто задышала. Прикосновение к обнаженной коже, нежное и лёгкое. Вверх до чувственных мест. Пылающая от его ласк кожа. Внутри. Мой вздох. Нарастающее напряжение. И скорая разрядка.

Его поцелуй в мой висок и мой вопрос:

– Ты…?

– Завтра, Вера. Я буду ждать тебя завтра.

Я прижалась лбом к его мерно вздымающейся груди и вдохнула его личный запах, ставший для меня родным.

Я хотела сказать ему, что люблю. Что даже самая лучшая в мире страна не заменит мне его тепла. И то, что никто никогда не заменит его самого. Однако смогла прошептать лишь короткое:

– А я буду ждать тебя.

Меня вновь прижали крепче, прошлись рукой по копне волос на затылке и ответили:

– Мне пора, Вера, – он усмехнулся, – за мной тоже следят. Я сейчас должен дышать свежим воздухом в парке, – взгляд на поднявшую голову меня, – не хочу опорочить своим присутствием собственную невесту.

У меня на губах появилась грустная улыбка, полностью скопировавшая его.

Его высочество поднялся на ноги, поцеловал меня в лоб и, предварительно сняв купол барьера, вышел за дверь. Я же, казалось, потухла вместе с той защитой, что ушла с ним.

Без него я чувствовала себя беззащитной и слабой. Со мной оставалось гадкое чувство серости и пустоты в душе, будто остальные эмоции он забирал с собой. Я же оставалась в одиночестве толпы вокруг. Словно мне необходим был только он, и никто не стал бы ему заменой.

Уснуть я смогла только в тот момент, когда мысленно смогла убедить себя в том, что мне нужно быстрее заснуть и быстрее проснуться. Чтобы каждый последующий день моей жизни был таким же ласковым и морально стойким, как сам принц и как чувство, что он нёс с собой.

Глава 16

Свадьба. То самое действо, которого я ждала, наверное, несколько лет. Не терпящее отлагательств чувство полёта. Я сделала несколько поспешных шагов вслед за служанкой к лестнице главного холла и стретилась там с мамой, которая должна помочь мне пройти к «алтарю». Она в кои-то веки улыбнулась мне, помогла сделать первый шаг на ступени и сжала мою руку в своей, в то время как длинный тяжёлый подол моего тёмно-синего Акифровского плаща несли сразу две служанки позади.

Платье не было церемониальным – так поступали в Эдинаке, по традициям этого места же муж должен будет просто накрыть меня своим плащом поверх моего, символизируя этим взятие под защиту своего рода. Красивая традиция, но некрасивое простое платье невесты на мне было сшито из грубой простой ткани, как ещё один символ моей покорности и того, что в дом мужа я не принесу ровным счетом ничего, кроме собственного тела и того, что я умею делать. Ложь, конечно же – в семью мужа я принесу целое королевство, не желающее подчиняться им без особых условий.

Взгляд Оса на мне был невероятным. Именно его я запомнила сильнее всего. Синие лучистые глаза с яркими отблесками солнца Акифра. Он был роднее тысячи людей моего родного государства. Роднее меня самой.

Первое прикосновение рук, когда мама передает ему мою. Мне казалось, что в этот момент должно было произойти что-то, что разлучит нас двоих. Ураган, буря, его отец, ворвавшийся со своей армией или же моя мать, со своими хитрыми злыми планами. Что-нибудь, что разлучит нас ещё на несколько месяцев или даже лет.

Однако, шаг и мы двое, всё так же смотря друг на друга, подходим к трону у постамента и замираем, ожидая, когда туда поднимется королева. Дальше шел её монолог о стране, долге и семье, который никто из нас не слушал даже краем уха – каждый мечтательно думал о будущем. И вот перед нами возник тёмный балахон столичного священника, от вида которого Оскар сделал гримасу, а я возмущенно поджала губы. Мама как всегда решила всё сама, пойдя против всех. Но даже так сейчас не было времени скандалу, а церковная церемония в свою очередь успокоит местных жителей.

Оставшуюся церемонию принц, а точнее – почти король сверлил маму взглядом ненависти, обещая ей муки вселенского масштаба. Пока над головой не затрубили трубы, а наш брак не признали законным по всем традициям Акифра и Эдинака. Документы были подписаны, и мы стали мужем и женой.

Дальше шло типовое заверение мужа, что меня будут холить и лелеять всю жизнь, после на плечи опустился его плащ, в то время как мой был отстегнут и упал на пол – я перешла из одной семьи в другую. И конечно же поцелуй. Первый в нашей брачной жизни.

