Отчим

– Я не сомневаюсь, – отзываюсь я. – Держи в курсе и если что…

– Сразу звонить вам, – заканчивает за меня.

– Молодец, – киваю и отключаю звонок.

Хороший парень и не раз доказывал свою преданность. А по приезду в столицу он пашет даже больше, чем я. В моём случае круг доверенных лиц очень узкий, и Максим занимает второе место после моего брата.

Автомобиль тормозит на территории дома, и, схватив свои вещи, я выхожу на улицу.

– Завтра в девять, Миш, – говорю водителю и после его кивка поднимаюсь по ступенькам в дом.

В это время в особняке уже тихо, Мила наверняка занята своими миллионными вечерними процедурами, прислуга ушла к себе, а вот о Лере я сказать ничего не могу. Эта язва может быть где угодно.

Захожу в дом и направляюсь к лестнице, собираясь принять душ и завалиться спать. Но не успеваю встать на первую ступеньку, как в меня на всей скорости влетает тонкая фигурка с белокурыми волосами. На мою грудь выливается что-то тёплое, а девчонка взвизгивает от испуга.

Отхожу на шаг назад и всматриваюсь в освещённое экраном телефона лицо. Большие глаза девчонки округлены, а пухлые губы приоткрыты. В руке у неё полупустой стакан с молоком. Опускаю взгляд на свою грудь и вижу мокрое пятно на рубашке.

– Решили напасть исподтишка? – спрашивает Лера.

Голос у неё дрожит, лицо бледное, но всё равно огрызается. Окинув её нейтральным взглядом, не смог не заметить очередной топ, только бледно розового цвета, и две горошины сосков, а ниже крошечную тряпку, что другие называют трусами. Ну отлично!

– Теперь ты вообще не одеваешься? – выгнув вопросительно бровь, стараюсь сделать вид, что меня никак не волнует её вид.

И кого я обмануть пытаюсь – себя или её?

Словно только опомнившись, она начинает хаотично махать руками, пытаясь прикрыться, но добивается только того, что расплескивает остатки молока себе на топ.

Чёртова девчонка!

Теперь, кроме горошин сосков, я вижу всю её налитую грудь через мокрую ткань. Раздавшийся скрип зубов оказывается моим, а сбившийся стук в ушах – мой пульс.

– Мой дом, как хочу, так и хожу, – сдавшись, она гордо поднимает голову, разворачивается на пятках и, виляя круглой, скрытой под хлопковыми совсем обычными трусами, задницей, идёт на кухню.

А я смотрю ей вслед и не могу оторвать взгляд от босых ног молочного цвета. На голове у неё какое-то гнездо, топ и трусы – проще и не придумаешь, ничего сексуального. Так какого хрена у меня стоит так, что хоть орехи колоть иди?

– Совсем охренел, Руслан! – ругаюсь себе под нос и, тряхнув головой, спешным шагом поднимаюсь по лестнице.

Дрянь! Уверен, она у окна сидела и поджидала меня, чтобы позлить. Язык бы ей отрезать за язвительность и по заднице надавать в воспитательных целях.

«Уверен, что в воспитательных?», – шепчет издевательский голос в голове.

Мне вот только этого не хватает для полного комплекта – стояка на свою падчерицу. Будущую, но не суть. Точно надо отправить её от греха подальше. От себя.

Были у меня, конечно, молодые особы, но они не входили в круг членов моей семьи. Мне было глубоко плевать, кто они и почему раздвигают ноги перед первым встречным. Сделал своё дело и через минуту забывал о них. А эта… чтоб её!

– Русик, ты уже вернулся, – мурлычет Мила, как только захожу в спальню.

– Руслан, и никак иначе, – сухо бросаю я и, скинув пиджак на кресло, направляюсь в ванную комнату.

– Ты опять злой, – надувает свои ботоксные губы моя будущая жена.

Скоро начнёт тошнить от этого факта.

