скачать книгу бесплатно
Я взяла бокал вина и сделала большой глоток, пару мгновений покатав мягкое мерло на языке, а потом позволила ему просочиться в горло.
С резким «динь-дон» прозвенел дверной звонок, и я повернулась на звук, а Клементина пронеслась мимо, прячась под диван.
* * *
На моем пороге стоял Роберт Кевин с букетом цветов в руках. Я, колеблясь, замерла в прихожей,
Было поздно, почти девять. Слишком поздно для неожиданного визита, несмотря на то что я в любое время была против них. Я могла бы просто прокрасться обратно за угол в темный коридор. Держаться подальше от окон в надежде, что он утратит интерес и отправится домой.
– Гвен, – он приложил руку к двери. – Я тебя вижу сквозь стекло.
Ну конечно. Я надеялась, что приглушенный свет не выдаст меня, но удача в последнее время не проявляла ко мне благосклонности. Проглотив ругательство, я отодвинула засов.
– Привет, Роберт, – сказала я коротко итак холодно, как только могла, учитывая, что в руках у него был букет розовых тюльпанов, а на лице отображались раскаяние и сожаление. Мне уже много лет не дарили цветов. Я взяла их и с трудом сдержалась, чтобы не зарыться в тюльпаны лицом, вдыхая аромат.
– Я знаю, что уже поздно, но мне нужно было извиниться.
С цветами в руках захлопнуть дверь было проблематично, поэтому я ответила своим самым непроницаемым тоном:
– Давай.
– Мне не стоило читать дело. Честно, без твоего ведома мне не стоило даже готовить завтрак. Извини.
Я проанализировала извинение и увидела в нем искренность. Более сильная женщина оспорила бы несколько ключевых моментов, отчитала бы за его действия, а потом сорвала бы бутоны и бросила их в лицо, но на улице царила прохлада, мои пижамные шорты были недостаточно теплыми, чтобы стоять в них в открытой двери, и я не могла проявлять жестокость к человеку, пережившему утрату ребенка.
– Ладно, – примирительно сказала я. – Спасибо за цветы.
Легкое принятие извинений его явно удивило, но он медленно кивнул, отступив от порога.
– Не за что. Мне правда жаль.
– Ага, – я оглядела его, освещаемого фонарем на крыльце. Он носил костюм, на этот раз не тройку, висевший на шее галстук был развязан, а верхняя пуговица рубашки – расстегнута. Если судить по внешнему виду, ему нужно было поесть и поспать, а я могла помочь ему только с одним.
Я отступила и придержала дверь.
– Хочешь зайти? Я могу подогреть лазанью, если ты голоден.
Он робко улыбнулся, и это выражение выглядело просто незаконно привлекательным на его красивом лице.
– Конечно, – медленно сказал он. – Если ты не против компании.
* * *
Роберт съел три огромных квадрата лазаньи, а потом набросился на начатый пазл. Я сидела, скрестив ноги, на мягком стуле и наблюдала, как его руки движутся по доске, словно он ребенок из «Менса», занятый кубиком Рубика.
– К тому же, если говорить о путешествиях, – он вставил темный кусочек на место. – Я не хочу переживать за них, пока их везут в переноске где-то там, в багажном отделении.
Он перечислял все причины, почему у него не было домашнего питомца, и все они казались весомыми, если воспринимать его как бездушный объект и не брать в расчет радость, которую животное привносило в человеческую жизнь.
– Как часто ты путешествуешь? – я качнула бокал, наблюдая за переливами бордовой жидкости.
– Нечасто, – признал он. – Прошлым летом я был на озере Тахо. Но знаешь, в какой-то момент я буду путешествовать.
– Конечно, – я сделала глоток. – Трудоголик, женатый на своей работе. От одного зависимого другому, я тебе скажу, что путешествия не станут реальностью. Ты же это знаешь, да?
Он поморщился.
Я взяла кусочек и осмотрела рисунок на нем.
– Я соболезную, что такое случилось с твоим сыном.
После того как Роберт ушел из моего дома, я поискала информацию о нем в Интернете. Впечатляющая история судебных дел и юридические почести оказались похоронены на шестой странице результатов поиска за статьями из национальных новостей, пресс-релизами и сотнями видео и постов, ищущих зацепки и добивающихся правосудия для Гейба Кевина. Половина новостных результатов принадлежала периоду исчезновения. Другая половина была опубликована после того, как за заводом по переработке в Бербанке обнаружили тело его сына с грубо вырезанным на груди сердцем и выброшенными в мусор гениталиями. Шестая жертва Кровавого Сердца, носящая его фирменные отметки.
