Тысяча ключей Мерлина

– Жутковатая картина, если честно. Чувствую себя как какой-нибудь полицейский в сериале, который приехал на место преступления.

– Отчасти так и есть…

– В смысле? – настороженно спросил я.

Немного замявшись, Иваныч выдавил из себя:

– Ну в смысле преступление – ограбление.

– Ну да…ну да…, – сказал я, развернувшись, вышел из кухни, по пути заглянул в крошечную ванную и такой же туалет. Там все было тоже перевернуто, хотя особо и нечего было переворачивать, разве что в ванной была разбита раковина. Наверное, разбили ее в порыве гнева, видимо, не нашли того, что искали.

Из маленькой прихожей, помимо прохода налево на кухню, прямо от входной двери была другая прикрытая межкомнатная деревянная дверь, покрашенная белой краской.

Распахнув дверь, я зашел вовнутрь. Увиденное здесь произвело еще большее удивление, чем на кухне. Комната была среднего размера, слева была дверь, ведущая на балкон, а справа закрытая дверь в другую комнату. Возле стены, где была дверь, через которую я зашел, стоял диван, а вдоль всей стены напротив стояли шкафы с книгами словно в библиотеке. Если сказать вернее, то книги там стояли раньше. Сейчас же все книги были выкинуты со своих полок и скинуты в огромную кучу посередине комнаты.

– Кажется, они, и правда, что-то искали, – с ухмылкой произнес я.

– Ага, как я и говорил, это были не грабители, точнее они искали не деньги.

– Кстати, а тут могли быть деньги? – спросил я с неподдельным интересом. Деньги – это одна из причин, по которой вообще сюда согласился прийти, все эти секты, про которые говорил Иваныч, меня не сильно волновали.

– Возможно. Твой дед никогда не славился богатством, но и, насколько я знаю, он не бедствовал, – сказал Иваныч, после чего оглянулся и продолжил, – ты не смотри, что квартира в унылом состоянии, он просто не сильно на это обращал внимание. Посмотри, сколько книг, а они все сейчас не дёшево стоят.

– Книги да, сейчас дорогие, – сказал я, присев рядом с кучей книг и взяв одну из них. Кинга была раскрыта, и некоторые страницы вырваны. Некоторые книги были полностью на английском и немецком языке. Посмотрев еще несколько книг, я добавил, – дед любил классическую литературу.

– Да, особенно читать оригиналы, а не переводы, – подтвердил Иваныч.

– М-да, кроме книг ничего ценного тут нет. Книги, конечно, не дешевые, но вряд ли удастся их продать. По крайней мере, быстро, – произнес я, поднявшись с пола, оглядывая кучу книг.

– Тебе нужны деньги?

– Ты же вроде следил за мной? Неужели упустил?

– Вероятно, а для чего деньги? Я знаю, конечно, что вы не богато живете, но не знал, что тебе срочно нужны деньги.

– Мама в больнице, нужны деньги на операцию… – сухо сказал я.

– Я могу достать деньги. Скажи, сколько нужно? – спросил Иваныч, подойдя ближе ко мне, и заглянул в глаза с полной готовностью помочь.

Он меня и так всеми силами затягивал в свою секту «хранителей», если я возьму у него денег, то точно буду втянут туда по самые уши. Этого нельзя допускать, надо отстраниться от него, тем более Топор уже пообещал дать денег. Лучше уж у него быть в рабстве в баре, чем с этими фанатиками, которые потом еще потребуют отдать квартиру деда, если он не врет, что дед ее мне оставил, да еще и в придачу потом квартиру нашу с мамой отберут. Кто знает, что от них ожидать?

– Нет, спасибо, я сам найду способ раздобыть денег, – отстраненно сказал я, обогнув Иваныча, подходя к двери в другую комнату.

– Ты уверен? Я тоже могу помочь, – сказал Иваныч, последовав за мной к двери в другую комнату.

– Уверен, – произнес я, после чего дернул за ручку двери. Дверь была плотно закрыта, и с первого раза дверь не поддалась, я подергал еще несколько раз, после чего уперся коленом в стену и со скрипом еле-еле открыл деревянную дверь, которая, видимо, разбухла, оттого и не мог ее открыть.

Зайдя внутрь, я кинул взгляд на окно на обратную сторону дома. Старые деревянные оконные раны, как и двери, были покрашены белой краской, а небольшая форточка была открыта, отчего в комнате было холоднее, чем в остальной части квартиры.

