Капитал в XXI веке

Между 1900 и 1980 годами от 70 до 80 % мирового производства товаров и услуг приходилось на Европу и Америку, что отражало их экономическое доминирование над остальным миром. Эта доля стала постепенно снижаться, начиная с 1970-1980-х годов. К началу 2010-х годов она сократилась до 50 % (приблизительно по четверти на каждый континент), т. е. примерно до уровня 1860 года. Вероятнее всего она будет снижаться и впредь и в течение XXI века опустится до 20–30 %. Этот уровень держался до начала XIX века и больше соответствует доли Европы и Америки в мировом населении (см. графики 1.1 и 1.2).

Иными словами, скачок, который Европа и Америка совершили в результате промышленной революции, позволял им на протяжении долгого времени иметь вдвое или втрое больший вес в производстве, чем составляла их доля в мировом населении, просто потому, что их производство на душу населения в два-три раза превышало среднемировые показатели[58]. Все указывает на то, что эта стадия расхождения в производстве на душу населения в мировом масштабе подошла к концу и мы вступили в стадию сближения. Тем не менее, феномен наверстывания еще далек от завершения (см. график 1.3). Было бы слишком преждевременным устанавливать точные сроки, когда это произойдет, тем более что нельзя исключать экономические и политические перемены в Китае или в других странах.

От континентальных блоков к региональным

Эта общая схема хорошо известна, но ее стоит уточнить и дополнить во многих отношениях. Прежде всего, сведение Европы и Америки в единый «западный блок» позволяет упростить картину, но выглядит довольно искусственно. Экономический вес Европы достиг своего максимума накануне Первой мировой войны (около половины от мирового ВВП) и в дальнейшем неуклонно снижался, тогда как пик экономического веса Америки пришелся на 1950-1960-е годы (около 40 % от мирового ВВП).

График 1.1

Распределение мирового производства в 1700–2012 годах

Примечание. Европейский ВВП составлял 47 % от мирового в 1913 году и 25 % в 2012 году.

Источники: piketty.pse.ens.fr/capital21c.

График 1.2

Распределение мирового населения в 1700–2012 годах

Примечание. В Европе проживало 26 % мирового населения в 1913 году и 10 % в 2012 году.

Источники: piketty.pse.ens.fr/capital21c.

Кроме того, каждый из этих двух континентов можно разложить на две очень неравные составляющее: сверхразвитая сердцевина и среднеразвитая периферия. В целом, представляется более оправданным анализировать мировое неравенство в категориях региональных, а не континентальных блоков. Это становится очевидным при взгляде на таблицу 1.1, в которой мы указали распределение мирового ВВП в 2012 году. Нет смысла останавливаться на каждой из этих цифр, однако будет полезным ознакомиться с основными показателями.

Население мира в 2012 году приближалось к семи миллиардам человек, а мировой ВВП немного превышал 70 триллионов евро, вследствие чего ВВП на душу населения составлял ровно 10 тысяч евро. Если изъять из него 10 % обесценения капитала и разделить оставшуюся сумму на двенадцать, то полученный в результате ежемесячный доход на душу населения будет равняться 760 евро, что более чем показательно. Иными словами, если мировое производство и обеспечиваемые им доходы были бы распределены совершенно равномерно, то каждый житель планеты располагал бы доходом, равным 760 евро в месяц.

График 1.3

Мировое неравенство: расхождение, затем сближение?

Примечание. ВВП в Азии и Африке выросло с 37 % от среднемирового в 1950 году до 61 % в 2012 году.

Источники: piketty.pse.ens.fr/capital21c.

Население Европы насчитывает 740 миллионов жителей, из них 540 миллионов проживает в Европейском союзе, где ВВП на душу населения превышает 27 тысяч евро, и еще 200 миллионов в блоке России и Украины, в котором ВВП на душу населения составляет порядка 15 тысяч евро, т. е. всего на 50 % выше среднего мирового уровня[59]. Сам Европейский союз довольно разнороден, поскольку 410 миллионов из его населения проживает в бывшей Западной Европе (из них три четверти приходится на пять самых населенных стран – Германию, Францию, Великобританию, Италию, Испанию), где средний ВВП достигает 31 тысячи евро, а остальные 130 миллионов человек живут в бывшей Восточной Европы со средним ВВП около 16 тысяч евро, что мало отличается от блока России и Украины[60].

