Заметки потустороннего

скачать книгу бесплатно


В высшей лиге по экономическому развитию играют страны, обладающие резервными валютами. Это те валюты, которые используются центральными банками всех стран мира для хранения своих валютных резервов. Это США (доллар США составляет около 60% от всех резервов), Евросоюз (около 20%). Япония (около 6%), Великобритания, далее Канада, Австралия. Затем Китай и Швейцария. Эти страны (прежде всего США, Евросоюз, Япония, Великобритания, Канада и Австралия), как показала недавняя практика, мгновенно могут буквально из воздуха создать триллионы долларов. Это делается путем покупки центральными банками этих стран облигаций государственного долга. При этом финансовая система наводняется деньгами, а купленные Центральным банком облигации остаются на его балансе до погашения. Поскольку на рынке появляется крупный и активный покупатель, то процентные ставки по облигациям падают, количество облигаций в обращении тоже уменьшается. Стоимость обслуживания государственного долга (процент, под который долг размещается) сокращается. Этот процесс назвали количественным смягчением (довольное абсурдное словосочетание, но это общепринятый термин). В промышленных масштабах количественное смягчение было запущено с 2008 г, скорость вливания денег была порядка 0.3–0.8 триллиона долларов в год (для США). Единственное исключение – Япония, где массированная скупка государственного долга началась где-то лет 30 назад.

6.6.4

Сейчас в связи пандемией и падением мировой экономики масштабы вливаний просто астрономические. Для США это порядка 4–5 триллионов долларов за квартал в начале 2020 года и в дальнейшем с крейсерской скоростью в настоящее время порядка 1–2 триллиона долларов в год. Для ЕС примерно такой же масштаб. Безусловно, наличие количественного смягчения – это признак нездоровья экономики. Это фактически отключение естественного отбора в финансово-экономической сфере. Неэффективные компании могут оставаться на плаву неопределенно долго, используя кредиты практически по нулевой ставке для выкупа собственных акций, например. При этом не только растет курсовая стоимость акций, но и формально улучшаются финансовые параметры компании, поскольку растет (при прочих равных) выручка и доходы в расчете на одну акцию (количество акций в обороте ведь сокращается). Надувается гигантский пузырь на фондовом рынке. Участь всех пузырей обычно одна – они так или иначе лопаются, причем страдают от их лопания часто не те страны, которые пузыри надували. Но старушка история не может на данном этапе (как, впрочем, и всегда) сказать ключевую информацию – когда это произойдет. Задним числом она всё объяснит, научит, как надо было жить. Но только это всё будет уже после. На данном этапе мы можем констатировать, что некоторые страны в состоянии стимулировать экономику триллионами долларов.

6.6.5

А может ли Россия начать политику массированного количественного смягчения? Вот это мы сейчас и выясним. Представим себе, что Центральный банк начинает скупку государственного долга и наводняет финансовую систему дополнительными рублями или просто наводняет (без всяких выкрутасов) деньгами всё вокруг, это без разницы. Валютные трейдеры ведь не пальцем деланы, не вчера родились и знают жизнь. Для них очевидно, что курс рубля от этой операции обвалится. Значит, они начинают скупать доллары. Из-за обилия таких знающих жизнь операторов на валютной бирже, курс рубля обваливается практически мгновенно. Из-за зависимости России от импорта это приводит к всплеску инфляции. Чтобы бороться с инфляцией, Центральный банк поднимет учетную ставку, что затруднит получение кредитов предприятиями. Начнет раскручиваться маховик рецессии или даже кризиса. Получается вопиющая несправедливость – одни страны могут создать буквально из воздуха триллионы долларов, а другие этого совершенно не могут сделать даже с несколькими миллиардами, у них сразу обваливается национальная валюта. Именно так работает магическая сила основных мировых резервных валют. Вот когда при впрыскивании в экономику очередного триллиона, американцы массово побегут менять доллары на рубли, вот тогда действительно наступит долгожданный для многих конец доллару. Но, увы, ни днем раньше.

6.6.6

Чтобы очень не переживать по поводу несправедливостей нашего бренного мира, давайте сосчитаем, сколько реформ и девальваций претерпел российский рубль за XX век. Что-то около 6–8 раз. А во сколько раз он обесценился по отношению к доллару за тот же период? Примерно в 100 миллиардов – 1 триллион раз. Ну, и кто в мире захочет хранить резервы в рублях? Помните, как там у Есенина: «Приведите, приведите меня к нему, я хочу видеть этого человека», значит, поэт тоже интересовался поиском таких наивных инвесторов, но, видимо, не нашел; говорят, даже запил с расстройства… Сейчас даже смешно попробовать использовать бумажные деньги, например, Временного Правительства (керенки, помните?). А бумажный доллар не менялся ни разу лет за 160. Банкноты 1861 г. можно (теоретически) использовать в магазине и в настоящее время. Понятно, что их нумизматическая (точнее, бонистическая) ценность существенно выше номинала, поэтому они сейчас в обороте отсутствуют. Еще иногда говорят, что российский рубль обеспечен природными богатствами России. «Это тебе не то что американский доллар, который ничем не обеспечен и представляет собой только резаную бумагу зеленого цвета», – говорят знающие люди с многозначительным и очень убедительным видом… Проверим обеспеченность рубля на простом примере. В 1998 г. рубль обвалился по отношению к доллару с 6 рублей до 18–20. Цена на нефть была в тот момент порядка 10 долларов/баррель. Сейчас цена нефти около 50 долларов/баррель. Курс рубля сейчас около 80 за доллар. Цена на нефть номинально выросла в 5 раз, а рубль упал в 4 раза (относительно ровно того же номинала, заметьте). Наверное, он просто перепутал направление. Вместо того чтобы вырасти, он упал. А может, попутал направления кто-то другой? Гипотеза об обеспеченности рубля отвергается. Если он падает в разы относительно какой-то зеленой резаной, ничем не обеспеченной бумаги, даже при росте цены на нефть в разы, то о чем тут можно говорить…

6.6.7

Но не будем о грустном, вернемся к увлекательному занятию подсчета денег в чужих карманах. Итак, США довольно непринужденно извлекли из небытия порядка 4-5 триллионов долларов. В мире существует немало богатых стран, например, Катар, Бахрейн, Саудовская Аравия, Бруней. Однако ничего подобного они не делают, вероятно, потому что у них не получится. То есть здесь вопрос не в богатстве только. Видимо, эта куча денег (из небытия) доступна не всем, а только избранным странам. Можно предположить, что это монетизация некоего ресурса, которого нет у большинства других стран. Это монетизация эффективности власти (или экономики, которая при данной эффективной власти развилась, это то же самое). Мы помним, что критерий эффективности власти относителен. Существенна только бОльшая эффективность по отношению к другим странам. Это подобно разности потенциалов в электричестве. Ток течет от наличия разности потенциалов. И течет он (в денежной форме по преимуществу) в сторону стран с наиболее эффективно (относительно других) организованной властью. В данном случае победитель получает всё, практически все деньги мира. Это гипербола, конечно. Хотя…

