скачать книгу бесплатно
Белов закрывает дверь, поворачивается ко мне, внимательно осматривает с головы до ног, и мне даже становится жарко под его взглядом.
– Раздевайся! – приказным тоном говорит, и мои глаза ползут на лоб.
Округлив глаза до неимоверных размеров, я замерла на месте, словно к полу корнями приросла.
– Что, простите? – выдавливаю из себя, неуверенная, что правильно расслышала.
– Мне тут донесли, что эти камуфляжи, – рукой указывает на мой комбинезон, – с секретами, так что снимай и покажи, что ты там прячешь, – с этими словами Белов хватает стул от длинного стола, садится, закинув ногу на ногу, и всем своим видом показывает, что он в ожидании зрелища.
– Вы, наверное, заработались, – усмехаюсь нервно. – Полицейский участок со стриптиз-клубом путаете, – проговариваю и руки на груди скрещиваю, будто защищаясь от него.
Собственно, он прав, мой комбинезончик имеет множество внутренних карманов. Я заказала его на одном иностранном сайте только потому, что он тёплый. Однако очень пригодился, особенно когда нужно спрятаться от чужих глаз.
– У тебя два варианта: либо сама, либо это делаю я, – серьёзным тоном произносит, и я понимаю, что выбора особо нет.
Не сомневаюсь ни капли, что он разденет меня и глазом не моргнёт. Вот только я не имею желания, чтобы меня кто-то лапал. Да я и не голая под комбинезоном.
– Ну так, может музыку включить? – подмигивает, и мне хочется запустить в него чем-нибудь тяжёлым.
– Индюк вы напыщенный, – выплёвываю, не подумав.
– Статья триста девятнадцатая – оскорбление представителя власти, наказывается штрафом в размере до сорока тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до трех месяцев, либо обязательными работами на срок до трехсот шестидесяти часов, либо исправительными работами на срок до одного года… – выпаливает как по учебнику.
– Я поняла, – прерываю недовольным голосом и, зацепив собачку молнии, тяну её вниз.
Белов смотрит на меня, даже не моргая, и в глазах, мне показалось, на секунду промелькнуло предвкушение. Но это скорее профессиональное, и он ждёт, что сейчас найдёт кучу компрометирующих вещей под моей одеждой.
Первым делом я вытаскиваю руки из рукавов, оставаясь в белой водолазке, с горечью осознавая, что утром я так торопилась успеть на место происшествия, что накинула её на голое тело. От резкой смены температуры соски выпирают, и раздавшийся глухой кашель добивает меня.
Чёрт бы тебя побрал, Белов!
С другой стороны, я уже забыла, когда на меня мужчина смотрел как на женщину, и совру, если скажу, что эти искры в глазах следователя мне неприятны.
Наклоняюсь и снимаю ботинки, чтобы легче было плотный комбинезон снять. Остаюсь босиком в одних лосинах чёрного цвета и, собственно, водолазке, через ткань которой выпирают скрученные от прохлады соски. Вот только чувствую я себя голой под пронзительным взглядом следователя.
Белов осматривает меня с ног до головы, будто впервые человека противоположного пола видит. Медленно проходится глазами от щиколоток, по коленкам и застывает выше, где торчит моя грудь. Обнимаю себя руками, закрывая ему обзор, и только это его отрезвляет. Тряхнув головой, он слишком резко поднимается на ноги, и, когда сам снимает свою джинсовую куртку, я делаю шаг назад.
– Спокойно, Комарова, – усмехается, правильно поняв моё отдаление. – Я на кости не бросаюсь, – хмыкает, пробежавшись ещё раз взглядом по мне.
– Приму это за комплимент, – с притворной улыбкой говорю я.
– А не стоит, ветром сдует, и не заметишь, – произносит, отвернувшись.
Повесив верхнюю одежду на спинку стула, он встаёт передо мной в тонком свитере тёмно-серого цвета, что сидит на нём, словно перчатка. Кажется, что одно неверное движение, и вещица треснет по швам. Сейчас я могу разглядеть его лучше, убедиться, что плечи широкие, что на руках мышцы бугрятся, а от кистей до локтей тянется паутина вздутых синих вен. Но больше шарма ему придаёт плечевая кобура, как доказательство, что передо мной настоящий полицейский, и мне стоит меньше рот открывать.
«Ещё слюну пусти, Варя», – раздаётся в голове, и я мгновенно отворачиваюсь.
– Итак, что у нас тут?! – проговаривает Белов, забыв обо мне или сделав вид.
Схватив мой комбинезон, он хлопает руками по нему, словно из подушки пыль выбивает, и, естественно, нащупывает что-то.
