История Галльской войны

38. Между тем Цезарь оставил в земле Белловаков квестора М. Антония с 15 когортами из опасения, дабы Белги снова не задумали возмущения. Сам он посетил прочие племена, взял с них множество заложников, а своими ласковыми речами успокоил жителей, пребывавших в страхе. Прибыв в землю Карнутов, которые, как видно из записок Цезаря, были зачинщиками войны и потому в сознании своих проступков опасались за себя более других, Цезарь, чтобы поскорее успокоить умы прочих граждан, потребовал выдать ему для казни виновника восстания и возмутителя народа – Гутруата. Хотя он не доверялся даже своим соотечественникам, однако вследствие самых тщательных поисков был пойман и приведен в лагерь Цезаря. Вопреки побуждениям своего сердца Цезарь был вынужден казнить этого человека, смерти которого требовали воины громкими криками, припоминая все потери и бедствия, перенесенные ими из-за него. В конце концов Гутруата забили до смерти и затем обезглавили.

39. Тут узнал он от неоднократно присылаемых Канинием гонцов, что сделали Драппет и Луктерий и что предприняли жители города. Хотя малочисленность неприятелей внушала только презрение к ним, но упорство их тем не менее заслуживало строгого наказания. Иначе вся Галлия считала бы, что у нее не сил недостало для сопротивления Римлянам, а постоянства и терпения; и прочие племена, увлекаемые примером и полагаясь на выгодную местность, станут домогаться свободы; а всем Галлам известно, что ему, Цезарю, осталось год управлять Галлией, и они были убеждены, что стоило им только этот год выдержать, а затем уже опасность для них минует. Итак, он оставил легата К. Калена с двумя легионами и приказал им следовать за собой прямым путем, а сам со всей конницей как можно поспешнее двинулся к Канинию.

40. Цезарь против всеобщего ожидания прибыл в Укселлодун; он видел, что город со всех сторон окружен осадными укреплениям и что ни при каких условиях нельзя оставить предпринятого Канинием обложения; а с другой стороны, из показаний перебежчиков видно было, что город снабжен большим количеством хлеба, поэтому Цезарь попытался отрезать неприятелей от воды. Река протекала через низменную долину, опоясывавшую почти со всех сторон гору, на крутой и обрывистой вершине которой расположен город Укселлодун. Местность не позволяла отвести воду из этой реки; у подошвы горы она неслась настолько быстро, что ни в одну сторону, как бы ни были глубоки рвы, не могла сбегать. Для жителей города спуск к реке был весьма затруднителен по его крутизне, так что, подвергаясь нападению наших, они не могли без опасности для жизни ни подходить к реке, ни возвращаться в город по крутому склону горы. Видя затруднение горожан в снабжении водой, Цезарь расположил стрелков и пращников, а напротив мест, представлявших удобнейший спуск, он разместил метательные орудия и тем воспрепятствовал осажденным брать воду из реки. Тогда они начали ходить за водой все в одно место, где почти под самой стеной города бил из горы сильный ключ, и с этой стороны до реки было расстояние около трехсот шагов.

41. Все видели необходимость отрезать горожан от этого источника; но только Цезарь изыскал к этому средство. Он приказал с этой стороны вести насыпь при помощи крытых ходов; это предприятие стоило великих трудов и постоянных стычек с неприятелем, которому легко было с возвышения нападать на наших, и много наших было ранено; но они упорно заступали один на место другого и продолжали работы, побеждая терпением и настойчивостью затруднения местности. В то же время стали проводить потайные мины от места осадных работ к самому роднику; этот род неприязненных действий можно было вести безопасно и даже без ведома неприятеля. Насыпь сделали в 9 футов высотой и на ней устроили башню в 10 этажей; она не могла сравняться по высоте со стеной – достигнуть этого было решительно невозможно, – но она достигла уровня родника. С этой башни стрелы, бросаемые из машин, достигали источника, и осажденные только с большой опасностью могли брать из него воду. Таким образом, не только скот и лошади, но и множество людей гибло от недостатка воды.

42. В этой крайности устрашенные жители города наполняют бочки соломой, смолой и мелким хворостом, зажигают их и бросают на наши осадные укрепления. В то же время они учинили самое упорное нападение с целью отвлечь Римлян от тушения пожара. Вскоре все наши укрепления были в огне. Пущенные по крутому склону горы зажженные бочки останавливались у крытых ходов и насыпи и поджигали все, что им попадалось навстречу. Напротив, наши, несмотря на опасный ход битвы и на неблагоприятные для них условия местности, сражались с величайшим рвением. Битва происходила на возвышении на глазах у всего нашего войска; с обеих сторон раздались военные клики. Итак, храбрые воины выбивались из сил, чтобы поддержать свою добрую славу, и смело бросались под огонь и неприятельские стрелы.

43. Цезарь, видя, что множество наших воинов ранено, приказал когортам со всех сторон всходить на гору и поднять большой крик, как бы они уже готовы были занять стены города. Испуганные этим жители, не зная, что происходит в прочих местах, прекратили нападение и, дав знак к отступлению, заняли войсками стены города. Тогда наши, не занятые больше сражением, поспешно прекратили пожар, отчасти потушив его, отчасти отрезав ему возможность к дальнейшему распространению. Неприятели упорно сопротивлялись и не сдавались, хотя множество их гибло от жажды. Наконец, подземными работами была отведена вода из родника, так что он, прежде неистощимый, вдруг иссяк. Жители города пришли в отчаяние, видя в этом не действие усилий человеческих, но волю божества, и, вынужденные крайностью, сдались.

44. Цезарь, явив столько примеров милосердия, не опасался более, чтобы его строгость приписали жестокости. Но он не видел успешного конца своим намерениям, если в разных местах возникнут подобные упорные восстания, и потому счел за нужное примерным наказанием устрашить прочих. Вследствие этого он приказал всем осажденным, кто носил оружие, отрубить руку, но оставить им жизнь, чтобы они служили живым уроком для других. Драппет, о котором мы сказали выше, что он был взят в плен Канинием, или от огорчения и неприятностей плена, или из опасения более тяжкого наказания несколько дней не принимал пищи и таким образом лишил себя жизни. В то же время Луктерий, о котором я уже писал, что он ушел из сражения, попался в руки Арверну Эпазнакту (Луктерий беспрестанно переезжал с места на место, вверяя свою жизнь разным лицам и не решаясь долго оставаться на одном месте, сознавая, какого жестокого врага он приобрел себе в Цезаре). Эпазнакт из приверженности к народу Римскому нисколько не усомнился задержать Луктерия и в оковах доставил его Цезарю.

45. Лабиен между тем имел с Тревирами конное сражение, окончившееся для него счастливо. Много Тревиров погибло, а старейшины Германцев, никогда не отказывавшие в своем содействии против Римлян, достались ему живыми в руки. В числе взятых в плен находился Эдуй Сур, отличавшийся доблестями и знатностью происхождения; он единственный из Эдуев до сих пор еще не сложил оружия.

Аид и Персефона на троне в подземном царстве. Вотивный рельеф из терракоты из святилища богини в Локри-Эпицефири. Ок. 470 г. до н. э.

46. Узнав об этом, Цезарь убедился, что наши дела во всех частях Галлии находятся в прекрасном положении и что в прошлогоднюю кампанию Галлия окончательно побеждена и усмирена, поэтому с двумя легионами двинулся в Аквитанию. Дотоле Цезарь сам в ней еще не был, но некоторую ее часть покорил через П. Красса; теперь же он хотел не без пользы употребить конец лета. Поход в Аквитанию, как и все действия Цезаря, был так же быстр, как и удачен: все племена Аквитании прислали к нему послов и дали ему заложников. Окончив все дела, Цезарь с конным отрядом отправился в Нарбонну, а войско поручил легатам развести по зимним квартирам: четыре легиона под начальством легатов М. Антония, Г. Требония и П. Ватиния и К. Туллия стали в Бельгии. Два легиона были отправлены в землю Эдуев, сильное влияние которых на прочую Галлию небезызвестно было Цезарю. Два легиона были расположены в земле Туронов подле границ Карнутов с целью держать в повиновении всю страну, прилежащую к Океану; а два остальных легиона были посланы в землю Лемовиков, по соседству с Арвернами; таким образом, ни одна часть Галлии не оставалась без войск. Несколько дней Цезарь провел в Провинции, поспешно посетил все сеймы, решил судебные общественные дела и раздал награды всем, кто заслуживал, а ему ближе и лучше всего было знать расположение к Римлянам всех и каждого из жителей Провинции во время восстания всей Галлии, усмирить которое дали ему возможность верность и средства этой области. Окончив все эти дела, Цезарь отправился в Бельгию к легионам и зимовал в городе Неметоценне[25].

47. Здесь Цезарь получил известие, что Атребат Коммий имел сражение с нашей конницей. Хотя с тех пор, как Антоний занял зимние квартиры, племя Атребатов оставалось в повиновении, однако Атребат Коммий после нанесенной ему раны постоянно готов был поддерживать своих сограждан в их замыслах, и те из них, кто искал войны, имели в нем верного вождя и руководителя. С тех пор как Атребаты находились в повиновении у Римлян, Коммий кормился со своим отрядом всадников грабежами; он перехватывал в неблагоприятных местах большие обозы, шедшие к зимним квартирам Римлян.

48. При Антонии префектом конницы был Г. Волузен Квадрат; он находился с ним на одних и тех же зимних квартирах. Его-то Антоний и послал в погоню за неприятельской конницей. Волузен соединял в себе сильную ненависть к Коммию с отличной храбростью и тем охотнее взялся исполнить возложенное на него поручение. Итак, расположив свои войска в засаде, он часто нападал с успехом на всадников Коммия. Раз в пылу особенно упорного сражения Волузен, увлеченный желанием захватить самого Коммия, с немногими всадниками с жаром преследовал его. Тот быстрым бегством завлек Волузена далеко; вдруг он, обратясь к своим, сделал призыв к их дружбе и помощи, прося их отомстить за предательски нанесенные ему раны. Повернув коня, Коммий, отделясь от своих, неосторожно бросился на префекта. Точно так же поступили все его всадники; малочисленных наших воинов они обратили в бегство и погнались за ними. Коммий, пришпорив коня, подскакал к коню Квадрата рядом с ним и изо всех сил ударил его копьем в середину бедра. Увидев префекта раненым, наши стали упорно сопротивляться и, повернув коней, ударили на неприятеля. Тут он от сильного натиска наших обратился в бегство; много всадников было ранено, другие взяты в плен. Коммий быстроте коня был обязан своим спасением; префект, раненный, по-видимому, так сильно, что опасались за его жизнь, отнесен был в лагерь. А Коммий, или считая себя достаточно отомщенным, или вследствие гибели большей части своих воинов, отправил послов к Антонию и представил ему заложников в ручательство того, что он будет жить там, где он ему предпишет, и исполнит все его приказания. Об одном он просил, чтобы, извиняя его страх, не допускали к нему ни одного Римлянина. Антоний, находя, что эта просьба оправдывается справедливым страхом, простил Коммия и принял от него заложников.

Я знаю, что Цезарь в каждой книге своих записок обнимал события одного года; я же в этом случае не хотел ему подражать, тем более что следующий год, когда были консулами Л. Павл и Г. Марцелл, прошел для Галлии без особенно важных событий. Но для того только, чтобы не оставить в забвении, где в течение этого времени находился Цезарь со своим войском, я заблагорассудил написать об этом краткое известие и присоединить к этой книге.

