скачать книгу бесплатно
– Спасибо, Скок. А что, уроки уже закончились?
– Рисования не было, а на физру я не пошёл. Я ж летом, когда от инопланетян убегал, ногу сломал. Гипс сняли, но прыгать и скакать ещё нельзя… Так, что ты с уроков-то сбежал? – повторил вопрос Скок, – Живот, что ли скрутило?
– Не, с животом всё в порядке… Ленка Кузнецова исчезла.
– Как исчезла?..
– Таинственным образом. Была и вдруг раз… и исчезла.
– Расскажи! – округлил глаза Скок.
– Не могу. Тайна следствия.
– Да ладно выпендриваться! Тоже мне – следователь…
Серёжка вдруг подумал, что познания Скока в вопросах уфологии и разной чертовщины могут оказаться полезным в поисках Ленки (выйдя из скворечника, он для себя сразу решил, что на милицию и прокуратуру надеяться нечего, и искать надо самому). Скок был известным фантазером. Он частенько рассказывал ребятам на переменках о том, как его похищали инопланетяне. По его словам выходило, что похищали его зелёные человечки, практически, каждое лето. Врал, конечно, но врал о своих приключениях так убедительно, что становилось понятным, что телевизионные передачи про инопланетян, НЛО и прочие необъяснимые явления Скок смотрит регулярно.
– В общем, так…, – начал Серёжка и рассказал Скоку всё, что знал сам.
– Ага… – Вовка задумчиво почесал вихрастую макушку, – опять они!.. Инопланетяне!
– Я тоже так считаю, – кивнул Серёжка.
– Ну, и что делать думаешь?
– Как что? Искать!
– Ты?!
– А кто, если не я, Скок? Мы же с Ленкой друзья.
– Так-то оно так, но… инопланетяне, они, знаешь, какие!.. У них и техника получше нашей, и летающие тарелки, и базы на Луне…
– А мне поровну! – задиристо возразил Серёжка.
– И с чего думаешь начать поиски?
Федотов пожал худыми плечами.
– Знаешь, Федот, тебе к волшебнику надо сходить, – со знанием дела посоветовал Скок.
– К какому волшебнику? Чего ты мелешь!..
– Вообще-то, он экстрасенс. Иванов его фамилия. Но моя мама говорила, что он натуральный волшебник. О прошлом любого человека всё знает и будущеё предсказать может.
– Тебе, что ли, говорила?
– Тете Вере, соседке нашей. Они на кухне болтали.
– А ты подслушал…
– Ну и что? – искренне удивился Вовка, – Подслушал, чего такого?..
– Ладно, дальше рассказывай… Чем этот Иванов ещё занимается?
– Ну… – Скок замялся, – приворотами, отворотами разными.
– А что это такое: привороты, отвороты?
– Не знаю, – отмахнулся Скок и густо покраснел.
«Странно, – подумал Серёжка. – Чтобы Скок вдруг покраснел – такого отродясь не бывало. Его на вранье железно прищучишь, так, ему хоть бы хны. Выкрутится и врёт дальше. А тут… Ладно, не о том сейчас думать надо».
– Иванову человека найти – раз чихнуть! – продолжал Скок, – Над фотографией руку подержит и говорит: жив, мол, ваш… товарищ, находится там-то и там-то.
– А где этот Иванов живёт, знаешь? – заинтересовался Серёжка.
– Кажется, где-то недалеко…
– Недалеко – это не адрес.
– О! – Скок хлопнул себя по лбу, – У мамы, вроде бы, визитка была. Схожу домой, поищу. Жди меня здесь.
– Добро! Я, пока, рюкзак домой оттащу…
Скок прибежал минут через десять.
– Вот, – он протянул Серёжке белый картонный прямоугольник, – я же говорю – где-то была.
На визитке значилось: «Иванов Иван Иванович. Экстрасенс широкого профиля». Ниже был указан номер телефона.
Серёжка достал мобильник.
– Звонить будешь? – спросил Скок.
