скачать книгу бесплатно
– Ну уж нет. Я требую осмотра. Пускай ее осмотрит женский врач, чтобы все убедились, что мой сын честный человек. Ваша дочь девственница как и была!
Упс! А вот тут незадачка. Закусываю губу и чувствую, как щеки покрываются румянцем.
«Все, Мадина, поздно. Теперь я не остановлюсь…»
– Ну, хорошо, – растерянно говорит мама и поворачивается ко мне. – Надо ехать, дочка.
– Не надо, мама, – отнимаю руку.
– Но почему? – она удивленно смотрит, и я отвечаю беззвучно, одними губами:
– Потому что я больше не девственница.
*Апселлинг (от англ. upselling, upsale – «повышение продаж») – техника продаж или способ увеличения продаж, который заключается в реализации более дорогих товаров и услуг чем изначально выбрал покупатель.
Глава 7
Мама смотрит на меня и молчит. Молчит так долго, что я начинаю волноваться, не потеряла ли она сознание стоя и с открытыми глазами.
Но она берет себя в руки, а меня за локти, и ведет в дом.
– Я уведу Марту, – негромко говорит она мужу. Тот если и удивлен, то не подает виду. Согласно кивает и поворачивается к притихшим женщинам, заложив руки за спину.
Вот за что я уважаю местных мужчин, они умеют «держать лицо». У Азата на лице ни один мускул не дрогнул, не то что моя несостоявшаяся родня. Вертятся как ужи на сковородке, галдят.
– Ну что вы опять раскричались, – морщится отчим, – сороки.
– Я требую осмотр! – кричит мать Хамзата. – Мало что она потом вам расскажет, и ты, Азат, первый потащишь моего мальчика в полицию!
– Мы никуда отсюда не уйдем! – вторит ей тетка Хамзата.
– Вот чертовы бабищи, – хлопает себя по бокам Азат, – дайте девочке отдохнуть с дороги!
Что они отвечают, я не слышу, мы входим в дом. Первое, что бросается в глаза, моя сумка, неужто «свекруха» захватила? Но мама берет меня за плечи и разворачивает к себе.
– Скажи, что ты пошутила, Марта! Что это неправда!
– Нет, мама, это правда. Я провела ночь с мужчиной, и я больше не девственница. Меня не насиловали, если что, – добавляю поспешно.
Мама хватается за сердце и оседает на мягкий пуф.
– Как ты могла? Боже, что же теперь будет?
– Мам, а что может быть? – спрашиваю осторожно. – Это мое тело, мне двадцать лет. Я совершеннолетняя гражданка другой страны. Сажусь в самолет и лечу домой. Все.
Но мама смотрит на меня так, будто я сейчас сморозила несусветную глупость.
– Про тебя Азат сговорился. С хорошим человеком, достойным, ты еще в школе училась. Его зовут Тузар Данбеков.
– Сговорился? – удивленно переспрашиваю, теряясь в догадках. – О чем, мама?
– О замужестве твоем, дочка, – теряет она терпение, – а ты думаешь, тебя Азат учил в Швейцарии? У нас нет таких денег, откуда? Это все Тузар. Он добрый, щедрый, каким бы мужем тебе был! И где теперь брать деньги, чтобы ему выкуп за тебя обратно отдать? Придется все продать…
Она горестно качает головой, а я пытаюсь переварить то, что услышала.
– Это что же, – говорю, – твой муж взял за меня выкуп еще три года назад?
– Четыре, – кивает она, – они решили ничего тебе не говорить. Я хотела рассказать, но Азат запретил. Тузар отправил своих людей, они охраняли тебя в Лозанне. Если бы ты знала, могла догадаться.
– Охраняли? – шокировано спрашиваю. – Но зачем?
– Как зачем? Чтобы ты невинность сохранила.
– Опять невинность, – стону я, – далась она им всем…
Обхватываю голову руками. Я же думала, что просто никому не интересна, а это меня, оказывается, для какого-то Тузара берегли. Полный треш.
– Ты как приехала, отец Максуду поручил тебя охранять, – полушепотом продолжает мама, – а я как чувствовала. Говорила, Азату, что надо его отправить куда-нибудь, он же молодой, горячий. Я видела, как он на тебя смотрел. А тот уперся, нет, говорит, мой сын никогда себе не позволит на чужую невесту позариться. Вот и не позволил.
– А где он? Ты сказала, Азат его выслал?
– Да, в горы отправил, к прадеду. Пускай там сидит. Ты как пропала, Максуд пришел и все отцу рассказал. Признался, что Хамзат ему должен, вот и согласился тебя украсть, чтобы ты потом Максуда выбрала. А ты сбежала, сбежала и пропала, как сквозь землю провалилась. Отец его чуть не убил. Кричал сильно, а потом в горы отправил.
– Почему не в полицию? Это же уголовщина, мама!
– Он его сын, Марта, – заступается мама за мужа, – старший сын, наследник. Зачем в полицию? Он сам с ним разобрался. А этот… с кем ты…
– Я его не знаю, – решительно ее перебиваю, – шла, шла и случайно зашла. А потом подумала, что вокруг слишком много озабоченных моей девственностью, и если ее лишиться, у всех будет меньше проблем.
– Марта, Марта… – качает головой мама, тяжело вздыхает и встает. – Что ж, пойду расскажу Азату. Ума не приложу, как нам теперь из всего этого выбираться. Мальчики растут, а бизнес Азата весь сейчас на деньгах Данбекова завязан. Да и тем выдрам надо сказать, что осмотр не нужен и ты подтвердила, что Хамзат тебя не трогал.
– Могу написать расписку, – предлагаю самоотверженно, – даже вышить крестиком.
Мама безнадежно машет рукой, и мне на миг становится больно от того, что я для нее давно уже не ее семья. Азат и сыновья, вот кто для нее на первом месте, ее цель – их благополучие и интересы. А я лишь средство достижения этой цели.
***
– Мама, я хочу поговорить с Азатом! – хватаю мать за локоть, но она уворачивается.
– Он занят, Марта, не сейчас, – прячет глаза, я хватаю уже крепче и даже ногой топаю.
– Целую неделю занят? И в выходной?
– Что делать, дочка, на него столько свалилось… Азат пытается договориться с Данбековым, а тот в ярости, требует или тебя, или неустойку.
– Зачем я ему? – удивляюсь вполне искренне. – Я теперь товар не первой свежести, пускай ищет себе более подходящий вариант.
Мама смотрит на меня с осуждением и качает головой.
– Тебе лишь бы шутки шутить.
– Хочешь сказать, у меня есть выбор?
Мама называет это «не показываться лишний раз на люди», но я фактически нахожусь под домашним арестом. Мне в мягкой форме предложено сидеть дома и не высовываться ни в фитнес-центр, ни в магазины, ни даже просто на улицу.
Конечно, все это довольно условно, и я уже тайно забронировала билет на самолет. Как бы это двусмысленно ни звучало, но благодаря Росомахе денег у меня теперь хватит и на дорогу, и на первое время пожить, пока буду искать работу.
Насильно меня никто не может удержать, а тем более, выдать замуж ни за Данбекова, ни за кого другого. Росомаха существенно подпортил мою ликвидность на местном рынке невест.
Но если начнут настаивать и угрожать, я просто сбегу, я давно все приготовила. Единственное, что меня держит – долг перед Азатом за учебу. Ответственность за остальные деньги, которые Азат получил от Тузара, я на себя брать не собираюсь.
Моего согласия никто не спрашивал, а значит и требовать с меня тоже нечего.
Все это я планирую сообщить Азату, но он упорно отказывается со мной разговаривать. Еду мне приносят в комнату, но у меня и аппетита нет. Мама тоже совсем спала с лица, под глазами темные круги. Переживает.
– Все очень плохо, Марта, – она тяжело вздыхает, – отец не может сказать Тузару правду. Вот и выходит, что он человек, который не держит слова.
– Почему не может? – недоумеваю я. – Скажи Азату, я сама с этим Тузаром поговорю. Надену короткую юбку, губы накрашу, куплю бутылку пива и приду к нему в офис. Вот увидишь, он Азату еще и приплатит, только бы вы меня скорее отсюда выперли.
– Что ты такое говоришь! – пугается мама, а мне эта идея все больше нравится.
– Мам, – говорю, – я серьезно. Давай я встречусь с вашим Данбековым. Ну ладно, – отмахиваюсь, видя ее испуганное лицо, – не буду пиво покупать. И губы красить не буду. Просто встречусь с ним и объяснюсь.
– Он не станет с тобой разговаривать, Марта!
– Почему? Он планировал со мной жить. Мы взрослые люди, сколько ему лет?
– Тридцать.
– Ну и отлично. Скажи Азату, чтобы не переживал, я по деловой этике была первая на потоке. Как-то сумею объяснить Данбекову, что не подозревала, что у меня уже есть жених, а потому отдала свое сердце и не только другому мужчине. Все. Какие проблемы?
– У нас не принято, чтобы мужчина обсуждал такие вопросы с женщиной. А если Азат скажет Данбекову правду, нас ославят на всю страну, – глухо говорит мать. – Ильясовы здесь на слуху, Азата уважают. Одно дело, что ты просто отказываешься выходить замуж, а вот такое… что ты так… Здесь это считается оскорблением, дочка, с нами никто не захочет иметь дела. И мальчики тоже, – она всхлипывает, – этот позор ляжет и на них.
– Мам, – я не верю своим ушам, – что это за бред? Что ты выдумываешь?
– Это не бред, Марта, – отвечает мама непривычно жестко, – если Азат расскажет правду, тебя назовут гулящей девкой.
– Обалдеть! Значит, это норма, влезать в личную жизнь посторонних людей, а самим таскаться в массажный салон к Лейле?
Я бью наугад и попадаю в самое яблочко. Мама ахает и всплескивает руками.
– Откуда ты знаешь о Лейле, Марта? Она недостойная женщина!
– Может и недостойная. Но недостатка в посетителях она не испытывает. Что ж это за мораль такая, вслух осуждать, а самим втихаря пользовать массажисток на всю катушку? – фыркаю я. – Да, и не смотри на меня так. Если бы на их услуги не было спроса, Лейла не возила бы своих массажисток в дорогих машинах к заказчикам. Спрос рождает предложение, а не наоборот.
– Откуда ты все это знаешь, Марта? – потрясенно переспрашивает мама. С меня немного спадает воинственный пыл.
– Так, – отвечаю ворчливо, – слышала, как о ней говорили девчонки на фитнесе.
Конечно, я слегка привираю. Или не слегка.
Мать хочет возразить, но тут открывается дверь, и на пороге появляется Азат.
– Марта, мне нужно с тобой поговорить. Пойдем в мой кабинет.
Не глядя на маму, прохожу мимо нее и мимо отчима. Мне тоже нужно. Поговорить.
***
Вхожу в кабинет отчима первой, он проходит следом.
– Садись, Марта, разговор у нас будет непростой, – говорит Азат, занимая свое место за столом, и я чувствую себя будто на приеме у высокопоставленного чиновника.
Сажусь в кресло, пододвинутое к столу, и кладу руки на колени.
– Если бы вы рассказали мне все с самого начала, его бы вообще могло не быть, – стараюсь говорить спокойно, хоть внутри все клокочет.
– Тузар был против, – отчим тоже демонстрирует завидную выдержку.
– С какой стати неизвестный мне мужчина оплачивал мое обучение и решал, что мне нужно знать, а что нет? – задаю вопрос в лоб.
– Он попросил твою руку, и я дал согласие, – все так же спокойно отвечает Азат, – но ты захотела нам что-то доказать и совершила непростительную ошибку, Марта.
А вот тут выдержка меня подводит.
– Давайте называть вещи своими именами, – изо всех сил сдерживаюсь, чтоб не допустить в голосе визгливых ноток. На примере своих скандальных «родичек» я видела, как это смотрится со стороны. И как на это реагирует Азат. – Вы заключили сделку на мою девственность. Вы продали не меня, а ее. А тут еще ваш сын постарался. Это была не ошибка, назовем это вынужденной мерой. Я просто захотела, чтобы от меня все отстали, – добавляю, чтобы совсем было доходчиво.
Судя по поджатым губам, у меня получается его если не смутить, то хотя бы напрячь.
– Что касается Максуда… Я виноват перед тобой, дочка, – неожиданно говорит отчим, – я не послушал твою мать. А ведь она меня предупреждала. Я прошу прощения и за него, и за себя.
«Уголовное дело меня бы порадовало больше», – думаю, но вслух не говорю. Ясно же, что в полицию заявлять бесполезно.
– Я не мог подумать, что Максуд посмеет так поступить в отношении тебя, своей названной сестры, – продолжает говорить Азат, – но он действительно потерял голову. Он на коленях просил меня отдать тебя за него замуж, несмотря на то, что ты обещана Данбекову.
Поднимаю глаза вверх и глубоко дышу. Очень глубоко. Не меня он просил, а отца. Один чужой мне мужчина попросил моей руки у другого чужого мне мужчины. Который пообещал меня третьему. Спокойно, Марта, дыши глубже …
– Вы серьезно считаете, что можете распоряжаться мной как товаром? – спрашиваю, когда немного успокаиваюсь. – Я очень благодарна, что вы дали мне образование, но поверьте, у меня и в мыслях не было, что вы должны это делать. Зачем вы называете меня дочкой? Я вам чужая, и я это очень хорошо понимаю. Я планировала устроиться на работу и вернуть все, что вы потратили.
– Хочешь меня обидеть? – в меня вперяется жесткий взгляд, от которого становится не очень уютно. – Твоя мать – моя жена и мать моих детей. Ты сестра моих сыновей. Как ты можешь мне быть чужой?
Он вскакивает и начинает ходить по кабинету от стенки к стенке.
– Я допускаю, что для тебя это непривычно, но для нас договорные браки норма. Я сделал для тебя то же, что сделал бы для родной дочери, если бы она у меня была. Данбеков лучшая партия, какую только можно себе представить.
Не непривычно, а полная дичь. Вот только доказывать это бессмысленно.
– Как я понимаю, уже все? – вопросительно смотрю на Азата.