скачать книгу бесплатно
Просто посидим. Рассказы
Елена Толстова
Все рассказы в книге о взломе реальности, о проникновении в потустороннее, неважно, что является реальностью, своя ли это память, чужая ли жизнь, близкая смерть. Такой взлом происходит буквально для каждого героя рассказа, а потом – еще и для каждого вымышленного героя, для персонажа, придуманного героем. Жизнь – не то, чем кажется, и мы в ней – не те, кем кажемся, и об этом Елена Толстова написала действительно пронзительную книгу рассказов.Илона Якимова Книга содержит нецензурную брань.
Просто посидим
Рассказы
Елена Толстова
Редактор Елена Милиенко
Корректор Ольга Рыбина
Иллюстратор Владимир Витковский
© Елена Толстова, 2022
© Владимир Витковский, иллюстрации, 2022
ISBN 978-5-0056-3370-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Вступление
«Многообразный, причудливый, сложный и порой трагический мир» героев.
Сборник рассказов Елены Толстовой включает тексты, в которых личный опыт автора (детство на Русском Севере, годы жизни в Америке – сначала в Калифорнии, затем в Северной Каролине) соединен с широким полем литературно-культурных ассоциаций, присущих сознанию профессионального филолога. Сквозь сюжетную ткань разножанровых повествований (новелла, сказка, хоррор, фэнтези) проступают то аллюзии на русский романтический рассказ начала XIX века («Внутри магнитолы»), то поэтические сказки Андерсена («Бульона Турина Супиер»), то отсылки к Куприну («Мандарины»), а порой слышатся интонации чеховской прозы («Просто посидим»). Все это делает рассказанные истории многомерными, глубокими по восприятию и переживанию жизни, эстетически насыщенными.
Индивидуальность авторской манеры видна и в ритме прозы Елены Толстовой: текст не льется сплошным потоком – повествование составляется как бы из отдельных реплик, высказываний, мыслей героев по поводу происходящего с ними. Чаще всего рассказы строятся вокруг необычного случая и заканчиваются неожиданным финалом, к которому устремлено сюжетное действие. Острота сюжета и ритм рассказа создают особый мир – очень действенный, динамичный, где возможны и необходимы сопротивление обстоятельствам и рискованная отвага. Вместе с тем в рассказах присутствуют и лирические интонации, связанные с мотивами детства, темой возвращения (на родину, в прошлое), и мягкий юмор детских сказок и сновидений.
Излюбленная манера писательницы (повествование «с точки зрения героя», внутренние монологи, перебиваемые произносимыми репликами действующих лиц) сближает прозу Елены Толстовой с традициями русской психологической прозы, обогащенными современными представлениями о природе человека, его месте в социуме.
Художественная реальность, созданная в сборнике, во многом соответствует современному сознанию, – это многообразный, причудливый, сложный и порой трагический мир, где сосуществуют и сложно связаны люди и животные, дети и старики, прошлое и настоящее, очевидность и мистика потустороннего.
Елена Петровская
«Осколок волшебного зеркала, в котором отражается следующий осколок зеркала…»
Талант Елены Толстовой в простоте и пронзительности текста, не переходящим в слащавость – дар столь же редкий, сколь и необходимый писателю. И уже этого одного довольно, чтобы обратить внимание на ее первую книгу.
Название книги «Просто посидим» задает тон монологу, какими, бывает, обмениваются попутчики в поезде – череде коротких историй, где каждый говорит о себе и ни о чем. В этом, заглавном для книги, а, возможно, и для автора, рассказе героиня как раз путешествует – не только сквозь пространство, но и сквозь время также, чтоб уловить его, исчезнувшее, за хвост, вернуть себе хоть каплю прошедшей юности. Просто посидеть там, в минувшем, погреться. Остаться с семьей, живой и настоящей, побыть собой, какой ее никто уже не помнит, прежде чем вернуться в свою теперешнюю жизнь.