У правой стены стояла односпальная кровать, а напротив нее стоял письменный стол. На столе были также разбросаны бумаги, куски страниц из книг. По центру стола стояла старая пишущая машинка. Я сразу вспомнил про письмо и подумал, что оно было набрано именно на этой машинке. Увидев пустые чуть желтые листы бумаги, я еще раз в этом утвердился, потому что мое письмо было напечатано именно на такой же бумаге.

Глянув налево, я увидел большой коричневый лакированный шкаф для одежды в ближнем левом углу комнаты, которая, кстати, была примерно такого же размера, как и предыдущая. На удивление шкаф стоял закрытый, и складывалось ощущение, что к нему грабители, которые тут побывали, даже не притронулись.

Сделав несколько шагов, я тут же ударился коленом о комод, метр в выcоту и такой же в длину, который я сразу не приметил. Из него были вырваны несколько ящиков. Опустив глаза на пол, я обнаружил, что они лежали там прямо передо мной. Ящики были наполнены различными ключами. Причем на первый взгляд я заметил несколько весьма современных ключей, а также ключей, похожих на те, которые были у моей бабушки, которыми она закрывала дверь квартиры. Были там и ключи, похожие на тот, что был у меня в кармане, причем похожи крайне сильно.

Присев рядом с ящиками, я начал перебирать ключи. Их было больше, чем мне сразу показалось, их были сотни, если не тысячи. Звяканье ключами стояло по всей комнате, пока я в них рылся, пытаясь что-то найти, сам не зная что. Внезапно я остановился и понял, что единственное место в квартире, где может быть что-то ценное – это здесь. Повернув голову направо, я уставился на комод. Оставив ключи в покое, я начал обшаривать полки комода. В первом же ящике я нашел нечто похожее на аптечку. Если быть точным, то в ящике просто валялась куча таблеток, мазей и бутыльков с лекарствами.

Открыв последующие ящики, я обнаружил нижнее белье, носки и прочие мелочи, и, конечно, все в ящиках было перевернуто и от аккуратности и следа не было. Однако они их хотя бы не вырвали из комода и не выбросили на пол, как ящики с ключами. По всей видимости, они их интересовали куда больше, чем дырявые носки деда, которые мне сейчас как раз и попались на глаза. Закрыв ящики комода, я направился к столу, пока Иваныч присел на кровать деда.

– Думаешь, что все-таки найдешь что-то ценное?

– Надеюсь, кстати, если бы ты помог, было бы куда быстрее.

– А ты куда-то торопишься?

Я посмотрел на часы, и подходило уже к десяти часам утра. Переведя взгляд на Иваныча, я произнес:

– Через час у мамы в больнице начнется прием для посетителей, и я хотел бы туда попасть.

– Ну ладно, раз ты торопишься, – произнес Иваныч, встав с кровати и развернувшись ко мне спиной, пока я сидел на стуле перед печатной машинкой деда, начал поднимать матрас.

Я с интересом развернулся еще больше к нему, внимательно наблюдая за его действиями. Подняв край матраса, он оторвал конверт, который был приклеен к нижней его части в районе головы. Он ловко оторвал конверт и, не раскрывая его, протянул мне.

Я с предвкушением взял конверт. Конверт был не толстым, что, конечно, меня расстроило, ведь это значило что-либо в конверте мало денег, либо их там нет вообще. Открыв конверт, я обнаружил пластиковую карту на имя деда и немного наличности около тридцати тысяч рублей.

– Не густо. Единственное что можно попробовать проверить карту, – с надеждой в голосе произнес я.

– Боюсь, у тебя не получится. Данные о его смерти уже должны быть в банке, и его счета заморожены. И забрать оттуда деньги ты сможешь через полгода, когда его завещание вступит в силу.

От слов Иваныча меня покоробило. Я не знал таких нюансов во всех этих похоронных делах и бюрократических проволочках. Отчего стало грустно и казалось, что уже ничего интересного, кроме погрома в этой квартире, не найти.

Вытащив из конверта карту и деньги, я убрал в свой рюкзак.

Стол деда был с двумя рядами ящиков по своим краям. Открыв ящики, я там ничего особого не обнаружил, кроме старых карандашей, ручек, нескольких старых газет все также, как и везде, перевернутых вверх ногами.

Закрыв ящики, я, сидя на стуле, отодвинулся назад и внимательно посмотрел на стол и стоящую одинокую пишущую машинку, не считая нескольких рваных листов бумаги слева и небольшую стопку пустых листов, небрежно лежавших справа почти на углу стола.

