Историческое подготовление Октября. Часть I: От Февраля до Октября

Естественным этапом на этом пути явилась попытка буржуазии привлечь в состав Временного Правительства представителей Совета Рабочих и Солдатских Депутатов, обезглавить тем организацию революции и сделать ее ответственной перед народом за военную и социальную политику капитала.

При этих условиях согласие Совета Рабочих и Солдатских Депутатов послать своих представителей во Временное Правительство является глубоко ошибочной мерой, которая, будучи бессильной приостановить естественное развитие противоречия между пролетарскими и полупролетарскими массами и имущими классами, может только внести временное замешательство в сознание народа и подорвать авторитет его руководящих организаций.

Первым долгом революционной с.-д., как крайнего левого крыла революции, является поэтому неутомимая критика принятой меры пред лицом народа, бдительный контроль над внешней и внутренней политикой нового Временного Правительства, разоблачение замаскированного буржуазного эгоизма и неизбежной половинчатости всех его шагов и подготовка перехода власти в руки руководящих сил революции.

Считая, что Совет Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов является единственно возможной, единственно-реальной формой народно-революционной власти, конференция считает необходимым всеми доступными ей мерами идейного воздействия и обновления внутреннего состава Советов стремиться к коренному изменению политики Совета Рабочих и Солдатских Депутатов – от оппортунистического оборончества, проводимого большинством нынешнего Исполнительного Комитета, в сторону последовательной и решительной борьбы за завоевание власти в целях скорейшего заключения мира без аннексий и контрибуций явных и замаскированных, на началах свободного самоопределения народов и развития социальной революции во всем капиталистическом мире.

II.

По вопросу об отношении к Церетели и Скобелеву

Принимая во внимание, что, несмотря на уже имеющийся пагубный опыт социалистического министериализма Франции, Бельгии и Англии во время войны – в состав нового Временного Правительства вошли граждане Церетели и Скобелев, в звании социал-демократов и даже интернационалистов, примкнувших в свое время к знамени Циммервальда, конференция обращает внимание всех социал-демократов на этот исключительный даже для нашей эпохи пример идейного отступничества и политической капитуляции социалистов перед буржуазией. Обязанностью всех работников партии является поэтому выяснение пролетарским массам, что своим вступлением в состав буржуазного министерства граждане Церетели и Скобелев поставили себя вне рядов революционной социал-демократии.

«Новая Жизнь» N 18, 9 мая 1917 г.

Л. Троцкий. РЕЧЬ НА ЗАСЕДАНИИ ПЕТРОГРАДСКОГО СОВЕТА ПО ДОКЛАДАМ МИНИСТРОВ-СОЦИАЛИСТОВ (13 мая)[56]

Товарищи, Скобелев заявил вам, что рабочий класс будет через посредство министерства труда доводить свои требования до государства. До сих пор я думал, что рабочий класс предъявляет свои требования государству через свои боевые классовые организации, а министерство труда само является органом буржуазного государства. Или, может быть, с тех пор как Скобелев стал министром, министерство труда превратилось в классовую пролетарскую организацию?

Скобелев собирается реквизировать всю капиталистическую прибыль. Очень хорошо. Но ведь прибыль – единственная движущая сила капиталистического производства. Как же уничтожить движущую силу капитализма, оставляя власть в руках капиталистического Временного Правительства? Чтобы осуществить это – надо передать власть в руки Советов Рабочих и Солдатских Депутатов. Министр земледелия Чернов выступил перед нами не как министр аграрной революции, а как министр аграрной статистики. Он назвал захват земли неорганизованным способом – неблагополучием. Это – обратная теорема. Пусть же он даст нам прямую теорему и призовет к организованному захвату земли Советом Крестьянских Депутатов.

Обратите внимание на отсутствие Керенского в Совете и на ту рекламу, которую создает вокруг имени Керенского буржуазная пресса: не пытается ли эта пресса использовать Керенского в целях русского бонапартизма?[57] А что делает сам Керенский? Он произносит хорошие речи и в то же время допускает, чтобы главнокомандующий Алексеев на офицерском съезде наносил пощечины Временному Правительству, объявляя лозунг «без аннексий и контрибуций» – утопией. А ведь ген. Алексеев[58] командует армией именем Временного Правительства, именем Скобелева.