Рассказы эти словно и собраны из осколков памяти – в каждом что-то блестит, переливается, скрывая целое отражение, каждый осколок колется: будь то рассказ о старой матери («Ольга») или о выборе самого ценного в жизни («Фрэнк»), и из каждого осколочка поглядывают на читателя живые люди.
Люди в этих осколочках живут очень разные. Изломанные, больные, с разорванной судьбой, с дырой в сердце. Но их объединяет одно – они несут в себе детскость, уязвимость или испытывают к детству нежность настолько глубокую, что готовы поменять формально успешную судьбу на неуспешную с точки зрения общества («Фрэнк»).
Но и дети тут особенные. Дети в рассказах Толстовой как минимум неудобные для взрослых – слишком много видевшие, слишком много знающие, имеющие (иногда не фигурально, а вследствие ментальных отклонений) свой собственный мир («Кефри с острова Вьекес»). Дети здесь – такие же люди, как взрослые, только слабее и меньше взрослых. И вот этот взгляд автора – без снисходительности, без умиления – очень ценен.
Елена Толстова очень хорошо помнит себя ребенком, что позволяет ей говорить о детях и подростках без лести («Гребаная сука») и – одновременно – с очень большой любовью. Так бережно она пишет только о детях и о животных, которые почти всегда есть в тексте рядом с детьми.
Общее у рассказов в этой книге вот что: все они – о взломе реальности, о проникновении в потустороннее, не важно, что является реальностью в данном случае, своя ли это память, чужая ли жизнь, близкая смерть.
Буквально в каждом рассказе, в новом осколке, предлагаемом читателю, действует принцип «все здесь – не то, чем кажется». В цикле историй про Леночку такой взлом происходит буквально для каждого отдельно взятого героя рассказа, а потом – еще и для каждого вымышленного героя, для персонажа, придуманного героем.
Осколок волшебного зеркала, в котором отражается следующий осколок зеркала… Жизнь – не то, чем кажется, и мы в ней – не те, кем кажемся, и об этом Елена Толстова написала действительно пронзительную книгу рассказов.
Илона Якимова
Фрэнк
Фрэнк – жилистый нелюдимый мужчина пятидесяти с небольшим лет – живет в Северной Каролине на берегу лесного озера. Десять лет назад он переехал сюда из процветающей Калифорнии, центра мировых технологий.
По утрам Фрэнк вместе с собакой обходит свои владения – одиннадцать акров земли, осматривает берег озера, деревья и кусты. С детства Фрэнк мечтал о собаке, об овчарке. Когда переехал в Каролину, забрал из приюта семимесячную собаку, помесь волка и немецкой овчарки. Назвал собаку Кали – краткое от Калифорнии.
В лесу начинают краснеть листья бересклета, значит, скоро осень.
– Быстро промчалось лето, да, собственно, и вся жизнь, – Фрэнк вспоминает, как резко менялась судьба за последние тридцать лет.
* * *
Хмурым осенним калифорнийским утром он по традиции выскочил на пробежку. Подбегая к начальной школе, заметил необычную группу – мать и двоих ребятишек. От троицы исходило сияние, словно золотистый кокон передвигался по улице. Фрэнк помедлил и пошел за ними. Впереди семенила бедно одетая китаянка средних лет, приземистая, в коротких штанишках и, несмотря на прохладу, вьетнамках. По-птичьи обнимая руками-крыльями, женщина вела в школу двух мальчишек, по-видимому, близнецов. И такая гармония, такое вселенское счастье было в их совместном пути, что Фрэнк задохнулся от чувства любви и тихой радости.
Он старался бегать в одно и то же время, чтобы снова увидеть их. Каждый раз, не замечая никого, мать вела в школу детей. Мальчишки баловались и толкались. Она обнимала их, расшалившихся, и прижимала к себе.
В то время Фрэнк был менеджером большой компании Кремниевой долины, под его началом находилась тысяча человек по всему миру. Его окружали умные, успешные и пассионарные люди – лучшие умы. С продвижением в карьере началась роскошная жизнь – эффектные женщины, шикарные рестораны, коллекция дорогих часов, раритетные машины в гараже. Все было у его ног. Фрэнк верил, что Калифорния – лучшее место в мире – будущее, к которому должно стремиться человечество.