– Знаешь, у меня только сейчас возник важный вопрос… -задумчиво сказал я.

– Это интересно! Что же за вопрос?

– А чем вообще занимался дед? Я имею в виду, на что он жил?

– Хм… я не уверен, что могу тебе сейчас это сказать. Давай так, он работал с другими хранителями, пусть будет библиотекарем.

– Мм…снова все четко и ясно…ну допустим. Я к тому, зачем ему эта машинка? Что бы мне письмо только написать? – сказал я, указывая машинку.

– Мы хоть и были с ним довольно хорошо знакомы, но он со мной не всем делился. Я знаю, что он писал книги, но он никогда не говорил, где они, издал ли он их? Не знаю, правда… Не пытаюсь уйти от ответа в этот раз, – сказал Иваныч, улыбнувшись, вновь присев на кровать, обратно заправив ее, уложив матрас на место.

– Значит, мой дед писал книги…бабушка тоже особо о нем не говорила, но когда вспоминала, никогда не говорила, что он был замечен в чем-то подобным, – задумчиво сказал я.

– Может, он начал после того, как они…разошлись… – аккуратно произнес Иваныч.

– Может, а еще меня напрягает, что он якобы писал книги, но на его столе нет ни единой страницы, даже порванной, хоть чем-то напоминающим книжную страницу, – сказал я, посмотрев на непонимающее лицо Иваныча. – Да я больше скажу, тут вообще нет ни единого обрывка с печатными буквами! – воскликнул я, перебирая обрывки один за одним.

– Я не знаю, что тебе сказать. Когда мы забирали его отсюда, я тоже не заметил никаких книг или чего-то похожего.

Перебирая куски листов бумаги, я неожиданно остановился на одном из них. С обратной стороны одного из кусочков бумаги я обнаружил несколько красных капель. Бьюсь об заклад, это кровь. Кстати, я ведь так и не спросил, как умер дед, да и Иваныч ничего не говорит, словно он просто заснул и не проснулся.

– Кстати, а от чего умер дед? – спросил я, незаметно сложив кусок бумаги в несколько раз, и как будто невзначай опустил руку на ногу и также незаметно засунул его в карман.

– Да как? Просто он не пришел на работу, про которую я говорил. На следующий день он тоже не пришел, поэтому я отправился к нему проверить, все ли в порядке. Когда я пришел, он лежал ровно в этой кровати, – сказал Иваныч с долей нервозности, похлопав по кровати рукой, после продолжив, – ощупав его, я понял, что он не спал, а был холодным, и сердцебиение отсутствовало, как и дыхание. Я тут и понял, что он мертв…

– Ясно, – сухо ответил я. В словах Иваныча чувствовалось, что он не только что-то недоговаривает, но и врет! Капли крови на куске бумаги явно говорят о том, что дед не просто умер во сне, или у него кровь носом пошла, пока он печатал, в таком случае он либо это все тщательно убрал, либо осталось больше капель. Но я только сейчас обратил внимание, что не смотря на бардак по всей квартире, все было довольно чисто, в том плане что на полу не было грязи, а на большинстве поверхностях не было пыли. Едва ли дед был педант, выдраивая всю квартиру даже перед смертью. Да и тем более что после обыска должно было осесть много пыли. Однако ее не было. Этот факт заставлял меня задумываться, такой ли уж безобидный этот Иваныч. Эта мысль почему-то меня напугала, и я в тот же миг встал со стула.

– Я, наверное, поеду в больницу. Пока доеду, как раз часы приема посещения начнутся, – произнес я, закинув за спину рюкзак. Направился к выходу из квартиры.

– Погоди, Андрей, мы же еще толком ничего не осмотрели? Вдруг в книгах что-то есть, что пропустили те, кто устроил это все? – спросил Иваныч, показывая по сторонам. – И, кстати, мы даже шкаф с одеждой еще не осмотрели!

– Да что там смотреть, наверняка одежда деда висит, – сказал я, выходя из комнаты, чувствуя, что Иваныч хочет меня задержать в квартире. И я не горел желанием узнавать для чего.

– Постой! – выкрикнул Иваныч, догнав меня в небольшой прихожей.

– Давайте в другой раз, хорошо? Я вам позвоню, когда соберусь снова вернуться в квартиру. Вы же мне единственный экземпляр ключей от квартиры отдали? – спросил я мимоходом, остановив взгляд на Иваныче на мгновение, понаблюдав за его реакцией.