На этом моменте я должна была казаться всем той, кого поцеловали в первый раз, однако я была взволнованна и это действие стало для меня чем-то вроде спасения, потому я прижалась к его губам в равной степени сильно, желая спрятаться в нём полностью. Оскар только улыбнулся, даже не разорвав прикосновение, и коснулся моей щеки, когда я вскоре смутилась, вспомнив, что поступила несколько неосмотрительно.

Но на этом только начались «пытки», потому что впереди была коронация, процессия по столице и фуршет, и только после нас оставят вдвоём.

Коронация продлилась не больше часа, весомую часть которого заняло не наше «посвящение» с церковной атрибутикой, и даже не клятвы, а нудное зачитывание монахом писания и правил, которые мы с мужем нарушать не могли ни при каких условиях. Что-то вроде заповедей, которые никогда не будут и не были соблюдены ни одним монархом в известном нам историческом промежутке. Очередная блажь, заставляющая людей верить во что-то несущественное.

И, наконец, водружение двух тяжёлых корон на головы, аплодисменты и поздравления аристократии, и долгая красивая речь Оса о благополучии, важном союзе и о том, что для всех нас наступили прекрасные времена.

Я верила ему, потому внимала словам ровно так же, как и остальные придворные. Осознавала, что долгая война между нашими странами окончена, и что никто больше не умрет от меча или огня на поле боя. Наступило спокойствие и счастье.

Сейчас он выглядел другим – не тем мальчишкой, каким иногда представал передо мной, а истинным королем, правителем земли, сильной страны и множества людей. Теперь мы зависели от его воли, силы и разума.

– Не переживай, – одна из немногих коротких фраз, которые он произнёс мне за весь день.

Я в ответ на неё только нерешительно улыбнулась, приняла протянутую мне руку и сделала шаг к нему ближе, чтобы спуститься со ступеней к стоящей карете у главного входа во дворец, не забывая держать подол платья и край едва ли держащегося плаща его Величества. Чтобы попасть в открытую карету с магическим тентом от солнца и непредвиденных нападений мне потребовалась помощь не только мужа, но и служанок, сперва затолкавших моё платье в узкую дверцу, а после расправивших его на коленях у ещё более волнующейся меня.

Оскару открыли противоположную дверцу, что было слегка против правил, однако вынужденной мерой. Ко всему прочему, новому королю никто перечить не стал бы. Карета тронулась, и мы вместе с ней.

– Ваше величество, – он сел рядом, потеснив несколько слоёв моего наряда.

Откуда же столько материала, если крой проще некуда?

– Ваше величество, – вторила ему я, сидя с глупой улыбкой счастья, вперемешку с волнением.

Мимо медленно тянулись дворцовые виды, как бы говоря мне, что за всё время пребывания здесь я не вышла в сад даже на пару минут.

– Ты бледная, – он попытался скрыть беспокойство, – она уже сказала тебе?

Я, кажется, побледнела еще больше, однако выдохнула, села к нему полубоком и спросила:

– Она… мама?

Мне кивнули. Я ответила тем же.

– Что она должна была сказать? – мой голос стал громче, потому как мы выехали из дворцового комплекса и попали в шум толпы.

Вокруг бушевали люди с разными взглядами, выражениями лиц и намерениями. Но большая часть из них была настроена без зла, а с большой радостью. Ос избавил их от войны.

– Отец прислал ей письмо сегодня утром, обещая небесную кару, если она замыслит что-то вредящее нам, – он хмыкнул, – и поздравления в браке для нас с тобой.

Словно в ответ на мои мрачные мысли над головой что-то зазвенело, сверкнуло и потухло. Я вздрогнула.

– Первый, – прокомментировал король, – не волнуйся. Никто не сможет нам навредить. Просто сторонники твоей мамы жаждут удержать власть в своих руках на каплю дольше.

Отвечать ему я не стала, попытавшись выдавить приличествующую новой королеве улыбку. Я теперь вообще всегда должна быть с ней.

– Он передал мне управление, – будто бы невзначай сообщил он.

Я опешила.

– Мы вернёмся сюда, как только посетим Эдинак и узаконим брак там, – он даже отвернулся, очевидно не в силах смотреть в мои глаза.

Точнее не желая увидеть в них разочарование. А оно было там. Очень много. Вперемешку с нежеланием строить жизнь здесь.

– Мама знает? – спросила я тихо.

Наверное, даже не желая, чтобы он услышал.

– Знает, – и до того, как я даже открыла рот, – она пожала плечами. И это странно для той, кто рвал и метал, спасая свою страну от захватчиков.

Я кивнула, вспоминая, что подумала точно так же.

– Но мы справимся, Вера, – он смотрел прямо перед собой и очень уверенно и решительно, – она уже ничего не сделает. Я жду покушение от неё и защитил нас. Это её последний шанс, который она потеряла.

