скачать книгу бесплатно
– Все понятно, – отреагировала я. – Небось это твой братец сделал так, что ты «потерялась».
Угадала, что, в принципе, было несложно. Астелла кивнула:
– Брат настойчиво звал на охоту. Я побоялась ему возразить. Они что-то дали Овсянке, и она понесла. Я чудом не вылетела из седла. Упади в том лесу, свернула бы себе шею. Меня спасла молитва, и я обязана богам. Если и сейчас сохраню жизнь, посвящу ее храму.
– Ты думаешь, брат оставит тебя в покое? – покачала головой умудренная Клара. – Поверь мне, испытавшей много предательства. Либо ты все-таки умрешь, и даже монастырь тебя не спасет, либо тебя скоропостижно выдадут замуж за одного из этих идиотов, что служат баронету. За какого-нибудь мерзавца, который или погубит тебя, заставляя беспрестанно рожать, или… есть много способов. Ты мешаешь, не знаю, почему.
– Я унаследовала магию, – прошептала Астелла. – Эдгар не одарен.
– Но…
– Барон в свое время распускал слухи о талантах Эдгара. Брат боится, что я открою свою тайну людям. Тогда и его раскусят. В нашем роду только один наследник получает Дар Холенцов. Брат… он пользуется заемным волшебством.
«Заемное волшебство»? Еще одно местное понятие, и в нем нужно разобраться.
– Понятно, – пробормотала Клара с тщательно скрываемым негодованием. О нем я догадалась по нахмуренным бровям помощницы. Наверное, заемное волшебство – плохая штука. – Уезжай с нами, девочка. Зря ты сюда вернулась.
– Не могу, – мотнула гривой Астелла. – Отец…
Ну, все понятно. Невозможно наблюдать, как близкого человека позорят и доводят до сумасшествия.
– Мы уедем, – пообещала я. – В самый темный час, когда все заснут. Клара постарается справиться с нечистью. Еще есть время передумать и уйти с нами.
Астелла вновь помотала головой, со слезами на глазах обняла нас, сунув Кларе тугой позвякивающий мешочек, а мне странный здоровенный кулон на цепочке, и выскользнула из ниши.
Мы отправились в свои покои готовиться к побегу. В наше отсутствие в комнату никто не наведывался, Клара поняла это по каким-то только ей понятным магическим признакам. Трисс преспокойно спала, ее еще немного температурило, но мази и травы постепенно облегчали состояние ребенка. Ей бы хорошую одежду.
Нам требовалась еда. Кое-что мы сумели спрятать в пышных юбках во время пира: вяленое мясо, сыр и хлеб, но этого было мало. Я осторожно отправилась пополнить запасы.
Прошмыгнула по галерее, осмотрев зал сверху. Все сидели на своих местах, но Астеллы, как и других женщин, в трапезной уже не было. Я видела, как со своего места встает барон Холенц, хлопает по плечу сына и куда-то уходит.
Продолжив путь, спустилась на кухню. Мне повезло: утомленные суетой слуги и поварята спали вповалку на полу, насытившихся гостей сейчас больше интересовал подвал с вином.
Я нашла мешок и принялась складывать в него еще мягкие булки, вареные яйца и сыр. Завернула в холстину кусок кабанятины и пару копченых лещей. С добычей я тихо поднялась по винтовой лестнице, намереваясь пройти через верхний коридор, выше галереи, чтобы не столкнуться с виночерпиями…
– Ваше величество, – негромко окликнули меня.
Застыв, как изваяние, я оглянулась. Сзади стоял барон Холенц. Я и подумать не могла, что отец Астеллы меня выследит. И уж точно не предполагала, что он меня узнал.
– Ваша милость, – хрипло ответила я. – Это вы мне?
Барон низко поклонился. Я в отчаянье оглянулась на дверь в конце узкого коридора, увешанного семейными портретами. Если побегу, далеко не уйду – Холенц позовет своих людей.
– Я… меня зовут Мара, – пролепетала я. – Я подруга вашей дочери… мы познакомились…
– Пару дней назад здесь были люди королевы Камиллы, – перебил меня барон. – Они объявили, что вы извели целый отряд сопровождающих вас приказников и сбежали.
– Я никого не убивала! – вырвалось у меня. – Только выстрелила в восставшего мертвеца!
– Убитые восстали? – нахмурился барон.
– Лишь один… тринадцатый. Их убили маги, которые сопровождали обоз.