– Да, а что?
– Давай так сбегаем. Без звонка. Тут рядом.
– Так, адреса же нет.
– Есть. Его мама на обратной стороне записала.
Серёжка перевернул визитку – на обратной её стороне зелёной шариковой ручкой был написан адрес дома экстрасенса и номер его квартиры. Действительно, недалеко…
Серёжка и Вовка уже почти подошли к дому, в котором жил экстрасенс Иванов, как навстречу им попалась бабушка Скока, нагруженная тяжёлыми сумками.
– Вовочка! Как хорошо, что я тебя встретила. Я из магазина иду, накупила всего… Помоги мне, родной, до дома донести.
Скок шмыгнул носом и виновато посмотрел на Серёжку.
– Ничего, – сказал тот, – я один схожу.
– Может, подождёшь? Я мигом. Пять минут туда, пять – обратно.
– Не могу. Извини, Скок, время не ждёт. Может, мне этих-то десяти минут как раз и не хватит…
Бывший волшебник и его «ассистенты»
Дверь, за которой проживал, а, может быть, только работал экстрасенс Иванов, была обита ярким голубым дерматином. Под номером квартиры красовалась блестящая золотистая табличка с выгравированными словами: «Иванов И. И. Экстрасенс».
Серёжка поискал кнопку звонка, но её не оказалось. Вместо кнопки висел шнурок. Серёжка осторожно дёрнул за него и за дверью раздался мелодичный звон колокольчика. Дверь открылась тут же, словно его за ней ждали.
– Здравствуйте, молодой человек, проходите, пожалуйста, – приятным мягким голосом произнёс мужчина, открывший Серёжке дверь.
Иван Иванович Иванов – несомненно, это был он – выглядел совсем не так, как, по мнению Серёжки, должен выглядеть экстрасенс. Хотя ни с одним из представителей этой профессии мальчик никогда не встречался, он, почему-то, считал, что на экстрасенсе должен быть фрак или, на худой конец, двубортный пиджак с серебряными пуговицами. Что он должен быть либо лысым, либо коротко подстриженным, и у него обязательно должен иметься пробор. Глаза у экстрасенса должны быть чёрными, а взгляд суровым и пронзительным.
На Иванове был поношенный синий в оранжевую крапинку стёганый халат, песочного цвета узковатые брюки с пузырями на коленях и клетчатые домашние тапочки. Чёрные с проседью волосы были зачёсаны назад и туго перетянуты синей ленточкой. Иван Иванович был высок, худ и довольно сутул, а на его узком бледном лице красовались огромные очки в роговой оправе с толстыми линзами. Уменьшенные линзами глаза экстрасенса показались Серёжке двумя яркими весенними васильками. И никакой суровости во взгляде…
– Я пришёл… – начал Серёжка, но, спохватившись, поздоровался: Здрасьте!
– Здравствуйте, юноша, – ещё раз поздоровался Иван Иванович и посторонился, пропуская Серёжку в прихожую, – догадываюсь, вы пришли сюда по делу. Не ради праздного любопытства, так сказать… Верхнюю обувь снимайте и обувайте тапочки. Как раз, кажется, ваш размер…
Серёжка посмотрел под вешалку и увидел там одну единственную пару тапочек – таких же клетчатых, как у самого Ивана Ивановича, но меньшего размера.
– Уж извините, я всегда предлагаю клиентам переобуваться, – продолжал словоохотливый экстрасенс, – живу я один, без хозяйки, так сказать, самому приходится полы мыть. Правда, иногда Мурлон помогает, но… редко. Не считает он уборку по дому приемлемым для себя занятием.
– А кто это – Мурлон? – спросил Серёжка, снимая кроссовки и обувая тапочки.
Они, действительно, оказались ему впору и были абсолютно новыми. (Как говорит бабушка: ни разу не надёваны). Будто бы Иван Иванович знал Серёжкин размер обуви, был уверен, что он сегодня придёт, и специально купил эти тапочки в магазине.
– Мурлон?.. Мой ассистент. И товарищ…
– Кого там нелёгкая принёсла?! – неожиданно раздался из глубины квартиры скрипучий сварливый голос, – Небось, снова безутешная бабулька? Опять убежавшую собачку разыскивать будем?
– Успокойся, Якоб, – ответил через плечо Иванов, – к нам пришла не бабулька, как ты изволил выразиться, а вовсе даже – молодой человек мужского пола.
– Это кто?.. – слегка опешил Серёжка, – Ещё один ассистент?
– Не обращайте внимания. Я сейчас клетку платком накрою, – сказал Иванов, – не будет нам Яша мешать.
– А, Яша – это попугай! – догадался Серёжка.
– В некотором роде… Переобулись?.. Прошу в кабинет.
Кабинет у экстрасенса Иванова был маленький, но дивно уютный.
Уют – это такая штука, которая совершенно не зависит от новизны мебели и от её стиля. А от чего он зависит – непонятно. Уют либо есть, либо его нет и в помине. Это сразу бросается в глаза и становится фактом. Кабинет Ивана Ивановича был дивно уютным.
Но первое, что бросилось Серёжке в глаза – это большой хрустальный шар, лежащий на столе, стоящем посреди кабинета… Нет! Шар не лежал, он висел и медленно вращался в воздухе, сантиметрах в пятнадцати от столешницы! И висел непонятно на чём!! Создавалось впечатление, что он удерживается на лучах, отражающихся от его граней. Серёжка никак не мог отвести взгляда от сверкающего шара, он, буквально, притягивал к себе… Но, пересилив себя, мальчик тряхнул головой и быстро закончил осмотр кабинета. Над столом висел светильник под ярко-оранжевым абажуром и наполнял комнату мягким теплым светом. Два больших кресла с широкими подлокотниками – одно для клиента, второе для хозяина – располагались у стола друг напротив друга. Ещё одно, плетёное кресло-качалка, стояло чуть сбоку. Очень много книг на стеллажах, занимающих одну стену целиком – от угла до угла и от пола до потолка. В большинстве – старинные книги в тёмных кожаных переплётах с тиснёными золотом и серебром названиями. Окно завешано плотными (тоже оранжевыми, но менее яркого оттенка) портьерами. По углам – горшки на низеньких плетёных этажерках. А в горшках – пальмы. Или фикусы… Серёжка знатоком комнатной флоры не являлся. Клетка Якоба стояла на высокой этажерке и была очень большой. Подстать хозяину – крупному ярко-белому попугаю с чёрными умными глазами, изогнутым жёлтым клювом и изумрудно-зелёным хохолком-ирокезом.
Едва Иван Иванович взял в руки большой клетчатый платок, Якоб, протестуя, завопил:
– Не позволю! Это насилие над личностью!.. А ещё друг называется!..
– Хорошо, – согласился Иванов, аккуратно вешая платок на спинку кресла, – не буду тебя закрывать. Но и ты, Яша, изволь нам не мешать и сидеть тихо. А хочешь, иди в спальню, с Мурлоном пообщайся.
– Уж лучше с Мурзей, – проворчал Якоб и, выбравшись из клетки, дверца которой оказалась не закрытой (а, точнее, её не было вовсе), спрыгнул на пол и, стуча коготками, потопал к двери.
Серёжка, обалдевший от всего происходящего, стоял и хлопал глазами.
– Главное правило, раз и навсегда установленное в моём доме – полная демократия и суверенитет, – улыбнулся экстрасенс Иванов и указал Серёжке на кресло: Присаживайтесь, молодой человек.
Мальчик бухнулся в кресло.
– Я, конечно, знал, что некоторые виды попугаев умеют копировать человеческую речь, – пролепетал он, – но, чтобы, до такой степени…
– Яша не копирует, – возразил Иван Иванович, – он просто разговаривает.
– Ни фига себе – просто!