Он поднял взгляд от пазла и посмотрел мне в глаза. В тусклом освещении бара я не разглядела глубину скорби – в его глазах плескалась боль. Она искажала лицо. Отягощала фигуру.
Я лечила нескольких пациентов, потерявших ребенка. Скорбь никуда не уйдет. Она немного растворится в его глазах. Он научится лучше ее маскировать, прятать, но она навсегда останется с ним. Потерять ребенка равноценно потере конечности. Напоминанием об этом было каждое движение, пока новые изменения в жизни не становились полноценной частью личности.
Он поджал губы.
– Не нужно соболезнований. Это мне его не вернет.
Нет, не вернет. Я сменила тему:
– Как я понимаю, тебя держат в курсе новостей касательно ареста.
– Ага, – он перебрал кучку беспризорных элементов пазла. – Ты осведомлена об убийствах Кровавого Сердца?
Я была одержима убийцами, поэтому самый известный серийный убийца Лос-Анджелеса был под моим микроскопом с самого начала. Я приподнялась на стуле и взяла бутылку, доливая вино в свой бокал. Не спрашивая, подлила и ему.
– Это по моей части, так что да. У меня профессиональный интерес к убийствам.
– В ночь, когда мы познакомились, ты сказала, что часто даешь экспертные показания.
– Верно.
– Составляешь психологические портреты?
– Иногда, – к чему он клонил?
– Когда-нибудь делала подобное с серийным убийцей?
– Только в медицинском.
Он ничего не сказал, поэтому я выждала, пока он все обдумает. Я вставила на место кусочек пазла, обнаружив его место.
– Я бы хотел тебя нанять.
– Для чего?
– Для начала, чтобы составить психологический портрет Кровавого Сердца.
Я могла бы состряпать неплохой портрет за день, поскольку знала о его убийствах уже многое. Но Роберта Кевина, вероятно, «неплохое» бы не устроило.
– Зачем?
– Мой сын умер от его рук, – он гневно взглянул на меня, предупреждая дальнейшие расспросы. – Разве мне нужна другая причина?
– Нет, – медленно сказала я. – Но твоего сына нашли девять месяцев назад. Зачем ждать до нынешнего времени и только сейчас составлять психологический портрет? Убийца у них.
– Я не был с тобой знаком девять месяцев назад.
Я выиграла несколько секунд, медленно отпив мерло. Не то чтобы я не хотела соглашаться. У меня чесались руки выставить Роберта за дверь и наточить карандаш. Но что-то здесь было не так, и мне нужно было определить, что конкретно.
– У тебя есть дело твоего сына? – вероятно, нет. Для него это было бы кошмаром. И все же что-то в уверенной манере держать себя говорило мне, что оно у него имелось.
Он кивнул.
Ох, какую же травму его психике нанесло каждое фото со вскрытия, каждая небрежная записка по делу. Я пыталась не поморщиться.
– У меня есть его дело, и в следующие несколько дней я смогу достать остальные.
Остальные? Я вдохнула, представляя возможность просмотреть дела шести жертв.
– Как ты их получишь?
– Просто знай, что я могу их достать.
Я скептически нахмурилась:
– Ну да, – если это было правдой, если бы я смогла просмотреть дела всех жертв Кровавого Сердца… мечта психолога. И еще лучше – убийца был уже за решеткой. Я могла бы навестить его. Поговорить с ним. Провести полноценное психиатрическое оценивание при наличии разрешения от его команды юристов.
Я осознала, что глазею на него, и выпрямилась на стуле.
– Ладно. Я это сделаю, – я пыталась сдержать восторг, но он все равно просачивался в речь.
Уголки его губ приподнялись, но не в улыбке. Он был разочарован, но у меня не было времени обдумать это прежде, чем он заговорил:
– Я принесу тебе копию дела Гейба завтра.
– Это было бы отлично, – я смотрела, как он бросил кусочек пазла, не найдя ему места.
– Я пойду домой. Спасибо за еду и гостеприимство.
– Не за что, – я встала. – Я благодарна за цветы. Они красивые.
Двое вежливых взрослых, кружащих вокруг мертвого подростка.
– Спасибо, что не хлопнула дверью перед моим лицом, – он остановился в прихожей, а затем наклонился и нежно поцеловал меня в щеку. Щетина скользнула по коже, от него пахло так же, как в ночь нашего знакомства, но без сигаретного дыма из бара. Приятно. Очень приятно.