– Странны дела ваши, о боги, – пробормотал Холенц. – Ваше величество, я ни в коей мере не верю в обвинения личных слуг королевы…
– Гномов?
– Да, – барон поморщился. – Не верю, особенно после ваших слов о восставшем мертвеце. Но, признаться, я полагал, что вы обратитесь ко мне за помощью … хм… в более официальной форме.
Тут я возмутилась и напомнила предателю:
– Вообще-то вы переметнулись к Белоснежке! Ради этих… живых индульгенций. Так мне сказали.
Барон развел руками:
– А что мне оставалось? Моя дочь пропала, вы целый год были под следствием, а последний месяц – в темнице. Но вы же должны были увидеть…
Холенц отдернул рукав камзола и продемонстрировал мне запястье. Я действительно увидела… что-то… слабое зеленоватое мерцание.
– Моя клятва верности. Я до сих пор ваш слуга. Метка сильна, как и прежде.
– А вы должны были знать, – с горечью напомнила я, – что меня обезмажили.
Барон изменился в лице, помедлил и снова поклонился:
– Простите, ваше величество. Я помню о ритуале. Я просто не мог подумать, что… Нет, я и сейчас не верю. Никто не смог бы обезмажить Великую Моргату. Моя королева, вас ввели в заблуждение.
Разумеется, у меня не имелось никаких комментариев по этому поводу. Как говорится, ни доказать, ни опровергнуть. Но удивление барона показалось мне искренним, и я слегка засомневалась.
Тот мертвец на поляне… бр-р-р… до сих пор вспоминать страшно. Я ведь не просто в него выстрелила, воспользовавшись телесной памятью Моргаты. Я что-то почувствовала. Будто внутри плеснуло силой. И эта сила уничтожила мертвяка, а не только серебряный наконечник.
Барон тем временем с дрожью в голосе продолжил:
– Но вы ли это, моя королева? Нет, я не верю, что родовую магию тейр Вайсланов удалось вырвать из вашей сути… но… Что они с вами сделали, там, в темницах королевского замка? Ее величество Моргата, та, которую я знал, не стала бы прятаться после побега. Она явилась бы сюда, в Холенц-холл, и потребовала бы исполнения клятвы верности!
В словах барона было столько горечи, что я невольно покосилась на мешок с едой у ног. Да, Кровавая Моргата (слышала я и такой эпитет) вряд ли стала бы воровать продукты на кухне. Но я не она.
– Понимаете, – вежливо сказала я. – Все очень запутанно. И вы правы: от прежней Моргаты осталось очень мало. Поэтому прошу меня извинить и… не могли бы вы нас отпустить, потихоньку, без лишнего шума?
Барон провел ладонью по лицу и сказал:
– Да-да, простите. Все и впрямь изменилось. Как я могу вас упрекать… если сам…?
Увлекая меня за собой, куда-то в скрытую до этого неприметную дверцу, Холенц начал быстро рассказывать. Он уложился в несколько минут, но я воспряла духом, особенно после того как барон извлек из-за пазухи плотный свиткок со светящимися печатями.
Выяснилось, что сын барона уже давно плетет против него интриги. Собрав банду, наполовину состоящую из аристократов, а на вторую половину – из всякой швали, баронет организовал заговор. Ему практически удалось убедить соседей в том, что Холенц повредился умом.
Да, барон и вправду был вне себя от горя, даже решился якобы помочь Камилле (слухи о его вкладе в смещение Моргаты были сильно преувеличены), но его разум остался при нем.
И благодаря трезвому рассудку Холенц понимает, что его дни сочтены. Соседи не откажут себе в удовольствии оттяпать по паре сотен ларов(*) земли, обещанных им Эдгаром за сотрудничество. Повод? О, он найдется. И если все вокруг будут петь одну и ту же песню (барон Холенц – предатель, он все еще предан Моргате, проверьте его метку), ни одно судилище Белоснежки не найдет в их словах лжи.
(*) лар – мера площади, чуть больше гектара
– Тогда, – я машинально отступила, – мое присутствие может сделать еще хуже!
– Все уже сделано до вас, – с пугающей усмешкой заметил барон. – День предполагаемой смерти моей дочери стал сигналом к сбору заговорщиков. Я еще повоюю, конечно же. У меня есть преданные мне люди. Они и выведут вас из замка. Единственное, чего я не мог ожидать – возвращение Астеллы. Я боялся, что Эдгар погубил ее… и истово надеялся на нашу родовую магическую защиту. Ваше величество, – барон остановился и протянул мне свиток, – возьмите. Это защитит вас и Астеллу. Только нужно выполнить одно условие.