6.6.8

Для сравнения рассмотрим экспортную выручку России в год от продажи нефти. Россия экспортирует порядка 500 млн. тонн нефти в год. При цене 50 долларов/баррель, тонна получается порядка 300 долларов. Итого 150 миллиардов долларов в год. Это около 2% от того, что «получили» США от реализации своего конкурентного преимущества в виде стабильной и эффективной власти. Ничего себе, сколько денег получают за «правильную/передовую/эффективную» политико-экономическую систему! Это похоже на скважину невероятного масштаба с бьющим фонтаном чистого стопроцентного бабла! И это несмотря на то, что кризисные явления во внутренней политике США явно нарастают. Тут бы и построить что-то «более лучшее» (как классически безукоризненно звучит, правда? Автора не напомните?), чтобы бабло грести лопатой (это вообще звучит, как песня, слова народные, по-видимому)…

6.6.9

Все триллионные числа, приведенные выше, не более чем оценки. Но в любом случае масштаб монетизации эффективной (относительно других стран) власти в крупных странах огромен. Повторимся, что сам факт использования количественного смягчения означает наличие кризисных явлений в экономике. За это придется так или иначе расплачиваться будущим поколениям. Но лучше иметь возможность во время кризиса привлекать гигантские денежные ресурсы, чем не иметь такой способности. Для нас в данном случае интересна сама идея как-то прикинуть хотя бы порядок монетизируемой стоимости эффективной власти. Она оказалась оглушительно огромной.

6.7

Далее, для показной строгости анализа надо определиться, для кого, собственно, должна быть эффективна та или иная политическая система – для правящего слоя или для широких народных масс. Если для правящей прослойки (еще лучше, правителя), то эта задача в принципе была решена Макиавелли несколько веков назад. Для правителей власть совершенно и полностью эффективна, если она длится долго, и правитель умирает при власти и в своей постели. Ради этого можно и должно убирать физически любых конкурентов, переманивать в союзники всяческими посулами своих врагов и в дальнейшем отправлять их по пути конкурентов в небытие, иногда заискивать и льстить народонаселению в смутные времена, а также постоянно поддерживать в народе чувство ужаса во времена спокойные, иметь громоотводы от народного гнева в виде жестоких наместников и периодически избавляться от них прилюдно и с особой жестокостью. Ну и так далее. Смысл власти в продлении власти. Эффективная власть в данном случае – это власть, продолженная до последнего предела, использующая для этого все имеющиеся ресурсы и резервы страны. Концепция в целом законченная и внутренне непротиворечивая в системе отсчета, накрепко связанной с текущим правителем страны. Если посмотреть на развитие государства в исторической перспективе, то есть в системе отчета, в которой правители меняются (а они всегда меняются так или иначе, причем многократно, на дистанции в несколько веков), то локальные успехи отдельных правителей, намертво вцепившихся во власть, в некоторые исторические моменты могут обернуться стратегическим отставанием и/или военными поражениями держав, которыми они управляли. То есть оптимум власти для правителя – это власть для него «вечная». Но для страны оптимум достигается, по-видимому, где-то в другой точке. На поиски нее мы и отправимся.

Глава 7

7.1

Самым популярным устройством государств в современном мире (если верить правящей прослойке этих стран) являются демократии, причем демократии народные. В этом нас убеждают такие названия государств, как Демократическая Республика Конго или Корейской народно-демократическая республика, Йеменская народно-демократическая республика и т. д. Диктатуры, империи, тирании нынче не в моде. Оксюмороном в XXI веке выглядят отдельные нелепые остатки ветхих монархий: Объединенное Королевство, Королевство Нидерландов, Королевство Швеции, Королевство Норвегии, например. (Это ирония, если чо; а то, чего доброго, читатель еще задохнется от возмущения и не доживет до финала). Но приглядевшись чуть внимательнее, можно прийти к неожиданному выводу, что названия государств (вы не поверите!) не определяют полностью тип их политической системы, да чего там скрывать, вообще никак, по сути, ее не описывают, только воду мутят, честное слово.

7.2

Формально демократия распространилась по миру, но порой в каком-то странном виде. Чтобы описать хоть как-то режим в разных странах одного слова «демократия» мало. Нужны прилагательные: западная, суверенная, африканская, развитая и проч. Как только появляется нужда в прилагательных, это означает, что термин размывается появлением многочисленных подделок. И подделки эти, как правило, довольно примитивные, буквально сделанные на цветном принтере и без водяных знаков совершенно. Просто используются слова демократия и народный в названиях государств, термин выборы для процедуры легитимации уже существующей о-о-очень долго власти, термин независимый суд при расправе над неугодными, термин свобода слова для описания деятельности подконтрольных государственных СМИ, термин экстремизм или терроризм для любого инакомыслия и т.д. Дело не хитрое. Для внешнего наблюдателя эти ужимки властей очевидны и довольно комичны. Африканские президенты избираются по 5–6 раз, правят своими подданными по 30-40 лет (пока позволяет здоровье), каждый объявляет себя отцом нации и защитником от ужасов империализма, единственным оплотом территориальной целостности и самого существования государства. Но подданным комизм ситуации совершенно не очевиден. Им в доходчивой манере объясняют, что демократия означает власть народа. Это ведь так лестно быть не просто крестьянином, а источником власти в своей стране. Вот народ в едином порыве и голосует за гениального вождя из раза в раз. Кто ему запретит? Где сказано, что суверенная воля народа не может так выражаться? Ну, конституцию, как правило, меняют время от времени, чтобы гениальный вождь мог избраться в очередной раз. Иногда, впрочем, даже не меняют. Там остается ограничение по срокам, которое действующий президент давно перебрал. Так народ свой волей и обожанием разве не в праве выбирать себе президентов без каких-то ограничений? Суверен он или не суверен, черт побери? Как в анекдоте, «да любого спроси, как мы любим президента. Где у нас тут любой?! Чота не видно его… Эй, любого не видали? А-а-а вот он спрятался, гад !!!» Понятно, что демократия не только власть народа, но и разделение властей, независимый суд и СМИ и много всего. Но это ведь тоже легко подделать, хотя бы путем развешивания правильных вывесок.

