Советская республика и капиталистический мир. Часть I. Первоначальный период организации сил

(Речь на соединенном заседании членов ВЦИК 4-го созыва, МСР и СД, ВЦСПС и МГСПС, представителей всех профсоюзов Москвы, фабзавкомов и других рабочих организаций от 4 июня 1918 г.)[261]

I. Продовольственный вопрос

В настоящих условиях в области продовольственного вопроса могут быть только две политики: политика государственной монополии и твердых цен и политика более или менее открытой или совершенно неограниченной свободной торговли.

Вся критика, направленная сейчас против продовольственной политики Советской власти, была здесь представлена соглашательскими ораторами, которые, как всегда, не доводили до конца ни одной своей мысли. Их речи есть слабое заглушенное эхо другой, настоящей критики, которая исходит от серьезной и деловой буржуазии. Она хорошо знает, что могут быть, как уже указано, лишь две определенных политики: или правительственной монополии и регулируемых цен или вольной торговли, свободной игры цен. Но политика свободной торговли, переходом к которой должно явиться повышение цен на хлеб, в настоящих условиях означает то, что хлеб будет монополизован в интересах одной части населения. Цена на хлеб будет повышаться в таких пропорциях, которые в самый короткий срок превратят его в монополию тех, кто за него может платить какую угодно высокую цену. Вот почему вопрос стоит так: или поддерживать государственную рабоче-крестьянскую монополию на хлеб или превратить хлеб в монополию богатых. Только так и стоит сейчас этот вопрос. (Голос: «Мы уже превратили его в монополию богатых».) Если бы мы превратили хлеб, как мне здесь говорят с места, в монополию богатых, то меньшевики не протестовали бы против нас и против нашей продовольственной политики. Ибо, как мной упоминалось, вся меньшевистская критика с начала до конца есть не что иное, как неполное эхо буржуазной критики.

Недовольство и ненависть буржуазии определяются глубокими основными социальными причинами. О костлявой руке голода говорил Рябушинский[262] и притом еще до Октябрьской революции, когда не было Советской власти, а был режим меньшевиков и правых с.-р. Умная и дельная буржуазия уже в ту эпоху рассчитывала на костлявую руку голода в том смысле, что она положит конец русской революции. Вот почему само собой понятно, что мы не можем рассматривать продовольственного вопроса, как самостоятельного и обособленного, и, призывая отдельных мудрецов из разных политических партий, редакций, закоулков и подворотен, предлагать им: «Вот разрешите нам российскую продовольственную задачу!» Нет, мы стоим на той точке зрения, что продовольственный вопрос есть составная часть общего «советского вопроса», есть одна из частных проблем режима классовой диктатуры пролетариата и беднейшего крестьянства. Рабочий класс передал помещичьи земли в руки крестьянства; он научит также деревенских бедняков отнимать у кулаков, мародеров и спекулянтов наличные продовольственные запасы и превращать их в общий продовольственный фонд пролетарского государства. Чтобы удержаться у власти, рабочий класс должен наладить механизм своего государственного управления, делая это в труднейших условиях против всех препятствий, всех сопротивлений, мешающих его существованию и развитию. Когда нам говорят, что это есть путь гражданской войны, мы недоумеваем. Само собой разумеется, что Советская власть есть организованная гражданская война против помещиков, буржуазии и кулаков. Советская власть не боится этого сказать, как не боится призывать массы к гражданской войне и для этого их организовывать. И не представителям тех партий, которые в первые 8 месяцев революции вели беспощадную войну против рабочих и крестьян, партий меньшевиков и с.-р., не им появляться здесь для критики и для обвинения Советской власти; не им с бесстыдством предателей спрашивать нас, «а вы забыли, что по Брест-Литовскому договору немцы взяли в свои руки Украину с ее богатыми запасами?».

Нет, мы ничего не забыли! Мы не забыли, во-первых, того, что Брест-Литовский договор явился той петлей, которую нам на шею накинули буржуазия и с.-р., виновники наступления 18 июня. Мы не забыли и не забудем, во-вторых, того, что те, которые открыли врагу ворота страны на Украине, те, которые отдавали ее продовольственные запасы германскому империализму, были украинскими и правыми с.-р. и меньшевиками, в лице киевской Рады. А когда нам задают другой вопрос: «помним ли мы, что сейчас получение продовольствия из Сибири затруднено, вследствие чехо-словацкого восстания?», которое, разумеется, будет нами раздавлено, то мы говорим спрашивающим: «а помните ли вы, что чехо-словацкое восстание организовано ново-николаевскими и другими меньшевиками и правыми с.-р. (голос: „Троцким“), которые действовали в Сибири, и единомышленники которых, ближайшие их друзья, находятся здесь, направо?» И наша задача разъяснить это рабочему классу (рукоплескания, шум).

Товарищи, кто-то из негодяев, здесь находящихся, имени которого я не знаю, сказал, что чехо-словацкое восстание вызвано мною (голос: «сказал Череванин»). Я заявляю, что все эсеровские и меньшевистские негодяи в Сибири, Пензе, Самаре и Сызрани подлой ложью о том, что именно я хочу предать чехо-словаков в руки немцев, будоражили и отуманивали несчастных чехо-словацких солдат и этими предательскими клеветами свели с ума значительную часть их (шум, крики справа). Здесь, на этих скамьях находятся члены трех партий, которые в Сибири подняли против нас чехо-словаков, которые в Ново-Николаевске заявили даже, что ими создано новое русское правительство из правых эсеров и меньшевиков, опирающееся на штыки чужеземцев – чехо-словаков. Эсеры и меньшевики говорят об этом всем и всюду, а одновременно их единомышленники являются сюда и тоном упрека указывают нам: «вы забыли про чехо-словаков». Нет, мы не забыли про чехо-словаков, мы не забыли также и про вас, их подстрекателей, и гражданская война, которую мы ведем, есть и будет войной также и против тех, которые осмеливаются возбуждать темных, потерявшихся чехо-словаков (шум, крики справа: «Троцкий… инсинуация». Председатель призывает к спокойствию).

Здесь было сказано: «Не играйте с голодом!» Это правильное слово, и его мы бросаем в голову буржуазии и ее лакеев. «Не играйте с голодом!»

В данный момент мы входим в два-три наиболее критических месяца русской революции: хотя до сих пор у нас была гражданская война, но террора, во французском смысле слова, русская революция еще не знала. Теперь Советская власть будет действовать более решительно и радикально. Она предупреждает: не играйте с голодом, не науськивайте чехо-словаков, не подталкивайте против нас всех буржуазных лакеев, не организуйте саботажа и не отравляйте рабочие массы ложью и клеветой, которой наполняете вы свою клеветническую печать, ибо вся эта игра может закончиться в высшей степени трагически! (Мартов с места: «мы не боялись царского режима, не испугаемся и вас». Крики: «царский режим был страшно свиреп и мы его не боялись, так что не пугайте»).

Не играйте с голодом!

Мы ставим продовольственный вопрос перед собой, как вопрос вооруженной борьбы за хлеб. Ни сама Советская власть, ни одна из ее реформ, ни один из вопросов коммунистических преобразований немыслимы, если сейчас, на ближайшие месяцы жизни нашей страны, рабочий класс и крестьянская беднота не возьмут в свои руки тех продовольственных запасов, которые в стране имеются. Иллюзию и ложь представляет мнение, что, при помощи частичных средств, премий, торга и надбавок в цене, мы можем сейчас соблазнить кулака, экономически обожравшегося ассигнациями, а в смысле политическом, развращенного до мозга костей партией буржуазии и ее слуг. Надеяться получить теперь хлеб у этого кулака при помощи паллиативных средств – есть жалкая утопия.

Те, кто говорит, что положение с продовольствием катастрофично, правы: но из катастрофического положения вытекает именно полное осуждение, как недействительных, как жалких и бесплодных, – всех предлагаемых ими мелких хозяйственных и домашних средств борьбы с кулаком. У нас другой, более верный взгляд. Мы говорим: страна голодает, города начинают пухнуть от голода, Красная Армия неспособна сопротивляться из-за отсутствия продовольствия, и в этих условиях всем голодающим элементам страны должно быть известно, что хлеб в стране есть, и есть у кулаков, у хищников, у эксплуататоров голода и несчастья; что мы предлагаем этим кулакам определенную допускаемую государственными финансами цену, и они по ней хлеба не дают; и что в таком случае мы хлеб у них отнимем с применением оружия; путем насилия над кулаками накормим рабочих, женщин и детей! Сейчас нет и не будет другого пути (шум).