– Астеллу? – удивилась я, разворачивая верхний свиток.
Их оказалось несколько, совершенно одинаковых. На каждом присутствовала надпись:
«Предъявитель сей индульгенции, имярек, является заранее оправданным в королевских и прочих судах, если он не замечен в…».
Далее перечислялось то, о чем я уже слышала от Астеллы. Если предъявитель индульгенции не замышлял против Короны, сия бумажка может оправдать его в любом суде. Предательство должно быть доказано по всей форме.
– Сами понимаете, что мне они уже не помогут, – кивнул барон, – но вас могут спасти. В обмен я прошу защитить мою дочь, забрав ее с собой.
– Но, – поспешила возразить я, – мое положение очень шатко и…
– Куда бы вы ни отправились, где бы ни осели, вы останетесь Великой Моргатой, – с уверенностью ответил Холенц. – Рано или поздно положение дел изменится, и вы снова займете полагающийся вам престол.
Я испуганно оглянулась. За такие речи можно прямо отсюда пешочком проследовать на костер, и индульгенции не помогут. Я нашла еще один мутный момент в планах Холенца:
– Но меня ведь как раз обвиняют в заговоре против Белоснежки. Я ее вроде… э-э-э… отравить собиралась.
– Негодяи! – барон скрипнул зубами и потряс кулаками. – Обвинить Великую в банальном отравлении девицы на попечении! Ведь все знают, что если бы захотели, ваше величество… – Холенц изобразил в воздухе нечто вроде атомного взрыва. – Но вы не хотели губить девушку! Вы признавали ее право на наследство и подыскивали ей хорошего жениха! Это Камилла пожелала все и сразу!
Как-то так я и предполагала.
– Дело в том, – немного остыв, продолжил барон, – что вас обвинили, когда Камилла еще не была королевой, и в отношении вас индульгенции сработают. Меня же схватят, когда коронация уже закончится. Заговорщики предъявят мне обвинения не раньше, чем Камилла станет во главе королевства. И они будут правы. Уже полночь. Коронация началась. А я спасаю Моргату.
Ах, да, сегодня ночью, в полнолуние, коронуют Белоснежку. А эти свитки…? Выяснилось, что они магически «запоминают» все обстоятельства. И барону, после того, как он поможет беглянке, уже нельзя будет на них надеяться. А вот мне можно.
Я продолжала спорить. Пусть Холенц отдаст бумаги дочери, тогда ей не нужно будет убегать. Заодно она и отцу поможет, ведь по бумагам ей все прощается.
Нельзя, Эдгар не оставит сестру в живых, с индульгенциями или без них. А Моргата, то есть я, нищая или богатая, с магией или обезмаженная – есть Сила и Власть. С ума сойти, какое доверие.
– Хорошо, – сдалась я. – Вы нам поможете? В лесу буйствует нечисть.
– Пошлю с вами двух магов.
– Нужно больше еды, а еще одежда для ребенка, девочки. И еще одни сани.
– Для ребенка? Будет, – если барон и удивился, то виду не подал.
Мы с Кларой и Трисс спустились по тайному ходу в стене. По дороге я размышляла о судьбе Холенца. Есть ли у барона шанс выбраться из переделки?
Он мог бы бежать. Судя по тому, как свободно мы прошли сквозь замок (в воротах замка и переходах уже маячили мутные фигуры заговорщиков), некоторые пути в нем неизвестны даже Эдгару.
Однако барон возразил, что отвечает за своих людей. С ним у них есть шанс погибнуть достойно, в бою.
Просто сердце в клочья.
В тайную комнатку спустилась и Астелла. Она плакала и долго не могла оторваться от отца. Наконец, девушка смирилась и, всхлипывая, пошла с нами по подземному пути к санному обозу. Один из людей барона нес спящую Беатрис на руках. В руках второго были тюк с пожитками и сундучок с нашими нехитрыми «активами». Два мага с лошадьми в поводу маячили впереди процессии.
Теперь мы можем отправиться, куда захотим. Надеюсь, замок Вайсдан, где прошло детство Моргаты-Катарины, поможет мне собрать две половинки себя в единое целое.