49. Цезарь, проводя зиму в Бельгии, имел одну цель: удержать племена Галлии в дружественном расположении и не дать им ни случая, ни повода к войне. Менее всего желал он к концу своего правления иметь необходимость вести войну. Он опасался того, чтобы не оставить войны в Галлии в ту минуту, когда войска из нее должны быть выведены; тогда вся Галлия, не видя над собой постоянной опасности, готова была бы взяться за оружие. Итак, он с Галльскими племенами обращался весьма ласково, осыпал их старейшин наградами, не налагал на них вновь никаких тягостей и, облегчив положение Галлии, обессиленной столь продолжительной и неудачной борьбой, без труда удерживал ее в мире и повиновении.

50. Цезарь по окончании зимы против обыкновения отправился в Италию самым поспешным образом, для того чтобы посетить муниципии и колонии и склонить их поддержать его квестора М. Антония в его искательстве жреческой должности. В этом случае Цезарь весьма охотно хлопотал в пользу человека, соединенного с ним узами тесной дружбы и им самим представленного в эту должность, против усилий аристократической партии, которая, отвергнув Антония, хотела тем поколебать значение Цезаря, службе которого уже выходил срок. Хотя Цезарь, еще не доехав до Италии, получил известие, что М. Антоний избран авгуром, однако он счел не излишним посетить муниципии и колонии как для того, чтобы поблагодарить их за то, что они своим влиянием и голосами поддержали Антония, так и попросить их не отказать и ему в искательстве на следующих выборах чести консульской – тем более что враги Цезаря нагло хвалились тем, что вновь избранные консулы Л. Лентулл и Г. Марцелл лишат Цезаря всякой власти и значения; что консульство отнято у Сервия Гальбы, несмотря на то что он имел больше голосов и пользовался большим расположением избирателей вследствие того, что был в дружеских отношениях с Цезарем и находился легатом при его войске.

Венера и Марс. А. Канова

51. Во всех муниципиях и колониях прибытие Цезаря было для него настоящим торжеством; его встретили везде с невероятной честью и любовью. Ничего не оставалось, чего бы не было придумано и сделано для Цезаря относительно убранства, ворот, дорог и всех мест, по которым должен был идти Цезарь. Весь народ вместе с детьми выходил к нему навстречу; везде приносили благодарственные жертвы; на площадях и помостах храмов устанавливались столы. Одним словом, Цезарь заранее насладился всеми удовольствиями самого желанного триумфа: богатые обнаружили в этом случае свою щедрость, а бедные – готовность служить Цезарю.

52. Цезарь, объездив все земли Галлии Тогаты, возвратился с величайшей поспешностью к войску в Неметоценну. Назначив в земле Тревиров место сбора для всех легионов, находившихся на зимних квартирах, он отправился туда и там произвел им смотр. Т. Лабиену Цезарь вверил в управление Галлию Тогату, для того чтобы он лучше ему содействовал в его искательстве консульства, а сам совершал только лишь такие переезды с места на место, какие нужны были для поддержания здоровья вследствие перемены мест. Нередко доходили до Цезаря слухи, что враги его стараются увлечь Лабиена; а с другой стороны, он достоверно знал, что немногочисленная партия хлопочет о том, как бы под предлогом сенатского определения отнять у Цезаря какую-нибудь часть войска. Впрочем, Цезарь и относительно Лабиена не давал веры никаким слухам, и ни в каком случае не хотел действовать против сената, будучи убежден, что пока мнения в сенате будут свободны, он всегда будет оправдан. Г. Курион, трибун народный, взяв на себя защиту дела Цезаря и его чести, не раз говорил сенату, что если он имеет опасение насчет Цезаря и его войска, то так как власть и армия Помпея не менее внушают страха народу, необходимо тому и другому положить оружие и оставить войско и что таким образом независимость и вольность государства будут обеспечены. И он не ограничился этим мнением, но уже начал было собирать голоса. Консулы и друзья Помпея настояли, чтобы это мнение не было принято; на этот раз сенат ограничился неопределенным решением этого дела.