– Спокойной ночи, – он отстранился и вышел за дверь, споткнувшись на первой ступеньке и схватившись за опору.
– Осторожно. Спокойной ночи, – я придерживала дверь, пока он не спустился до середины лестницы, направляясь к блестящему черному «Мерседесу», припаркованному на моей дорожке. Я закрыла дверь и заперла замок, а потом потянулась и задвинула засов.
Вернувшись в столовую, я взяла наши бокалы и пустую бутылку, затем выключила свет, оставив пазл на другой вечер. Стоя у раковины, я выдавила лавандовое средство для мытья посуды на новую мочалку и вымыла тарелку.
Он был интересным мужчиной. С очень высоким эмоциональным интеллектом. Он мог читать меня так же хорошо, как я его, или даже лучше. Он умело прятал эмоции за обаянием. Мой отец сказал бы, что он держал свои игральные карты близко к груди, и был бы прав. Он был скорбящим мужчиной с тяжелым прошлым, но также… в нем было что-то более глубокое. Я не могла определить, что именно, и это сводило меня с ума.
Может, это было просто примитивное влечение. Мое тело реагировало на его присутствие странным образом, и, когда мы расходились, я поборола желание потянуться за поцелуем.
Я взяла пушистое белое кухонное полотенце и протерла красную керамическую тарелку. Мне также нужно было оценить вероятность того, что мое влечение к Роберту Кевину усилилось, когда я обнаружила его связь с Кровавым Сердцем. А теперь, когда он нанял меня составить психологический портрет, я практически вибрировала от восторга.
На таких возможностях делались карьеры. Если Рэндалл Томпсон был убийцей – а все новости отмечали, что так и есть, – его дело будет изучаться специалистами психологических наук десятилетиями. Его мотивы. Его прошлое. Переход мысли в циклическое действие. Рэндалла Томпсона будут сравнивать с Лонни Франклином-младшим и Джозефом Джеймсом Деанджело, а мне достанется роскошный вид на каждую деталь из первых рядов. Если Роберт добудет мне доступ… к черту цветы и оргазмы. Это огромное событие, и, каким бы невероятным это ни казалось (все шесть дел?), я поверила, когда он сказал, что сможет достать дела.
Самоуверенность, возможности, воспоминания о нашей совместной ночи – спутанных простынях, разгоряченных телах и лихорадочных поцелуях, – из-за всего этого Роберт Кевин застрял у меня в голове. Это фиксация, притом не совсем здоровая.
Он скорбел. Он травмирован. Гейб Кевин умер, как и пятеро других невинных мальчиков. В этом был виноват монстр, и мне не стоило пускать слюни на мысли о его изучении. Я открыла шкафчик и водрузила тарелку поверх остальных.
Шестеро мальчиков умерли, и скоро мне вручат ключи к причине.
Глава 11
На следующий день я проводила клиента, назначенного на четыре тридцать, в приемную, и замерла при виде Роберта Кевина. Высокий адвокат стоял у стола Джейкоба, и я тут же сконцентрировалась на файле у него в руках. Я взглянула на своего клиента, вуайериста, страдавшего от неразрешеннных проблем с мамой.
– Увидимся на следующей неделе, Джефф.
Джефф Мавен кивнул, а затем устремился к лестнице.
– Доктор Мур? – Роберт зашагал ко мне уверенной походкой альфа-самца. – У вас найдется свободная минута?
– Конечно, – я открыла тяжелую дверь кабинета и кивнула Джейкобу. – Пожалуйста, придержи мои звонки.
Роберт вошел в кабинет, и я смутно уловила аромат дорогого одеколона. Он остановился, оглядывая помещение.
– Неплохая находка.
– Нам повезло с арендой. Если бы мы подписали договор сегодня, пришлось бы платить в три раза больше, – я села в одно из низких кожаных кресел возле диванчика.
Он заметил стойку с напитками в углу комнаты.
– Ты не против, если я налью себе кофе? – он положил папку с документами на стол.
– Конечно, нет. Кстати… – я наклонилась и подняла свою почти пустую кружку с журнального столика. – Можешь и мне долить?
– Конечно, – он потянулся за чашкой, наши пальцы соприкоснулись. Мы встретились взглядами, и я отпустила керамическую ручку.
Он отвернулся и встал перед кофейником.
– Ты доктор, поэтому я предполагаю, наши разговоры защищены конфиденциальностью клиентов?
