скачать книгу бесплатно
– Четыреста пятьдесят три, – подвел итог Дональд.
Карпцова звонко рассмеялась и подняла бокал с настойкой.
– Это было совсем не плохо. Подрабатываете извозом и перевозками, Валкиин?
– П-приходится, – улыбнулся Дональд. – Хобби – дорогое развлечение.
Еще одна милая улыбка.
– Я могу п-посмотреть хотя бы начало данных?
И еще одна улыбка. Бодро свистя, подкатился кибер с подносом, на котором лежал маленький приборчик – вроде, терминал доступа к домашним ресурсам. Докторша потанцевала пальцами на голографической панели и, все так же приятно улыбаясь, протянула устройство Дональду.
– Момент, – сказала я, опережая руку «босса».
Обормот, может, не в курсе, но голографическими примочками можно подсадить в мозг такую программу, что он начнет свою жизнь сначала пересказывать. И это вам не напитки, такую дрянь на расстоянии не просканируешь.
– О, я все ждала, когда же вмешается охрана, – сказала Карпцова, без возражений передавая терминал мне.
Я прогнала контрольную последовательность и успела найти подозрительный пусковой ярлык, реагирующий на зрительный контакт, за секунду до того, как ярлык сработал. Это было как беззвучный удар под дых. Защитные структуры визиров скафандра едва не сломало – собственно, будь это не инквизиторская модель, меня бы сейчас безоговорочно подчинило электронной воле.
В глазах рябило, а прямиком в мозг рвалась тонкая сканирующая веточка.
«Так вот ты какая, док».
Вариант действий номер один: отбросить ментальный щуп, учинить бардак. Первое по очевидности, последнее по разумности. Номер два: принять щуп, изолировать его волей и старательно изображать подчинение. Логично, так можно больше узнать о намерениях Карпцовой и попытаться обойтись малой кровью. Номер три… А черт, упорная дрянь!
«Ба-бах».
Мое тело старательно изучало терминал, как того и хотел ментальный вирус, а он умел убеждать. Вот чего он не умел, так это отличать сломленную жертву от притворяющейся. Сильный примитивный засранец.
«Медленно передай терминал своему хозяину».
Я протянула руку.
«Измени выражение лица».
Я улыбнулась.
«Скажи: „Все в порядке“».
– Все в порядке, – доложила я «боссу».
«Сиди смирно».
Да легко.
Вирус ползал по моему сознанию, и я создала «карман» для него. Это, знаете ли, больно, но вычищать потом осколки кода паразита – вообще финиш. Сиди тихо, мразь, и чтоб ни звука.
Дональд пощелкал по терминалу, и тут его скрутило.
Я смотрела перед собой, понимая, что просчиталась, когда Карпцова встала и подошла к «боссу». На меня она только взглянула.
Черт, доктор, ты слишком веришь технике.
– Дональд, ты меня слышишь?
«Дональд»? Да что творится-то, а?
Мария Карпцова села рядом с ним на диван, пока я пыталась сообразить, что происходит. Судя по реакции обормота, его просто парализовало: вон он, так и сидит, прикипев к экрану, мышцы шеи напряглись, вена вздулась. А вот что творит идиотка?
– Слушай меня, Дональд, и запоминай, – тихо сказала доктор Карпцова. – Это все, понимаешь? Здесь все.
Я медленно потянулась к поясу. Сейчас выстрел из ударника в плечо – отрастишь новое, милочка, – и опрокидываем стол, Дональда кидаем за него.
Ничего из запланированного я не успела. Открылась дверь, и вошла давешняя девица в большом шлеме, которая здесь кто-то вроде начальницы охраны, и это был конец, и я ничего не успевала…
– Ты? Что…
Доктор медленно вставала, глядя на вошедшую, а та одним движением бросила ее назад на диван. И я поняла, что мне лучше повременить еще чуть-чуть, но руку незаметно сдвинула. Была у меня однозарядная заначка, скрытая тяжелыми складками плахитьи.
– Именем Черного трибунала, приказываю оставаться на месте.
«Ого». Вот и все, что мне удалось выдавить из мозга, а «зеркальный шлем» продолжал:
– Вы обвиняетесь в попытке продажи информации, принадлежащей Империи, в преднамеренном нарушении режима памяти…
Это было страшно, ведь «черные» имеют право казни на месте.