Сани, подаренные бароном, были шире и вместительнее наших. В них с комфортом разместились Клара и Трисс.
Моя добрая пожилая помощница прониклась расположением к бедной девочке. Я не уставала поражаться, откуда в Кларе, всеми преданной и выброшенной на обочину жизни, столько тепла и сострадания.
У меня уже не повернулся бы язык назвать ее старушкой. За время нашего путешествия матушка Клара отъелась и привела себя в порядок. Ее кожа слегка разгладилась, а седые волосы были аккуратно уложены под головной платок. Я начала подозревать, что нашей «бабушке» не восемьдесят и даже не семьдесят, а не больше шестидесяти.
Трисс спала целые сутки, а, проснувшись, принялась с удивлением оглядываться по сторонам. От тяжелой простуды остались развесистые сопли, и на каждой остановке Клара заботливо поила малышку разогретым отваром.
Наученная очень горьким опытом, Трисс не спешила нам верить, а сидела, насупившись, в санях и односложно отвечала на вопросы. От еды она не отказывалась, но я заметила, как девочка прячет кусочки мяса в складках теплого платья.
Барон сдержал обещание и позаботился о малышке. Одежда была для нее слегка велика и не нова, но все отличалось прекрасным качеством. Аста узнала в ней свои детские вещи, но только обрадовалась этому факту.
Астелла тоже очень сочувствовала ребенку, чуть не ставшему жертвой Эдгара и его похотливых гостей. Как и мы, она надеялась, что остальные дети, собранные в замке, избежали ужасной участи благодаря вмешательству барона, которому мы все рассказали.
На одной из небольших остановок я решила с ней поговорить.
– Вот что, Трисс, – сказала я. – Я вижу, как ты поглядываешь в лес. Тебе полегчало, да? И настороженность проснулась. Знаю, что ты стащила кошелек с медью с пояса Клары. Я тебя очень понимаю, но для побега не самое лучшее время. Могу, если будешь настаивать, высадить тебя в любом селе или городе. Или оставайся с нами. Там, куда мы держим путь, нам понадобится помощь, и я буду рада лишней паре рук.
– Что мне нужно будет делать? – хмуро спросил ребенок, искоса поглядывая на воинов барона. Неразговорчивые парни продолжали ее пугать.
– Пока не знаю, – призналась я. – Помогать. Что ты умеешь?
– Плясать… и петь, – немного расслабившись, сообщила Беатрис. – Воровать могу, я очень ловкая.
– Воровать нехорошо.
– Знаю, это грех, – Трисс пожала плечами. – Жрец так говорил там, где мы жили с мамой, – на глазах девочки выступили слезы, но она смахнула их кулачком. – И мама тоже считала, что воровство – не богоугодное дело. Мне оно тоже не очень-то нравится: можно попасть в шахту или получить плетей. Но я не собираюсь никому угождать, даже богам, ведь они не спасли маму от гнилой лихорадки. И папу от тюрьмы, хотя я его плохо помню.
Ну вот, теперь я знала, куда подевались родители девочки. Может, отец Трисс еще жив?
– С нами тебе не придется воровать, – пообещала я. – Мы хотим добраться до замка Вайсдан. Возможно, мы сможем там поселиться и жить честно… пока не знаю, как, но точно не нарушая закон. Смотри, ты поешь и танцуешь, Аста играет на лютне и поет, и я тоже. Вместе мы целый ансамбль.
– Еще я умею варить похлебку! – обрадованно воскликнула Беатрис, подумав. – Со мной вы точно с голоду не помрете!
– Вот и договорились! Но кошелек лучше верни Кларе.
Трисс кивнула. Она передумала убегать и принялась старательно пить отвары Клары. Ведь для хорошего голоса (в составе нашего вокально-инструментального трио) ей требовалось здоровое горлышко.
К тому же малышка обрела нового друга в лице Унцика. Котенок, распознав в девочке такую же шаловливую и игривую натуру, не слезал с ее рук. Мы поручили Трисс важное дело – кормление Унцика на остановках, и наша маленькая спутница с серьезным и важным видом скармливала проглоту (достигшему размера двухмесячного кота) кусочки мяса и сыра.
Мы с Астой (Астелла попросила называть ее по-семейному коротко) заняли вторые сани. Девушка продолжала тихонько плакать, когда думала, что мы не слвшим. Обретя семью, она вновь ее потеряла. Я же старалась не думать о том, что происходило в замке Холенц после нашего бегства.