Иваныч, поморщив лоб, словно вспоминал, тут же выпалил:

– Да, этот комплект единственный, насколько я знаю.

Я вновь захотел узнать, а как он попал в квартиру, если комплект один, и он явно был внутри квартиры, когда он якобы пришел проверить деда. Что-то не сходится, Иваныч…

Остановив желание допросить его, я молча кивнул головой, после чего достал ключ от квартиры и, выйдя в подъезд, подождав, пока ее покинет Иваныч, демонстративно закрыл на два замка. Про себя же я подумал, что нужно будет сменить замки, явно же есть еще комплект ключей, а может, и не один…

Выйдя на улицу, я повернулся к Иванычу и, стараясь не вызывать подозрений, непринуждённо выпали:

– Ладно, я побежал! Как соберусь вновь сюда, я тебе позвоню.

Сделав несколько больших шагов в сторону метро, я вдруг услышал голос Иваныча:

– А как ты позвонишь, ведь я же тебе не давал номера телефона?

Я поморщил брови, поняв, что не подумал об этом моменте, собрался с мыслями и, натянув улыбку, обернулся со словами:

– Точно! Совсем из головы вылетело!

Сняв рюкзак, я открыл его и, пошарив рукой, нащупал ручку и тетрадь, которую я, видимо, забыл выложить после учебы, когда собирался в бар. Достав тетрадь и ручку, я с улыбкой протянул их Иванычу. Тот взял и немного нервно написал набор цифр, словно в чем-то меня начал подозревать.

Закончив, он вернул мне тетрадь обратно, я старался максимально естественно взять их и, положив обратно в рюкзак, кивнул головой и, развернувшись, уверенным шагом направился в сторону метро.

Отойдя метров на тридцать, я лишь раз обернулся назад, но Иваныча уже там и след простыл. Хорошо, что я напоследок ему ничего не сказал, а то у меня сейчас голос от волнения явно бы дрожал.

Ускорив шаг, я продолжил идти к метро.

Глава 4

«Хранитель обязан ценой собственной жизни оберегать и охранять карман*, открываемый его ключом.

*Карман – замкнутое пространство, куда открывает проход ключ. Карман в зависимости от ключа может быть размером от небольшой комнатки до целого графства»

Статья 7 «Кодекса хранителей»

***

Выйдя из палаты матери, я тут же наткнулся на врача, с которым вчера договаривался об ее операции. Матери уже объявили об операции, она, конечно, удивилась, но не сильно, как я ее и просил, чтобы врач не подумал, что я ей рассказал первее.

– Андрей, верно? – спросил врач.

– Ага. Насчет операции же все в силе, верно? – немного побаиваясь, спросил я.

– Да, все в порядке. Я уже предварительно обо всем договорился, в понедельник переговорю с руководством, но, думаю, проблем не будет, в общем не волнуйтесь, – сказал он, улыбнувшись и положив руку на плечо.

– Я тоже уже договорился и в четверг принесу деньги, – сказал я, опережая вопрос врача.

– Ну это совсем отлично! Мы там уже оговорим точную сумму и вообще весь процесс операции и реабилитации после, чтобы вам было спокойнее и знали, что можно ожидать.

– Хорошо.

Врач кивнул головой и дальше пошел по своим делам. Я выдохнул. Слова врача меня порадовали и успокоили. Теперь главное, чтобы Топор меня не подвел. С этой мыслью я решил спуститься к выходу по лестнице.

Спустившись на первый этаж, я заметил, как из лифта вышла до боли знакомая девушка, направлявшаяся мимо окон регистратуры к выходу с перевязанной бинтами рукой. Однако она была одета совсем не так, как я обычно привык ее видеть, не было туфель на высоком тонком каблуке, короткой юбки и прочего. Это был спортивный костюм черного цвета, кроссовки на плоской подошве, такие же черные и не приметные. Но даже несмотря на это, ее лицо и глаза сразу выдали – это была Алина Добровольская.

Она озиралась по сторонам и передвигалась довольно резво. Оглядевшись по сторонам, я не заметил ее охранников, которые сопровождали ее всюду. Однажды один из них сидел с ней на паре, но после она, кажется, на него накричала, и он больше не заходил в аудиторию, а караулил снаружи.

Догнав ее, я слегка дотронулся до плеча ее правой здоровой руки. Она резко дернулась, словно испугалась и растерянно посмотрела на меня. Было видно, что последнего кого она ожидала тут увидеть, так это меня.