7.3

Разберем ситуацию более детально. Спустимся от демократии на уровень ниже – проанализируем, что такое «выборы». Они не так просты, как может показаться на первый взгляд. Допустим, прошла избирательная кампания, избиратель приходит на избирательный участок, берет бюллетень и должен поставить где-то галочку. Сущностный вопрос – избиратель как-то влияет на содержимое бюллетеня? Ответ: он лично нет, никак. Содержание бюллетеня определяется Избирательной Комиссией (совершенно независимой, ясен пень). А если в бюллетене стоят маньяки-убийцы (образно говоря)? Как же избиратель может за кого-то проголосовать?

7.4

Поясним довольно грубо-чувственным примером. Нервным лучше зажмуриться. Допустим, в темной подворотне вас встретила пара-тройка жлобов и предложила/принудила взять бумажку, которую они почему-то назвали бюллетенем, с двумя опциями: желаете ли Вы, многоуважаемый избиратель, быть на этом самом месте а) зарезанным или б) удавленным. Их уверения, что это будут самые справедливые выборы с неимоверно честным и точным подсчетом голосов, вряд ли вас вдохновят. Даже личное знакомство с председателем счетной комиссии, по случаю оказавшимся одним из тех самых господ, которые вас в темной подворотне и подловили, уверенности в свободе вашего выбора вам не добавит, несмотря на соблюдение всех якобы демократических процедур. Единственный рациональный ответ в прилагаемых обстоятельствах – это удар в пах одному из этих жлобов и попытка бегства через темные проулки. Это просто модельный пример, а африканские избиратели встречаются с такой ситуацией на каждых выборах. Теоретически подкованные демократы уверят нас в том, что африканцы в этой ситуации виноваты сами, они не создали политическую нацию, не построили гражданское общество, не создали плюралистические политические партии и движения, вообще у них очень слабое институциональное развитие, знаете ли. Формально правильно, а фактически издевательство. Автор как-то не склонен винить народ в чем ни попадя, мем «каждый народ достоин своего правительства» без указания области, в которой он адекватно описывает общественно-политическую действительность, считает невообразимой пошлостью, придуманной специально откормленными лоялистами. Мы рассмотрим этот мем в деталях чуть позже (см. (10.14.1)-(10.14.3)). Но мы немного отвлеклись.

7.5

За вывеской «выборы» можно устроить процедуру, гарантирующую власти нужный ей результат совершенно независимо от воли народа, точнее, так деформировать волю народа в отсутствие какого-либо выбора, что власть останется прежней (якобы) с соблюдением некоей формальной процедуры, оформленной в виде некоего «закона». Причем фактическое соблюдение законов совершенно не имеет значения, главное объявить с позиции силы после оглашения правильного результата «выборов» всю эту процедуру законной и легитимной. Ведь всё, что делает власть – это законно просто по определению. Таким образом, мы приходим к весьма прискорбному выводу – демократию очень легко имитировать режимам, ничего общего со свободой граждан не имеющими. При этом режимы эти, опирающиеся на прямое насилие, (часто самоназываемое согласно современной моде «правовым государством») весьма устойчивы. Их слабость в хроническом экономическом отставании от всего остального мира (точнее от среднегодовых темпов развития), архаизации и примитивизации общественных отношений, следовательно, в деградации государства. В прежние не столь вегетарианские времена такое государство становилось добычей более успешных хищников. Теперь это не принято. Иногда совершенно разложившийся правящий слой развязывает какую-нибудь маленькую победоносную войнушку со своими соседями исключительно в целях военной консолидации своих подданных и уничтожения всех активных недовольных, объявляемых вражьей пятой колонной. В этом случае мировое сообщество начнет выражать серьезную обеспокоенность сложившейся ситуацией и, может быть, объявит какие-нибудь санкции, в редких случаях окажет прямую помощь стране, подвергшейся агрессии. Но в целом, такие авторитарно-тоталитарные режимы, мимикрирующие под демократию, весьма устойчивы. Даже при насильственном свержении одного упыря, вознамерившегося править вечно, его заменит примерно такой же. Автор этого текста совершенно не ставит своей целью предложить метод для достижения всеобщего счастья в виде установления повсеместно свободных истинно демократических режимов. Ему достаточно провести четкую формальную грань между настоящими демократиями (типа британской) и фальшивыми аналогами. Наличие выборов, парламентов, избирательных комиссий, независимого суда (то есть суда с такой вывеской), свободы слова (декларируемой) не является гарантией, что перед нами действительно либеральное демократическое общество.

7.6

Повторим, демократия слишком сложный объект, чтобы по 1-2 критериям формально проверить ее существование или отсутствие в реальности. Надо предложить что-то попроще. Раньше интеллигенты и разночинцы шли в народ, чтобы опроститься, мы сделаем это чисто ментально, никуда ходить не надо, оставайтесь на своих местах… Перефразируя одного классика можно сказать, что коренным вопросом любой политической системы является вопрос о власти. Вот от власти мы и будем танцевать. Для проверки формального удовлетворения условиям демократии интересуются процессом формирования власти – избираемая она или нет, ну и еще – есть ли соответствующие прибамбасы в виде одно-двухпалатных парламентов, спикеров, конституционных судов, разделения властей и проч. Наличие всего этого стандартного формального набора в современном мире часто скрывает фейковую демократию, а иногда просто откровенный авторитаризм-тоталитаризм. Подразумевалось изначально, что выборы – это механизм сменяемости власти. В современном мире множатся политические системы, в которых выборы это механизм несменяемости, консервации власти. Возникает естественная мысль ранжировать политическое устройство стран не по формальному соответствию демократическим канонам, а по простому критерию сменяемости власти. Убираем из рассмотрения любые процедуры, которые легко подделать, смотрим только на результат – сменилась власть или нет. Вот мы и опростились. Прямо как разночинцы, а может, даже почти как граф Толстой. Посмотрим, что с этим можно сделать…

7.7.1

Для начала нужно максимально точно определить, что такое сменяемость власти. Пока ограничимся самоочевидным утверждением, что сменяемость власти – это заранее известная неспешная процедура перехода власти от одного лица к другому (заранее неизвестному). Существенно, что процедура эта повторяется регулярно через небольшое количество лет (3-4 года, как правило). В идеале это должно работать как часы, что исключит любые манипуляции с продолжительностью властных полномочий текущего правителя.

7.7.2

Прежде всего очевидно, что сменяемость власти не тождественна смене власти. Смена власти происходит так или иначе в связи с кончиной правителя или его свержением верными соратниками, например. Во всех этих случаях смена власти происходит неожиданно, а сменяемость власти подразумевает заранее (желательно на сотни лет вперед) оговоренный процесс передачи власти от одного лица (текущего правителя) к другому неизвестному во время его правления лицу.