– …по совокупности – смерть, – закончила Гончая, щелкая по запястью. – Знаете, доктор, я уже перестала верить, что это случится. Мне надоела «подработка» в вашей охране.
Гончая вынула из локтевого кармана витую двойную спираль – клейнод «почетной казни» – и размашистым движением пробила грудь доктора Марии Карпцовой, которая так ничего и не сказала. Ее тело, извиваясь, сползало с дивана, а зеркальный шлем повернулся ко мне.
– Пособники преступления, – сообщила Гончая в пространство.
То есть на самом деле это для протокола, но выглядело все равно мерзко.
– Неустановленный мужчина. Парализован с неизвестной целью. Парализованная женщина…
Гончая шла ко мне, и ее забрало-зеркало тускнело, испаряясь вместе со шлемом. Передо мной оказалось лицо, покрытое серебряной сеткой татуировки. За бледным сиянием еще угадывалась та, которая вечность назад была самой-самой в космоходном училище.
Староста курса Джахиза Фокс.
Ну, здравствуй.
– Беглый инквизитор Александра Кальтенборн-Люэ, оперативный псевдоним – «Утренняя Звезда».
Джахиза смотрела на меня с грустью, потому что это не лучший повод встретиться с сокурсницей. А еще из-под ветвящихся символов проглядывали веснушки, и это было совсем на грани фола – словно запертое в клетку лицо доброй, в сущности, девчонки.
Что-то кололось в сознании, какая-то ненужная мысль. «Меня сейчас казнят на месте». Нет, не то. «Она слишком долго на меня смотрит». Нет, туда же. «Она почему-то не опознала Дональда». Не опознала… Вот черт. В скафандре Гончей содержится банк данных всех капитанов плюс средства связи с трибуналом для запроса неопознанных…
– Ты напрасно оставила свою работу, Алекса.
Двойная пружина распрямилась в ее руке, и я прыгнула.
Спираль распорола диван, и Джахиза на полувзмахе попыталась достать меня, а я уже разряжала ей в спину однозарядный скорчер.
Вспышка – и щит без остатка поглотил разряд, которому положено испарять катера.
– Еще и сопротивление, – произнесла Гончая, делая выпад с разворота.
С ума сойти, как она двигалась. Я сорвала с пояса ударный пистолет, бросила в нее плахитью и обратным сальто прыгнула к стене. У «черных», по слухам, считается позором, если обреченный оказывает сопротивление?
Ну, я тебя сейчас попозорю.
Клейнод прочертил борозду в стене, силясь успеть за мной, а я вышла ей во фланг и выстрелила. Ударный патрон полыхнул по щиту, второй тоже, а третий ушел в потолок.
Джахиза попыталась выбить пистолет, но лишь отклонила ствол.
Если бы не амортизаторы скафандра, запястья бы у меня больше не было.
Еще выстрел, и еще один.
«Ну, давай!»
Заряды летели в цель через один. Я отступала, пытаясь загрузить ее щит, а Джахиза попеременно пробовала достать меня клейнодом и отбивала ствол.
Вниз, в сторону, вверх. Еще вниз.
Предпоследняя пуля отбросила ее, и – в голову.
Джахиза успела зарастить шлем, и первый аккорд моей заупокойной был рявкнувшим рикошетом. С виброклинками против клейнода Гончей? Да ладно.
«Но я все же попробую», – сказала маленькая рыжая отличница из космоходки.
Лезвие с правой руки я метнула, и Джахиза легко уклонилась от него.
«Вот и умничка».
Первый же взмах клейнода сломал левое лезвие, и я осталась голой акробаткой против двуногого оружия. И это было круто.
– Ба-бах, – сказала я с самой приятной улыбкой.
Джахиза успела что-то понять, но вот сделать – нет.
Грохот выстрелов бросил Гончую на меня, и я уклонилась, пропуская дергающееся тело, с которого хлопьями дыма срывало скафандр. Когда магазин иссяк, от тела уже летели ошметки.
– Молодец, – сказала я, поднимая пистолет со сброшенной плахитьи.
Дональда трясло, у него дергалась щека, и он медленно опускал «ударник». Меня, честно говоря, тоже порядком колотило: не каждый день получается убить соперника такого калибра. Пусть и чужими руками.
