banner banner banner
Операция «Сентябрь»
Операция «Сентябрь»
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Операция «Сентябрь»

скачать книгу бесплатно

– Особенно беречь переводчиков, – наставлял Савельев. – Сегодня ночью пойдём вместе со штурмовыми группами полка. А сейчас всем готовиться.

Он задержал лейтенанта Сизову, переводчицу группы, оглядел её с ног до головы и сказал:

– Пойдёте, лейтенант, со мной. Держаться рядом. Глядеть в оба. Не зевать. Не отставать. Не бояться. А сейчас идите и переодевайтесь.

– Это как понять, товарищ майор? – Сизова вспыхнула, сделала обиженное лицо и вскинула вверх голову. Машинально стала поправлять элегантно подшитую новенькую полушерстяную гимнастёрку и отряхивать сзади бостоновую синюю юбку.

– А вот так и понимайте. Переодеться в полевую форму, надеть штаны, поменять хромовые сапоги на яловые. Автомат можете не брать. Но запасных обойм к ТТ советую взять побольше. Идите и выполняйте приказ.

Это было их первое знакомство. А потом было то чудесное утро начала мая сорок пятого, утро победного дня. Савельев велел старшине Кухаренко собрать опергруппу. Два десятка офицеров, в том числе и переводчицы, с напряжением ожидали указаний майора. Савельев с улыбкой оглядел свое воинство. Все одеты в выглаженную форму и при наградах. Сапоги блестят, как тульские самовары. А у некоторых девушек, в том числе у лейтенанта Сизовой, слегка, хотя и не по-уставному, подкрашены губы.

– Ну, что, потаенное войско? – Савельев с улыбкой оглядел личный состав. – Не пора ли нам прогуляться по вражеской столице? Засиделись, небось, по бункерам да подвалам? Родным и друзьям сказать-то не о чем будет. А еще, мол, Берлин брали. Сейчас семь ноль-ноль. Два часа на променад, и вновь за работу. Ну, так как, вперед?

Все с воодушевлением поддержали предложение командира, весело и одобряюще загалдели. Девушки бросились целовать Савельева. Через минуту все его лицо было покрыто следами от губной помады.

Накануне в Берлине шел дождь. После него многие пожары поутихли. Дождь прибил страшную пыль, но усилил запах гари. Город, особенно его центральная часть, лежал в руинах. Не было видно ни одного целого здания. А сохранившиеся кое-где фасады сиротливо чернели оконными проемами. Улицы превращены в нагромождения битого кирпича, бетонных осколков, искореженного металла, развороченного асфальта. Повсюду сожженная и подбитая немецкая и советская техника, изуродованные трамваи. Кругом воронки, воронки, воронки…

Вся компания вначале отправилась осматривать Рейхстаг. Изувеченное бомбами и снарядами здание, исклеванное огнем стрелкового оружия, украшенное алым стягом на уцелевшем остове купола, все равно сохраняло остатки былого величия.

На ступеньках примостилось множество бойцов. Одни просто сидели и курили. Другие перематывали обмотки и портянки. Некоторые спали, подложив под голову скатки шинелей или вещмешки. Три бойца импровизировали на трофейных губных гармошках. На них никто не обращал внимания.

Над всем этим скопищем людей, пришедших в Берлин со всех уголков Страны Советов, выживших в самой страшной и кровавой бойне в истории человечества, витал дух неимоверной усталости. Осознание победы, радость мира придет завтра. Сегодня они просто отдыхали от долгого и тяжелейшего труда.

Стены Рейхстага были густо исписаны победителями. Надписи имелись всякие. Много и нецензурных.

Потом вся группа направилась в сторону Бранденбургских ворот. Непроизвольно отстав, заглядевшись на чудом сохранившийся памятник, Савельев услышал рядом:

– Один из замечательных памятников конца восемнадцатого века. Архитектор Лангханс.

«Таким тоном говорят экскурсоводы», – подумал он и обернулся. За его спиной стояла Сизова и смущенно улыбалась.

– А откуда вы это знаете, товарищ лейтенант?

– Я, товарищ майор, на третьем курсе в университете на студенческой конференции делала доклад о памятниках Берлина XVIII–XIX веков.

Они вдвоем не спеша стали догонять товарищей.

– Мой доклад понравился. После конференции ко мне подошла со вкусом одетая незнакомая дама и предложила в свободное от учебы время поработать экскурсоводом в Наркомате иностранных дел. Обслуживать официальные делегации из Германии и Австрии. Так я оказалась в разведке.

Савельев впервые разговаривал с Сизовой во внеслужебной обстановке. «Интересно, – подумал он, – мы на фронте скоро уже два года вместе, а я практически ничего не знаю об этой симпатичной девушке. Я не знаю, сколько ей лет. Даже имени ее вспомнить не могу. Никогда не было времени ознакомиться с ее личным делом». То, что она прекрасный переводчик, великолепно владеющий военной терминологией, знали во всей контрразведке фронта. Его начальство неоднократно пыталось забрать Сизову то в корпусной, то в армейский отдел, но она исхитрялась всеми немыслимыми способами остаться в дивизии, в отделе Савельева. То заболеет. То сбегала к полковым разведчикам на допрос языка. А однажды, когда в очередной раз за ней приехали из штаба армии, она намазалась выпрошенным у артиллеристов пушечным салом и вся покрылась аллергической сыпью. По ранее достигнутой ею договоренности с главврачом медсанбата, был поставлен диагноз: тиф. Больше ее не трогали.

Савельеву она нравилась. Он постоянно думал о ней. Скучал без нее в отлучках. А как только вновь встречал, начинал придираться. То форма ее не по уставу ушита. То прическа вызывающая. То тараторит во время допросов, то слишком медленно переводит. Она все терпела.

– Товарищ майор. А я знаю, о чем вы сейчас думаете.

– И о чем же?

– Вы думаете: майор Савельев! Идешь ты по поверженному Берлину, к которому стремился четыре года. Весна. Дышится легко. Рядом с тобой молодая и, в общем, симпатичная девушка. Вместе с ней исколесили мы фронтовые дороги Белоруссии, Польши и Германии. Под бомбежками, под артобстрелами не раз бывали. И отступать приходилось, и наступать. Куском хлеба делились. А я ведь даже имени ее не знаю… Лена меня зовут. Лена! Запомните, товарищ майор.

Илюхин понял по грустной улыбке подполковника, что тот сейчас далеко, и подал знак сержанту не торопить начальника. Он тихо приказал, вернее даже не приказал, а попросил:

– Маша, давай крепкого горячего чаю с булочками. И принеси яблочек, тех самых, антоновки, что я вчера привёз.

За чаем Савельев спросил:

– А вы, Николай Иванович, женаты?

Илюхин, всегда приветливый и улыбчивый, изменился в лице.

– Был, товарищ подполковник. До сорок четвёртого года. Поженились мы в мае сорок первого, в Себеже. Я служил там. Жена родом из Великих Лук, учительницей работала в школе. В первые дни войны я успел её отправить к моей матери в Пермь. Семнадцатого июля сорок четвёртого года наша 150?я стрелковая дивизия, где я служил оперуполномоченным отдела «Смерш» в стрелковом полку, освободила Себеж. А на следующий день мне пришлось арестовать тестя, добровольно и усердно служившего у немцев в комендатуре. Узнав об этом, жена подала на развод. Детей не было, расстались тихо.

– Жалеете?

– Сейчас уже нет. Подзарослось.

Савельев закурил, улыбнулся и, показав папиросой на дверь, сказал:

– А сержант-то просто красавица. Грех такую упустить.

– Не упустим. Она у меня в отделе служит. Не упустим.

– Вашего комдива Шатилова я по Берлину знаю, – поменял тему Савельев, – хороший мужик, вдумчивый, мудрый, но строгий. Мародёры, насильники и пьяницы боялись его, а немцы уважали.

Зашёл Зарубин, присел к столу, налил себе чаю, взял пухлую, хрустящую булочку.

– Недурно живёте, товарищи начальники.

Александр Васильевич раскрыл одну из папок, вынул из неё несколько скреплённых страниц и протянул Илюхину.

– Вы знакомы с этим документом?

Илюхин стал медленно читать:

«Прокуратура СССР

Военный прокурор войск НКВД Литовской ССР

Секретно

№ NNNN

г. Вильнюс

Министру внутренних дел Литовской ССР

генерал-майору тов. БАРТАШУНАС

Копия: Военному прокурору 4 СД ВВ МВД

майору юстиции тов. ХОВЯКОВУ

4 июля 1946 года заместитель командира N-ского сп N-ской сд вв МВД по строевой части подполковник Юрков вместе со своим ординарцем, прибыв на квартиру зав. отдела по работе среди женщин N-ского укома КП(б) Литвы, депутата Верховного Совета Лит. ССР гр-ки Кутрайте, самовольно занял одну из комнат ее квартиры.

Сестра Кутрайте, которая в это время находилась в квартире, просила подполковника Юркова воздержаться занимать эту квартиру до прибытия хозяйки квартиры.

На законные возражения сестры Кутрайте Юрков оскорбил последнюю и проявил грубость и нетактичность.

14 сентября подполковник Юрков, самоуправно выбросив на улицу вещи демобилизованного воина Советской Армии парторга N-ской волости тов. Вайдила, незаконно, без ордера занял квартиру последнего.

Выселенная на улицу семья парторга Вайдила состоит из 5 человек…

На требование председателя уисполкома освободить незаконно занятую квартиру, Юрков это сделать категорически отказался, при этом также проявил грубость и нетактичность, позорящие звание офицера Советской Армии.

Квартиру, принадлежащую парторгу тов. Вайдила, Юрков не освободил до сих пор.

Приказом командира N-cкой СД ВВ МВД от 16 октября с/г за № 586 за названные выше незаконные действия подполковнику Юркову объявлен выговор.

Считаю, что командир N-ской СД ВВ МВД, разрешая вопрос об ответственности подполковника Юркова, подошел слишком мягко.

Юрков, если учесть неоднократность случаев грубейшего нарушения им советских законов и явно демонстративного неподчинения им местным органам советской власти, заслуживает более строгого наказания.

Представляя переписку по делу самоуправных действий подполковника Юркова, прошу Вас приказ командира N-ской СД ВВ МВД от 16.Х.46 г. за № 586 за мягкостью мер, принятых к Юркову, отменить и наказать Юркова своей властью, приняв в отношении его более суровые меры дисциплинарного воздействия.

О принятых мерах прошу мне сообщить.

Военный прокурор войск МВД ЛССР

подполковник юстиции С. ГРИМОВИЧ».

Илюхин передал прочитанный документ Зарубину и, не поднимая глаз, ответил:

– Знаком, товарищ подполковник.

– А об этом вам известно? – Савельев протянул Илюхину ещё один документ.

«Совершенно секретно. Экз. № 2.

Председателю Бюро ЦК ВКП(б) по Литве

товарищу ЩЕРБАКОВУ

24 августа 1946 г.

СПЕЦСООБЩЕНИЕ

Об убийстве милиционера лин. отд. милиции Шимкунас А.А. и о бесчинствах в/служащих на ст. Вильнюс.

24 августа с/г четверо военнослужащих из прибывшего на ст. Вильнюс эшелона № 43564 во главе со старшиной КУЗНЕЦОВЫМ Алексеем Тимофеевичем, находясь в нетрезвом состоянии, вооруженные автоматами и карабином в помещении билетных касс совершенно беспричинно избили дежурного милиционера ГУДАУСКАС.

Затем эта же группа хулиганов на привокзальной площади набросилась на другого милиционера ШИМКУНАС А.А., который в целях самообороны произвел из личного револьвера 2 предупредительных выстрела. В ответ на это старшина КУЗНЕЦОВ из карабина тяжело ранил милиционера, и когда последний стал стрелять в него, то он несколькими выстрелами убил ШИМКУНАС.

В результате перестрелки старшина Кузнецов был ранен и в тот же день умер в госпитале.

Через 15–20 минут другая группа военнослужащих из того же эшелона, выйдя на привокзальную площадь, встретила двух помощников коменданта ст. Вильнюс и одного патрульного, которых избили, отняли автомат и с криком ворвались в здание вокзала.

Принятыми немедленно милицией мерами бесчинства в/служащих были прекращены, и на вокзале был установлен порядок…

Произведенным предварительным расследованием установлено, что в пути следования из Австрии в Либаву отдельные группы солдат указанного эшелона занимались грабежами населения и хищениями продуктов питания из вагонов.

Военный комендант ст. Вильнюс подполковник БОЯРСКИЙ имел сообщение о подходе указанного эшелона, однако не принял никаких мер сам и не поставил в известность отдел ж.д. милиции.

Следственный материал вместе с задержанными передан военному прокурору гарнизона гор. Вильнюс для дальнейшего расследования.

Министр внутренних дел Литовской ССР

генерал-майор БАРТАШУНАС

гор. Вильнюс».

Дочитав, Илюхин, словно через силу, вымолвил:

– Знаком.

Сдерживая раздражение, Савельев спросил:

– И что же вы предприняли?

– Людей не хватает, Александр Васильевич. Я уже кучу рапортов отправил министру госбезопасности республики. Ответ один: людей нет.

– Послушайте, майор, все эти дела находятся на контроле руководства МГБ СССР. Даю вам три недели. Потом не обижайтесь. Не будет результатов, последуют выводы. Вам всё понятно?

– Так точно.

– Алексей Степанович, – подполковник обратился к Зарубину, – будьте любезны, окажите содействие майору Илюхину. И помните оба – радиопередатчики за вами.

Савельев вспомнил, что на Лубянке, перед отлётом в Вильнюс, полковник из отдела «ДР» настоятельно рекомендовал ему познакомиться с начальником разведотдела МГБ Литовской ССР полковником Станиславом Алексеевичем Ваупшасовым, легендарным советским разведчиком, и с майором Нахманом Ноаховичем Душанским – высочайшим специалистом по борьбе с националистическим подпольем в Прибалтике. Савельев позвонил в МГБ республики и договорился о встрече.

В небольшом уютном кабинете его встретил среднего роста худощавый полковник с множеством орденских колодок на кителе и звездой Героя Советского Союза. Огромный лоб, узкое скуластое лицо, жёстко сжатые губы, волевой подбородок, умные, цепкие глаза – всё выдавало в нём человека сильного характера, мужественного, с огромным опытом. Между тем Станислав Алексеевич был человеком скромным, даже стеснительным, интеллигентным, приветливым. Он радушно принял гостя, ответил на целый список заготовленных Савельевым вопросов, говорил кратко, лаконично, по делу. Настоятельно советовал налаживать отношения с местными жителями, создавать агентуру среди литовцев и поляков. Литовцы, по его словам, смогут помочь обнаружить лесные схроны польских банд на Виленщине, а поляки – схроны литовских банд.

Перед завершением беседы Ваупшасов пожелал Савельеву удачи и протянул ему маленький листок бумаги с кратким списком людей.

– Запомните их, листок сожгите. Они извещены, что будут работать с вами.

Душанского, к сожалению, на месте не оказалось. Как сказали его сотрудники, он срочно выехал в Шяуляйский район, где завершалась операция по блокированию и ликвидации крупной банды литовских националистов. На третий день начальник отделения по борьбе с бандитизмом МГБ Литовской ССР майор Душанский сам приехал к Савельеву.

Странно бывает в жизни. С человеком никогда не был знаком, ни разу его воочию не видел, но, как только майор Душанский вошёл в кабинет, протянул для пожатия руку и с доброй улыбкой представился, Савельеву показалось, будто они знакомы вечность, что их объединяет не только принадлежность к одной могущественной организации, но общая энергетика, незримые флюиды какие-то, духовное единство. Этот высокий, стройный красавец в идеально сидящем на нём мундире сразу вызывал доверие и уважение.

Савельев кое-что знал об этом человеке. Но в двухчасовой беседе, в ходе которой было выпито два чайника чая, Душанский кратко поведал о себе и многое об особенностях и характере работы по борьбе с бандитизмом в Литве.