Америка также делится на две различных составляющих, различающихся еще больше, чем центр и периферия Европы: блок Соединенных Штатов и Канады с 350 миллионами жителей и 40 тысячами евро ВВП на душу населения и Латинскую Америку, где живут 600 миллионов человек, а ВВП на душу населения равен 10 тысяч евро, т. е. точно соответствует среднемировому показателю.

Таблица 1.1

Распределение мирового ВВП в 2012 году

В Тропической Африке живет 900 миллионов человек, а ВВП составляет всего 1,8 триллиона евро (меньше, чем ВВП Франции, достигающий двух триллионов); это самый бедный экономический регион мира, где на душу населения приходится две тысячи евро. Индия ненамного превышает этот показатель, Северная Африка богаче, а Китай еще богаче: в 2012 году китайский ВВП на душу населения достигал восьми тысяч евро, что немногим меньше среднемирового уровня. В Японии ВВП на душу населения соответствует уровню самых богатых европейских стран (около тридцати тысяч евро), однако по отношению к остальной Азии ее население столь мало, что эти цифры никак не влияют на показатели азиатского континента, которые очень близки к китайским[61].

Неравенство в мире: от 150 до 3000 евро в месяц

Вкратце, уровень неравенства в мире таков, что на одном конце шкалы находятся страны со средним уровнем дохода в 150–200 евро на душу населения в месяц (Тропическая Африка, Индия), а на другом – страны, где доход на одного жителя достигает 2500–3000 евро в месяц (Западная Европа, Северная Америка, Япония), т. е. от десяти до двадцати раз больше. Среднемировой уровень, приблизительно равный показателям Китая, составляет около 600–800 евро в месяц.

Эти величины весьма показательны и на них стоит обратить внимание. Однако следует уточнить, что они содержат в себе довольно значительную погрешность: всегда труднее измерить неравенство между странами (или между различными эпохами), чем в отдельно взятом обществе.

Например, неравенство в мире было бы заметно выше, если бы мы использовали текущие ставки обмена валют, а не паритет покупательной способности, как делали до сих пор. Чтобы пояснить оба этих понятия, возьмем для примера обменный курс евро и доллара. В 2012 году на валютном рынке один евро стоил в среднем 1,30 доллара. Европеец, располагавший тысячей евро дохода, мог отправиться в банк и получить там 1300 долларов. Однако, согласно официальным исследованиям (их еще называют IPC), в зоне евро цены в среднем выше на 10 %, чем в Соединенных Штатах, а значит, покупательная способность этого европейца – если он тратит деньги в Европе – в Америке будет ближе к доходу в 1200 долларов. В этом случае мы говорим, что «паритет покупательной способности» составляет 1,20 доллара за евро; именно этот паритет мы использовали для перевода американского ВВП в евро в таблице 1.1. То же самое мы сделали и в отношении других стран. Так мы сравниваем различные ВВП на основе покупательной способности, которую они действительно обеспечивают своим гражданам, чаще всего тратящим свои доходы у себя дома, а не за рубежом[62].

Другое преимущество использования паритета покупательной способности заключается в том, что он по природе своей более стабилен, чем текущий валютный курс. Последний отражает не только состояние предложения и спроса на товары и услуги, которыми обмениваются разные страны, но и резкие скачки в стратегии размещения международных инвестиций, изменчивые предсказания относительно политической и финансовой стабильности той или иной страны, не говоря уже об эволюции денежной политики, зачастую довольно хаотичной. Текущий валютный курс может быть чрезвычайно переменчивым, как свидетельствуют сильнейшие колебания курса доллара в последние десятилетия. Обменный курс упал с 1,30 доллара за евро в 1990-е годы ниже 0,90 доллара в 2001 году, затем стал стремительно расти и достиг отметки в 1,50 в 2008 году, после чего снизился до 1,30 доллара в 2012 году. В течение этого времени паритет покупательной способности плавно увеличивался – примерно с одного доллара за евро в начале 1990-х годов до приблизительно 1,20 доллара за евро в начале 2010 годов (см. график 1.4)[63].

График 1.4

Обменный курс и паритет покупательной способности: евро/доллар

Примечание. В 2012 году евро стоил 1,3 доллара по текущему обменному курсу, но 1,2 доллара по паритету покупательной способности.

Источники: piketty.pse.ens.fr/capital21c.