– Не пугайся – это я Андрей! Мы вместе учимся, помнишь? – осторожно спросил я.

Тяжело выдохнув, девушка подошла к стене рядом и, слегка подняв голову, посмотрела на Андрея и украдкой улыбнулась.

– Помню… – слегка виноватым голосом сказала она.

– А ты чего тут делаешь? И где охранники? – спросил я, оглядываясь по сторонам. – Я думал, у вашей семьи вип-обслуживание в какой-нибудь частной клинике, – с улыбкой добавил я.

– Пойдем отойдем, – сказала Алина, потянув за руку через небольшой коридор, скрытый дверьми от основного зала регистратуры. Оглядевшись по сторонам, в небольшом зале было несколько кабинетов, но ни одного больного или врача не было. Немного расслабившись, Алина присела на обшарпанную деревянную лавочку, стоявшую напротив одного из кабинетов.

– Прям все так секретно? – с улыбкой спросил я.

– Ну можно и так сказать. Мои охранники, да и отец не в курсе, что я здесь. Я получила травму руки, и лучше никому не знать об этом, а то у него будет бешеная реакция, а я не хочу. Ты же не расскажешь никому? – с надеждой в глазах сказала Алина, потянув меня за руку присесть рядом с ней. – И, кстати, прости за то, что мы в баре устраивали последние пару дней. Это Вика хотела над тобой поиздеваться. Изрядно раздражаешь ты ее, точнее твоя б…, – осеклась Алина.

– Бедность? – немного нахмурив брови, спросил я.

– Да…ты извини ее. Ты не подумай, я не делю людей по уровню достатка, – словно оправдываясь, сказала Алина.

– Ага, я заметил, – саркастически ответил я.

– О чем ты?

– Ну, например, о том, как ты смотришь на всех у нас в группе, когда появляешься на парах.

– А как я появляюсь? – с искренним удивлением спросила Алина.

– Смотришь на всех, как на, я, конечно, извиняюсь, но на говно. Я не обижаюсь, я к таким взглядам привык, просто немного резанули твои слова. Ладно, забыли, я не злопамятный, можно сказать, помирились? – спросил я, протянув ей руку.

Девушка взяла мою руку своей и немного сжала и потрясла со стеснительной улыбкой. Рука у нее была такая нежная и бархатистая, не говоря уже, что от нее пахло легкими цветочными духами, даже не смотря на стойкий запах лекарств, который стоял по всей больнице. От ее прикосновения у меня сердце стало биться чаще и даже казалось, что я немного начал гореть словно пламя.

– У тебя часто бьется сердце, и, кажется, даже щеки немного покраснели, – с улыбкой произнесла Алина.

– Это больница, сюда спокойными не приходят, да и на удивление тепло тут, вот и покраснели, наверное, – пытаясь оправдаться, произнес я, отпустив ее руку и нервно бегая глазами, стараясь часто не смотреть на нее.

– Ага, я так и подумала, – улыбнувшись и немного посмеявшись, ответила она.

– А как ты собралась от отца скрывать руку то? И вообще, что произошло? – переведя тему, спросил я.

– Долгая история. Скажем так, оказалась там, где не должна была и «упала», как видишь, неудачно, – явно что-то недоговаривая, ответила Алина. Я сделал вид, что поверил, ведь кто я такой, чтобы допытывать у нее правду.

– Надеюсь, у тебя не перелом? – спросил я, немного переживая за нее.

– Да нет, даже трещины нет. Вывих и пару синяков, пройдет скоро.

– Ты для девчонки об этом так спокойно говоришь…храбрая, – с улыбкой и даже некой гордостью произнес я.

– Спасибо. Такого комплимента мне еще не говорили, – улыбаясь, ответила Алина.

– Так, а как такое прятать думаешь?

– Да все уже придумано! Есть у меня пару луков, в которых повязку не будет видно, а через пару дней, думаю, уже можно и снять.

– Ну это у тебя хорошо получается.

– Ты про придумывания образов? – с интересом спросила Алина.

– Ага.

– А ты, значит, заценил, да? – с ухмылкой спросила она.

– Ну знаешь, твои наряды сложно не заметить, – еще больше раскрасневшись, ответил я.

– Ясно, ясно, – сказала Алина, дотронувшись до моей ноги ладонью, после чего быстро убрала и внимательно на меня поглядывала с улыбкой.