7.7.3

Далее дадим определение и для несменяемой власти. Легче всего дать его феноменологически, то есть через череду примеров смены власти, которые нельзя считать частью процесса сменяемости власти. А затем приведем примеры стран с канонической сменяемостью власти (что-то вроде текущего идеала).

7.7.4

В СССР в период с конца 1982 по 1985 сменилось 3 генсека (местное название правителя в те времена). Это была смена власти (так или иначе), но никак не сменяемость. Каждый генсек правил до своей кончины. Замена Хрущева на Брежнева в 1964 г. тоже не может подпадать под критерии сменяемости власти. Это был внезапный верхушечный квази мирный переворот в режиме спецоперации, оформленный решением пленума ЦК. Рассмотрим более интересный случай – уход Ельцина в конце 1999. Ельцин, как известно, изрек: «Я устал, я ухожу» за три месяца до окончания своих полномочий, фактически назначив исполняющим обязанности выбранного им преемника (сами знаете кого). На выборы преемник шел со всеми полномочиями текущего правителя, а поражения на выборах верховного начальника в России не случалось никогда. Разберем, что здесь не так. Само понятие «преемник действующего президента» означает, что мы имеем дело с фейковой демократией. Вообще, Ельцин становился демократом, когда его поддерживали и избирали, если же его отвергали, то он запросто мог лупить танками по парламенту прямо в центре столицы (во имя торжества демократии, свободы и справедливости под его чутким руководством, естественно), а потом опять превращаться в доброго барина-демократа, позволявшего челяди разевать рот на хозяев жизни, когда по конституции его наделили монархическими полномочиями. Но вернемся в конец 1999 года. Итак, Ельцин с помощью нехитрой, но наглой рокировочки сделал своего преемника фактическим президентом по своим полномочиям. Почти сразу после этого основные претенденты на пост президента снялись с выборов. Они имели хорошие шансы избраться, если бы конкурировали с другими претендентами на пост президента, но не имели никаких шансов в борьбе с исполняющим обязанности президента, у которого в руках находился весь репрессивный аппарат государства. То есть Ельцин просто назначил на пост президента человека, которого он выбрал исключительно в интересах своей безопасности. Какая же это сменяемость власти? Это разовая спецоперация по сохранению жизни и спокойствия, а также активов семьи. Заметим, что, судя по результату, эта операция была продумана значительно более тщательно, чем экономические реформы 1992–1998 гг.

7.7.5

Получается, в России (включая период существования СССР) не было ни одного события, которое как-то можно было бы трактовать как эпизод сменяемости власти. При самодержавии сменяемости нет по определению, при большевиках (как при каждой уважающей себя диктатуре) ее не было тоже. В случае СССР историческая новизна заключалась в том, что власть в стране принадлежала особому ордену меченосцев (партии большевиков) и по смерти очередного диктатора/вождя власть передавалась методом ожесточенной схватки бульдогов под ковром следующему диктатору/вождю из числа партийных бонз. Это нетривиальный результат, потому что никакие другие режимы, кроме коммунистических, не достигали такой преемственности власти в нескольких (впрочем, не более 3-4) поколениях. Обычно диктатура рушилась по смерти ее отца-основателя (Муссолини, Гитлер, Салазар, Франко). Это свидетельствует о том, что тоталитаризм, построенный большевиками, был исключительного качества и крепости, без преувеличения – это был тоталитаризм-ректификат.

7.7.6

Итак, мы разобрали примеры того, как власть меняется без ее сменяемости. По иронии судьбы все они отечественного изготовления. В качестве оправдания могу заверить, что примеры имеют сугубо иллюстративный характер. А с другой-то стороны, достигнуто полное импортозамещение в этой области, что должно вызывать у читателя чувство глубокого удовлетворения. В конце концов, можно уже начинать гордиться, что Россия стала первой страной, исторический опыт которой (называемый начальством почему-то скрепами, хорошо хоть не крюками) впервые был проанализирован и обобщен в некоей пока не совсем понятной, но, безусловно, оригинальной и прогрессивной теории. Россия может быть первой не только в космосе, у-у-у-р-р-р-я-я-я!

7.7.7

Пример сменяемости власти дает США. Выборы президента там происходят подобно бою точного часового механизма – ровно через 4 года. С моей точки зрения, это идеальная схема. Никаких внеочередных выборов, никакой возможности манипулирования временем и продолжительностью предвыборной кампании. Я не знаю стран, где так четко и ясно устроен процесс смены власти. Это придумано в конце XVIII века и действует до сих пор. До середины XX века в США формально не было ограничений на количество сроков у президентов. Однако никто не баллотировался в третий раз в знак уважения к первому президенту США Вашингтону, который дважды избирался со стопроцентным результатом и добровольно ушел от власти по окончании второго срока, отказавшись принимать участие в следующих выборах. Заметим про себя: Вашингтон ушел точно в срок – ни раньше ни позже – и без назначения своего преемника… И еще заметим: это XVIII век… Сопоставление ухода от власти Ельцина и Вашингтона, а также XX века с XVIII порождает чувство неловкости, переходящей в ощущение неполноценности (или наоборот)… Но не будем о грустном. Как только это неформальное правило «максимум два срока» для президентства в США было нарушено, конгресс одобрил поправку к конституции об ограничении сроков пребывания президентов у власти двумя сроками. Можно по-разному относиться к качеству президентов США, но к самой процедуре претензии нулевые.

7.8

Сам процесс сменяемости власти не несет ответственности за качество кандидатов на пост президента. В идеале должны существовать не только кандидаты от больших партий, напоминающих сейчас некие бюрократические корпорации, но и самовыдвиженцы. Этого в США нет. Точнее, формально они есть, здесь не подкопаешься, у них просто нет шансов на победу. Ну, вот мы и наблюдаем битвы геронтологических гигантов в виде предвыборных баталий, а заодно череду Бушей-Клинтонов и членов их кланов на американском политическом Олимпе. Лучшим людям в Америке (кандидаты в президенты ведь лучшие люди, не так ли?) теперь хорошо за 70, скоро будет, наверное, под 100. Впрочем, не мне учить американцев жить. Можно лишь констатировать, что президенты с кандидатами в США выглядят всё более странно. Но магия сменяемости власти продолжает делать свое неспешное чудо и в этой ситуации тоже.