От этого мне было даже немного грустно, будто виновата во всём была именно я.

Через три часа «прогулки» мы вернулись во дворец, где уже окончились приготовления фуршета. Меня успели переодеть в более пышное и нарядное платье для подобного мероприятия, а потому я сидела на широком кресле, а не на предложенном для королевы – я со своими размерами и платьем была бы зажата в нём, как в тисках. Забавно, что у всех гостей подобной проблемы не было, и им достались вполне адекватные стулья. Провидение сегодня было немного не со мной.

Мама была посажена по мою правую руку, как единственный член семьи, что её немного задело – она была в некоторой степени зла. В некоторой ужасающей степени. Потому и ворчала всё время, пока находящаяся в раздумьях я ела и молчала. В отличие от Оскара, который весь вечер был спокоен, собран и даже не пил, отчего в моей голове рождались смутные догадки.

Через полтора часа меня вывели из-за стола и повели на подготовку к первой брачной ночи.

***

Мерное покачивание стенок закрытой кареты и шум отряда стражников, марширующих с нами домой. Точнее не домой, а на длительную прогулку до соседнего государства.

Это расстраивало меня даже больше той радостной гримасы, которой проводила нас мама три дня назад. Ос оставил её управляющей на эти дни, сообщив, что будет передавать ей в переписке свои решения. Мне показалось это правильным. По крайней мере на то время, пока мы гостим в Эдинаке.

Мне казалось, что вся моя потребность, которую я испытывала до озвучивания решения короля, все те старания, которые я уделяла побегу из этой страны, стали стеной пепла, перекрывшей моё будущее. Возвращение в исходную точку. Превращение из бабочки в гусеницу.

Утешало только то, что изредка меняющий карету на поездку верхом новый король уделял всё своё внимание мне, не разрешая грустить и впадать в уныние. Стоит ли говорить, что я делала это в те краткие минуты, когда он отворачивался или отходил размять мышцы? Я желала делать это в те секунды, когда он моргал.

– Вера, – вновь его голос рядом с моим окном, – готова к встрече со своими змеями?

Он был ироничен и ярок, будто даже не изменился с момента нашей первой встречи. Он показался мне тогда именно таким – растрёпанным молодым принцем с нахальной улыбкой и весёлой манерой общения. Он был таким только для меня, остальные видели его другим: нелюдимым и строгим, тем, кто будет с ними груб.

– Конечно, – я смогла лишь усмехнуться и откинуться на спинку каретного диванчика, чтобы его величество больше не видел моего лица.

– И всё? А где ирония? Ты ответила мне даже без смешка! – тут же отреагировал Оскар.

– Близится закат – я устала из-за длительной дороги, – ответила я.

– Сесть к тебе? – спросил Ос.

Я сперва качнула головой, а после опомнилась и произнесла ответ вслух:

– Не стоит.

Шумный выдох от бывшего принца и мой хмык. А после остановка по его приказу и его спешивание.

– Почта, ваше величество! – донёсся крик мужчины из отряда.

– Почта? С какой стороны? Акифр отсылал отчёт сегодня, – недовольно заявил мой муж, в то время как я сама высунула голову и смотрела на его хмурое лицо с синими глазами, сверлящими конверт с гербом Эдинака.

Не короля, а кого-то из городского управления.

В этот момент рука Оскара скомкала открытый лист письма, которое он уже успел прочесть, а после сжёг его в магическом огне.

Я почувствовала надвигающуюся тучу, даже не зная о её существовании. Плотно сжатые челюсти короля подтверждали мои опасения. Как и его четкий хриплый приказ:

– Движемся к ближайшей таверне по тракту, – а после будто неуверенное, – или… Вера! Мы идём порталом. Дерек и Райян с нами. Остальные идут прежним ходом. Вера!

Я сперва не поняла такой спешки, пока он сам не подошел к карете, открыл дверь и выдернул меня из неё, крепко сжимая руку.

– Что… что происходит? – пропищала я, пока меня всё ещё держали за руку, параллельно выстраивая сложный портал.

И ошибаясь! Вместо воронки портала послышалось шипение, дымная стена и дикий запах серы. Вот тут я действительно опешила, потому как это заклинание было отточено им до автоматизма – даже в самые неприятные моменты он мог установить подобный взмахом руки, а сейчас…

– Ос, я…

– Тихо! – ледяной тон, от которого я вздрогнула.

Едва ли он обратил на это внимание, наконец поставив переход.

– Я первый, – зачем-то сказал мне он.