Чтобы перейти от слов к делу, мы пришли к планомерной продовольственной мобилизации передовых элементов рабочего класса. Им будет поручена ответственная работа – проведение пролетарской диктатуры в деревне.

Таково решение ВЦИК.[263] Да, цвет рабочих Москвы в ближайшие недели должен быть превращен в вооруженные и снаряженные кадры продовольственных отрядов, и этот цвет рабочего класса должен иметь при себе не только винтовку против кулаков, но и братское слово к крестьянской бедноте.

Да, вы, московские пролетарии, именем масс, которые вас выбирали, пойдете под знаменем Советской власти в деревни крестовым походом на кулаков; вы скажете в деревне, что явились, с одной стороны, для теснейшего братского союза с голодающими крестьянами, с которыми вы и разделите тот хлеб, что вырвете у кулака, а, с другой стороны, для беспощадной и истребительной войны против кулаков, хотящих взять измором рабоче-крестьянскую Советскую Россию.

Если эту насущнейшую задачу московские рабочие не выполнят, если они, поколебленные предательскими голосами буржуазной печати, змеиным шипом этих прислужников и лакеев издыхающего капитала (голоса справа: «неправда, неправда»), опустят руки, то это значит, товарищи, что рабочий класс неспособен справиться с той задачей, которую поставила ему история. Но этому, товарищи, коммунистическая партия не может поверить, и вы также не верите этому. Мы знаем, что в ближайшие недели в Москве мы поставим на ноги для борьбы с голодом лучших рабочих, которые знают, что такое голод городов, и сознание которых просветлено идеалами социализма. Их мы стройными колоннами бросим в деревни для братского единения с беднотой. При помощи их мы возьмем на учет все продовольственные запасы, имеющиеся в стране, чтобы сделать их монополией рабочих и крестьян, а не монополией кулаков и богачей. Между этими двумя монополиями нужно сделать выбор: он должен быть сделан не на словах, а на деле, и сущность выбора есть гражданская война. И наша партия – за гражданскую войну! Гражданская война уперлась в хлеб. Мы, Советы, в поход!.. (С места, иронически: «Да здравствует гражданская война».) Да, да здравствует гражданская война! Гражданская война во имя хлеба для детей, стариков, для рабочих и Красной Армии, во имя прямой и беспощадной борьбы с контрреволюцией. Да здравствует поход рабочих в деревни за хлебом и за союзом с крестьянской беднотой!

Я предлагаю принять резолюцию, которая должна выражать нашу твердую волю к борьбе с голодом. Я еще раз призываю вас, товарищи, не поддаваться ни унынию, ни скептицизму, ни тем лукавым и предательским советам, которые мы слышим справа. Мы ведь их слышали и накануне Октября. Они гласили: «не берите, рабочие, власти, ибо вы и двух недель не продержитесь: у вас не хватит продовольственных запасов, их отнимут крестьяне и буржуазия». Тем не менее, мы в Октябре власть взяли, прожили в трудах и муках не две недели, как нам сулили, а 7 месяцев – на зло всем нашим врагам. Теперь нас ждут впереди три самых тяжких месяца, но и они не страшны нам. Мы обещаем друг другу не опускать рук, не терять духа и бороться против всех предстоящих трудностей. Эти три месяца мы проживем, как прожили семь, а, проживши их, утвердим Советскую Республику навсегда!

Вперед, товарищи, на борьбу, с надеждой и верой!

VII. Резолюция по вопросу о борьбе с голодом, предложенная т. Троцким и принятая на соединенном заседании ВЦИК 4-го созыва, МСР и СД, ВЦСПС и МГСПС, представителей всех профсоюзов Москвы, фабзавкомов и других рабочих организаций 4-го июня 1918 г

Война, порожденная хищными аппетитами буржуазии всего мира, разорила и опустошила все страны и довела все народы до края гибели.

Голод воцарился во всех как воюющих, так и нейтральных странах.

Со всех концов Европы идут вести о протестах и возмущениях голодающих масс.

Война и вызванная ею разруха довели до голода и нашу земледельческую Россию, с ее богатыми хлебными запасами.