7.9

Рассмотрим пример парламентской демократии где-нибудь в Великобритании или Австралии. Там существуют две основные партии. Каждая из них неоднократно была у власти. Если одна из них находится в оппозиции в данный момент, то ни у кого не вызывает сомнений, что она скоро (через небольшое количество лет) к власти придет вновь. Ограничений на сроки правления у лидера партии большинства нет. Это меня несколько удручает. То есть пока его партия побеждает на парламентских выборах, он становится премьер-министром. Формально это может длиться вечно (в масштабах человеческой жизни). Это ввергает в уныние (для справки – уныние один из семи смертных грехов). Впрочем, партия может заменить своего лидера, совершить эдакий верхушечный переворотец. Дату выборов назначает правящая партия, исходя из своих предпочтений в пределах примерно полугодового интервала. Это меня немного печалит, потому что открывает теоретические возможности для манипуляций. В отличие от США это система с более тонкой настройкой без четких и ясных ограничителей. Тут нужен баланс политических сил, так чтобы одна партия не стала доминирующей даже на короткое время. Иначе она может изменить правила игры и попытаться установить политическую монополию на максимально возможное время.

7.10

Например, СССР был формально парламентской республикой. Вся власть принадлежала советам (парламентам разных уровней). Но власть не могла перейти от одной партии к другой просто потому, что существовала всего одна партия и еще был нерушимый блок коммунистов и беспартийных (а как его порушить, если больше в стране вообще никого не было?). К тому же все прекрасно знали, что власть в стране принадлежит вовсе не Председателю Верховного Совета, а генсеку КПСС. Впрочем, часто эти посты совмещались.

Однако и Великобритания, и Австралия каким-то счастливым образом избегают политической катастрофы в виде однопартийного парламента. Лидеры победивших партий четко знают, что они у власти временно и обязательно через небольшое количество лет уйдут в отставку и будут вести частную жизнь. Не вызывает сомнения, что власть в Великобритании и Австралии сменяемая, хотя формальных ограничений по времени пребывания у власти для лидеров правящих партий нет. Сказывается сила политической традиции.

7.11

Использовав примеры общественно-политического устройства передовых (и не очень) стран, можно сформулировать критерий сменяемости власти. Власть является сменяемой, если правители (президенты или премьер-министры), получая бразды правления государством, и вообще, в любой момент своего управления государством, точно знают, что через небольшое количество лет после начала своего правления они передадут власть другому им неизвестному правителю, что и происходит регулярно, в ходе исторического процесса – многократно, а вследствие этого – буднично.

7.12

Посмотрим, какие страны удовлетворяют этому критерию. Все страны западной демократии явно проходят по этому критерию. Сомнения вызывает Япония, там смена власти происходит слишком редко. Я не специалист по Японии, но подозреваю, что каждый премьер-министр этой страны удовлетворяет критерию сменяемости власти – он точно знает, что уйдет в отставку и не прикладывает все свои силы для узурпации власти. Хотя, кто его знает, конечно. Пока это остается под вопросом. Из бывших республик СССР этому критерию, несомненно, удовлетворяют прибалтийские республики. Под некоторым вопросом Украина, Молдавия, Киргизия, Грузия. Остальные нет, включая Армению, потому что про нее преждевременно говорить что-то определенное. Там пару лет назад произошла смена власти на волне народного возмущения. Если текущий президент будет участвовать в следующих выборах, проиграет их, просто поздравит победившего кандидата с успехом и уйдет, то это будет предварительная заявка на вход в элитарный клуб стран со сменяемой властью.

Посмотрим, как обстоят дела на Украине. Всего там было 6 президентов. Вроде бы достаточное число для 30 лет независимости. Но только о трех президентах можно сказать, что они достойно ушли, проиграв выборы. Это Кравчук, Ющенко и Порошенко. Мы тут не оцениваем их деятельность на посту президента, мы только выясняем, способствовали ли они процессу установления сменяемой власти на Украине. Кучма явно стремился остаться на 3-ий срок, потом готовил преемника, Янукович – это вообще позорная страница для украинской демократии и по поведению при власти, и по уходу из нее. Про Зеленского пока ничего определенного сказать нельзя, час «Ч» еще не наступил, но прогноз, скорее, отрицательный. Первоначально он выступал за один президентский срок, теперь уже вроде бы собирается на второй. Естественно, исключительно для блага страны, чтобы еще полнее и решительнее… ну и так далее. Но в целом, будет крайне странно, если на Украине не будет создана система со сменяемой властью, практически весь путь уже пройден.

7.13

Россия рассматривалась при построении критерия сменяемости власти. Но тем не менее кратко повторим. На мой взгляд, здесь не только сменяемости власти (как некоего ритмичного процесса), но даже события сменяемости власти ни разу не произошло за всю многовековую историю государства российского. Замена Ельцина на Путина произошла по воле Ельцина, а «выборы» Путиным были выиграны, когда он уже был президентом по должности. Рокировочки Путин-Медведев-Путин-Путин(навсегда) не имеет смысла даже анализировать с точки зрения сменяемости власти. Если Ельцин придумал трёхходовочку по защите себя и своего семейства, то замена Путина на Медведева и обратно это просто фарс. Замена Путина на Путина(навсегда) это уже трагифарс. Говоря пафосно, это могильный камень российской демократии, ну или многообещающая заря новой авторитарно-тоталитарной жизни, кому как.

7.14

Если люди выбирают тоталитаризм в любой форме, то они убеждены, что будут жить с правильной стороны от колючей проволоки. Это происходит не всегда. Основной довод сторонников тоталитарного порядка – «нас-то сажать не за что», уже давно опровергнут народной мудростью «был бы человек, а статья найдется». Хаотичный террор, практикуемый при тоталитаризме, вовсе не ставит своей целью истребить носителей какой-либо крамолы, то есть людей в чем-то виноватых. Репрессирование тех, кто просто попался под руку, используется в основном для наведения ужаса на оставшихся подданных и, соответственно, для воспитания у них особой восторженной чуткости к мнениям начальства на уровне базовых рефлексов.

7.15

Критерий сменяемости власти отсеивает гораздо больше стран, чем формально демократический фильтр. Уже не наблюдается Демократической Республики Конго в нашем списке и подобных стран. Он сузился до Западной Европы, Северной Америки, Австралии, Новой Зеландии и немногих Юго-Восточных азиатских стран. Возможно, я кого-то упустил, но, в целом, список оформился и теперь очень напоминает список развитых стран (с несколькими исключениями). В этот список не попадает Китай, потому что товарищ Си решил не бросать страну на переправе и остаться навсегда. Если бы этого не произошло, то Китай стоял бы на грани и я бы не знал, можно ли его включать в клуб стран со сменяемой властью. С одной стороны, каждые 10 лет правитель Китая менялся, его меняли не по демократической процедуре, решение принималось келейно, в узком кругу. Однако, с другой стороны, в критерии сменяемости власти нет указания на метод смены правителя, он может быть любым, но обыденным, привычным, не вызывающим сомнений в своей необходимости. Сам факт, что правитель (гениальный товарищ Си в нашем случае) так легко рушит систему сменяемости власти в Китае, говорит о том, что Китай, собственно, к элитарному клубу стран со сменяемой властью не принадлежал никогда. Это вообще четкая закономерность в истории – все становится ясно только в конце, никак не раньше. Вот когда становится всё ясно, старушка история правильно распределяет страны по категориям и начинает нас поучать, как надо было жить, а до этого помалкивает или изъясняется максимально туманно. Например, Порошенко вошел в историю как президент-демократ, после того как проиграл выборы и сразу же покинул свой пост, а вовсе не после своей победы на выборах, когда он стал президентом, клялся на Конституции т. д. Многие диктаторы триумфально выигрывали (в меру) честные демократические выборы, клялись на Конституции, а потом узурпировали власть.

