скачать книгу бесплатно
Их сознание было сломлено четкими приказаниями Фрэнка – легли на крыльцо, закрыв головы руками.
Фрэнк подобрал оружие, увидел машину шерифа и бегущих по двору полицейских.
– Ты был прав, устроили логово на заброшенном ранчо, – крикнул Фрэнку шериф, надевая на преступников наручники. – Получил твое сообщение. Наркоманы… ничего не боятся, уже днем начали разбойничать.
Сдав преступников, Фрэнк побежал к Кали. Собака лежала на траве, мокрой от крови…
Бурый влажный след тянулся за одеялом, на котором Фрэнк волочил Кали к машине. Полицейские помогли загрузить собаку на заднее сиденье.
– Только плечо затронуто, но потеряла много крови, – сказал коп, осмотрев собаку. Затем вколол Кали антибиотик, болеутоляющее и забинтовал рану.
– Боюсь, не довезу, собаке уже десять лет… старая.
– До ветгоспиталя полчаса езды, довезешь.
– Не умирай, – заклинал Фрэнк. Несколько раз смачивал язык собаки водой. Видел свое отражение в ее затуманенном зрачке.
– Кали, держись…
Пуля, найденная в теле собаки, совпала с пулями, извлеченными из тел убитых на озере рыбаков.
Через неделю Фрэнк забрал собаку из госпиталя. Кали долго хромала, но к следующему лету, когда в начале июня приехали Вик и Илия, уже бегала и прыгала от радости.
Ганс
– Бегите, – крикнул Ганс. – Я их задержу.
Ганс уводил врага выше в горы, он знал место, где можно дать бой.
И умереть.
Если не повезет.
Он бежал по узкой пыльной тропинке вверх к небольшому плато на скале с огромным валуном посередине. С одной стороны тропинки – отвесная скала, с другой пропасть. «Главное не упасть… не упасть… не упасть, – стучало в голове, – и чтобы наши успели уйти до того, как враги настигнут меня. Очень жарко и хочется пить, но об этом лучше не думать. Хорошо бы продержаться до темноты, когда похолодает и можно легко спрятаться среди высоких кустарников».
Ганс бежал по тропе, инстинктивно прижимаясь к каменистой стене холма. Останавливался, переводил дыхание… один раз посмотрел вниз.
Там, вдалеке, бегут наши. Он знал, что они уходят в верном направлении. Хотелось верить, что все не зря и они спасутся.
Ганс взбежал на плато. «Перед боем я смогу немного отдохнуть, пока они доберутся до меня… в этом мое преимущество – я на вершине».
Он посмотрел на голубое, без единого облачка, небо, на раскаленное добела солнце, и показалось, что они совсем близко – прыгни и достанешь.
Ганс забрался на валун, вытянулся в сторону тропинки – туда, откуда должны появиться враги. В запасе немного времени. Ганс прислушался: хруст веток, бег, звуки голосов. Вскоре валун тихонько завибрировал – их много, бегут тяжело. Вот упал камень и покатился в пропасть. Кто-то вскрикнул, и над горами раздалось эхо.
Голоса становились все ближе и ближе.
Вот и все…
Не хочется проигрывать.
Ганс не боялся смерти, он боялся больше никогда не увидеться с родными.
И вот запыхавшиеся враги показались на краю площадки, растерянно оглядывались по сторонам:
– Куда он мог деться?
И тогда Ганс встал во весь рост, чем вызвал свист и восхищение.
– Красив, дьявол! – закричали, заулюлюкали враги.
– Я принимаю бой. Мои успеют уйти по гряде еще дальше.
Огромный черный ротвейлер обнажил клыки и зарычал. Его мощный рык простерся над грядой и спустился в долину. Люди окружили камень со всех сторон, пытаясь набросить на пса сети.
Большое черное тело отбивалось от палок и рогатин, пес перепрыгивал сети, разрывал их когтями и клыками – Ганс был не намерен отступать. Рогатинами его, обессиленного, согнали с валуна и загнали в клетку. Пахло кровью, он чувствовал боль в боку. Долго несли в клетке вниз.
– Здоров, черт!
Затем везли в машине. Пес безучастно лежал в клетке, только однажды зарычал, услышав слово «шелтер». От собак в стае Ганс узнал, что шелтеры бывают разные. В одних собак держат, насколько это возможно, а в других – уничтожают.
В здании, куда его привезли, пахло безысходностью и смертью. Слышался вой и плач собак.
Его занесли в другую клетку – просторную.
Ганс очнулся: вокруг полумрак, вонь и вой. Резкая боль в боку и бедре – Ганс почувствовал, что теряет сознание.
Яркая вспышка света перед глазами. Ганс чувствует, что рядом лежит нечто теплое и мягкое; он пьет молоко и толкается с другими щенками.
Опять темнота и вонь.
Его куда-то ведут по коридору: кружится голова и не слушаются лапы. Светят в лицо. Человек делает ему больно, его уводят обратно. В клетке он не доходит до подстилки и падает на холодный пол: нет сил подняться, болит рана на боку.
Еще вспышка света.
– Ганс, Ганс, – ласковый голос зовет его.
Маленький Ганс бежит к самому любимому существу на земле. Падает, встает и неуклюже бежит дальше. Большие сильные руки подхватывают его высоко над землей, и что-то гладкое целует его в нос. Пахнет табаком, Ганс чихает.
Немного поспал, попил воды, переполз на подстилку. Некоторое время сильно знобило, провалился в сон.
Еще вспышка золотистого света.
– Ганс, Ганс, – кричит тот же голос.
Ганс плывет по реке за мячом. Вода приятно холодит тело.
Пес возвращается и вкладывает мяч в сильные заботливые руки хозяина. Поднимая тысячи золотых брызг, мяч снова летит в воду… и Ганс в который раз плывет за ним – любимая их с хозяином игра.
Опять темнота и вонь.
От человека с красным лицом исходит опасность, Ганс рычит на него. Человек дает понюхать кепку хозяина, заманивает и ворует его из дома. Вонючие тесные клетки, хочется есть, много собак и приходится драться. Однажды, сбив с ног охранника, Ганс перемахнул через забор и убежал.
Вспышка света.
Пес долго бежал в поисках хозяина, пока не обессилел, спрятался в кустах и собрался умереть. Его нашли и выходили бродячие псы. Стая стала его семьей, а лес домом.
Собаки жили и охотились в горах, пока не начались пожары. На общем совете стаи псы решили уходить на север по береговой гряде. Но вдруг появились люди, и началась погоня. В забытьи Ганс зарычал – он защищал стаю.
Во сне он улыбался: снилось, что все хорошо, что собаки успели уйти от пожара и от людей.
Ганс опять в светлом помещении, его привязали к столу. Люди что-то делают с ним, может быть ставят эксперименты. Его опять ведут по темному вонючему коридору. Сильно кружится голова. Ганс, шатаясь, доходит до подстилки и без сил падает на нее. Он чувствует – что-то должно произойти. Пес положил голову на лапы и тяжело вздохнул – пусть я умру во сне.
Сквозь сон услышал, как в замке заскрежетал ключ и в клетку вошли двое.
– Вот и все, – подумал Ганс. – Сейчас поведут в камеру смертников.
Кто-то близко подошел к нему. Ганс повел носом и чихнул, ему почудился запах детства. Он узнал шаги и этот голос.
– Долго же мы искали тебя. Ну ты и ободрался, герой. Собирайся, поедем домой.
Сильные руки лучшего в мире человека обнимали Ганса, самого лучшего на свете пса.
Случай в галерее
Инспектор Галс приехал за час до открытия галереи, не спеша обошел здание и юркнул в кафе «Венеция», что располагалось напротив. Он уютно устроился в мягком кресле у окна и заказал чашечку крепкого ароматного кофе со стаканом холодной воды. Затем посмотрел в базе данных сведения о пропавших за месяц и что-то записал в потрепанный кожаный блокнот.
Боковым зрением Галс заметил, что хозяин, он же бариста, готов поделиться своими наблюдениями. Инспектор не успел взглянуть на него, как тот моментально принес еще чашечку кофе и бисквит – «за счет заведения». Словоохотливый хозяин шепотом, словно их могли услышать, поведал много интригующих подробностей.
