скачать книгу бесплатно
– Да, – кивнула Уля.
Настя продолжала сверлить взглядом Наташку, словно хотела прожечь в ней дыру. Наташка явно смущалась и волновалась, но в то же время, пыталась улыбаться в ответ на эту напряженную гримасу на лице девочки.
– Ты его девушка? – внезапно спросила Настя.
– Что? – встрепенулась Наташка, посильнее запахивая декольте не сходящейся на груди рубашки.
Настя вопроса не повторила, но и взгляда не отвела.
– Нет… нет, мы просто друзья.
Настя еще некоторое время сверлила ее взглядом, а затем повернулась к нам. Наташка облегченно вздохнула.
– Бабайка? – переспросил я Улю, даже не подозревая, о чем говорят две другие девушки.
– Нет, – замотала головой Уля. – Он не трогал. Он никогда нас не трогал. Только ходил ночами по квартире. Топтал громко и сопел. Иногда за ноги хватал, что я просыпалась, но не больше.
– Тогда?..
– Он зашел через окно.
– Окно?
– Да, форточка, что осталась открытой, – Уля громко хлюпнула носом и продолжила: – Он был страшным, склизким, извивающимся. Он высосал из Оксаны душу, вот что он сделал. Пил ее всю ночь, а я ничего не могла сделать. Хотела закричать, но не могла.
Из Улиных глаз покатились крупные слезы, каким могут плакать только дети и Настя тут же оказалась около нее, приобняла за плечи.
– Покажи им рисунок, – велела она.
Уля вытерла слезы и раскрыла свою папку, которая была, конечно же, школьным альбомом для рисования. Она извлекла один рисунок и протянула мне. Я заметил, что все остальные изображали примерно одно и то же.
Я взял рисунок и взглянул на него.
– Ты отлично рисуешь.
– Спасибо.
На лице девочки не проскользнуло даже тени улыбки. Я смотрел на рисунок минут пять, ничего не говоря и не отводя взгляда. А затем встал и повернулся к девочкам.
– Можно я возьму его с собой? – спросил я.
Уля только кивнула. Настя же посмотрела на меня подозрительно.
– Спасибо, Уля, – я повернулся к Насте, – Кнопка. Мы пойдем.
– Ты не веришь! – крикнула нам вслед Настя.
Она не спрашивала, она утверждала. И видит бог, если он, конечно, есть, я не верил. Не верил тому, что мне рассказали, не верил тому, что увидел на рисунке.
– Не веришь! – кричала вслед Настя, а я продолжал идти вперед, пытаясь задушить поднимающийся внутри мен гнев.
– Что случилось? – спросила Наташка, когда мы отошли на два квартала от больницы.
Я молча протянул ей рисунок. Наташка рассматривала его не меньше меня, но когда закончила, взглянула на меня вопросительно.
– Что ты видишь? – спросил я.
– Ужасный рисунок. Ребенку такое просто так в голову не придет.
– Уверена?
Наташка еще раз взглянула на рисунок. Это была ужасная безротая тварь, с головой блюдцем, с извивающимися щупальцами и глазами бусинами.
– Уверена.
Я остановился и взял рисунок из рук Наташки, но повернув его так, чтобы ей было видно.
– Эта голова, – я обвел картинку. – Жутко похожа на голову Хищника. Такая же форма, только чуть более округлая. Это лицо – лицо Протоссов из Старкрафта. Вот эта вытянутая часть, и отсутствие рта, и носа, и ушей.
Наташка смотрела внимательно, хоть и не понимала всего. Ее брови хмурились все сильнее, а взгляд не отрывался от моей руки.
– Часть тела похожа на тело ксеноморфа из фильма Чужой, только прикрытое каким-то экзоскелетом, возможно биологическим. И только глаза, словно большие черные жемчужины.
– Похожи на глаза рака, – заметила Наташка.
– Точно, – кивнул я. – На глаза рака. Или краба. Или омара. Или бог его знает, какого еще членистоногого гада.
– Ты хочешь сказать, что этот рисунок фальшивка?
Я долго смотрел на Наташку, прежде чем ответить, но ответ и не был нужен, она все поняла по моему взгляду.
– Но зачем им врать нам?
– А зачем люди врут? – ответил я вопросом на вопрос. – Чтобы выгородить себя, чтобы повысить собственную значимость, чтобы проще воспринять реальность.