7.16

Итак, с чувством глубокого удовлетворения можно признать, что чисто формальный фильтр по наличию сменяемой власти работает гораздо лучше, чем фильтр по формальному наличию демократических процедур и институтов. Народно-демократические республики Эфиопии, Йемена и иже с ними сразу же отсеялись. Хотя и парламенты, и суды в подобных государствах существуют и процветают в том смысле, что там сидят уважаемые люди и охраняют законность и правопорядок (т. е. власть текущего правителя) за солидные деньги. Разбираться, почему сняли почти всех кандидатов перед «выборами», каждый раз очень утомительно, выслушивать, что воля народа заключается в том, чтобы очередной величайший вождь и учитель избирался неограниченное число раз (демократия ведь это выражение воли народа) невыносимо. Критерий сменяемости власти (даже в своей выхолощенной формальной форме – просто регулярная смена власти по расписанию) экономит кучу времени и нервов. Сменили правителя, ставят галочку, меняют правителей как перчатки, точно по расписанию – добро пожаловать в клуб избранных.

7.17

Убедимся, что критерий сменяемости власти прекрасно описывает и исторические «неожиданные» пертурбации, приключившиеся с демократиями в прошлом. Расхожим местом является то, что (оказывается!) демократическим путем избирали нацистов в некоторых нехороших странах, следовательно, демократия коварная дама, она может привести к власти фашистов. Если применить наш критерий сменяемости власти, то ни один фашистский режим ему не удовлетворит. Неважно, как правитель приходит ко власти (желательно, конечно, путем честных выборов, но получается так, как получается), важно, чтобы он уходил от власти по заранее известной ему процедуре к определенной дате. А вот с последним у авторитарно-тоталитарных режимов всегда большие проблемы, как правило, вожди уходят только вперед ногами, никак иначе. Чего точно не было никогда при тоталитаризме, так это сменяемости власти. Переводя это на несовершенный язык демократии, диктаторы могут прийти к власти демократическим путем, но на этом демократия в стране заканчивается (даже при наличии всех ее бутафорских признаков, которые могут остаться) и за дальнейшие злодеяния режима демократия ответственности нести не может.

7.18

Если бы любому правителю при вхождении во власть на оговоренный заранее срок передавался бы символ власти, являющийся одновременно и устройством по ликвидации правителя при превышении его срока у власти хотя бы на один день, то никаких тоталитарных режимов не возникало бы. Мир лишился бы десятков «великих» вождей, но жить стало бы и лучше, и спокойнее. Исключения (чисто формально и на данном историческом этапе скорее теоретически) составляют коллективные диктатуры вроде большевистских. В неимоверной смягченной форме этот тип власти сейчас имеет место в Китае. Впрочем, как уже говорилось, вождь Си демонтировал все механизмы смены верховной власти в КНР. По-видимому, он это сделал из любви к прекрасному, чтобы наш критерий сменяемости власти стал воплощением совершенства и вообще не имел исключений в подлунном мире. И за это ему большое спасибо. Тут неплохо бы вставить китайский иероглиф, означающий благодарность, но я не знаком с китайским, если кто знает, пусть вставит.

7.19

Основное недовольство знатоков демократии к автору этого опуса состоит, по-видимому, в том, что автор потратил много букафф, а ничего нового и неизвестного до сих пор не написал. Общеизвестно ведь, что сменяемость власти указана в признаках демократии где-то между независимым судом и уважением личности и прав человека. (Правда, личность эта с человеком какие-то там слишком абстрактные и теоретические, а вот любой диктаторский режим прекрасно знает, какого именно реального человека следует уважать и какую личность культивировать.) Совершенно верно, автор всего лишь извлек этот принцип, убрал все остальные и-и-и … всё. Были ли теории в истории науки, которые вот так нагло вычеркивали из предыдущих уважаемых теорий всё, кроме одного какого-то принципа? Не знаю. Я знаю одну теорию в физике, которая добавила буквально одно слово в нужное место и стала страшно знаменитой. Это Специальная Теория Относительности. Эйнштейн добавил буквально одно слово в принцип относительности Галилея. Все формулки были уже заготовлены ученым народом, который боролся с так называемым эфирным ветром. И тут одно слово и … ни эфира, ни ветра, ни даже времени с расстояниями и массами в прежнем смысле не осталось. И внезапно возникла формула связи энергии с массой. Я когда-то даже знал, как её выводить. Да забыл. Помню только, что когда-то знал. Ну, значит, память полностью не отшибло, и то хорошо… Как говорил Райкин: «Я тоже был – огонь. Щас потух немного, но дым еще идет… иногда…да-а-а-а.» Но не будем о грустном, вернемся к нашему повествованию…

7.20

Заметим, даже механизм передачи власти по самонадеянному мнению автора-недоучки с полу-отшибленной памятью не имеет принципиального значения. Впрочем, неявно подразумевается, что передача власти проходит мирным путем, без мордобоя и войнушек, в идеале это можно делать путем выборов. Важно только соблюдение заранее оговоренного с правителем момента времени для передачи власти от него другому заранее неизвестному правителю. А независимые суды, уважение прав людей, разделение властей и проч. возникнут при таком ходе событий как бы сами собой, такая вот нелепая мысль. Посмотрим, что можно извлечь из этого единственного и довольно сомнительного принципа.