53. Это было явным знаком расположения сената и соответствовало давнишнему факту. Еще в прошлом году Марцелл, стараясь всячески повредить значению Цезаря, вопреки закону Помпея и Красса доложил сенату о провинциях Цезаря досрочно. При подаче голосов, несмотря на то что их собирал Марцелл, который свое достоинство ставил в унижении Цезаря, сенат значительным большинством принял решение, совершенно противоположное предложению Марцелла. Враги Цезаря от этого не теряли присутствия духа, а старались только распространением круга своих связей достигнуть того, чтобы сенат одобрил то, что они сами между собой задумали.

54. Затем состоялось определение сената: на Парфянскую войну отправить два легиона, взяв один у Помпея, а другой – у Цезаря; явным было намерение отнять оба легиона у него одного. Помпей как бы из своего войска дал первый легион, который был им послан к Цезарю, но составлен из рекрутов Цезарева участка. Цезарь, несмотря на то что ясно видел, к чему клонится умысел его противников, отослал Гн. Помпею его легион, а от себя в исполнение сенатского определения велел сдать пятнадцатый легион, находившийся в Ближней Галлии. На его место Цезарь отправил в Италию тринадцатый легион занять караулы, оставленные пятнадцатым, а сам войска расставил по зимним квартирам: Г. Требония с четырьмя легионами поместил в земле Белгов, а Г. Фабию с таким же количеством легионов велел стоять в земле Эдуев. Цезарь был убежден, что Галлия будет совершенно спокойна, если Белги, отличающиеся храбростью, и Эдуи, имеющие сильное влияние на Галлов, будут войсками держаться в повиновении. Сам он отправился в Италию.

55. По прибытии туда Цезарь узнает, что оба легиона, Цезарем представленные и долженствовавшие по сенатскому определению идти на войну с Парфами, консул Марцелл, сам по себе, отдал Гн. Помпею, который и удержал их в Италии. Несмотря на очевидность этого факта и ясность приготовлений против Цезаря, он решил скорее все перенести, пока останется какая-либо надежда решить дело справедливым разбирательством, а не войной. А потому он пошел…

Примечания

1

Ныне Безансон.

2

Ныне Суассон, или Нойон.

3

Ныне Луара.

4

Собственно в подлиннике: двадцать раз сто тысяч шагов.

5

Осадная коса – длинное железное, на конце загнутое оружие, служившее для разрытия насыпей и вытаскивания камней из стены, чтобы она осыпалась.

6

Черепаха – деревянная машина на колесах, в которой находился aries; она была покрыта свежими кожами или лубками для безопасности находившихся в ней людей. Когда она приближалась к стене, то выдвигался телец, поражавший стену.

7

На конце дротика был ремень, которым раскачивали дротик, когда его бросали, для большей силы удара.

8

По мнению бо́льшей части географов это нынешний Гарц в Нижней Саксонии, в Вольфенбюттельском княжестве.

9

Плутона.

10

Эратосфен – библиотекарь Александрийской библиотеки, живший в царствие Птолемея Эвергета; его сочинения до нас не дошли.

11

Кювье Rech. s. les oss. foss. «Бык этот не что иное, как неверно описанный олень».

12

Linn. Elennthier; впрочем, Цезарь о нем сообщает баснословные и ни к какому теперешнему животному не применимые подробности. Плиний тоже сообщает о животном achlis, а alce считает за животное, похожее на лошадь и оленя.

13

Ур – галльское слово означает буйвола, по-немецки Auerochs. Считают его за нынешнего зубра, хотя описание Цезаря и Плиния не соответствует этому животному.

14

Taxus – дерево из рода сосны, сок ягод которого считается ядовитым. Растет оно в Испании, на Корсике и в Аркадии. Его подробно описывает Плиний.

15

Ныне Реймс.

16

Ныне Сан (Sens).

17

Ныне Орлеан.

18

От нынешнего Клермона этот город был в расстоянии одного лье на холме, и поныне называемом mont Gergoie или Gergoriat.

19

Скорпион – метательная машина древних, получившая название от ядовитого насекомого.

20

Ныне Невер (Nevers).

21

Ныне Отюн (Autun).

22

Ныне Сена, а Лютеция – нынешний Париж.

23

Мелюн (Melun).

24

Ныне Пуатье.

25

Ныне Арас.