– Странное место. Выставляют современное искусство. Не моя чашка кофе, как говорится, но нам выгодно. Когда у них перформансы, собираются толпы. К нам на кофеек заходят. Часто по ночам парень в джинсах и толстовке с капюшоном привозит на старом вэне большие черные мешки и иногда увозит что-то тяжелое и объемное.
Без пятнадцати десять в галерею вошли двое, мужчина и женщина. Галсу было назначено на десять пятнадцать. Инспектор неторопливо допил кофе, попрощался с хозяином и не спеша направился к галерее.
– Мы еще закрыты, – строго проговорила женщина за стойкой.
– Доброе утро, мадам Кордье. Мне назначено. Я инспектор Галс.
– Ооо, вы пришли раньше, – женщина занервничала и стала перекладывать стопки бумаг и писем с места на место.
– Да, извините, что отвлекаю, – произнес Галс. – По телефону вы умоляли побыстрее разобраться с этим делом… речь шла о пропаже девушки.
– Да-да, проходите, садитесь. Подождите. Я сейчас.
Инспектор сел в кресло, взял со столика журнал по искусству и начал листать. Статья о современной скульптуре открылась почти сразу же – уголок страницы был загнут. Галс прочел текст, внимательно посмотрел фотографии и что-то отметил в блокноте.
Мадам Кордье принесла воды и села в кресло напротив.
– Опишите в двух словах, что произошло, затем я задам вопросы.
– В среду, часов в шесть вечера, примерно за час до закрытия, пришла посетительница и не вышла обратно. В галерее ее нет. Она исчезла.
– Интересно-интересно. Вы вызывали полицию? Другой выход у здания есть?
– Нет. Был хозяйственный, но его забили. Полицию не вызывали, хочется без шума. Нам вас рекомендовали.
– Кто-то еще находится в галерее сейчас?
– Не-ет, – неуверенно сказала мадам и покраснела.
– Позвольте осмотреть помещение.
– Да, пройдемте в залы.
Они зашли в первый зал, и Галс вскрикнул от неожиданности,
– О, Господи!
– Это Пинки, – мадам Кордье обошла скульптуру уборщицы с ведром. – Гиперреализм – современный стиль. У нас несколько работ. Детализация, доведенная до такого совершенства, что трудно различить, это живой человек или нет.
В голосе мадам слышалось восхищение:
– Легко спутать произведение и посетителя, нет четкой границы – создается иллюзия жизни.
– Брррр, выглядит жутковато.
Инспектор и мадам вошли во второй зал.
– Та странная девушка… она подолгу стояла у этой работы. Три раза в течение месяца приходила перед закрытием, – мадам указала на огромную, во всю стену, картину.
Инспектор подошел поближе, внимательно осмотрел картину, затем отошел, чтобы увидеть работу целиком, и спросил:
– Что-то необычное?
– Мы приобрели эту работу полгода назад у знаменитого художника Витковского. Его последняя серия «Футуристик» – соединение прошлого и будущего. Рыцари в облегченных доспехах, высотные дома а-ля готика, космические машины. В картине нет четкой границы прошлого и будущего – тематические и временные пространства перемешиваются, сталкиваются, создавая новые миры. Картина завораживает. Правда?
Галс вздрогнул от неожиданности, он увлеченно рассматривал работу.
– Да-да. Фантастика. Кажется, что их ветром принесло в картину. Динамично.
– Мужчины в рыцарских доспехах, дамы в длинных платьях со шлейфами, – продолжала мадам Кордье. – Вихрь объединяет композицию, миксует время, эпохи.
«Превосходный гид, – подумал Галс, – любит искусство и умеет рассказать о нем».
– Может, вспомните день ее исчезновения? Что-то примечательное. Как выглядела? О чем говорили? Кто еще видел ее?
– Лет тридцати, благородная бледность и худоба, в красивом черном платье с бриллиантовой брошью-бабочкой. Слегка старомодная. У меня есть даты в журнале посещений, она расписывалась.
– Все три раза подолгу стояла у этой картины, – мадам отвечала четко и по делу, но иногда сбивалась, путалась. «Что-то не договаривает», – подумал инспектор.