Глава 8

8.1

Для того, чтобы читатель не заскучал, давайте поставим какую-нибудь совершенно нерешаемую общественно-политико-экономическую задачу, чтобы доказать полную несостоятельность принципа-выскочки сменяемости власти. Как говорил классик, надо так отрезать у него всё что можно, чтобы у него больше ничего не выросло. Пока читатель размышляет, что бы это значило в данном случае, побыстрее двинемся дальше. Может, удастся оторваться и запутать следы…

8.2

Представим себе, что у нас есть страна с практически неограниченной властью у ограниченного круга лиц, нет никакого разделения властей, имитационные выборы или их абсолютное отсутствие (без разницы), широкое распространение коррупции, даже хуже – режим развитой клептократии и, как следствие, рентная экономика (рента извлекается из углеводородов, или минерального сырья, или работорговли, или путем выжимания всех соков из подданных, без разницы). И к нам пришла неожиданная мысль, а не создать ли в этой стране эффективную систему власти и диверсифицированную экономику. Прямо вот так – резко и сразу, поборов похмельный синдром, набравшись решительности и выпучив глаза: «А слабо?». Впрочем, это можно сделать и по-интеллигентному, примерно с таким же выражением лица и напряжением мысли, как у Ельцина, когда он изрек «Не так сели» на встрече с правительством в 1999 г. Главное ведь суть концепции, а не способ ее явления миру. Грандиозные идеи, типа, разрушить все до основания, пересажать всех бюрократов, поотрубать руки всем коррупционерам, посадить на кол всех гаишников, всех судей с прокурорами скормить тиграм в зоопарке и вообще во имя всеобщего счастья перестрелять кучу народа, мы рассматривать не будем. Более того, будем исходить из предположения, что люди не идеальны, они жадны и воруют при возможности, они тщеславны и хотят управлять другими, они остро понимают собственные проблемы и часто глухи к бедам других людей. Итак, можно ли построить эффективную власть среди людей с пороками и недостатками при ужасающих начальных условиях полной тирании и непуганой клептократии? Вот и посмотрим…

8.3

Для ответа на поставленный вопрос с некоторой долей наукообразия, необходимо построить модель, изучить ее и сравнить с реальностью. Это принято в физике, химии и прочих точных науках. Наука об обществе к числу таковых не принадлежит. Вероятно потому, что наукой не является… Но не будем доводить до белого каления буйных политологов с обществоведами, это небезопасно даже в режиме онлайн. Итак, модели в обществоведении строятся в основном для обоснования своих взглядов, точных уравнений здесь не имеется, сравнение с реальностью происходит по заранее заданным параметрам, которые часто не поддаются количественному описанию, а если формально и поддаются, то возникает острое желание, чтобы этого не было (например, рейтинг поддержки властей при тоталитаризме вычисляется иногда с точностью до десятых процентов, потому что равен 99.9%). Но поскольку никакого научного метода, хоть отдаленно напоминающего по точности математический подход, не существует, то придется строить некую грубую феноменологическую модель. Приступим. Общество состоит из его членов. Предельно упрощая внутреннюю структуру члена общества, введем единицу, называемую Безличным Естественно-научным Симулякром. В дальнейшем будем использовать сокращение – «БЕС», а для удобства в употреблении просто «бес» Мы используем маленькие буквы в слове «бес», во-первых, потому что такая грубая модель больших букв не заслуживает, а во-вторых, введенные таким образом в научный обиход бесы, как впоследствии выяснится, действительно мелкие, до крупных (типа соловьево-киселевских [начало цитаты] вечерних мудозвонов [конец цитаты]) им еще далеко.

8.4

В медицине принято проверять методы и теории на крысах, но автору их жалко (крыски ведь такие няшные (!), кто знает, тот поймет), лучше проверим наши идеи на бесах. Опишем введенную модель членов общества в общих чертах. Бесы не имеют совести, они поступают рационально, исходя из своей выгоды и расчетов своих рисков на будущее. Морали у них нет, но и маниакального стремления ко злу у них нет тоже. Они не воплощение сатаны, это просто мелкие бесы, что и подчеркивается мелкостью букв в их названии. Они не творят зло только для своего удовольствия, а только при условии получения своей выгоды. При любой возможности они делают это без колебаний. Бесы рациональны и соизмеряют свои поступки с будущими последствиями для себя.

Глава 9

9.1

Итак, удовольствие бесы получают от процесса властвования, от продвижения наверх во властной структуре, от денег, причем не только от их обладания, а прежде всего от демонстрирования другим бесам признаков богатства и роскоши. Умеренные страдания бесам причиняют подчинение в рамках закона и обычаев вышестоящим бесам. Особое страдание причиняет бесу безнаказанный произвол, как правило, это действия по беспределу (то есть БЕСовскому ПРЕДЕЛьному Унижению) бесов рангом выше, связанные с отъемом денег, имущества и/или личной свободы. Амплитуда страданий существенно выше, чем удовольствия. Например, бес, будучи начальником, отнимая бизнес у беса рангом ниже, испытывает меньшее по величине удовольствие, чем страдания беса-терпилы. А при наказании за этот произвол, бес-начальник будет испытывать больше страданий, чем то удовольствие, которое он получил при отъеме денег у беса рангом ниже. Это предположение весьма реалистично. В самом деле, свои страдания чувствуются значительно острее, чем 1) прошлые свои удовольствия и 2) страдания других. Народ это выражает просто и ясно: «своя рубашка ближе к телу» и «что это за удовольствия, если за них приходится платить».

9.2

Морали в этом мире нет, есть эгоистическая стратегия увеличения своих удовольствий и уменьшения своих страданий. Но бесы учитывают и просчитывают величину будущих своих страданий тоже. Предчувствие будущих страданий приводит к страданиям текущим, правда, с существенно меньшей амплитудой. Бесы завистливы, чужой успех причиняет им страдания, но величина их меньше, чем страдания от произвола начальства при отъеме собственности или свободы.

9.3

Для устойчивости этого бесовского сообщества необходимо ввести ограничения на возможность пожирания его членами друг друга в финансовом и даже в буквальном смысле этого слова. Иначе через короткое время все общество будет состоять из одного главного начальника, который либо присвоит все имущество всех бесов, либо просто избавится от остальных членов сообщества. Пусть скорость осуществления всяческих злодейств начальства по отношению к подчиненным прямо пропорциональна рангу бесов и «достаточно» невелика, т. е. не позволяет уничтожить финансово или физически значительную долю населения общества за среднюю продолжительность жизни беса. В физике такое приближение называется адиабатическим. Всё меняется, но медленно. Посмотрим на направление этих изменений. Точка покоя для такой системы – совершенная тоталитарная диктатура с отъемом всей сколько-нибудь значимой собственности в пользу беса-правителя (назовем его Главный Бес) и его ближайшего окружения. Остальное население Бесовщины (название государства бесов) для выживания довольствуется натуральным хозяйством. Все денежные потоки старательно обходят его стороной. Система асимптотически стремится к этой точке покоя, но никогда ее не достигает. Наличие природных ресурсов позволяет замедлить скольжение к точке покоя, но не изменяет траекторию движения бесовского общества.