И шагнул навстречу неприятному горячему ветру, невозможному для Эдинака в это время года. Я почти задохнулась от запаха жжения, но всё же храбро шагнула вслед, чтобы выйти на покатом обрыве, полузакрытом стеной дыма.

– Где мы? – шепнула я, боясь разговаривать с таким Оскаром.

В ответ мне раздался смешок.

– Мы дома, Вера. Это – королевский дворец Эдинка. Вернее, то, что от него осталось.

Я застыла, не понимая, что происходит.

– Ч…что? – выдохнула я.

Оскар прошёл немного вниз, затем в смятении начал подниматься по склону вверх. Под его ногами шуршали обломки бетона, строительный мусор и земля.

Я же не могла понять – не хотела принимать всё это. Невозможно было даже настроиться на нужную мысль, настолько сжималась грудная клетка. Воздуха не оставалось, наверное, больше даже не от дыма и пепла, а от ужаса осознания.

– О…ос! – закричала я ему вслед, – где все? Они… они успели…?!

Я подхватила длинные полы своего платья, побежала наверх, после почти упав и отпустив ткань и начав карабкаться вверх с помощью рук.

– Никто, – только и ответил мне Оскар, помогая подняться на ровную землю.

По моим щекам уже текли слезы ужаса, в то время как, стоило мне подняться, перед глазами встала ещё более жуткая картина: половина домов столицы была разрушена, кажется, от взрыва, а вторая попала в тот самый огромный котлован, из которого мы выбрались несколько секунд ранее.

Мы стояли ровно в середине города, словно не видя ничего вокруг себя. А рядом уже были организованы отряды помощи уцелевшим, раненным, а также разбор некоторых сооружений для спасения – мы попали сюда слишком поздно.

– Я её убью, – единственное, что произнес король, прежде чем шагнул вперёд к частично уцелевшей ратуши и оставил меня одну.

Я же поняла, что всё произошло так, как я и хотела – мы вернулись домой и останемся здесь, однако моему счастью не суждено было стать явью. Каждый, кого я любила, каждый, кого любил Ос, умерли в этот день в этом месте. Мы остались одни.

И я больше никогда не услышу ворчания Риш, не посмотрю строго на Лиззи и не увижу её недавно рожденного малыша. Не улыбнусь в ответ на милую улыбку Миры и не скажу Лив, что всё будет хорошо. Я больше не испугаюсь злости его величества и не качну головой в ответ на глупость от принца Ричарда.

Мы с Оскаром и в самом деле остались одни.

Странно, но я смогла пойти вперёд помогать пострадавшим, скорее всего в попытке заглушить боль в сердце. И не мыслить о том, что ждёт меня впереди.

Эпилог

Тот день назвали Катастрофой седьмого дня. В честь седьмого дня после рождения третьего сына короля.

С тех пор прошло уже больше года – пожары войны между нашими странами разгорелись с новой силой в тот самый день, когда Оскар узнал правду. Это было планом мамы. Избавиться от одной ветви власти, чтобы остаться при своей.

Самым жутким было то, что нас с Оскаром она задержала намеренно – Эдинак она хотела видеть союзником, а не подчинённым её власти.

Я не стала вставать ни на чью сторону и сперва выводила короля из себя, однако и он смирился, перекрыв каналы общения для нас с мамой, пускай каждое её письмо я сжигала самолично.

После началась война. Не те лёгкие нападки друг на друга, которые были у них изначально, а именно кровопролитные битвы, порождающие ещё большую боль и ярость, что родилась во время Катастрофы. Я могла лишь отмечать дни на календаре, высылать письма своему королю и плакать каждую ночь, не в силах разобраться со своими чувствами.

Ухудшала ситуацию моя беременность, которую я смогла осознать только через месяц после отъезда Оскара. На моё письмо он ответил неожиданно порывисто, переча прошлым сухим фразам, и в эту же ночь переместился ко мне порталом, ужаснув собственным кошмарным видом человека, из которого война высосала жизнь. Он выглядел на десять лет старше, пускай и смог закружить меня в объятьях так же, как делал это раньше.

Теперь его глаза не были пронзительно-синими, они приобрели жестокий оттенок и блеклые тона, заставив его постареть и одновременно окрепнуть. Я жалела, что перед для этого ему пришлось пережить подобное.

Сейчас же я готовилась к близким родам, сидя в полюбившемся кресле-качалке – подоконники теперь были не для меня. Мы успели отстроить добрую половину дворца, по требованию короля идеально копирующую ту, что находилась в паре километров севернее.

Я проводила здесь много времени, смотря на далекие поля и дороги, по которым когда-то ездила и сама. Однако только в этот момент я чувствовала себя странно – я не знала собственных ощущений, потому что… мой король возвращался сегодня домой.

Победителем.