– Хочешь, я тебе массаж сделаю? – плетётся за мной в ванную. – Ой, а что это? – тычет пальцем в пятно на груди.

– Ничего, – отвечаю и начинаю расстёгивать пуговицы на рубашке.

– Давай, я помогу, – не унимается Мила.

– Выйди, – скрипя зубами, говорю я.

– Что? – спрашивает и глазами своими хлопает. – Не хочешь массаж, давай приятно сделаю, – произносит это томным голосом и начинает опускаться на колени.

– Я могу помыться в тишине? – рычу на неё, схватив за плечи и подняв на уровне своего лица.

– Ладно, буду ждать тебя в спальне, – улыбается, и я её отпускаю. Никакой гордости в этой женщине.

Слышу щелчок двери и только после этого, скинув с себя всю одежду, залезаю в душевую кабинку. Стояка как и не было, и всё благодаря Миле.

На дочь встаёт, а на мать и не дёргается. Отлично!

Разница – как между небом и землёй. Может, она её удочерила? Ну как такое может быть? Лера, словно белая роза с шипами, а Мила… ну максимум на гвоздику потянет.

Ну совсем крыша течёт, Руслан, уже женщин с цветами сравниваешь.

– К чёрту! – ругнувшись, я впечатываю кулак в белый мрамор и включаю холодную воду, а остыв немного, быстро моюсь.

Не успеваю толком выйти из кабинки, как раздаётся женский крик на весь дом. Спешно намотав полотенце вокруг бёдер, выхожу из комнаты, хватаю из ящика с бельём пистолет и аккуратно открываю дверь спальни.

Глава 4

Лера

Услышав крик, я выбегаю из комнаты как ошпаренная, но у самой лестницы сама чуть не кричу, когда сталкиваюсь с полуобнажённым Русланом, у которого в руках пистолет, и вряд ли игрушечный.

– Тихо, – шепчет он одними губами и прикладывает указательный палец к своим губам. – Иди в свою комнату! – так же шёпотом приказывает он.

Я решительно мотаю головой и делаю шаг к лестнице. Но меня тут же хватают за запястье и, резко потянув, припечатывают носом в голую и твердую как камень грудь.

– Вернись к себе в комнату, – грозно шипит на меня, сдвинув брови к переносице, отчего его лицо кажется ещё более суровым.

– Нет, – шиплю ему в ответ и смотрю снизу-вверх.

От него пахнет свежестью, дождём и немного табаком. Такой запоминающийся головокружительный запах, что я на секунду прикрываю глаза и глубоко вдыхаю. От мужчины несёт силой, холодом, и это при том, что тело у его горячее и влажное.

Мои руки покоятся на его груди, и чем дольше я прижата к нему, тем чаще бьётся его сердце. Слышу, как учащается его дыхание, и чувствую, как в мой живот упирается что-то твёрдое. Бросив быстрый взгляд на его руку, понимаю, что это не пистолет. Соски скрутились и моментально затвердели, как только пришло понимание, каким оружием он упирается в мой подрагивающий живот. Поднимаю глаза и смотрю в чёрные омуты. Тону в их темноте, на миг забывая, кто я, кто он, и что мы здесь делаем. Неосознанно царапаю его грудь короткими ногтями и облизываю пересохшие губы. От Руслана этот жест не укрывается, и я вижу, как судорожно дёргается его кадык.

Он берёт себя в руки, и вместе с низким рыком из его рта вырывается что-то неприличное. Он толкает меня за свою спину и начинает спускаться по лестнице вниз, крепче сжав пистолет двумя руками.

Кусаю губы от нервов и волнения и иду за ним. Руслан, словно солдат из кино, заглядывает в каждую комнату, не забывая тыкать пистолетом, готовый броситься на врага с кулаками.

Наконец мы доходим до кухни, откуда льётся свет и слышатся всхлипы. Прижавшись спиной к стене, Руслан толкает и меня, коснувшись моего живота и оставляя горячий след от своей большой ладони. Шикнув, чтобы я была тише, он осторожно заглядывает на кухню, хмурится и окончательно выходит из-за угла.