– Но какую реальность?
Я взял Наташку за плечи и склонился над ней.
– Реальность, в которой они просто больны наследственным заболеванием и для нас тут нет никакого дела.
Развернувшись, я зашагал вперед по дороге шагом, который был не достижим для Наташки с ее короткими ножками. Я слышал, как она пыхтит сзади, пытаясь меня догнать, и упивался этим, подкармливая своего внутреннего демона.
Сложив рисунок, я засунул его в задний карман джинс. Не собирался его сохранять, но почему-то сделал это. Я был зол на рисунок. Зол на Настю с ее подругой Ульяной, что решили надурить нас. Зол на Наташку, что пыталась меня догнать. Зол на себя, что позволил себе надеяться. Зол на весь мир. И зародившееся во мне зло довольно урчало.
11
Неизвестно.
Небо было затянуто серым до самого горизонта, и целый день барабанил мелкий неприятный дождь, заставляя разрастаться лужи под ногами. Они все увеличивались и увеличивались в размерах, захватывая все новые территории, сливались вместе, образовывая небольшие озерца, и шумными потоками стекали вниз по склонам, затапливая низины, превращая их в непроходимые болота.
Лейтенант целый день сидел под навесом, наблюдая, как льется с брезента вода, как разбиваются капли о металлическую опору и стекают вниз, образуя глубокую лужу, что с каждым часом становилась все ближе к его армейским ботинкам. Он не двигался, просто смотрел. Смотрел до тех пор, пока не смог ее коснуться носком, но даже после этого не сменил положения тела на небольшом складном креслице возле металлического походного столика.
Через десять минут двое молодчиков с саперскими лопатками вырыли отводящую канаву и пустили воду в обход навеса вниз по склону, составлять новейшую экосистему образовавшихся в низине болот. Отдав воинское приветствие и доложив о выполненной работе, солдаты дождались кивка со стороны лейтенанта и умчались по другим делам.
А видит бог, дел у этих парней было выше крыши. Лейтенант все с возрастающим внутри него ужасом наблюдал, как разрастается военный палаточный городок. Как один за другим появляются приземистые военные палатки и тенты. Солдаты сновали туда-сюда, перетаскивая тяжелые ящики с оборудованием, разгружая прибывающие машины. Топот ног по лужам и чавканье грязи под ногами заполняли хорошо замаскированный лагерь.
Они совсем как муравьи, думал лейтенант, наблюдая за тем, как трое солдат перетаскивают с места на место широкий ствол срубленной наспех сосны. Совсем как муравьи снуют то туда, то сюда, все время что-то передвигая, добывая, сооружая. Наверняка эти ребятки бы отстроили генеральскую дачу за неделю, а то и быстрее. Лейтенант улыбнулся своим мыслям. Это была первая улыбка за последнюю неделю.
Мимо прогрохотал грузовик, надрывно ревя старым двигателем, и покачиваясь на ухабах и заливая все вокруг дождевой водой, припарковался в дальней части лагеря, в одном ряду с тремя такими же. Вот только вместо обычного кузова сзади у грузовика была площадка с техникой, накрытой брезентом и высокой антенной.
Улыбка исчезла с лица лейтенанта, холодок пробежался по спине, и на лбу выступила ледяная испарина. Как же это так, думал он, как может быть, чтобы тебя одновременно бросало и в холод и в жар? А видимо может, тут же пришел ответ из недр подсознания, может, когда видишь подобное, когда знаешь то же, что знал и он. Пальцы лейтенанта со скрипом прошлись по старомодной кожаной папке для бумаг, пережитку советского времени. Конечно, она была не из натуральной кожи, но лейтенанту было приятно представлять, что обшивка для папки была сделана из кожи неугодных правительству людей.
– Здравия желаю, товарищ лейтенант!
Вздрогнув как от удара молнии, что могли засверкать в любую минуту, ведь где-то за дальней границей горизонта уже были слышны первые отзвуки грома, лейтенант повернулся на звук голоса, искренне надеясь, что его подчиненный этого не видел.
Молодой сержант – совсем еще юный парнишка – топтался у самого входа под навес, прижимая одну руку к козырьку кепки, а второй лихорадочно сжимая бесчисленное множество папок, бумаг и карт, свернутых в трубки, что все время норовили вывалиться прямо в грязь под ногами.