– Т-ты…
– Я. Собери оружие, клейнод руками не трогай… Не трогай, я сказала!!!
Оружие Гончей полыхнуло и исчезло, как и положено таким сильным вещам. Дональд сел на пол, проморгался и поднял на меня взгляд.
– Ч-черт. А как ты…
Он обернулся и посмотрел на осколки злополучного терминала. Молодец, обормот, понял все. Дональд кивнул – мне и своим догадкам заодно – и принялся собирать оружие, а я подошла к развороченным останкам Джахизы и подняла ствол. Не люблю достреливать трупы, но все же…
– Оружие на пол, – распорядился тихий голос.
В дверях стояла охрана доктора – три штуки – и какой-то хлыщ с мафиозной меткой в пол-лица, и все это – поверх жерл излучателей разного калибра.
Расчет с учетом расстояния: минимум два трупа с их стороны. Гарантированные пять-шесть дырок в Дональде, по меньшей мере одна – во мне.
«Не пойдет».
– Быстро!
Ударная пуля взвыла у моей щеки. Да, нервы. Нервы. К чему бы это?
Глава шестая
Суд был скорым и справедливым, даже бить не стали. Хорошие манеры – это вообще своего рода признак полукриминальных миров: тебя могут назавтра приговорить к молекулярному расчленению, но сегодня все проходит чинно и красиво. Мне не понравилось только то, что с меня сняли скафандр. Приговор тоже, конечно, не особо восхитил, но с родной безделушкой во все тело умиралось бы как-то поспокойнее.
Я сидела в камере два на два, пыталась свыкнуться с мыслью, что завтра на тот свет, и придумывала планы бегства. Дело ведь такое: или ты сидишь в отчаянии, и тогда ты все равно что уже умерла, или ищешь выход.
Жаль, что камера одиночная, вместе можно и спеть что-нибудь, и вообще, много чего интересного можно сделать в ночь перед казнью, когда ты не одна. Говорят, вместе и умирать веселее. Врут, конечно, но попробовать было бы интересно.
«Ты самая лучшая, доченька».
Конечно, лучшая, думала я, усаживаясь из третьей позы бифудху сразу в пятую. Неужели я сама не справлюсь со своей смертью? Справлюсь, мама, обязательно справлюсь. Лет эдак через триста. А теперь отстань и дай мне подумать.
Казнь в изнанке не очень гуманна и, строго говоря, запрещена. Теоретически это как раз своеобразное испытание, с вполне конкретным шансом на выживание, однако практически… Практически же ни один человек, брошенный в «Куб», еще не выходил оттуда живым. Несколько раз возвращались седые тела, пару раз – фрагменты, но все больше изнанка не разжимала челюстей. Я в свое время смотрела записи таких казней, то еще зрелище. Картинка там часто пропадает, но все равно на фронтире попасть к трансляционному экрану, приобщиться, так сказать, – вопрос чести, хоть это и безумно дорогое шоу. Оно на ура отбивает энергозатраты и дает неплохую прибыль.
«И это все при том, что часто зритель даже не понимает, в какой момент обреченный прекращает блуждать по кошмарам измерений и наконец умирает».
Сюжет там такой: кушаем галлюциногенов, время от времени бьем себя по голове, одновременно смотрим по перевернутому головизору, как пилой режут человека, а потом сверху заливаем сурианского пива. Литра четыре. Как это выглядит с точки зрения обреченного – никто не знает. Но не страшно: выясню завтра.
Что это я? Как раз страшновато. Страшноватенько так.
Я плюнула на медитацию, свободно скрестила ноги и облокотилась на стенку. Итоги размышлений выглядели примерно так: бегство в процессе конвоирования к «Кубу» – самый вероятный шанс. Попытка прорваться сквозь изнанку к выходу – не вариант в принципе, хоть у меня и есть опыт пилота сингл-класса.
Голяком и на корабле – все же разные вещи.
Я сосредоточилась на главном плане и принялась его развивать. Почти наверняка казнь преступников нашего уровня обставят с помпой, так что народ будет. Где народ – там заложники, главное прорваться к людям повлиятельнее, которыми не рискнут с ходу жертвовать.