«Новая Жизнь» N 23, 14 мая 1917 г.

Л. Троцкий. РЕЧЬ[59] НА ЭКСТРЕННОМ ЗАСЕДАНИИ ПЕТРОГРАДСКОГО СОВЕТА ПО ВОПРОСУ О КРОНШТАДТЕ[60] (26 мая)

С большой речью выступил Троцкий. Речь его прерывалась шумом и протестами одних и бурными аплодисментами других. Он доказывал, что четыре резолюции Кронштадтского Совета, принятые 16, 21, 24 и 25 мая,[61] не противоречат друг другу, не направлены против[62] Временного Правительства, а являются естественным следствием создавшегося положения, когда ни Временное Правительство, ни Петроградский Совет не обладают властью – положения, которое Троцкий характеризует, как «двоебезвластие».

Далее Троцкий, ссылаясь на статью Рожкова, указывает на контрреволюционную деятельность правительственных комиссаров внутри России и недоумевает: почему министры-социалисты тратят время, чтобы укрощать Кронштадт, вместо того, чтобы обратить внимание на организацию местной власти, на устранение черносотенных комиссаров, которые в грядущей контрреволюции сыграют роль палачей революции.

Дурная организация местной власти вызвала вполне законное недоверие кронштадтцев к Временному Правительству, и пока правительство не вооружится железной метлой и не начнет выметать всю черносотенную нечисть, конфликты, подобные кронштадтскому, неизбежны.

Троцкий предлагает не разжигать страстей, не обострять конфликтов и принять резолюцию,[63] объявляющую инцидент исчерпанным и указывающую на необходимость немедленной организации революционной власти на местах.

«Новая Жизнь» N 33, 27 мая 1917 г.

Тов. Троцкий указывает, что, если принять точку зрения Церетели, получается колоссальное противоречие между заявлениями Кронштадтского Совета и тем, что ему приписывают. Временное Правительство, большинство Исполнительного Комитета и буржуазная пресса, поддерживающая большинство Исполнительного Комитета, утверждали, что Кронштадт отложился от России, а кронштадтцы говорили, что это не так. После поездки граждан Церетели и Скобелева печать истолковала результаты их поездки, как победу Временного Правительства и сдачу Кронштадтом своих позиций. Кронштадтцы же заявили, что они ничего не сдавали, никакой победы Временного Правительства не было, а было достигнуто соглашение, которое газета «Голос Правды» толковала, как победу Кронштадтского Совета над недемократическими принципами Временного Правительства. Несомненно, что соглашение не нарушено.

Резолюцию бюро Исполнительного Комитета нельзя принимать, так как она полна угроз по адресу кронштадтцев. Это старая власть толковала всякое движение, как продукт деятельности агитаторов, а мы говорим, что движение вызывается жизнью, и что движение в Кронштадте вызвано тем, что многие черносотенные представители власти остались на своих местах, чем и объясняется недоверие к министерству. Наши министры-социалисты не борются с черносотенной опасностью, а объявляют войну кронштадтским матросам и солдатам. Если восторжествует реакция, то черносотенные комиссары приготовят для нас веревку, а кронштадтские солдаты будут с нами умирать. Говорят о двоевластии, а у нас двоебезвластие, так как Временное Правительство не имеет сильной власти, а вы не решаетесь ее взять.

Троцкий предлагает принять две резолюции: 1) признающую кронштадтский инцидент, вследствие достигнутого соглашения, исчерпанным, и 2) обязывающую Исполнительный Комитет принять все меры в порядке революционной неотложности для всесторонней демократизации местной власти.

«Известия» N 76, 27 мая 1917 г.

Л. Троцкий. ОТ КРОНШТАДТСКИХ МАТРОСОВ, СОЛДАТ И РАБОЧИХ – РЕВОЛЮЦИОННОМУ НАРОДУ ПЕТРОГРАДА И ВСЕЙ РОССИИ[64]

Граждане, товарищи, братья!

Имя Кронштадта, занесенное на славные страницы истории русской революции, сейчас поносится и шельмуется на страницах всех буржуазных газет. Злобные перья контрреволюционных клеветников пишут, будто мы, кронштадтцы, зовем народ к произволу, самосуду и анархии, будто мы подвергаем мучениям арестованных нами насильников и слуг царизма, наконец, будто мы отказались признавать власть Временного Правительства, отложились от России и образовали самостоятельную Кронштадтскую республику.

Какая бессмысленная ложь, какая жалкая и постыдная клевета!

У себя на месте в Кронштадте мы ввели не анархию, а честный и твердый революционный порядок. Наш Совет Рабочих и Солдатских Депутатов взял в свои руки власть во всех местных кронштадтских делах.

Мы против самосуда, против всех видов недостойной мести пленным слугам царизма. Но мы за честный, свободный, беспристрастно-организованный суд революции над преступными врагами народа. Арестованные нами в дни революции офицеры, жандармы и полицейские сами заявили представителям Правительства, что они ни в чем не могут пожаловаться на обращение с ними тюремного надзора. Правда, тюремные здания Кронштадта ужасны. Но это те самые тюрьмы, которые были построены царизмом для нас. Других у нас нет. И если мы содержали в этих тюрьмах врагов народа, то не из мести, а из соображений революционного самосохранения. Мы пришли с представителями Временного Правительства, министрами Церетели и Скобелевым, к соглашению[65] относительно скорого и беспристрастного суда над кронштадтскими заключенными. И это соглашение остается во всей своей силе.

Говорят, мы не признаем власти Временного Правительства – жалкое измышление! До тех пор, пока это правительство признается волей организованного революционного народа, мы, кронштадтцы, не можем не признавать власти Временного Правительства во всех общегосударственных делах. Это мы твердо и ясно заявляли в наших резолюциях, в статьях наших руководящих изданий и, наконец, в соглашении с представителями министерства. Это соглашение, в котором мы добились важнейших уступок принципам демократического, народного самоуправления (выборности, местного представителя гражданской власти и контроля над военачальниками), остается и сейчас во всей своей силе.

Мы отложились от России? – Вот где самая низкая, самая подлая клевета.

Разве не во имя России восстали мы, кронштадтцы, против старой власти?

Разве не во имя свободы и счастья всего русского народа проливали свою кровь кронштадтские борцы вместе с борцами Петрограда и всей России? И сейчас, когда мы низвергли власть царя и вступили на путь низвержения всякого гнета и всякого насилия, братская связь всех народных, всех трудящихся масс России дороже и ближе сердцу кронштадтцев, чем когда бы то ни было.

Мы за единство революционной России, за единство трудящегося народа в борьбе с его угнетателями. Мы считаем, однако, и это есть твердое убеждение нашей революционной совести, что нынешнее Временное Правительство, состоящее в своем большинстве из представителей помещиков, заводчиков, банкиров, не хочет и не может стать подлинным правительством демократии, властным вождем народной революции, и что если в стране действительно наблюдаются явления анархии, то виною этому является буржуазная политика Временного Правительства, которое в продовольственном, земельном, рабочем, дипломатическом и военном вопросах не служит подлинным интересам народа, а идет на поводу у имущих и эксплуатирующих классов. Мы считаем, что Петроградский и некоторые провинциальные Советы Рабочих и Солдатских Депутатов совершают ошибку, поддерживая это правительство.

За это наше убеждение мы боремся честным оружием революционного слова. И буржуазные клики, чувствуя, что почва все более и более уплывает у них из-под ног, предвидя, что власть должна будет перейти из рук помещиков и капиталистов в руки народа, – эти клики ведут бесчестную контрреволюционную агитацию в стране, поносят, травят и шельмуют все передовые силы революции и в особенности наш красный Кронштадт. Этим кликам – наше революционное презрение. Их отравленному слову мы противопоставляем слово правды. Но мы в то же время выражаем свое глубочайшее сожаление по поводу того, что министры-социалисты, и вместе с ними большинство Петроградского Совета Рабочих и Солдатских Депутатов, подпали под влияние ведущейся против нас травли и объявили нас в своей несправедливой и оскорбительной резолюции отколовшимися от русской революции. Нет, товарищи, кронштадтцы не изменяли и не изменяют знамени, которое развевается на их фортах и на их судах. Нас обвиняют в нарушении того соглашения, которое мы заключили с представителями Временного Правительства. Только искусственно созданной атмосферой сгущенной травли и злобной подозрительности мы можем объяснить такое чудовищное недоразумение.

Мы разъяснили в печати, что достигнутое нами 24 мая соглашение было для нас не отказом от принципов революционного самоуправления, а, наоборот, решительным шагом на пути к их торжеству. Но это разъяснение с нашей стороны не имело ничего общего с отказом от принятых на себя обязательств. Обвинять нас в вероломстве могут только подстрекатели, которым выгодно сорвать уже достигнутое соглашение с представителями центральной власти, чтобы разорить Кронштадт, как революционное гнездо, и облегчить работу контрреволюции. Товарищи и братья, никто не смеет бросать кронштадтцам оскорбительные обвинения в недостойных поступках. Мы не нарушаем раз данного слова. Мы, революционеры, – люди чести, и мы твердо убеждены, что настоящее наше обращение рассеет бесследно ложь, клевету, заподазривание и воссоздаст между нами несокрушимую связь взаимного революционного доверия.

Мы, кронштадтцы, остаемся на своем посту, на левом фланге великой армии русской революции. Мы надеемся, мы верим, мы убеждены, что каждый новый день будет все больше раскрывать глаза самым темным и отсталым слоям русского народа, и что близок час, когда объединенными силами трудящихся масс вся полнота власти в стране перейдет в руки Совета Рабочих и Солдатских Депутатов. Вам, братья по революции в Петрограде и во всей России, мы протягиваем нашу руку, мы, матросы, солдаты и рабочие Кронштадта. Наша связь нерасторжима. Наше единство несокрушимо. Наша верность незыблема. Долой клеветников и разъединителей революционного народа! Да здравствует русская революция!

Председатель Исполнительного Комитета С. Р. и С. Д. Ломанов.

Секретарь Приселков.

27 мая 1917 года. Крепость Кронштадт.

«Правда» N 69, 13 июня (31 мая) 1917 г.

Л. Троцкий. ЦЕНТРАЛЬНАЯ ЗАДАЧА[66]

В течение долгих столетий складывались российские порядки, основанные на подневольном труде, нищете и невежестве масс, произволе и хищничестве правящих. Капитал, острым клином врезавшийся в старый дворянско-крестьянский быт, прибавил свои цепи к цепям крепостничества. Революция 1905 г. могущественно встряхнула цепи рабства, но не разорвала их. Наоборот, они после этого еще глубже врезались в тело русского народа. Война удесятерила все бедствия, но зато и показала самым темным слоям, кто и как ими правит. Разыгралась вторая революция, которая одним ударом смела покрытую преступлениями и проклятиями августейшую банду. Но этим дело революции только началось. Все нужды и бедствия масс, все старые и новые язвы вышли наружу и требуют решительного вмешательства революции.

Имущие буржуазные классы оказались вынуждены, скрепя сердце, усыновить революцию. Гучковы и Милюковы великодушно согласились принять власть из рук народного восстания, которое они всегда ненавидели и поносили. Но в своем буржуазном эгоизме они искренно считали, что вся задача революции сводится к тому, чтобы передать им государственную власть, которая нужна им, прежде всего, для доведения войны до победоносного конца. Этого требует их классовый интерес. С царем или без царя, явно или прикрыто, капиталисты не могут не стремиться к захвату новых земель и к расширению своих рынков. Вчера они требовали от Романова и Штюрмера,[67] чтобы те обеспечили им владение Константинополем, проливами, Арменией, Галицией. Сегодня они требуют, чтобы народная революция выполнила те империалистические[68] задачи, пред которыми оказался банкротом старый романовский режим. Мобилизовать революцию в интересах империализма – такова сейчас задача русской буржуазии, понукаемой на этом пути английским и французским капиталом.

Между тем народная революция выросла из источников прямо противоположных: из голода и страданий рабочих масс, из их возмущения кровавой работой правящих классов, наконец, из их основного стремления выбиться из тисков классовой кабалы. Отсюда неизбежность столкновений между буржуазией и силами революции.

Буржуазия получила в свои руки власть не потому, что шла во главе революции, а потому, что к моменту катастрофы она оказалась вооруженной своими парламентскими, военно-промышленными и земско-городскими организациями и стояла с протянутыми к вакантной власти руками.

Рабочие массы, ниспровергшие старое правительство, только после первой победы стали создавать свое собственное революционное представительство в лице Советов Рабочих, Солдатских, а впоследствии и Крестьянских Депутатов. Значение этой организации в том, что она опирается на действительно движущие силы революции, на пролетариат и солдатско-крестьянскую массу. Именно поэтому Петроградский Совет, несмотря на крайне нерешительную, уклончивую, оппортунистическую политику своих вождей (Чхеидзе, Церетели, Керенского, Чернова, Скобелева и др.), должен был неизбежно сталкиваться с Временным Правительством буржуазии. Из этого возникло так называемое двоевластие. А выход из двоевластия вожди буржуазии и вожди Совета увидели в создании коалиционного (объединенного) правительства из капиталистов и социалистов.

Новое правительство должно быть «сильным» правительством, должно применять «крепкую власть». Таковы ожидания и надежды всей буржуазии. «Нужно, наконец, покончить с анархией».

Вся официальная правительственная печать объявляет крестовый поход против «анархии» и в этом походе почерпает доводы в пользу коалиционного министерства.

Под пугающим обывателя именем анархии правительственная печать валит в одну кучу и отдельные проявления уголовщины, и общее расстройство хозяйственной и административной жизни, как наследство царизма и как результат войны, и, наконец, дальнейшее развитие революции снизу: натиск крестьян на помещичье землевладение, наступление рабочих на капитал и, наконец, самочинную демократизацию чиновничества и офицерства, опять-таки снизу.

Либеральная буржуазия хочет, чтобы революционные массы отказались от дальнейшего углубления революции путем организованных «захватов» земель или национальных и классовых прав. Совет Рабочих и Солдатских Депутатов должен отречься от роли руководителя дальнейшего революционного движения масс, – от роли второй, неофициальной власти. Вся полнота власти должна сосредоточиться в руках Временного Правительства, которое, опираясь на авторитет революции, хочет сделать попытку поставить на ноги всю армию – для преследования задач, связывающих Временное Правительство с английским и французским империализмом. Милюковско-Гучковская попытка законтрактовать революцию на службу империализму потерпела быстрое крушение ввиду чрезмерной откровенности ее приемов. В эпоху революции приходится воздерживаться от реакционного нахрапа. Имущие классы отстранили Милюкова и Гучкова, чтоб дать «удовлетворение» (персональное, а не классовое) революционной демократии. Они пригласили в состав своего правительства нескольких членов Исполнительного Комитета, принадлежащих к оборонцам, и выработали совместно с ними платформу, в которой обещают русскому народу «свободу, равенство и братство», а также мир без аннексий и контрибуций, но требуют от него взамен подчинения единовластному Временному Правительству, сохранения общего фронта с союзниками и наступления против Австрии и Германии.

Если б этот план удался, это значило бы, что в развитии русской революции поставлена точка, и что вся пробужденная энергия народа будет направлена непосредственно на мельницу империализма.

Для этой именно цели вручены Чернову, Скобелеву, Церетели министерские портфели. Партии, из которых вышли эти министры (меньшевики и социалисты-революционеры), становятся, таким образом, правительственными партиями и союзницами великобританского империализма, парижской биржи и американских трестов. Пресса этих партий становится официозной, правительственной прессой. И прежде еще, чем «революционные» министры успели пальцем о палец ударить для улучшения участи трудящихся масс, Керенский грозит бичами и скорпионами ослушникам капиталистического милитаризма.

– Коротки руки! – может сказать революция, обращаясь заодно и к ответственным гасителям, серьезным политикам буржуазии, и к безответственным и полубессознательным их помощникам, вышедшим из социалистических рядов.

Коалиционное министерство не способно задержать дальнейшее развитие революции. Столкнувшись с нею, оно само разобьется в куски. Продовольственная разруха не может быть не только устранена, но и серьезно смягчена без скорейшего прекращения войны и без глубочайшего нарушения прав частной собственности. Ни на то, ни на другое не способно правительство, руководимое капиталистической буржуазией. Аграрный вопрос стоит в стране, как вопрос революционного наступления крестьянского большинства на помещичье меньшинство. Между тем буржуазно-помещичье правительство заручилось министром земледелия Черновым для того, чтобы приостановить это движение, как министр труда Скобелев нужен правительству для того, чтоб «умерять аппетиты» рабочих. При таких условиях крушение коалиционного Временного Правительства так же неизбежно, как и дальнейшее развитие революции.

Надо отдать себе ясный отчет: революция идет навстречу новому, еще более острому кризису власти. Сегодняшнее министерство буржуазных дельцов и социалистических заложников так же бесславно сойдет со сцены, как и вчерашнее министерство бесшабашного империализма. Неделей раньше или неделей позже перед Советом Рабочих и Солдатских Депутатов станет вопрос о завладении властью во всей ее полноте.

Продовольственная разруха, «анархия», аграрный вопрос, ликвидация войны – все эти вопросы сводятся сейчас для пролетариата, как вождя революции, к одной центральной задаче: завоеванию власти.

Выяснять рабочим массам неизбежность и необходимость перехода власти к органу революционных масс, воздействовать в этом направлении на состав и политику Советов Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов – такова сейчас центральная задача нашей газеты.

Л. Троцкий. ВПЕРЕД[69]

Наше издание будет органом революционного социализма. Еще недавно подобное определение было достаточным. Сейчас эти слова подешевели. К социализму и к революции теперь приписываются такие элементы, такие слои, которые по самой своей социальной природе принадлежат к непримиримо враждебному нам лагерю. Желтая уличная пресса называет себя беспартийно-социалистической. Банковские газеты перекрашиваются в защитный цвет «реалистического социализма», как банки для безопасности поднимают над своими зданиями красное знамя революции.

Этот лихорадочный рост социализма и эти подделки под социализм тем более неожиданны, что еще совсем недавно, в первую эпоху войны, весь буржуазный мир говорил о полном крушении социализма. И действительно: в том колоссальном сотрясении, какое принесла с собой война, международный социализм подвергся жесточайшему испытанию. Сильнейшие организации Интернационала капитулировали перед идолом капиталистического государства и под насквозь лживым знаменем «национальной обороны» благословили взаимное растерзание европейских народов. Крушение социализма, последней надежды человечества, казалось трагичнее, чем все убийства и разрушения материальной культуры.

Но социализм не погиб. Он лишь изживает в страшном внутреннем кризисе свою национальную ограниченность, свои оппортунистические иллюзии. В горниле самой кровавой и самой бесчестной войны рабочие массы очищаются от духовного рабства национальной идеологии и закаляются в непримиримой ненависти к капиталистическому государству. На смену вождям Второго Интернационала, Шейдеманам, Гедам, Вандервельдам, Плехановым, оказавшимся банкротами пред лицом величайших событий, поднимаются новые вожди, вырастающие под ударами новой эпохи. Карл Либкнехт, Фриц Адлер,[70] Маклин, Хеглунд[71] и многие другие – вот провозвестники и строители нового, Третьего Интернационала, который складывается в бурях войны для бурь социальной революции.

Самая низкая точка в кризисе социализма осталась уже далеко позади. Русская революция есть начало великого европейского прибоя. Буржуазия пытается изо всех сил приручить русскую революцию и национализировать ее. Именно с этой целью она сама перекрашивается в защитные цвета социализма. Подголоски буржуазии и ее политические агенты прилагают все силы к тому, чтобы во имя «национального единства» и «обороны» обезличить пролетариат, оторвать его от интернационала и подчинить дисциплине империалистической войны. Эту политику мы считаем смертельно враждебной интересам социализма. Революционное оборончество есть наша национальная разновидность социал-патриотизма. Под народнической или под «марксистской» маской оборончество несет с собой на деле неизменный отказ от самостоятельной политики пролетариата, отраву шовинизма и идейно-моральное принижение.