Тем не менее, какие бы усилия ни предпринимали международные организации, участвующие в исследованиях ICP, следует признать, что паритет покупательной способности остается сравнительно неточным – погрешность, без сомнения, достигает 10 % и даже больше, даже когда сравниваются страны с сопоставимым уровнем развития. Например, в последнем опубликованном исследовании констатируется, что некоторые цены действительно несколько выше в Европе (на электроэнергию, жилье, гостиницы и рестораны), но зато другие заметно ниже (на здравоохранение и образование)[64]. В принципе, в официальных расчетах эти разные цены уравновешиваются за счет учета значимости различных товаров и услуг в среднестатистическом бюджете жителей каждой страны, но все же очевидно, что такие расчеты не могут быть совершенно точными, тем более что очень трудно измерить разницу в качестве предоставления многих услуг. В любом случае, важно подчеркнуть, что каждый из этих ценовых показателей измеряет различные аспекты социальной действительности. Цена на электроэнергию определяет покупательную способность относительно электроэнергии (она больше в Соединенных Штатах), а цена на здравоохранение – покупательную способность на здравоохранение (она больше в Европе). Реалии неравенства между странами многомерны и было бы наивным пытаться обобщить все в одном денежном показателе, который позволил бы составить однозначную классификацию, особенно между странами с относительно схожими средними доходами.

В самых бедных странах поправки, учитывающие паритет покупательной способности, очень велики: в Африке и в Азии цены приблизительно в два раза ниже, чем в богатых странах, вследствие чего ВВП вырастает примерно в два раза, когда он выражается не в текущем обменном курсе, а посредством паритета покупательной способности. Это объясняется прежде всего более низкими ценами на услуги и товары, которыми не обмениваются на международном рынке и которые проще производить в бедных странах, поскольку они требуют больше неквалифицированного труда (этого фактора в менее развитых странах сравнительно больше) и меньше квалифицированного труда и капитала (их в этих странах сравнительно меньше)[65]. Обычно поправки тем выше, чем беднее страна: в 2012 году поправочный коэффициент составлял 1,6 для Китая и 2,5 для Индии[66]. В настоящее время евро стоит восемь китайских юаней по текущему обменному курсу и пять юаней по паритету покупательной способности. Это расхождение сокращается по мере того, как Китай развивается и ревальвирует юань (см. график 1.5). Тем не менее, некоторые авторы, в том числе Мэддисон, полагают, что расхождение на самом деле меньше, чем кажется, и что официальная статистика недооценивает китайский ВВП[67].

График 1.5

Обменный курс и паритет покупательной способности: евро/юань

Примечание. В 2012 году евро стоил около восьми юаней по текущему обменному курсу, но пять юаней по паритету покупательной способности.

Источники: piketty.pse.ens.fr/capital21c.

Эти колебания обменных курсов и паритета покупательной способности заставляют нас рассматривать приведенные выше средние доходы (150–200 евро в месяц в самых бедных странах, 600–800 евро в средних, 2500–3000 евро в самых богатых) как величины, показывающие масштаб, а не как математически выверенные факты. Например, в 2012 году доля богатых стран (Европейский союз, США и Канада, Япония) в мировом ВВП составлял 46 % по паритету покупательной способности и 57 % по текущему обменному курсу[68]. «Истина», видимо, лежит между двумя этими цифрами, причем наверняка ближе к первой из них. Однако это в любом случае не позволяет усомниться в масштабах и в том, что доля богатых стран последовательно сокращается с 1970-1980-х годов. Какими бы величинами ни пользоваться, мир, по-видимому, вступил в стадию сближения между богатыми и бедными странами.

Распределение дохода в мире более неравномерно, чем производство

До настоящего момента мы для упрощения изложения считали, что национальный доход и внутреннее производство в рамках каждого континентального или регионального блока совпадают: ежемесячные доходы, приведенные в таблице 1.1, были получены путем простого сокращения ВВП на 10 % – чтобы учесть обесценение капитала – и деления оставшейся суммы на двенадцать.

На самом деле, равенство дохода и производства соответствует действительности только в мировом масштабе, но не в масштабе страны или континента. В целом, распределение дохода в мире более неравномерно, чем распределение производства, поскольку страны, имеющие самое высокое производство на душу населения, как правило, также владеют частью капитала других стран, а значит, получают приток доходов с капитала из тех стран, где производство на душу населения меньше. Иными словами, богатые страны богаче вдвойне, как по внутреннему производству, так и по объемам капитала, вложенного за границей, благодаря чему их национальный доход превышает их производство – в бедных странах наблюдается обратная ситуация.