От ее прикосновения во мне все словно вспыхнуло. В моменте в голове промелькнула мысль, что я хочу ее крепко прижать и поцеловать, но разум как мог сдерживал меня и не давал показывать хоть какие-то эмоции. Конечно же у меня это очень плохо получалось, и я понимал, что она скорее всего видит это, но тактично не обращает внимание. Да и к тому же кто я такой, у нее наверняка парней целая гора и куда богаче меня, ну или хотя бы хватит денег отвезти ее в хороший ресторан.

– Извини, я, кстати, не спросила, а ты то здесь какими ветрами? В баре ты выглядел весьма здоровым, ну если, конечно, как я, не «упал» неосторожно, – слегка закатывая глаза, полностью выдав свою маленькую неправду, спросила Алина.

– У меня здесь мама лежит… наверху, – сказал невесело я, тыкая большим пальцем вверх.

– Что-то серьезное? – обеспокоенно спросила она.

– Ну можно и так сказать, но я все решил, все будет нормально со временем, не беспокойся, – успокаивая девушку, сказал я.

Внимательно посмотрев на меня, она немного призадумалась, после чего спросила:

– Вчера, когда твой друг Паша спросил про миллион рублей для помощи, помнишь? Он говорил о твоей ситуации, верно?

– Да это он просто дурачился, – пытаясь закрыть тему, ответил я.

– Мне кажется, ты говоришь неправду, – нахмурив брови, она внимательно смотрела мне в глаза, словно пытаясь заглянуть прямо в мозг. – Я права. Он говорил о тебе…твоей маме нужны деньги на лечение, верно?

– Ну допустим, это неважно, мы решим это, – сказал я, отмахнувшись рукой.

– Слушай, если нужно, я могу взять денег у отца.

– Нет, не стоит, я разберусь.

– Я хочу помочь, – твердо сказала девушка.

– Я со всем справляюсь, но давай так, если мне срочно будет нужна помощь, я скажу? – сказал я. В мыслях я подумал, что не хотел бы быть должным семье Добровольских. Даже несмотря на то, что сейчас Алина оказалась не такой, как она выглядела для меня все это время, а совсем другой… той, которой я ее и представлял…но это может быть обманчиво, может, простая вежливость, а может, она специально так сказала, чтобы я был ей обязан, и она была уверена, что я не расскажу никому, что тут ее встретил.

Я не знаю, как теперь к ней относиться, долгие годы она представала передо мной стервой, и вдруг она сейчас сидит тут со мной на одной лавке и разговаривает абсолютно нормально, я бы даже сказал кокетливо… хотя это может мой мозг так представляет… вряд ли я вообще могу ее интересовать.

– Хорошо, – уверенно сказала девушка, перебив мои мысли. – Только ты обязательно скажи.

– Хорошо, – со скромной улыбкой сказал я. Кинув взгляд на ее руку, я продолжил, – может тебя куда-нибудь проводить? Ты же сейчас без охраны, мало ли что.

– Это ты типа так меня на свидание приглашаешь? Решил брать пока раненая? – растянув уголки рта в красивую улыбку, спросила она.

– Нет! Нет, конечно! Ну в смысле не то, что ты мне не нравишься, и я не хотел тебя позвать на свидание, я просто хотел проводить, чтобы с тобой ничего не случилось. Блин, что я несу! – выпалил я, опустив глаза, чтобы не согреть со стыда, посмотрев на нее.

Спустя нервозную минуту, во время которой, она, вероятно, мысленно смеялась от моих нелепых слов, но после она сказала:

– Можешь проводить меня до выхода, там меня ждет такси.

– Хорошо, – стеснительно сказал я, с трудом посмотревши на ее немного румяное улыбающееся лицо.

Встав с лавки, мы вышли в большой зал и направились в сторону выхода. Пройдя сотню метров, она все время держала меня под руку и смотрела в пол, чтобы, вероятно, ее никто не узнал. Я, конечно, знал, что благодаря ее отцу она была частой гостьей на всяких светских вечеринках со знаменитостями, но я честно думал, что она слегка перегибает со своей конспирацией. Я, наверное, если бы встретил какого-нибудь известного блогера или певца, даже, наверное, и не узнал бы в обычной одежде. Хотя это, вероятно, потому что я не особо за ними следил, если быть точным, то вообще не следил, просто не было на это времени.

Однако, достигнув машины, я открыл ей дверь.

Внезапно она остановила меня и, посмотрев, спросила: