Проект «Валькирия»

– Последний вопрос, – решившись, произнесла она.

– Я слушаю, – кивнул он.

– Что мне кололи? Я знаю эффект от всех известных наркотиков…

– Не сомневаюсь.

– Это так. Но таких ощущений никогда не было. А в том, что это наркотик, я не сомневаюсь. Так что это такое?

– У вас не хватит знаний, чтобы понять, – ушел от прямого ответа мужчина. – Могу только сказать, что это не наркотик. Именно благодаря ему вы стали тем, чем являетесь сейчас.

– Чем? – переспросила она.

– Именно. Я уже говорил. Для всех работников этого центра вы не более чем вещь. Привыкайте. Это надолго.

– Я постараюсь не доставить вам такого удовольствия, – попыталась она оставить последнее слово за собой.

– Рискните, – неожиданно рассмеялся мужчина. – Скажу сразу, любая попытка суицида не пройдет. Это входит в программу. Мы не разбрасываемся инструментами, которые еще не использовали полностью.

– Я все равно вырвусь, – в отчаянии выкрикнула она.

– Будет любопытно на это посмотреть, – продолжал смеяться мужчина. – Уводите.

Охранники дружно шагнули к ней, и приказавший ей раздеться громила скомандовал:

– Руки за спину. К двери.

И снова тело предало ее. Покорно заложив руки за спину, она поплелась к дверям. Охранники провели ее длинными переходами комплекса и, отперев двери камеры, пинком забросили вовнутрь. Не ожидая удара, она упала на пол, сильно ударившись подбородком и прикусив губу. Медленно перевернувшись на спину, она коснулась ладонью подбородка и, глядя на испачканную красным руку, горько расплакалась.

* * *

Уже неделю Миша работал вышибалой в баре, ночуя в подсобке и мысленно проклиная все природные катаклизмы, вместе взятые. Появление в баре парней из службы охраны заставило его чуть вздрогнуть и мимолетным движением проверить наличие на поясе игломета и дубины. Стандартный набор для охранников такого уровня. Заметив его жест, Ян чуть заметно отрицательно мотнул головой и, выйдя из-за стойки, громко спросил, с вызовом глядя на охранников и складывая на груди могучие руки:

– Вы кого-то ищете, господа?

– Не напрягайся, Ян, – устало отмахнулся капрал, внимательно рассматривая Мишу и сверяя его внешность с голограммой, которая высвечивалась на личном коммуникаторе, носимом на левом запястье. – Михаил Лесов?

– Допустим, – мрачно ответил Миша.

– Вам придется пройти с нами.

– Зачем?

– Этого требуют интересы безопасности перехода.

– С чего вдруг? Я никому не говорил, что собираюсь разрушать систему перехода, – криво усмехнулся Миша.

– Вы были свидетелем особо тяжкого преступления и должны рассказать обо всем следователю, – ответил капрал, явным усилием воли держа себя в руках.

– Да чего с ним разговаривать, Джек? Надеть наручники, и пусть следак вышибет из него дерьмо, – зарычал один из охранников, шагнув к Михаилу.

Ожидавший чего-то подобного Миша, не трогая оружия, шагнул ему навстречу и резко, от пояса, впечатал кулак в подбородок наглецу. Не ожидавший такого фокуса охранник рухнул на пол, восторженно всплеснув пятками. Миша, плавно сместившись так, чтобы капрал и оставшийся на ногах боец оказались на одной линии, приготовился к продолжению. Капрал, явно соображавший лучше своих подчиненных, жестом удержал второго бойца на месте и, мрачно покосившись на вольготно раскинувшегося подчиненного, сказал:

– Похоже, добровольно вы сотрудничать не желаете.

– Нечем, – криво усмехнулся Миша.

– В каком смысле? – не понял капрал.

– В прямом. Как по-вашему, что я здесь делаю?

– Насколько я могу судить, пытаетесь работать.

– Именно. Все ваши задержки с отправкой транспорта привели к тому, что я вынужден искать случайные заработки только для того, чтобы не застрять здесь навечно. А что касаемо преступления, так я не свидетель. Точнее, я слишком мало видел, чтобы хоть как-то повлиять на ход расследования.

– Вы же были в баре, рядом с которым все случилось, – зашел капрал с другой стороны.

– Был. Но сидел за стойкой и слушал новости, когда все случилось. Оглянулся, когда заметил реакцию бармена. Так что… – Миша демонстративно развел руками.

– Вот как? – задумчиво протянул капрал.

– Именно так, – кивнул Миша.

– А бармен говорит, что вы даже успели узнать оружие, которым преступники наносили удары.

– Я бывший военный, так что здесь нечему удивляться, – пожал Миша плечами.

– Ну, это я уже понял. Где вы остановились?

– Когда как. Сами понимаете, не в моем положении тратить деньги на постоянное жилье, особенно когда на верхних уровнях не протолкнуться от пассажиров.

– То есть найти вас можно только здесь? В баре? – уточнил капрал.

– Именно. Ян оказался весьма любезен, дав мне работу на срок, пока я торчу на этом куске железа.

– Хорошо. Я передам ваш ответ следователю, – кивнул капрал с едва заметной угрозой в голосе.

– Да бога ради, – равнодушно пожал плечами Миша. – Я не преступник и законов не нарушал. Если он хочет со мной поговорить, пусть приходит. Но предупреждаю сразу, ничего другого он не услышит. И не потому, что я не хочу говорить, а потому, что мне нечего ему рассказать. Как уже было сказано, я сидел у стойки и оглянулся слишком поздно.

– Ну, нападение на охрану перехода мы уже зафиксировали, – улыбнулся в ответ капрал.

– Рискните, – кивнул Миша. – Вот тогда вы точно многих не досчитаетесь.

– Это угроза?

– Это констатация факта. Я же сказал, я бывший военный.

– Где служил? – неожиданно вступил в разговор молчавший до этого охранник.

– Сержант космодесанта Российской империи.

– Однако! – удивленно протянул капрал. – «Медведи», это серьезно.

– Даже серьезнее, чем вы можете себе представить, капрал, – кивнул Миша.

– Ладно. Будем считать, что вы не смогли покинуть свой пост.

– Мудрое решение, – одобрительно кивнул Ян. – Может быть, по пиву, пока этот болван очухивается? Я угощаю.

– Не получится, – подумав, с явным сожалением отказался капрал. – Нам еще на доклад к начальству.

– Жаль. Я думал, мы сможем поговорить, – развел руками Ян.

– Если только после смены.

– Годится.

– Добро. Я зайду, – кивнул капрал, улыбнувшись уголками губ.

Охранник помог своему напарнику подняться, и вся троица покинула бар. Ян, чуть улыбнувшись, проводил их взглядом и, сделав Мише знак подойти к стойке, тихо сказал:

– Ты бы аккуратнее кулаками размахивал. Они сейчас злые. Могут и охоту на тебя устроить.

– Пусть попробуют, – мрачно буркнул Миша.

– Ты чего, приятель?

– Надоело все. Торчу тут, как… – Миша загнул трехэтажную конструкцию, очень точно отображавшую положение вещей.

– Умеешь, – одобрительно кивнул Ян, внимательно выслушав его тираду. – Но лучше не наживать себе ненужных проблем. Я этого капрала давно знаю. Не самый плохой экземпляр. А главное, думать умеет. В общем, вечером посидим с ним, пообщаемся, может, чего и всплывет.

– А что тут может всплыть? – не понял Миша.

– Не все так просто, приятель. Наш переход – это одна большая деревня. Так что информация нам лишней не будет.

– И что ты хочешь узнать? – не унимался Миша.

– Есть несколько тем, – ушел от ответа Ян. – Только очень тебя прошу, если этот следователь вдруг решится оторвать задницу от стула и заявиться сюда, держи себя в руках. Не сомневаюсь в твоей способности раскатать всех местных топтунов по коридорам тонким слоем, но дело от этого не сделается. Наоборот. Только хуже будет.

– Не трону, если не вздумает меня в кутузку засадить. В противном случае сам понимаешь… – ответил Миша, с хрустом сжимая кулаки.

– И что потом? Всю жизнь прятаться по местным переходам?

– Ты слишком плохо обо мне думаешь. Угоню подходящий транспорт и уйду в пределы империи.

– Ты всерьез считаешь, что у тебя получится?! – не понял Ян.

– Я это знаю, старина, – без улыбки ответил Миша.

– Похоже, ты действительно считаешь, что русские «медведи» самые крутые вояки в обитаемой галактике.

– Нет. Есть и покруче.

– Например.

– «Драконы». Имперская глубинная разведка космоса. Те вообще на неисследованные планеты тройками выходят. Нам до них, как до звезды в известной позиции. Но и живут они не долго.

– Слышал я про этих зверей, – помолчав, кивнул Ян.

– А я однажды даже видел. Прикрывали выход на астероид. Честно скажу, на этот булыжник мне даже смотреть страшно было. А они пошли. И вернулись. Вот тогда моя рота и начала тренажеры и симуляторы мучить. Но все равно, до их уровня нам не дотянуться.

– Почему?

– Их с детства готовят. Не спрашивай, как. Не знаю, – ответил Миша, поднимая руки в жесте отрицания. – Это вообще из разряда служебных тайн. Но подготовлены они действительно круто. Как любят говорить янки, товар штучной выделки.

Их беседу прервало появление очередных клиентов. Миша отошел в свой угол, из которого мог видеть весь зал, и, присев на высокий табурет, принялся размышлять о создавшейся ситуации.

Часа через три двери бара, распахнувшись, впустили в зал трех бойцов охраны, сопровождавших невысокого, полного, совершенно лысого человека. Всмотревшись в лицо вошедшего, Миша невольно напрягся.

Несмотря на комичную внешность человечка, бывшему сержанту совсем не хотелось смеяться. Глаза под густыми бровями лысого, блестевшие пуговицами, смотрели цепко. Так смотрят в прицел бластера, когда стрелок уже готов нажать на спуск. Лысый внимательно осмотрелся и, заметив Мишу, решительно направился в его угол. Убедившись, что посетители прибыли по его душу, Михаил коснулся пальцами игломета и, не спеша достав дубинку, положил ее на колени.

Шедшие за лысым охранники, заметив его жест, заметно придержали шаг, а потом дружно свернули к стойке бара. Лысый, не услышав за спиной привычного топота, оглянулся и, увидев действия своих бойцов, только удивленно покачал головой. Потом, чему-то усмехнувшись, бойко подкатился к Мишиному табурету.

– Позвольте представиться, следователь службы безопасности перехода, Даниэль Грендо. Вы, как я понимаю, Михаил Лесов. Бывший сержант имперских войск, бывший наемник. Позывной «Леший». Я не ошибся?

– Думаю, это риторический вопрос и ответа вы не ждете, – позволил себе улыбнуться Миша.

– Вы правы. Я получил достаточно материала, чтобы не допустить глупой ошибки, – кивнул следователь. – Мы можем поговорить?

– Конечно. Только, как я уже говорил вашим людям, мне нечего рассказать.

– Может, по пиву? Я угощаю, – неожиданно предложил следователь, озорно улыбнувшись.

– Надеетесь меня напоить? – кивнув, улыбнулся Миша.

– Даже имея французские корни, я не решусь на такой эксперимент, – рассмеялся следователь. – Перепить русского, это из области фантастики. К тому же, крепко выпив, вы становитесь непредсказуемыми.

Вместо ответа Миша показал Яну на пивные краны и поднял два пальца. Кивнув, Ян быстро наполнил бокалы и, поставив их на стойку, вернулся к охранникам. Следователь подхватил свой бокал, одним духом выпив половину, сказал, ставя посуду на стойку:

– Расскажите, что вы вообще видели. Я не хочу давить на вас и изображать из себя злодея. Но погибли люди. Не самые плохие люди. И моя дальнейшая жизнь зависит от того, как быстро я смогу найти преступников. Помогите мне, – неожиданно попросил он.

– Видел я немного, – помолчав, принялся рассказывать Миша. – Я обернулся, когда все уже началось. Могу сказать только, что ваших людей убили две девчонки.

– Это точно?

– Абсолютно. Постойте. Разве у вас нет записей с камер?

– Есть. Точнее, были, – нехотя признался следователь.

– Не понял, – насторожился Миша.

– В тот же вечер на серверную было совершено нападение. Почти все записи того дня уничтожены.

– Однако, – растерянно проворчал Миша. – Еще кто-нибудь пострадал?

– Три бойца из дежурной смены.

– Их так же изрубили в капусту?

– Да. И самое неприятное, что мы до сих пор не можем понять, чем именно были нанесены эти ранения.

– Ну, тут я могу вам помочь. Это калари пайятту. Старинное боевое искусство владения мечом-плетью уруми. Не представляю, кто сейчас способен обучить такому способу боя, больше того, я даже не знал, что его вообще кто-то помнит, но это точно оно.

– Вы уверены? – растерянно спросил следователь.

– Абсолютно. Такие вещи трудно опознать, а еще труднее забыть, когда видел результат. Хотите правду?

– Конечно.

– У ваших парней нет ни одного шанса взять их живыми. Если хотите закрыть проблему, прикажите стрелять на поражение. В противном случае рискуете потерять весь личный состав.

– М-да. Такого я, признаться, не ожидал. А откуда вы знаете об этом виде боя?

– Я все-таки военный. Хоть и в отставке, – сделал вид, что обиделся, Миша.

– И вам преподавали такие экзотические виды боя? – не поверил следователь.

– Нам преподавали историю появления различных видов рукопашного боя. А изучали мы то, что из всего этого получилось.

– Хотите сказать, что умеете так же? – насторожился следователь.

– Я умею по-другому, – пожал плечами Миша, не понимая смысла этих вопросов.

– И если бы вам пришлось столкнуться с этими женщинами, вы смогли бы выйти из этой схватки живым?

– Смог бы, – подумав, кивнул Михаил.

– Вы уверены? – не унимался следователь, разворачиваясь к нему всем телом.

– Знаю, – коротко отрезал Миша, допивая пиво.

– В таком случае я имею честь предложить вам контракт, – неожиданно заявил лысый, выпрямляясь во весь свой невеликий рост. – Вы, бывший наемник, и не откажетесь немного заработать, оказавшись в трудной ситуации. Я угадал?

– Вы забыли, что я уже работаю, – ответил Миша, равнодушно пожав плечами.

– Это не ваш уровень, – отмахнулся следователь. – Вы солдат, и вам здесь совсем не место.

– А среди ваших сторожей место? – усмехнулся Миша, кивая на охранников.

– Во всяком случае, это намного ближе к вашей прежней деятельности.

– А у вас есть полномочия, чтобы заключать такие контракты? Насколько я помню, все, что касается финансов, прерогатива управляющего переходом.

– Вы хорошо осведомлены, – скривился следователь.

– Нас тщательно инструктируют перед отставкой.

– Пусть так, – нехотя кивнул следователь. – Но я имею полное право привлечь вас, как нужного в расследовании специалиста. Даже если мне потребуется для этого возбудить против вас дело. Уж на это у меня полномочий достаточно.

– Вот только угрожать мне не нужно. Хотите получить на станции еще одного противника? – угрюмо рыкнул Миша, исподлобья сверкнув глазами на лысого.

– Вы нужны моей службе. И я получу вас, даже если мне придется пойти на откровенную подлость, – мрачно ответил следователь.

– Я вам не нужен, – упрямо покачал головой Миша. – Все, что вам нужно, это отдать соответствующий приказ. И все.

– Не могу. Я получил приказ задержать и предать демонстративному суду тех, кто осмелился убить охранников перехода.

– Глупо. Вы только зря потеряете людей, – развел руками Миша, не веря собственным ушам.

– Я же сказал, это приказ, – тяжело вздохнул следователь.

– Я не могу вам помочь, – вздохнул Михаил. – Как только запрет будет снят, я уеду.

– Поживем – увидим. Кажется, у вас так говорят, – криво усмехнулся лысый и, поднявшись, не прощаясь, направился к выходу.

* * *

Она лежала на койке, свернувшись клубком и вспоминая прошедшую жизнь. Ей было пять, когда умер отец, а еще через год мать снова вышла замуж. С тех пор вся ее жизнь превратилась в ад. Отчим пил и регулярно избивал их с матерью, вымещая злобу за свою неудавшуюся жизнь. Больше двух недель его ни на одной работе не держали. Он попытался изнасиловать ее, когда ей было четырнадцать лет, и, получив удар ножом, стал инвалидом на всю оставшуюся жизнь. Так она получила первый свой срок.

Выйдя из тюрьмы в семнадцать лет, она решила сделать все, только бы не возвращаться обратно домой. Была официанткой в придорожном кафе, санитаркой в госпитале для неимущих, стриптизершей во второсортном баре. Отсутствие образования и специальности, способной прокормить, заставляло ее кочевать из города в город, ища лучшей доли. Очередной срок она получила за бродяжничество.

Через год, снова оказавшись на воле и окончательно озлобившись на весь мир, она попыталась осесть на одной из аграрных планет, но все планы пошли прахом, когда напившийся до белой горячки фермер попытался сделать то, за что она чуть не убила отчима. На этот раз ее судили как рецидивистку и срок отмерили вдвое больший. Заседавших в жюри присяжных снобов не интересовало, что она просто защищалась, и что все ее неприятности возникали только потому, что у нее не было шанса начать нормальную жизнь.

Вся система, выстроенная на выжимании из обывателей последних соков, отвергала ее, не давая возможности зажить спокойной жизнью. Каждый раз, стоило ей только начать работать, как тут же появлялись чиновники из налоговой инспекции, требуя немедленно оплатить словно из воздуха взявшиеся долги. Судебные приставы, жаждавшие получить оплату за судебные издержки. И так до бесконечности.

Каждый раз, отвечая им, что еще не успела заработать требуемые деньги, она чувствовала себя униженной, словно попалась на краже. Сорвалась она, когда судебные приставы ранним утром принялись описывать ее немудрящие пожитки, одновременно требуя немедленно покинуть арендованную комнату. Один из них, в присутствии полиции, гнусно усмехаясь, посоветовал ей отправиться на панель, где она имеет все шансы быстрее заработать.

Схватив со стола первый попавшийся предмет, она изо всех сил обрушила его на мерзко ухмыляющуюся рожу. Отреагировать никто не успел. Удар настольной лампой был так силен, что подонок скончался на месте. Общественный адвокат, даже не удосужившийся запомнить, как правильно произносится ее имя, делал вид, что защищает ее интересы, но она уже знала – это конец. В суровости приговора она не сомневалась.

В своем последнем слове она безжизненным голосом рассказала, как все было, но ей не поверили. Даже рассказ полицейских, полностью подтверждавший ее версию событий, не смог поколебать решение судьи. В итоге короткий и понятный всем приговор. Смертная казнь. Сидя в камере смертников, она безмолвно спрашивала сама себя, глядя в мрачный серый потолок:

– За что?! Какие силы прогневила, что должна провести лучшие годы жизни в тюремных блоках, а в самом расцвете умереть?

Но ответа не было. Сутки сменялись сутками, а о ней словно забыли. Не то чтобы она торопила события, но неизвестность изводила ее не хуже пыток. Наконец, однажды начавшийся как обычно день был оборван появлением охраны. Три здоровенные тетки, с мрачными, словно от несварения желудка лицами выволокли ее из камеры и повели куда-то в глубь тюремного комплекса.

Ее завели в какую-то комнату, очень похожую на комнату для допросов, и, приковав наручниками к столу, оставили одну. Она не успела привести мысли в порядок, когда дверь распахнулась и на пороге появились двое мужчин в одинаковой форме. Дальше последовал укол в шею, и она провалилась в темноту. Что с ней делали после, она так и не узнала.

Очнувшись в очередной камере, она попыталась понять, что происходит, но ей снова не дали прийти в себя. С этого дня с ней обращались так, словно она была не живым человеком, а бездушной, ничего не чувствующей куклой. Тесты следовали один за другим, а за каждый не вовремя заданный вопрос следовал разряд полицейского станнера, заставлявший все ее тело биться в конвульсиях.

После третьего такого опыта она перестала задавать вопросы, надеясь улучить момент и раскроить голову хоть одному из своих мучителей. Но зорко следившие за каждым ее движением охранники всегда успевали раньше. Вскоре ее мечты посчитаться за все унижения пугали ее саму не меньше, чем станнеры, которые не выпускали из рук охранники. Следом за тестами начались еще какие-то проверки и обработки. Что все это значит и для чего делается, она так и не понимала.

Уже потеряв счет времени и окончательно впав в депрессию, она вдруг оказалась в странном, роскошно обставленном кабинете. Сидевший в кресле, обтянутом натуральной кожей, мужчина задумчиво просмотрел несколько файлов и, глянув на нее, тихо протянул:

– М-да, похоже, вы просто образец невезения.

– Где я? – рискнула спросить она, привычно сжимаясь в комок и ожидая волны обжигающей боли.

– В моем кабинете, – усмехнулся мужчина, едва заметным жестом руки удерживая охрану на месте.

– Зачем я здесь? – чуть осмелев, спросила она.

– Все просто и сложно одновременно. Вас приговорили к смерти за убийство чиновника. Знаю. Вы считаете, что этот урод заслуживал смерти. Откровенно говоря, я тоже придерживаюсь такого мнения. Но теперь, после вынесения приговора, это не имеет никакого значения. Для всего остального мира вы уже умерли. Так что выход у вас только один. Сотрудничать.

– С кем? И зачем? – не сдержала она любопытства.

– С нами. Затем, что только так вы сможете жить дальше, – коротко ответил мужчина. – В принципе, ваше согласие нам и не нужно. Вы и так целиком и полностью принадлежите нам, и от вашего согласия ничего не зависит. Но, учитывая то, что я выяснил из вашего досье, вам можно дать еще один шанс. Итак, у нас имеется два варианта развития событий.

Первый. Вы соглашаетесь, начинаете беспрекословно и старательно исполнять то, что потребуют от вас наши служащие. Не беспокойтесь. Ничего такого, что касалось бы сексуальных утех или еще как-то задевающих ваше тело действий, не будет. Мы привезли вас не в бордель для извращенцев. Будут обучающие программы и тренировки. И учиться вам придется очень старательно. А еще будут тесты и проверки.

Второй вариант. Вы отказываетесь, и тогда мы начинаем действовать на свое усмотрение. Считаю своим долгом сразу предупредить, что в этом случае обращаться с вами будут как с вещью. Как с нерадивой рабыней. В общем-то, вы и есть рабыня. И предвосхищая ваши слова, скажу, что рабыней вас сделали не мы, а система и ваше невезение. Но при таком развитии событий вас будут ломать. Грубо, жестко, как говорят, через колено.

Как я уже говорил, ваше согласие нам не принципиально. Но мы решили проверить одну теорию, и для этого нам требуется экземпляр, готовый сотрудничать добровольно. Но если вы откажетесь, ничего страшного для нас не произойдет. Ваше место займет другой объект, а с вами будут обращаться так, как я уже описал. Что скажете?

– Объект? Выходит, для вас я не человек? – растерялась она.

– Нет. Я же сказал, вы уже умерли. После того, как власти передали вас нам, у вас не стало ничего. Ни родителей, ни родственников, ни имени, ни дня рождения. Вас больше нет. Совсем. Есть объект с определенным номером. И все.

– Это страшно, – прошептала она, содрогнувшись всем телом.

– Если вы согласитесь сотрудничать, то после обучения, со временем, у вас все это появится. Не насовсем. Только на время выполнения задания. Но это будет настоящая жизнь.

– Какое задание? – насторожилась она.

– Об этом мы поговорим позже, – ушел от ответа мужчина. – Сейчас я хотел бы услышать ваше решение. Предупреждаю сразу. Переиграть и отказаться не получится. В обоих случаях вам придется идти до конца. И поверьте, у нас есть способы провести вас через все круги преисподней.

– Я согласна, – еле слышно произнесла она, опуская голову, чтобы спрятать навернувшиеся слезы.

За что? Этот бессмысленный вопрос не давал ей покоя. Она отлично понимала, что, даже получив на него ответ, она не сможет ничего изменить, но так хотелось… Хотелось услышать, в чем ее вина, и что она сделала такого, за что можно наказывать так жестоко. И словно услышав ее мысли, он, устало вздохнув, добавил:

– Вы удивительно невезучий человек. Одна из тех, кого сломала система. Но мне очень хочется верить, что, потеряв все свои исходные данные, вы потеряете и свое невезение. А мы вам в этом поможем. Работайте. Скажу вам по секрету, я вполне допускаю, что у вас будет шанс отомстить этой системе. Ведь вы хотите этого?

– Да, – прохрипела она, сообразив, что ей предлагают.

А предложили ей немало. Как минимум со временем она сможет посчитаться с теми, кто сломал ей жизнь, приговаривая к тюрьме только за то, что она решилась защищать свою честь и жизнь. В этот момент ее словно подменили. Плечи расправились, шея выпрямилась, а взгляд сверкнул дикой, нечеловеческой ненавистью.

– Однако, – удивленно покачал мужчина головой, заметив этот взгляд. – Кажется, еще не все потеряно. Я знал, что вы поймете меня.

– Я готова работать. Но и вы не забывайте своего обещания, – произнесла она и, не дожидаясь команды, встала со стула.

Шагнувшие было к ней охранники замерли, увидев безмолвную команду хозяина кабинета. Склонив голову в легком поклоне, она развернулась и плавным, чуть ли не танцевальным шагом направилась к двери. Удивленные охранники посторонились, пропуская ее к дверям. Шагая по коридорам комплекса, она сосредоточенно думала о том моменте, когда сможет заглянуть в глаза полицейским, судебным приставам и судьям, сломавшим ей жизнь.