Голод стучится в двери наших городов, фабрик, заводов и деревень. Голод является лучшим союзником контрреволюции, которая надеется вызвать голодающие массы на взрывы отчаяния, утопить революцию в крови и восстановить власть помещиков и капиталистов, как это сделано на Украине.

Борьба с голодом является поэтому коренной задачей всех сознательных рабочих и крестьян.

Объединенное заседание Советов, ВЦИК и московских рабочих организаций призывает всех рабочих и революционных крестьян напрячь все силы для борьбы с голодом.

В России есть хлеб. Он укрывается кулаками, спекулянтами, в то время как города, Красная Армия и деревенская беднота голодают.

Чтобы страна могла жить, чтобы революция не погибла, чтобы сохранить, упрочить и развить Советскую власть, необходимо вырвать хлеб из рук кулаков и распределить его планомерно между голодающим населением.

Буржуазия и ее прихлебатели требуют отмены государственной хлебной монополии и ломки твердых цен. Встать на этот путь значило бы наличные запасы хлеба сделать монополией богатых и обречь городскую и деревенскую бедноту на голод, эпидемии и вырождение.

Объединенное совещание признает единственно правильной политику Советской власти, политику продовольственной диктатуры, которая означает беспощадную борьбу против врагов народа, кулаков, спекулянтов, мародеров, стремящихся измором взять социалистическую революцию.

Мобилизация голодающих рабочих, их обучение и вооружение, их братский союз с деревенской беднотой, их совместный поход против кулаков и спекулянтов – вот единственный способ собрать по доступным народу ценам хлебные запасы и обеспечить трудящийся народ до нового урожая.

Объединенное совещание призывает рабочих к организованной, планомерной, энергичной, решительной борьбе за хлеб.

Строгая трудовая дисциплина, строгий трудовой порядок везде и всюду и прежде всего в железнодорожном и водном транспорте, строгий учет всех наличных запасов, строгое распределение их в стране, – таков путь спасения социалистической революции.

На борьбу с голодом, рабочие Москвы и всей России!

Победив голод, мы победим контрреволюцию и укрепим коммунистическую республику навсегда.

Л. Троцкий. НА БОРЬБУ С ГОЛОДОМ!

(Доклад на народном собрании в Сокольниках 9 июня 1918 г.)

I. Голодающая Россия

Товарищи, я выступаю перед вами в очень трудные для нашей молодой Советской Республики дни и недели. Среди всех вопросов, волнующих наши сердца, есть один простой вопрос, который, однако, весит тяжелее, чем все другие. Это – вопрос о хлебе насущном. Над всеми мыслями, над всеми идеалами нашими господствует сейчас одна забота, одна тревога: как пережить завтрашний день? Каждый невольно думает о себе, о своей семье. Особенно это относится к хозяйкам, женам, матерям, перед которыми вопрос о голоде ежедневно, когда нужно готовить обед для детей, для мужа, встает во всей остроте. И, надо сказать, с каждым днем становится все труднее и труднее. Хотя и худо в Петрограде, худо в Москве, однако, есть много мест в России, где еще с завистью взирают на эти города. У меня имеется несколько телеграмм, которые получаются Народным Комиссаром продовольствия из мелких городов и местечек. Там население в буквальном и точном смысле находится на краю полного голода и истощения. Из Выксы, Нижегородской губ., от 31 мая телеграфируют: «Склады Выксы пусты, работа идет с большими перерывами и остановками, отсутствует 30 процентов рабочих не ради протеста, а, действительно, от голода. Были случаи – подымали падающих от истощения у станков». Из Сергиева-Посада: «Дайте хлеба, иначе погибаем»… Из Брянска от 30 мая: «На Мальцевских и Брянских заводах огромная смертность, особенно детская; в уезде голодный тиф». Из Клина сообщают от 2 июня: «Клин две недели находится совершенно без хлеба». Из Павлова-Посада от 21 мая: «Население голодает, хлеба нет, получить неоткуда». Из Дорогобужа от 3 июня: «Большой голод и массовые заболевания».

