скачать книгу бесплатно
Борис никак не отреагировал на эту реплику, понимая, что находится в Одессе, где таксисты тоже играют роль одесситов.
– В Одессе впервые? – спросил водитель.
– Нет, – ответил Борис.
Водитель замолчал, а Борис стал вспоминать свой последний день в Одессе.
В тот день он успел завалить последний экзамен, забрать документы и обнаружить в своем кармане последние пятьдесят копеек.
Взять билет на эту сумму до Киева, где у него жила тетка, которая, собственно говоря, и рекомендовала ему поступать в ОЭИ, не было и речи. И он пошел болтаться по городу. На Дерибасовской зашел в пивную под названием «Гамбринус».
Он помнил дубовые столы и лавки без спинок, весьма специфический запах, поскольку под отдельными столами был желобок, по которому текла вода, и можно было тут же справить малую нужду.
Ассортимент пива был небольшим: «Жигулевское» и «Рижское».
Борис взял кружку и устроился на свободное место.
Первый же глоток освежил его и опьянил. Он вспомнил, что весь день ничего не ел. И зверский аппетит проснулся в молодом организме.
– Не занято? – спросил его мужик средних лет, от которого пахло водкой.
– Свободно, – ответил он тогда.
Мужик выпил кружку пива и вдруг предложил.
– А давай я тебя угощу.
– А давай, – ответил он, удивляясь тому, как легко согласился на добровольное угощение.
Выпили по кружке. Мужик, уже не спрашивая Бориса, заказал две порции пельменей.
Съели пельмени.
Куда-то далеко ушли от Бориса и проваленный экзамен, и отсутствие денег на обратную дорогу.
А мужик долго смотрел на Бориса, а потом вдруг сказал.
– Слушай, не убивай меня.
– Хорошо, – так же спокойно ответил ему Борис, – не буду.
– Точно не будешь?
– Точно.
– Тогда пойдем ко мне, – сказал мужик, – я тут недалеко живу, у меня жена и ребенок. Жена варит уху. Ты любишь уху?
– Люблю.
– Тогда идем.
И они пошли к нему в дом.
По дороге Борис спросил:
– Ты кто?
– Моряк, – ответил мужик, – я с рейса пришел, сразу домой, пока жена готовит уху, решил в пивную заглянуть и тебя встретил. Ты рад?
– Рад, – искренне ответил Борис.
– Я тоже, – сказал мужик, и, как показалось Борису, тоже совершенно искренне.
– Как тебя зовут? – спросил Борис.
– Анатолий, но для тебя просто Толя.
Они пришли в старый одесский двор, где у моряка была маленькая квартира, в которой его трепетно ждала небольшого роста рыжеволосая женщина и ребенок трех лет, которого звали по-взрослому Бронислав.
Ребенок ходил по комнате, посматривая вверх на незнакомых ему мужчин, и время от времени обнимал за ногу мать, произнося одно и то же:
– Моя мама…
– Валя, – сказал женщине Анатолий, – это мой друг Борис, он не одессит, но великодушно согласился не трогать меня.
Женщина в ответ на данную реплику даже бровью не повела, а стала усаживать Бориса за стол, который уже был накрыт на трех человек. Видимо, заскоки Толика ей были привычны, а может, это была какая-то непонятная игра людей, один из которых вернулся после многомесячного плавания, а другой несказанно ему рад, готов простить все его заскоки и неадекватности.
Они выпили и стали хлебать уху. Самое удивительное, что Борис не чувствовал опьянения: то ли выпил он не так много, то ли закуска была мощная.
– Еще по одной? – спросил Толик.
Борис кивнул. Выпили еще по стопке и вдруг Бориса прорвало. Он вдруг заплакал и уткнулся лбом в плечо Толика. Толик и Валентина бросились его успокаивать и делали это искренно, так доброжелательно, что даже маленький Бронислав подошел к Борису и обнял его за ноги.
Отплакав, Борис рассказал Толику о том, как он попал в Одессу, как сдавал экзамены, как провалил последний, как остался без копейки денег и не может уехать в Киев. И тогда Толян, его жена и даже трехлетний Бронислав засуетились, засобирались и повели Бориса на вокзал.
Они шли по улице: впереди Валентина с Брониславом на руках, а сзади Борис, которого держал под руку Анатолий. Огромные очереди у касс привели Бориса в уныние. Но случилось чудо, Толик, минуя всех, подошел к кассе. Он предъявил какой-то документ и взял билет до Киева.
– Что он им показал? – спросил Борис Валентину.
– Паспорт моряка, – ответила та.
– И подействовало?
– Как видишь, – ответила Валентина.
Толик, отходя от кассы, успел обняться с доброй дюжиной одесситов и рассказать, что у его друга Бори проблемы и их нужно решить, наконец, добрался до Бориса и Валентины. А потом он жену, сына, Бориса и эту добрую дюжину знакомых и случайных людей повел в привокзальный ресторан.
Увидев Толика, две официантки сдвинули три стола, за которые, нет, не сели, а стали все приглашенные Толиком, а сам Толик произнес напыщенную речь о том, что его друг Боря попал в беду. Но в беду он попал в Одессе, а в Одессе друзей в беде не бросают.
Нужно сказать правду, что после речи Толика все приглашенные, выпив по стопке и бросив в рот несколько ломтиков сыра или колбасы, покинули ресторанный зал, а Валентина и Толик, уже сидя за отдельным столом продолжали потчевать гостя Одессы Бориса.
Уже объявили посадку на поезд, а троица с каким-то усердием и почти неистовством все напихивала Бориса одесскими яствами. Прозвучало объявление диспетчера, что до отправления остается пять минут, однако ничего не изменилось. И только когда объявили отправление, они вдруг рванули на перрон, толкая впереди себя Бориса…
– Начальник, начальник, – водитель такси дергал Бориса за рукав, – приехали, с тебя сто сорок гривен.
Олесь
– Отец, мне намекают…
– Я полагаю, что у твоего руководства хватило ума не ориентировать тебя на Черноморское морское пароходство, которого уже полтора десятка лет не существует?
– Нет, отец, объект диверсии мне уже определен.
– Очень плохо.
– Почему?
– Потому что наши конспирологические заморочки сводятся этим на нет.
– Почему?
– Тебя будут ждать там.
– Понятно, но у меня будет некая фора, если я приму твою тактику. Плюс ты дал мне другие документы… Так?
– Так.
– Тогда нужно…
– Что нужно, ты сейчас поймешь сам. Посмотри наверх, что ты видишь?
– Химер.
– Правильно.
– А почему я привел тебя именно сюда?
– Думаю, ты сам мне об этом скажешь.
– Скажу, чтобы ты не попал в мясорубку.
Отец долго смотрел на химер и, наконец, продолжил:
– Химера – это то, что сочетает в себе несочетаемое. С одной стороны, все качества этих тварей есть у других тварей божьих, но у химер они гипертрофированы и…
– Отец, я недавно слушал лекции одного неоязычника.
– Кого?
– Неважно. Так он говорил о древнем письменном языке, из которого появились и латиница и кириллица.
– А таковой существовал?
– Существовал, если он говорил об этом.
– А какая связь между химерами и древним языком.
– Самая прямая. Графика первой буквы «А» обозначает строение мира, его дуализм. Дуализм всех без исключения сущностей.
– Тут, пожалуйста, подробнее.
– Пожалуйста. Мир – война, день – ночь, белое – черное. А вот деньги не имеют признаков объективной сущности. У денег нет положительной сущности, они являются сами по себе, сами в себе, значит, это есть порождение человеческого сознания и не более того. А порождение человеческого сознания – химера. Ибо то, что не имеет противоположной сущности, отсутствует во всей Вселенной.
– Где ты нахватался этой мистики?
– Там, куда ты меня отдал тренировать двадцать лет назад.
– Но там этого не было.
– Тогда там было другое. Была синтаиская философия, и ты не был против.
– Она лучше дисциплинировала мальчиков, чем секции самбо в «Динамо».
– Ну вот, а теперь подготовка единоборцев строится на иной основе.
– Основе мистики?
– Отец, если мистика поможет выжить, в том числе твоему сыну, почему ты против?
– Да я не против, просто понять не могу.
– А зачем тебе понимать. Ведь ты не можешь понять, как бегает ток по проводам, а электричеством пользуешься.
– Ну ладно, мне не хочется, чтобы ты вдруг стал шаманом.
– Если это поможет мне выжить, пусть я буду шаманом.
– Нет, что-то во мне протестует против этого. Мой сын и вдруг шаман.
– У тебя старые представления о шаманстве.
– А у тебя новые?
– Да, шаман – это человек, который может делать то, чего не могут другие.
– Ты мне еще расскажи анекдот о чукчах.
– Пожалуйста. Чукча сидит на суке дерева и пилит его. Идет геолог. «Грохнешься», – говорит он чукче. – «Да посел ты», – чукча отвечает и продолжает пилить. Надпиленный сук трещит и ломается. Чукча падает. «Однако, шаман», – говорит он, поднимаясь с земли.