Например, в настоящее время национальный доход всех ведущих развитых стран (Соединенные Штаты, Япония, Германия, Франция, Великобритания) ненамного превышает их внутреннее производство. Как мы уже отмечали, в результате чистые доходы, поступающие из-за рубежа, измеряются незначительными положительными величинами и радикально не меняют уровень жизни в этих странах: они добавляют от 1 до 2 % к внутреннему производству в Соединенных Штатах, Франции и Великобритании и от 2 до 3 % в Японии и Германии. Тем не менее, эта прибавка к доходам весьма значительна, особенно для двух последних стран, которые в последние десятилетия накопили немало активов благодаря положительному торговому сальдо, которые обеспечивают им сегодня солидную прибыль.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Томас Мальтус (1766–1834) – английский экономист, которого считают одним из наиболее влиятельных представителей «классической» школы, наряду с Адамом Смитом (1723–1790) и Давидом Рикардо (1772–1823).

2

Разумеется, существовала и либеральная школа, более склонная к оптимизму: им был особенно преисполнен Адам Смит, который, откровенно говоря, толком и не задавался вопросом о возможном расхождении в распределении богатства в долгосрочной перспективе. То же касается Жана-Батиста Сэя (1767–1832), который также верил в естественную гармонию.

3

Другая возможность, разумеется, состоит в том, чтобы увеличить предложение, обнаружив новые месторождения (или новые источники энергии, по возможности, чистые) или уплотнив застройку в городах (например, за счет строительства все более высоких небоскребов), но это создает другие проблемы. В любом случае, на это тоже могут уйти десятилетия.

4

Фридрих Энгельс (1820–1895), позднее ставший другом и соратником Маркса, имел непосредственный опыт в этой области: в 1842 году он обосновался в Манчестере и стал руководить фабрикой, принадлежавшей его отцу.

5

Историк Роберт Эллен недавно предложил назвать эту долгую стагнацию заработной платы «паузой Энгельса». См.: R. Allen, «Engels’ pause: a pessimist’s guide to the British industrial revolution», Oxford University, 2007. См. также: R. Allen, «Engels’ pause: technical change, capital accumulation, and inequality in the British industrial revolution», Explorations in Economic History, 2009.

6

Продолжение первой фразы звучит так: «Все силы старой Европы объединились для священной травли этого призрака: папа и царь, Меттерних и Гизо, французские радикалы и немецкие полицейские». Литературный и полемический талант Карла Маркса (1818–1883), немецкого философа и экономиста, бесспорно, отчасти объясняет его колоссальное влияние.

7

В 1847 году Маркс опубликовал книгу «Нищета философии», в которой высмеивал «Философию нищеты», изданную несколькими годами ранее Прудоном.

8

В главе 6 мы вернемся к вопросу об отношении Маркса к статистическим данным. Вкратце, Маркс порой пытался использовать наилучшим образом статистический аппарат своего времени (который несколько прогрессировал со времен Мальтуса и Рикардо, но объективно оставался довольно рудиментарным), но чаще всего делал это произвольно, далеко не всегда связывая с ним свои теоретические выкладки.

9

S. Kuznets, Economic growth and income inequality, The American Economic Review, 1955. Термином «Славное тридцатилетие» часто обозначаются – особенно в континентальной Европе – три десятилетия, последовавшие за Второй мировой войной и отличавшиеся очень высоким ростом (мы еще вернемся к ним).

10

R. Solow, «A contribution to the theory of economic growth», Quarterly Journal of Economics, 1956.

11

См.: S. Kuznets, Shares of Upper Income Groups in Income and Savings, NBER, 1953. Саймон Кузнец – американский экономист, родившийся на Украине в 1901 году и перебравшийся в Соединенные Штаты в 1922 году; учился в Колумбийском университете, затем преподавал в Гарварде; скончался в 1985 году. Он был автором первых американских национальных счетов и первых серий исторических данных, касавшихся неравенства.

12

Поскольку декларации о доходах зачастую охватывают лишь часть населения и доходов, для оценки общего объема доходов необходимо также располагать национальными счетами.

13

Иными словами, доля низшего и среднего классов, к которым можно отнести 90 % наиболее бедных американцев, в национальном доходе уверенно росла: с 50–55 % в 1910-1920-е годы до 65–70 % в конце 1940-х годов.

14

См.: S. Kuznets, «Economic growth and income inequality», указанная выше статья, с. 12–18. Эту кривую иногда называют «кривой в форме перевернутой буквы U» («inverted-U-curve»). Специфический механизм, описанный Кузнецом, исходит из представления о постепенном перетекании населения из бедной сельскохозяйственной сферы в богатую сферу промышленности (изначально доступ к богатствам промышленной сферы имело меньшинство, что приводило к росту неравенства, затем доступ к ним получили все, что вызвало сокращение неравенства), однако этот хорошо отлаженный механизм, разумеется, может принимать более общие формы (например, в виде постепенного перетекания рабочей силы от одних отраслей промышленности в другие или от менее передовых сфер занятости к более передовым и т. д.).

15

Интересно отметить, что у Кузнеца нет данных, подтверждающих тезис о росте неравенства в XIX веке – ему это кажется и так очевидным (как и большинству наблюдателей того времени).

16

Как он сам писал: «Вероятно, есть 5 процентов эмпирической информации и 95 процентов умозаключений, некоторые из которых представляют собой не более, чем досужие домыслы». Там же, с. 24–26.

17

«Будущие перспективы слаборазвитых стран в орбите свободного мира». Там же, с. 26.

18

В таких моделях, которые стали преобладать в экономических исследованиях и в учебном процессе, начиная с 1960-1970-х годов, изначально предполагается, что все получают одинаковую зарплату, обладают одинаковой собственностью и располагают одинаковыми доходами, так что рост приносит равную выгоду всем социальным группам. Подобное упрощение реальности может быть оправдано при изучении некоторых очень специфических проблем, но, очевидно, резко ограничивает набор экономических вопросов, которые можно рассматривать.

19

Исследования доходов и расходов домохозяйств, крайне редко проводившиеся статистическими ведомствами до 1970-1980-х годов, как правило, сильно недооценивают высокие доходы, что вызывает сложности, поскольку на верхнюю дециль зачастую приходится до половины национального дохода. Несмотря на свою ограниченность, налоговые источники дают более полное представление о высоких доходах и предоставляют данные за целое столетие.

20

См.:. Piketty, Les Hauts Revenus en France au XX e siècle: inégalités et redistributions 1901–1998, Grasset, 2001. Краткую версию см. также: «Income inequality in France, 1901–1998», Journal of Political Economy, 2003.

21

См.: A. Atkinson et T. Piketty, Top Incomes over the 20th Century: A Contrast Between Continental-European and English-Speaking Countries, Oxford University Press, 2007; Top Incomes: A Global Perspective, Oxford University Press, 2010.

22

См.: T. Piketty et E. Saez, «Income inequality in the United States, 1913–1998», The Quarterly Journal of Economics, 2003.

23

Полные библиографические ссылки доступны онлайн в техническом приложении. См. также обобщающую статью A. Atkinson, T. Piketty и E. Saez, Top incomes in the long-run of history, Journal of Economic Literature, 2011.

24

В рамках настоящей книги, предлагающей синтез имеющихся данных, мы, разумеется, не можем детально разобрать каждую страну. Заинтересованный читатель может ознакомиться с полными рядами данных онлайн, на сайте WTID (см. http://topincomes.parisschoolofeconomics.eu) и в технических работах и статьях, указанных выше. Многие тексты и документы размещены в техническом приложении к книге: см. http://piketty.pse.ens.fr/capital21c.

25

WTID сейчас преобразуется в «World Wealth and Income Database» (WWID; Всемирная база данных по благосостоянию и доходам), которая включает в себя все три разновидности взаимодополняющих данных. В данной книге мы представляем основные элементы, доступные в настоящее время.

26

Можно также использовать ежегодные налоговые декларации об имуществе лиц, находящихся в живых, однако в долгосрочном плане эти данные встречаются реже.

27

См. следующие передовые работы: R. J. Lampman, The Share of Top Wealth-Holders in National Wealth, 1922–1956, Princeton University Press, 1962; A. B. Atkinson and A. J. Harrison, Distribution of Personal Wealth in Britain, 1923–1972, Cambridge University Press, 1978.

28

См. T. Piketty, G. Postel-Vinay et J.-L. Rosenthal, «Wealth concentration in a developing economy: Paris and France 1807–1994», American Economic Review, 2006.

29

См. J. Roine et D. Waldenström, «Wealth concentration over the path of development: Sweden, 1873–2006», Scandinavian Journal of Economics, 2009.

30

См. T. Piketty, «On the long-run evolution of inheritance: France 1820–2050», École d’économie de Paris, 2010 (version résumée publiée dans Quarterly Journal of Economics, 2011).

31

См. T. Piketty et G. Zucman, «Capital is back: wealth-income ratios in rich countries, 1700–2010», École d’économie de Paris, 2013.

32

См. прежде всего: R. W. Goldsmith, Comparative National Balance Sheets: A Study of Twenty Countries, 1688–1978, The University of Chicago Press, 1985. Более полные ссылке приведены в техническом приложении.