Я мог бы привести еще много подобных телеграмм из других мест, но это лишнее, ибо они все звучат одинаково. В нашей стране есть места, где воцарился самый страшный из царей – «царь-голод». Правда, наша земледельческая крестьянская Россия и в старые времена знала, что такое голод, голодная смерть и голодный тиф. И в мирное время во время недорода у нас бывали места, где крестьянское землепашеское население погибало тысячами, вымирая от голода, тифа, холеры. И земледельческой России при Александре III и Николае II американцы посылали подаяние, в виде пароходов, нагруженных хлебом.

II. Голодающая Европа

Вся суть в том, что сейчас голод царит не только в нашей России, но во всех без исключения странах Европы. В одной стране больше, в другой меньше, но везде население, особенно трудящиеся классы, страдают от небывалого голода.

Взглянем на север. Здесь, возле нас, недавно отделившаяся Финляндия. Она имеет теперь буржуазное правительство Свинхувуда, которое идет рука об руку с германским империалистическим правительством, подавившим финляндский рабочий класс. Наша буржуазная печать предвкушала, как правительство Свинхувуда создаст в маленькой Финляндии контрреволюционную армию и двинется в Петроград. А последние сведения говорят, что в Финляндии царит небывалый голод, что там белогвардейские солдаты, рекрутированные из буржуазных классов, в пограничной полосе падают замертво от голода и истощения. Тут не до походов.

Дальше, на северо-запад от нас, по соседству с Финляндией, находится Швеция. Через эту маленькую страну я проезжал более года назад.[264] Тогда еще продовольственное положение было гораздо лучше, но и тогда уже всем выдавали хлебные карточки, по которым проезжающий пассажир получал всего лишь небольшой ломоть сушеного хлеба. В Голландии, нейтральной приморской стране, которая не воевала, прорываются голодные волнения. В Швейцарии, в другой маленькой нейтральной стране, также вспыхивают непрерывные волнения и демонстрации из-за голода.

Франция и Англия поставлены в лучшие условия, чем вся остальная Европа; перед ними открытый океан, у них большой флот, военный и торговый, они получают продовольствие из Америки, и, тем не менее, во Франции около двух лет назад, когда я покинул ее, рабочее население страдало от голода – не столько оттого, что там не было хлеба и мяса, сколько оттого, что стояли цены, совершенно недоступные для рабочих масс.

Возьмем, наконец, Австрию и Германию, самые, казалось бы, могущественные теперь и победоносные страны. Тут я сошлюсь на слова крупного австрийского коммерсанта, недавно приехавшего в Москву. Эти слова напечатаны в буржуазной газете, а вы знаете, что теперь буржуазная печать стремится доказать, что везде, во всей Европе и во всем мире все обстоит благополучно и прекрасно, и только у нас, в рабоче-крестьянской России, непорядки и голод. Вот что говорит упомянутый крупный австрийский коммерсант: «В Вене голод, во всяком случае, несомненно, сильнее, чем у вас. Там давно уже съели все, буквально все. Нет ни хлеба, ни сосисок, ни овощей – ничего. В кофейнях подается только кофе без молока и сахару, а о пиве мы можем только мечтать. Венские улицы, как и ваши, пестрят хвостами очередей, которые зачастую собираются еще с вечера. Еще часто случается, что, простояв всю ночь и пол-дня, люди расходятся неудовлетворенными. Не лучше обстоит дело и в Берлине, где я по дороге сюда прожил 10 дней. И там съедено все, что съедобно. Население живет, можно сказать, за счет соков. Настроение у всех крайне подавленное. Даже победы на Западном фронте уже не поднимают духа».

Вот, товарищи, приблизительная картина того, чем стала Европа после почти четырехлетней войны. Когда-то наш народный поэт Некрасов говорил об обиженной, ограбленной русской деревне Нееловке. Теперь, на высотах буржуазной цивилизации, в результате проклятой войны, которая извлекла рабочих и крестьян-тружеников из их трудовых очагов, вооружила и бросила друг на друга, в результате этих 48 месяцев истощения всех сил, всех соков, всех средств Европы, мы видим, как эта старая, богатая часть мира, недавно бывшая очагом культуры, силы и прогресса, превратилась в одну страшную опустошенную всеевропейскую Нееловку. И это – результат войны, результат тех преступлений, которые совершили господствующие классы: буржуазия, короли, бюрократия, старые генералы, честолюбцы. Проклятье им за эту страшную войну и за голод, истощающий все народы Европы!