– Мила? – спрашивает он в недоумении.

Делаю шаг вперёд и захожу следом за ним. Вижу маму в халате с замотанным в бумажную салфетку пальцем.

– Мама, что случилось? – спрашиваю взволнованным голосом, подходя к ней, но она, словно не замечая, идёт в сторону Руслана, чуть ли не толкнув меня плечом.

Выдыхаю, и плечи от досады моментально опускаются, это замечает жених мамы и сжимает челюсть.

– Что произошло? – спрашивает Руслан маму, едва не скрипнув зубами.

– Милый, мне так больно, – всхлипывает мама. – Я ноготь сломала, – говорит она и протягивает руку жениху.

Тот опускает взгляд на сломанный ноготь и, будто не веря в происходящее, смотрит маме в лицо.

– Ты совсем идиотка? – рычит он. – Ноготь сломала? Голову себе не сломала… – от ругательства он сдерживается, но всё и так написано на его лице.

– Я только сегодня сделала новый маникюр, – жалобно протягивает мама. – И он сорвался с мясом, смотри, – суёт под нос палец с тонкой полоской крови.

– Твою же мать! – закатывает глаза и тяжело вздыхает Руслан. – Иди наверх, Мила, – угрожающе спокойно обращается он к матери.

– Но, Русик, – тянет мама голосом задушенной кошки.

– Марш наверх! – рявкает так, что я сама вздрагиваю.

Мама, обиженно фыркнув и гордо вздёрнув голову, идёт наверх.

Я его ненавижу, но в этом случае полностью поддерживаю. Я из своей комнаты такой крик услышала, что думала – к нам в дом воры забрались, это как минимум. А что имеем? Сломанный ноготь? Трагедия года. Да она так слезами не заливалась, даже когда бедный Арсений Петрович умер. На кладбище только пошатнулась, якобы в обморок падает, чтобы пришедшие оценили, а так – никакого сожаления.

– А ты что стоишь? – рычит на меня Руслан, заставляя вздрогнуть и вырывая из размышлений.

– На меня тоже наорёшь? – смотрю на него с вызовом и тут же понимаю, что неудачный момент я выбрала для поддевания будущего отчима.

Он выглядит таким уставшим, что мне его даже жалко.

– А смысл на тебя орать? – безэмоциональным голосом спрашивает и делает шаг в мою сторону. – Зря только нервы тратить, – произносит, нависая надо мной, как скала.

Пару минут я, как загипнотизированная, смотрю в его глаза и с трудом сдерживаюсь, чтобы не опустить свои ниже. Пройтись взглядом по мощной груди, твёрдому торсу с чёткими кубиками и ниже – туда, где его… оружие.

«Господи, Лера, ты совсем дура?», – осуждающим тоном кричит здравый смысл.

– Вот и не трать нервы, «папочка», – в горле пересохло, и хрипотца в голосе выдаёт меня с потрохами. – Нервные клетки не восстанавливаются, а в твоём возрасте и подавно.

– Иди к себе, Лера, – спокойно, даже с подобием улыбки на лице, произносит он.

– А то что? – усмехаюсь я, вздёрнув голову ещё выше.

– А то… – наклоняется так близко, что наши губы оказываются в миллиметре друг от друга. От этой близости дыхание перехватывает, а сердце нервно бьётся в груди.

Глаза Руслана покрываются чёрной дымкой, зрачки расширяются, а шумное дыхание делает его похожим на готового к прыжку быка. Я с трудом, но выдерживаю его взгляд, и жду, чем он мне на этот раз угрожать будет. Но пауза затягивается, а у меня уже шея болит от того, как высоко мне приходится задирать голову.

– Иди в свою комнату, Лера, – низким и хриплым голосом говорит он.

– Не указывай мне, что делать! Ты мне никто, – шиплю ему в ответ и наблюдаю, как начинают трепетать его ноздри, как судорожно поднимается и опускается его грудь. Вот-вот, и меня ударят.

– Ты когда-нибудь договоришься. Не думай, что моё терпение резиновое, – вопреки его реакции, говорит он спокойным тоном, только глаза выдают истинное состояние.

– Да ты камень, такой же бесчувственный и твёрдый, – ляпнула, не подумав, и тут же прикусила себе язык.

Руслан хмыкает, правильно поняв мою фразу, пока я проклинаю себя за длинный язык.

– Где Лиза? – спрашиваю, решив сменить тему и не акцентировать внимание на своём замечании про его тело.

– Там, где её место, и не лезь в это, – с раздражением в голосе отвечает он.

– Она моя подруга, – в сердцах бросаю я и топаю ногой.

– Не. Лезь! – рычит он, наклонившись ещё ближе и обдавая моё лицо горячим дыханием.

– Знаешь, что? – начинаю я, но вдруг чувствую, как по моим ногам что-то сползает, и, отвлёкшись, опускаю взгляд туда. И моментально краснею как свежесваренный рак.

У моих ног расстелено полотенце, а Руслан стоит, в чём мать родила. Как у меня кровь закипела, а щёки стали гореть, когда взгляд упал на… его детородный орган, я и говорить не хочу. Мне вдруг захотелось испариться в воздухе или провалиться сквозь землю. Но вместо того, чтобы отойти от него или убежать в свою комнату, я стою и пялюсь во все глаза на толстый, с выпуклыми венами и багровой головкой член.

– И не стыдно? – хриплый шёпот, и горячее дыхание касается моего уха, и я, вздрогнув, поднимаю взгляд на Руслана.

Хочется съязвить в ответ, но язык прилипает к нёбу, а в горле застревает ком. Нахожу силы только на то, чтобы сделать шаг назад и не опускать глаза вниз, а для этого приходится часто моргать и одёргивать себя.

Сглотнув образовавшуюся во рту слюну, я максимально обхожу Руслана и пулей вылетаю из кухни, слыша за спиной его громкую усмешку. А добравшись до своей комнаты, закрываю дверь и прислоняюсь к ней спиной, пытаясь выровнять дыхание.

Никогда не думала, что, увидев член, я потеряю дар речи. Нет, я видела, конечно, в фильмах для взрослых. Интересно было, и я взглянула одним глазком. Ну, может, не одним, но вживую я увидела его первый раз!

Арс часто намекает перейти уже к горизонтальному положению, но я не готова. Он мне нравится, но пока не настолько, чтобы отдать ему свою девственность. Хочется красиво, романтично – лепестки роз на белых простынях, ароматические свечи и приятная музыка. А Арс пока только тискает меня в своей модной машине, то и дело протягивая мою руку к своему паху. Я понимаю, что для парней его возраста секс в машине – обычное дело, и даже крутость какая-то, но не для меня. Я не девушка, склеенная в клубе для того, чтобы поиметь в тачке, пусть она хоть сто раз модной будет.

За дверью раздаются тяжёлые шаги, и я задерживаю дыхание, прислушиваясь к ним. На секунду по ту сторону становится тихо, и я всем своим нутром чувствую, что Руслан стоит под моей дверью. Сердце делает кульбит и беспокойно бьётся. В этот момент я разделяюсь на две части: одна хочет снова взглянуть на этот мешок тестостерона, а вторая желает никогда ему на глаза больше не попадаться. И я даже вспоминать не хочу, как рот наполнился слюной, а низ живота приятно покалывало, когда он стоял передо мной, как бог, спустившийся с Олимпа.

Нет! Я его ненавижу! Всё!

Шаги возобновляются и постепенно становятся почти неслышными. А когда раздаётся хлопок двери, я выдыхаю и плетусь к кровати, где без сил падаю на мягкую постель. Где-то вибрирует телефон, но я даже не дёргаюсь посмотреть, кто там. Скорее всего, это Арс, и он будет уговаривать меня поехать с ним на очередную вечеринку. Не хочется, сегодня так точно.

Спрятавшись под одеялом, я закрываю глаза, но уснуть не получается. Перед моим взором так и стоит обнажённый мужчина и криво усмехается, словно издевается надо мной одним только взглядом. Внезапно в голову приходит осознание, что сейчас он наверняка между ног моей матери, и от этого становится противно и неприятно. В груди и вовсе что-то колет, и мне очень не хочется, чтобы эти уколы были тем, о чём я в первую же очередь подумала.

«Он отморозок, которому плевать на мнение чужих людей. Всё, на что он способен – это приказывать и указывать людям на их место. Альфонс, спустившийся с билбордов с рекламой фитнес-центров, которому нужны деньги покойного мужа мамы», – мысленно повторяю, пытаясь не дать волю эмоциям и изменить мнение об этом мужчине.

Но, кажется, поздно я одумалась. В этом я совсем скоро смогу убедиться.

***

По ушным перепонкам бьёт громкий бит, перед глазами мигают разноцветные блики, а во мне уже несколько коктейлей. Тело расслаблено, а голова, словно чугунная. Мозг безжалостно подкидывает мне картинки голого жениха моей матери, то и дело заставляя щёки гореть.

Я так стараюсь не пересекаться с Русланом, избегать его за завтраком и не выходить вечерами из комнаты, но мы живём в одном доме, и это почти невозможно. После той ночи я не могу ему язвить, не получается огрызаться. Вижу его, и каждый раз он словно стоит передо мной голый.

Такие смешанные чувства, что сама теряюсь. Ненавижу его ещё больше и всем своим видом показываю ему это. Игнорирую, не отвечаю на его вопросы, не поддерживаю разговор, когда вынуждена сидеть с ним и мамой за одним столом. Делаю всё, чтобы показать, как он и его присутствие мне безразличны, а на деле не могу перестать о нём думать.

– Ещё? – кивает Арс на мой пустой бокал.

Решив, что хватит тухнуть дома и мучать себя мыслями о Руслане, я сама позвонила Арсению и попросила отвезти меня в клуб. Кто сказал, что алкоголь помогает? Врут они всё, стало только хуже.

– Угу, – всё, что могу выдавить из себя в ответ.

Я уже столько выпила, что вряд ли смогу стоять на ногах. Но чувство меры, судя по всему, осталось дома. А Арс и рад меня напоить, надеется, что я наконец сдамся и раздвину перед ним ноги. Может, стоит это сделать? Может, перестану думать о Руслане? Не буду видеть его во снах? В очень неприличных снах.

Как он прижимает меня к своей влажной груди, как его запах кружит мне голову. Почему-то я начала представлять его в душе… горячие струи воды стекают по плечам, мускулистой груди и кубикам пресса. Так хочется пройтись пальцами по ним, очертить, сосчитать, ноготками царапнуть. Провести по выпуклым венам, почувствовать, как бурлит кровь и как бьётся жилка на шее.

– Ты мне сегодня нравишься, – врывается в мои мысли голос Арса, и я вздрагиваю, когда он сжимает моё бедро.

«Очнись, Лера! Ты в клубе со своим парнем, а мечтаешь о будущем отчиме. Гореть тебе в аду вечно», – причитает здравый смысл, и я, едва заметно тряхнув головой, обращаю внимание на парня.

– Спасибо, – говорю я и беру из его рук протянутый бокал с мартини.

Приобняв меня за талию, он наклоняется и оставляет на моих губах лёгкий поцелуй. С горечью понимаю, что меня его ласка никак не торкает. Никаких мурашек, никакой трясучки или волнения. Словно обмениваюсь любезностями с братом, которого у меня нет.

Нет, надо что-то делать, так нельзя. Арс ведь нравится мне, да он половине нашего потока нравится. Каждая вторая мечтает оказаться в его машине и светить полуголыми ногами на переднем сидение, мило хихикая. А я морщусь, когда он спускается влажными губами к шее, стелет дорожку из поцелуев до плеча и рукой спускается по спине к ягодицам.

В голове неоновая вывеска мигает – остановить его, пока не поздно. Не сотворить глупость, о которой завтра пожалею. Но сколько я в девственницах ходить буду? Мы уже несколько месяцев встречаемся, и Арс долго не выдержит, он и так давно ждёт. Странно, что он столько времени терпит и не сильно на меня давит.

Выдохнув, я выпиваю весь бокал, повернувшись к Арсению, обнимаю его за шею и сама целую. Но это всё равно не помогает, не вызывает во мне никакого желания, кроме как прекратить эти ласки.

Но вдруг меня словно в огонь бросают: в голове будто пузырь лопается, я вздрагиваю, и тело становится ватным, будто кто-то вытянул из меня все силы одним махом. Моментально возникает желание лечь на мягкий бордовый диван и уснуть мёртвым сном, но руки Арса сильнее прижимают меня к телу, а губы продолжают мять мои.

А я не могу понять, что происходит. Как этот бокал мог так меня обессилить? Вроде голова соображает, а тело совсем не слушается. Сижу в объятиях Арсения, словно надувная кукла. Я его даже больше не целую, а вот он, кажется, слетел с катушек.

Подняв меня с дивана, усаживает на свои колени и, приземлив свои руки на мою попу, вдавливает в свой пах. Я промежностью чувствую выпуклость в его штанах.

Не хочу! – хочется крикнуть, но едва губами шевелю.

Арс же продолжает мять мою задницу, целует остервенело, спускаясь к ключицам и ниже, пока не доходит до полушарий груди. Вот-вот и меня разденут на глазах у всех.

– Лера? – раздаётся смутно знакомый голос. – С ума сошла? – с возмущённым тоном меня хватают за плечо.

Арс отрывается от меня и бросает гневный взгляд влево, а я едва нахожу в себе силы, чтобы повернуть голову.

– Тётя, тебе чего надо? – огрызается Арсений на женщину.

Прищурившись и сфокусировав взгляд, я узнаю в девушке Полину – мою давнюю подругу.

– Какая я тебе тётя?! – прикрикивает Полина. – Ты что творишь? – обращается она ко мне.

Я же смотрю на неё и слова вымолвить не могу, кроме нечленораздельного мычания.

– Ты в себе вообще? – наклонившись, она всматривается в моё лицо. Нахмурившись, хватает меня за руку и буквально заставляет моё тело подняться с колен Арса.

– Ты кто такая? – возмущается Арс.

– Тебе лучше не знать, – грозно отвечает она моему парню и, схватив меня за плечи, внимательно смотрит в мои глаза. – Ты что-то приняла? – спрашивает меня.

Мотаю головой насколько хватает сил, и Полина переводит взгляд на Арсения, прищуривается и неприлично ругается.

– Поехали, – говорит она. – Идти можешь? – приобняв за талию, она заставляет меня опереться на неё.

– Слышишь, ты что делаешь? – встаёт перед нами Арс. – Она со мной приехала, со мной и уедет, – твердит он.

– Ты сейчас уедешь отсюда прямиком в полицейский участок, – шипит на него Полина. – Что ты ей подсыпал? – рычит, подавшись вперёд.

А меня словно стрелой пронзает, и в голове мигом складывается пазл: почему я вдруг так ослабела, почему тело не слушалось, и куда пропали все мои силы.

– Ничего, – неуверенно отвечает Арс.

– Да? А если я сейчас ментов вызову и Леру на анализ отвезу? М?

– Она сама хотела расслабиться, я просто помог ей в этом, – тут же оправдывается Арсений, а у меня глаза на лоб лезут, ну или мне так кажется, потому что тело будто не моё.

– Вот в полиции и расскажешь эти сказки, – кивнув, бросает Полина. – Отойди! – требует она, и Арс отходит, открыв нам путь.

– Какие менты? Ты ничего не докажешь, – усмехается парень и прячет руки в карманы джинсов.

– Посмотрим, – бурчит в ответ Полина и направляется на выход из клуба, придерживая меня за талию.

– Твою же мать! – раздаётся нам в спину.

– Козлина, – ругается Поля, пока идём к выходу.

А оказавшись на улице и вдохнув свежий холодный воздух, я немного трезвею.

– Давай, садись в машину, – открывает передо мной дверь красненького автомобиля.

– Нельзя домой, – едва слышно говорю я. – Убьёт…

Не знаю, когда я начала бояться Руслана, но не сомневаюсь, что из меня сделают фарш, если я приду домой не только пьяная, но и… Господи, как Арс мог так со мной поступить?

– Хорошо, едем ко мне тогда, – успокаивает Полина и помогает мне сесть на переднее сиденье.

Пристегнув меня ремнём безопасности, она закрывает дверь, обходит машину и садится за руль. Заводит автомобиль, вручает мне бутылку воды и открывает окно с моей стороны. Свежий и прохладный воздух бьёт в лицо, и я медленно начинаю обретать силы и контроль над телом.

– Кто это был? – спрашивает она, смотря на дорогу.

– Мой парень, – хрипло отвечаю я.

– Надеюсь, уже бывший парень, – скрипя зубами, говорит она.

– Угу, – мычу я, чувствуя, как к глазам подкатывают слёзы.

Обидно, неприятно и больно от того, что Арс решил таким образом затащить меня в постель. Не ожидала от него такого.

– Мачо недоделанный, – продолжает ругаться Полина.

До самого её дома она то и дело бросала в сторону Арсения ругательства и отчитывала меня. А я молча слушала и беззвучно плакала, понимая, что она права во всём. И я дура, и он козёл.

Когда Полина паркуется у многоэтажного дома, я уже более-менее трезва. Продолжаю упираться о её плечо – так доходим до подъезда, а потом на лифте поднимаемся на седьмой этаж.

В новой постройке пахнет чистотой, и в такое время тишина звенит в ушах. Или у меня после клуба звенит, не поймёшь. Квартира Полины находится в двух шагах от лифта. Вытащив ключи из сумки, она открывает дверь и пропускает меня в просторный холл.

– Так, секунду, – говорит она и скрывается за угол, чтобы вернуться через несколько секунд. – Вот, выпей, – протягивает мне белый кружочек и стакан воды.

– Что это? – спрашиваю, но таблетку глотаю, помогая ей дойти до желудка несколькими жадными глотками воды.

– Это поможет очистить желудок, станет легче, – отвечает и, опустившись на корточки, помогает мне снять высоченные туфли. – Идём сюда, – тянет меня за руку куда-то в сторону и, открыв передо мной белую дверь, подталкивает внутрь. – Снимай, – кивает на моё платье, но понимая, что я торможу, сама расстёгивает молнию на спине и раздевает меня. – Таблетка действует быстро… – не успевает она закончить предложение, как к горлу подкатывает тошнота, и я наклоняюсь над унитазом. – Вот так, – довольно замечает Полина, собрав мои распущенные волосы в кулак.

Вывернув желудок наизнанку, я оседаю на пол, захлёбываясь слезами и обняв себя за плечи.

– Всё-всё, плакать не надо, – успокоительным тоном говорит подруга и, обняв меня, гладит по спине. – Сейчас примешь душ, а я пока чай заварю, и всё пройдёт, – спокойным тоном.

Поднимаюсь с пола и захожу в душевую кабинку, пока Полина кладёт на тумбочку чистое полотенце и пушистый белый халат. Включаю холодную воду и встаю под жёсткие струи. Тело знобит, кожа покрывается мурашками, а по щекам стекают слёзы, которые тут же смывают ледяные капли.