9.4

Нетрудно догадаться, что в результате некоторой эволюции у бесов чувство зависти меняется следующим образом – они не замечают успехов и богатств начальников. Любая кричащая роскошь начальства при головокружительных успехах в борьбе с коррупцией (эти успехи у бесов происходят постоянно) не вызывает чувство зависти у подчиненных бесов, они испытывают даже определенную гордость за свое начальство, если его роскошь роскошнее, чем у других начальников. Просто в результате эволюции те бесы, которые страдали от богатства начальников уже вымерли от стрессов и язвы желудка. Они ведь никак не могут повлиять на начальство, а бессильная злоба – прямой путь к могиле. Совершенно по-другому бесы смотрят на подчиненных. Они здесь хозяева положения и точно не допустят успехов и чрезмерного достатка у подчиненных бесов. Все лишнее будет достаточно быстро отнято и через сложную и разветвленную систему перераспределения попадет к тем бесам, которые находятся выше во властной пирамиде. Короче, старшие по рангу товарищи восстановят справедливость в их понимании.

9.5

Рассмотрим траекторию движения бесов, занятых бизнесом. Ими движет жажда наживы, конечно же. Часть из них разоряется вполне естественным путем. Но та часть, которая преуспевает, очень скоро может стать объектом пристального внимания представителей властной пирамиды. По их иерархии бизнесмен, не имеющий властного ресурса, не имеет права преуспевать более, чем любой бес с властным ресурсом. Поэтому бизнес необходимо отнять, а наглеца посадить. Но это общая схема. В нашей модели мы предположили, что процесс пожирания имущества нижестоящих бесов вышестоящими медленный. Поэтому часть предпринимателей могут процветать (в разумных рамках) продолжительное время. До них просто не доходят руки у бесов из властной пирамиды. Следует заметить, что хотя инициировать процесс отъема имущества у предпринимателя может практически любой бес из властных структур (например бес-участковый), но получение богатств будет осуществляться среди бесов согласно табели о рангах. Об этом позаботится инстинкт зависти бесов к нижестоящим, развитый путем эволюции до состояния абсолютной, почти интуитивной зоркости. Если кто гребет не по рангу, то он быстро будет наказан, его действия быстро пресечены и справедливость в понимании властной пирамиды быстро восстановлена – бабло перейдет к правильным бесам из более высоких слоев властной пирамиды. Таким образом, асимптотически участь частной инициативы и особенно успешной частной инициативы незавидна. Так или иначе процветающий бизнес будет отчужден от основателя, а основатель наказан. Однако происходит это не мгновенно. Поэтому и далее будут возникать бесы-предприниматели, движимые инстинктом жадности и летящие на огонек обманчиво доступного богатства. Но количество их будет невелико и в целом динамическое равновесие между процессами создания и успешного оперирования бизнесом и его потрошением и уничтожением будет сдвигаться в сторону последних.

9.6

Теперь посмотрим на этот процесс с точки зрения бесов, встроенных в систему власти. Появляется некто (предприниматель), который непонятно на каких основаниях начинает жить лучше их, хотя не обладает никаким властным ресурсом. Первая мысль, возникающая у бесов из властной пирамиды – «не потерплю и разорю», ведь у бесов совести нет. Но у них есть рациональность. Чтобы отобрать собственность у предпринимателя нужны усилия, это заметит начальство, если бизнес крупнее обычного норматива для присвоения, то всё уйдет к непосредственному начальнику и выше. А если бес в отчетный период уже прибрал к рукам что-то еще, то вообще все усилия пропадут даром – все поглотит ненасытная властная пирамида, точнее, более высокие относительно данного беса слои. Поэтому вторая мысль у этого беса будет примерно такая: «И кому это надо? Нашли дурака возиться для дяди». Получается, что при видимости полного произвола в такой бесовской системе имеются ограничители. Рациональность поведения бесов ограничивает их жадность. Это нетривиальный вывод.

9.7

Казалось бы, верховный правитель бесов может делать все что угодно: присваивать чужую собственность и чинить любые зверства по отношению и к предпринимателям, и к своим подчиненным. Это не совсем так. Опять-таки учтем рациональность его поведения. Его основная задача вовсе не творить зверства и не получать богатство. Кайф от ежесекундного властвования больше, чем удовольствие от расчленения или просто разорения своих подданных. Его задача – удержать свою власть. Для этого ему нужны лояльные подчиненные, которые заняты вялотекущей сварой между собой, и следовательно, даже теоретически им будет не до заговоров о захвате власти. Подчиненные подбираются не по квалификации и талантам, а по принципу личной преданности, то есть на них уже есть качественный компромат. Особое значение имеет интеллектуальный уровень непосредственных подчиненных Главного Беса. Они должны быть максимально глупы, а не просто притворяться тупыми.

9.8

Особое внимание уделяется силовым ведомствам. Их должно быть много и полномочия их должны пересекаться, что неминуемо приводит к столкновению интересов соответствующих начальников. Эти конфликты могут разрешаться только верховным правителем, что по идее должно укреплять его авторитет среди правящей прослойки. С течением времени он становится привычным и незаменимым предметом властного ландшафта. По искреннему мнению всей властной пирамиды его просто некем заменить. Вопросы о том, каким образом власть функционировала до текущего верховного правителя и как будет функционировать после него, отметаются как совершенно абстрактные, вредные, бездуховные, враждебные и вообще не относящиеся к реальности. Ограничений на присвоение собственности у верховного правителя нет. Но тем не менее всю собственность подвластного населения он не присваивает, потому что это нецелесообразно. Он обладает активом несравненно более ценным, чем деньги – возможностью властвовать. Однако это весьма беспокойный актив, он требует постоянных усилий для его удержания в своих руках. Именно сконцентрированность на этом и пренебрежение деньгами как таковыми ограничивает экспансию Главного Беса в сфере материальных активов. Он ограничивается парой дюжиной дворцов, дивизией личных телохранителей, батальоном лакеев, ротой холуев по информационному обеспечению и взводом приближенных к телу соратников. Скромненько, но со вкусом. Вкусы верховных правителей, впрочем, не сильно отличаются друг от друга.

9.9.1

Рассмотрим специальный подвид Главного Беса с официальным названием Наиактивнейший (злые языки зовут его менее поэтично: «имеющий шило в заднице»). Такой тип Главного Беса вследствие ли детской травмы, или иного удара судьбы постоянно желает преобразований и всяческой наиактивнейшей деятельности. Преобразует он всё, но с одним исключением – не трогает свои неограниченные полномочия и права, а также неограниченный срок своей власти. Итак, меняется и преобразуется всё что угодно, кроме всевластья Главного Беса.