III. Хлеб у нас в стране есть

Если, опровергая ложь буржуазной прессы о мировом благоденствии, война одновременно уравняла нас в правах состояния со всей Европой в том смысле, что установила царство голода и истощения всюду, то есть все-таки разница и огромная разница между нами и большей частью остальной Европы. В Европе голод потому, что общие запасы хлеба там ничтожны. При этом, разумеется, буржуазные классы, господствующие в Европе, прибирают к своим рукам больше, чем получают народные массы. Там все взвешено до последнего золотника и распределено по указаниям государственной власти. А у нас? Есть хлеб у нас в стране или нет? Потому ли мы голодаем, что съели все запасы хлеба, или же потому, что не научились брать хлеб на учет, взвешивать его, как следует, и крепкими рабочими руками распределять? Я утверждаю, что продовольственные затруднения у нас имеют место не потому, что в стране нет хлеба. Хлеб в стране есть, но, к стыду нашему, рабочий класс и деревенская беднота еще не научились искусству управлять жизнью государства, брать в свои руки все его запасы и распределять их, как следует быть, в интересах трудящихся и голодающих масс.

В доказательство я приведу, товарищи, несколько цифр. Моя задача вовсе не в том, чтобы вести среди вас только одну агитацию. Нам нужно деловым образом поговорить о продовольственном положении страны, поговорить о том, что у нас есть и чего нам не хватает. По нашей статистике, в 1917 году избытка хлеба в тех местах, которые являются производящими и вывозящими хлеб, было 882.000.000 пудов. С другой стороны, в стране есть области, где своего хлеба не хватает. Если подсчитать, то окажется, что в них не хватает 322.000.000 пудов. Стало быть, в одной части страны имеется 882.000.000 пуд. избытка, а в другой – 322.000.000 пуд. не хватает. Если покрыть нехватку от избытка, то остается еще 560.000.000 пуд. для вывоза. Правда, львиная доля этого избытка падает на Украину и Новороссию, но если даже без этих земель и областей, которые отошли от нас (надеемся, на короткий срок),[265] подсчитать запасы во всей остальной стране, то окажется, что у нас за 1917 год наберется избытка не меньше, как 34.000.000 пудов. Значит, если покрыть все потребности населения по нормальному пайку, который требуется для поддержания жизни трудового человека, то у нас без Украины, без Новороссии должно остаться лишков 34.000.000 пудов. Это – из урожая только 1917 года. А разве у нас съеден урожай 1916 года, 1915 года? Ничего подобного! Есть огромные области, где урожай 1916 года не только не съеден, но даже и не обмолочен. Говорят, будто в Тургайской и Семипалатинской областях еще сохранились остатки урожая 1914 года. На одном Северном Кавказе сейчас имеется хлебных излишков не меньше, как 140.000.000 пудов; нам же, для того чтобы утолить голод во всех тех местах, которые страдают теперь от недостатка продовольствия, нужно на всю страну 15.000.000 пудов в месяц. Вот и прикиньте: 140.000.000 пудов излишка, находящегося только на Северном Кавказе, могут хватить, стало быть, на 10 месяцев для всей страны. А Западная Сибирь? Да у нас под самой Москвой, в ближайших губерниях – в Тульской, Тамбовской, Курской, Воронежской – есть не менее, как 15.000.000 пудов, которые являются запасным фондом, не потребляемым в настоящий момент.

Стало быть, никак нельзя сказать, что мы голодаем потому, что хлеба у нас нет. Хлеб у нас есть и не только до нового урожая. Можно сказать с уверенностью, что если бы мы сейчас сумели наличным хлебом распорядиться как следует, распределить его по всей стране так, как нужно, нам бы хватило его без нового урожая на год – до следующего, 1919 года. Но все наше несчастье в том, что мы еще не умеем, не научились пользоваться богатствами, имеющимися в собственной стране. Рабоче-крестьянская власть – власть молодая, которая, пока что, не умеет ни на местах, ни в центре, как следует быть наладить работу своих органов; кроме того, это власть, которую со всех сторон окружают враги, кровно заинтересованные в том, чтобы помешать ей наладить дело продовольствия и, сорвав обеспечение голодающих масс хлебом, тем самым сорвать господство рабочих и крестьян и восстановить господство буржуазии.