– Как интересно, – поворачивается ко мне, достав из одного из внутренних карманов пластиковый продолговатый предмет, на первый взгляд похожий на футляр для очков.
Следователь-зануда открывает его, только держит не с той стороны, и первым оттуда выпадает тонкий шприц. Облизнув пересохшие губы, я нервно тру шею, чувствуя, как краснеют щёки.
– Колемся, Комарова? – спрашивает и наклоняется за шприцем. – А с виду такая приличная девушка, – цокает языком, издеваясь.
– А ещё, говорят, лучший следователь в городе, – фыркаю я.
Открыв футлярчик на этот раз правильно, Белов хмурится, осматривая две ампулы пальчикового размера, и внимательно вчитывается в этикетку.
– Это инсулин, – говорит очевидные вещи и снова ко мне поворачивается, только сейчас смотрит на меня по-другому, с жалостью.
– Да, и не надо на меня так смотреть, – выплёвываю я.
С тех пор, как мне сообщили, что теперь я буду всю жизнь «колоться», я старалась скрывать это и всегда стыдилась, если кто-то узнавал. Может это глупо, но мне стыдно, что я диабетик.
– Двадцать шесть лет, и уже с диабетом…
– Я не выбирала, – перебиваю и впервые за сегодня по-настоящему злюсь. – Знаете, болезни не берут в магазине. Приходишь такая и на прилавке смотришь, какую бы я хотела, – изображаю задумчивость, прикладывая палец к губам.
– Успокойся, – мирным тоном обращается ко мне Белов. – Сколько доз в день? – спрашивает и сам пытается понять, держа в ладони те две ампулы.
– Две, – неохотно отвечаю и срываюсь с места, чтобы убрать всё обратно в футляр.
– На месте стой! – приказывает, и я застываю.
К горлу ком подкатывает, и мне вдруг хочется расплакаться от того, что совершенно чужой человек узнал о моём недуге, от обиды на судьбу, что решила наградить меня пожизненной болезнью, и от отсутствия защиты. Я человечек сильный, но и мне иногда нужно крепкое плечо, о которое можно опереться. Или мягкие колени, куда можно прилечь и поплакаться.
– В какое время? – продолжает пытать меня Белов.
– Неважно, – бурчу обижено.
– В какое время, Комарова? – повторяет с нажимом в голосе.
– Утром и вечером, – отвечаю со вздохом.
Белов смотрит на свои часы, что-то в голове обдумывает, снова бросает на меня изучающий взгляд, и вдруг сам убирает всё в футляр и кладёт его обратно в карман.
– Одевайся, – велит, кивнув на комбинезон.
И не думая медлить, я спешно погружаюсь в этот тёплый скафандр, чувствуя невероятную защиту, словно я не зимнюю одежду на себя накинула, а как минимум стену вокруг себя построила.
– Пошли, – бросает, уже сам одевшись, и, взяв меня за руку, тянет к выходу из кабинета, да так резко, что я и опомниться не успеваю.
Глава 5 Не суди книгу по обложке
Варя
Белов тащит меня по участку в сторону выхода из здания, вцепившись в мою руку, словно клещами. На нас смотрят все, кто мимо проходит, и вопросительно брови выгибают. А я что, я сама не знаю, что происходит и что на него нашло.
– Руслан Александрович… – вырастает на его пути какой-то молодой парень в гражданке и с бумагами в руках.
– Не сейчас, Вова, – отмахивается от него Белов и, нагло отпихнув, продолжает идти.
– Но Руслан Александрович, вы сказали… – кричит вслед молодой человек.
– Вова, вернусь через полчаса, – рявкает, будто этот Вова что-то ему сделал.
Выходим на улицу, я едва успеваю перебирать ногами, один его шаг как два моих. Спускаемся по ступенькам, чувствую, как одна нога скользит, и через секунду затылок простреливает острой болью, а перед глазами ясное небо.
– Да вашу мать! Я двадцать раз с утра велел песка насыпать на входе! С кем я, чёрт возьми, разговариваю? Давно улицы не патрулировали? – орёт на всю округу Белов, обращаясь к стоящим на крыльце полицейским, попутно поднимая меня с холодной земли, покрытой льдом и снегом.
– Всё нормально, – хрипло проговариваю, одной рукой держась за голову.
По телу мурашки пробежали, ладони вспотели, и это не от падения и не холода. Это от того, что Белов, обняв меня за талию, прижимает к своей крепкой груди. Даже боль прошла, а щёки и вовсе горят, будто я на тропическом пляже под солнцем греюсь.
– Что стоим? За песком пошли. Бегом! – рявкает, и мужчины как испуганные тараканчики побежали в разные стороны.
– Всё в порядке, правда, – выдавливаю из себя, потому что его запах уже кружит мне голову похлеще, чем удар об лёд, и в горле в мгновение пересохло.
Ох, Варя, на тебя руку положили, а ты растаяла, как мороженое на солнце.
– Не мешай мне работать, – с улыбкой проговаривает и, продолжая держать меня, словно мы в танце застыли, поднимает вторую руку и нащупывает шишку на моём затылке. – Голова не кружится?
– Н-нет, – вру.
Ну не скажу же я, что кружится, но от его близости, от исходящего от него запаха настоящего мужчины и от лёгких касаний его рук.
– Сколько пальцев видишь? – машет перед моими глазами двумя пальцами.
– Четыре, – отвечаю и прикусываю губу.
– Ясно, едем в больницу, – деловым тоном проговаривает.
– Успокойтесь, товарищ милиционер, – посмеиваюсь. – Я шучу, всё в порядке, даже не сильно ударилась.
– Сейчас, может, и нет, но уверен, в прошлом есть грешок, – бросает, усмехнувшись, но отпускать меня и не думает.
«Пусть держит подольше, нам так хорошо в его объятиях», – томно проговаривает та часть меня, которая по мужской ласке соскучилась.
– Батюшка в чан уронил, когда крестил, – отвечаю серьёзным тоном, но, конечно же, это не так.
– Так ты ещё и крещёная? – наиграно удивляется. – Боюсь представить, что было бы, если бы нет, – театрально вздыхает.
– Может, уже отпустите меня, товарищ милиционер? – спрашиваю, опустив глаза вниз, где наши тела плотно прижаты друг к другу.
Белов словно только сейчас понял, что держит меня у своей груди, так резко отпустил и на шаг отошёл, что я опять чуть не свалилась.
– Идём, пока ты себе шею не свернула, – вздыхает и направляется в сторону своей машины.
– И как я жила все эти годы без вас, – мотаю головой и иду за ним какого-то чёрта.
Могла бы сказать «спасибо, до свидания» и свернуть влево, в сторону остановки.
– Под ноги смотри, – бросает через плечо.
– А куда мы, не подскажете? – решаю спросить, застыв у автомобиля цвета хаки, внешне очень похожего на УАЗ, но, судя по названию и знаку на капоте, это не он.
– Позволь напомнить, что вопросы должен задавать я, – уходит от ответа, разблокировав машину. – Садись! – приказным тоном бросает и сам занимает место водителя.
Забираюсь в автомобиль, в буквальном смысле этого слова, потому что он высокий, а я с коротенькими ножками. В третий раз за один день я оказываюсь в этом транспорте, где всё пропитано его запахом. Придётся комбинезон в химчистку отправить.
«Или нет… и иногда вдыхать этот вкусный аромат», – проносится в голове.
Ну уж нет, надеюсь не чувствовать, не видеть и не слышать больше товарища следователя-зануду. Сегодня наша первая и последняя встреча, и я даже скажу ему спасибо, если он повезёт меня домой сейчас.
Белов заводит мотор, выруливает с парковки и выезжает на дорогу. Чтобы проехать два квартала и… остановиться.
– Что случилось? – спрашиваю я.
– Приехали, – коротко отвечает и глушит машину.
– В смысле? Зачем тогда автомобиль тревожить? – не понимаю я его.
– Что бы ты голову себе на разбила по пути, – говорит он абсолютно серьёзным тоном и выходит.
– Какая забота, – закатываю глаза и следую за ним.
Обхожу машину и понимаю, что мы приехали в кафе, и окончательно теряюсь в догадках.
Белов собирался обыскать меня, допросить и, может, чем-то напугать, как, например, сегодня утром. Но что он сделал? Привёз меня в кафе.
– Мы будем за кем-то следить? – спрашиваю, вытаскивая наружу свои фантазии.
Я с детства увлекаюсь детективами и не раз представляла себя, сидящей в засаде, полицейским под прикрытием или шпионом.
– Комарова, вроде умная, но как выкинешь что-то… чистая блондинка, – вроде похвалил, но и оскорбил, знаю я такие приёмчики. Кнут и пряник.
– Вы считаете меня умной? – искажаю голос, делая его похожим на мяуканье ободранной кошки, и играю радостное удивление тупой блондинки.
– Откуда ты взялась на мою голову?! – вздыхает и делает шаг вперёд. – За мной, Комарова!
– А вы мне не приказывайте, я на вас не работаю, – бросаю ему в спину, но всё же следую за ним.
– И слава богу, я бы застрелился на третий день, – говорит Белов, когда мы уже заходим в кафе.
– Значит точно надо устроиться к вам в участок, – усмехаюсь.