Сержант был одет в военный камуфляж пятого слоя, который сидел на нем так, словно его шили на заказ лучшие мастера итальянских костюмов, в тех маленьких элитных магазинчиках, что лейтенант видел только в фильмах. Несмотря на теплую форму, сержант заметно дрожал и лейтенант быстро понял, что это не от холода, скорее от перенапряжения. Парень стоял вытянувшись во весь рост и не убирал руку от козырька.
– Вольно, сержант, – лейтенант вытянул в его сторону руку и несколько раз призывно качнул пальцами. – Проходите.
Чуть расслабившись, сержант шмыгнул под навес и с заметным облегчением вывалил свою ношу на стол.
– Сержант, – позвал его старший по званию.
– Да, товарищ лейтенант? – вновь вытянулся по струнке солдат.
– Я же сказал вольно. Расслабьтесь и присядьте.
Лейтенант подвинул складной стул, и сержант осторожно присел с другой стороны стола.
– Как тебя зовут? – лейтенант окинул сержанта серьезным взглядом. – Не возражаешь, если сразу на «ты»?
– Никак нет, товарищ лейтенант.
Лейтенант скривился, но все же кивнул.
– Как зовут?
– Роман… Рома Зыков.
– Рома. Значит Рома, да? Ну что же, Рома, приятно познакомится, меня зовут Николай Шаманов. Лучше просто Коля.
Он протянул руку сержанту и тот осторожно ее пожал.
– Никак нет, – поспешил добавить сержант.
Лейтенант вопросительно приподнял брови и сержант пояснил:
– Не могу вас называть, как вы просите, товарищ лейтенант. Не по уставу.
Николай кивнул, не меняясь в лице. Он ожидал чего-то подобного. Этот молодняк боится слова лишнего сказать или сделать что-то не так. Карьера в армии может быстро накрыться медным тазом, стоит только косо взглянуть на одного из толстобрюхих полковников, что протирают свои задницы в кабинетах.
– Может быть тогда просто Николай? – предложил лейтенант Шаманов.
Сержант как-то неоднозначно кивнул из стороны в сторону и вниз. Что это могло означать, оставалось только гадать, так как продолжать этот разговор лейтенант не собирался. Не за тем он его сюда вызвал.
– Хорошо, Роман, что у тебя?
Сержант поспешил разложить на столе какие-то бумаги и развернул большую карту, как заметил Николай, точную карту района со всеми мелкими деревушками, поселками, речушками и рощицами. Очень детальная карта. Скорее всего, военная, и такой в ближайшей библиотеке не отыщешь.
– Вот здесь наша база, – сержант обвел на карте черным маркером небольшой участок земли среди леса. – Она расположена в двух километрах к западу от точки…
Сержант принялся прорезать ладонью воздух, словно что-то протыкая, но никак не мог подобрать слов.
– От точки падения?
– От точки падения. Спасибо, товарищ лейтенант.
– Почему так далеко?
– Объект находится на открытой местности, разбивать там лагерь было бы не осмотрительно.
Николай поднял взгляд на своего подопечного и тот сконфуженно замялся.
– Не осмотрительно? – повторил Николай. – Опасаемся наблюдения с воздуха?
– Так точно, товарищ лейтенант.
Николай пристально смотрел на сержанта и думал, шутит он или нет. Хотя, конечно же, он думал не совсем так, скорее – он что, шутит? Ясное дело, что юмор и армия – два понятия, которые идут одно в разрез другому. Это не то что параллельные линии, но даже не перпендикулярные. Скорее это два разнонаправленных вектора. Потому сержант конечно не шутил. Но вот серьезность его взгляда говорила о том, что это не просто его распоряжение, это приказ сверху. Скорее всего, прямой приказ от майора. И чего же они боятся? Наблюдения со стороны американцев? Или может кого-то другого?
– Продолжай, Роман, – кивнул Николай, полной грудью вдыхая свежий лесной воздух.
– Мы отправили людей проверить зону падения…
Сержант замялся.
– Ну, – рявкнул нетерпеливо Николай. – И что с ней?
– Ее нет.
Николай уставился на сержанта так, словно впервые его видит. Вдали громыхнуло так, что задрожала вода в лужах.
– Что значит – нет?
– Мы… мы проверили все в радиусе десяти километров, и ничего не нашли.