– Все животные, в том числе и пернатые, имеют свой язык. Мы можем ему научиться точно так же, как любому иностранному. Ты ведь не удивляешься тому, что многие русские в совершенстве владеют… скажем, английским языком? Или, например, японским?.. А они чем хуже? Я имею в виду зверюшек. Нужны лишь специальные методики… Собственно, Якоб не совсем попугай…
– Вы… волшебник?
– Теперь уже нет, – с грустью в голосе ответил Иванов, – был когда-то… давно. Творил чудеса…, – экстрасенс вздохнул и задумался.
Потом встрепенулся, словно пробуждаясь ото сна, и предложил: Чаю хотите? Ведь вы, сегодня, кажется, не успели позавтракать.
– Откуда вы… Нет, вы волшебник, – убеждённо произнёс Серёжка.
– Увы, – Иванов развел руками, – просто иногда мне удаётся кое-что угадать… Так что, будете чай пить? Могу и бутерброды предложить, Мурлона попрошу, он принесёт.
Серёжка был по горло сыт впечатлениями, он отрицательно покачал головой.
– А я, пожалуй, попью чайку… Или нет, лучше кофейку, – Иванов поднёс к губам изящную маленькую чашечку с дымящимся чёрным кофе.
Серёжка готов был поклясться, что на столе, кроме висящего над ним шара, ничего не было. Где взял Иван Иванович эту чашечку?.. Из воздуха?
– И, всё-таки, мне кажется, что вы волшебник, – настаивал на своём Серёжка, – я никогда такого не видел, даже в цирке! Вот, где вы взяли чашку кофе?.. Разве это не чудо?
– Нет, юноша, – улыбнулся экстрасенс Иванов, сделав глоток, – никакого чуда здесь нет. Просто вам не видно со своего места, что рядом с моим креслом стоит маленький чудесный кофейный столик, а на нём находится всё необходимое – и чай, и кофе, и сахар и, даже, лимончик. Вот и всё чудо… А настоящие чудеса… – Иванов задумался, потом заговорил тихо и не совсем разборчиво будто бы сам с собой разговаривал: Если чудеса творить слишком часто, к ним быстро привыкают. Особенно близкие люди. И тогда твои чудеса перестают быть чудесами, превращаются в обязанности…
А чуть позже ты вдруг начинаешь замечать, что стал этим близким людям совершенно безразличен. Несмотря на все твои чудеса. Сначала ты злишься, потом негодуешь, потом терзаешь себя вопросом: что ты делал не так? А потом вдруг осознаешь, что далеко не все вопросы можно решить с помощью волшебства. И ты клянешься никогда больше не творить чудес… Но тут вдруг появляется некий человек, который просто позарез нуждается в чуде. Ты знаешь, что это чудо ты в состоянии элементарно сотворить, но отказываешь человеку в помощи. Ведь ты же поклялся больше ничего такого не делать.
Однако, человек, нуждающийся в чуде, настойчив и убедителен. И у него слёзы на глазах… И ты соглашаешься. Чудо свершилось, проситель счастлив… И в знак благодарности суёт деньги. Сначала ты отказываешься, но человек, как я уже сказал, настойчив и убедителен. И ты думаешь: а почему нет? Ты потратил часть своего времени и израсходовал много энергии. Можно сказать, ты выполнил нелёгкую работу. А любой труд, как написано в трудовом кодексе, должен быть оплачен. И ты берешь эти проклятые деньги. А только ты их взял – всё! Ты уже не волшебник. Чудеса превращаются в фокусы, а волшебство становится бизнесом… Грустно, но… – Иванов удивлённо посмотрел на Серёжку, словно только что его увидел, – но мы, кажется, отвлеклись от темы. Вы пришли ко мне со своей бедой, а я несу всякий вздор… Слушаю вас, молодой человек, рассказывайте.
– Вы правы, Иван Иванович, у меня беда, – грустно признался Серёжка, – моя подруга… мой близкий человек… её украли инопланетяне.