После встречи с «китайской мадонной», как он ее окрестил, Фрэнк перестал «бежать», огляделся и словно прозрел – начал замечать то, чего не видел раньше. Ему стало трудно дышать в успешной перенаселенной Калифорнии.
Фрэнк ушел с работы: его бесили корпоративная этика, политкорректность, лживые улыбки и отношения, успешные выражения лиц и даже горький кофе из Старбакса – символ беззаботного образа жизни.
Тридцать лет назад, когда в Калифорнии начался компьютерный бум, юный Фрэнк пошел в комьюнити-колледж, с жадностью учился новым наукам, изучал языки программирования. Дальше поступил в университет, но женился, родилась дочь, пришлось бросить учебу и идти ишачить в стартап. Когда получил свою первую работу в Майкрософте, лез из кожи, чтобы остаться в компании и быть лучшим из лучших.
Все это в один момент стало неважным, пошлым и начало отдавать горечью и пластиком во рту. Фрэнк развелся с женой, разделили поровну деньги от продажи дома. Жена уехала с бойфрендом, тренером по фитнесу, на Бали. Друзья и сослуживцы крутили у виска пальцем – надо быть дебилом, чтобы забить на такую успешную карьеру.
– Дурак, ты еще сто раз пожалеешь об этом, – предупреждали его.
* * *
В Каролине Фрэнк наслаждался свободой, тишиной и природой. На лето приезжали внуки – катались по озеру на лодках, ловили рыбу. Фрэнк, в прошлом лучший среди школьников по полевой стрельбе, сделал стрельбище, где учил мальчишек новому искусству.
– Главное в стрельбе – целиться, – делился Фрэнк секретами.
Все лето они встречали восходы и провожали закаты.
– Пойдем поднимать солнце, – говорил Фрэнк по утрам, выколупывая ребятишек из постелей. Сначала нехотя, а потом уже сами поднимались и торопили Фрэнка:
– Дед, пойдем, а то опоздаем встретить солнце.
По вечерам наблюдали за звездами.
– Дед, мы когда к тебе летели, я представлял, как мы будем сидеть на крыше, смотреть на звезды и разговаривать, – говорил старший внук Виктор – романтик, мечтатель и философ.
Какие они разные, но каждый напоминал Фрэнку его самого. Илия – совсем не Вик – быстрый, упрямый, безбашенный – лезет напролом, и его трудно бывает остановить.
В конце августа прилетела дочь и забрала мальчишек домой, в Калифорнию:
– Папа, у тебя здесь так чудесно, как в раю.
– Приезжайте, места всем хватит.
– Ты же знаешь, мы работаем, делаем карьеру.
– Все деньги мира хотите заработать?
– Ну, папа, не будь занудой. Ты-то уже заработал себе на безбедную жизнь.
В аэропорту внуки целовали Фрэнка в обе щеки, а он, счастливый, обнимал их и приговаривал:
– Чингачгуки, жду вас следующим летом. Монтигомо будет скучать.
– Ха-ха-ха, – рассмеялась дочка. – Загорелый и с орлиным носом, ты действительно похож на индейца.
Уже вечером Фрэнк почувствовал, как скучает по мальчишкам. Дом казался пустым, безмолвным, и все в нем напоминало о летних приключениях – повсюду валяются мечи, луки, стрелы и головные уборы индейцев.
Вчера заезжал шериф. Ловят преступников. Два дня назад на озере нашли убитых рыбаков. Один лежал на берегу, видимо, не смогли застрелить сразу, добивали в упор. Второй успел уплыть на лодке, подстрелили, когда устал грести. Убийцы хорошо владеют оружием и ни перед чем не останавливаются.
– Будь осторожен, они где-то вокруг ошиваются.
– Может на заброшенном ранчо? Там есть где схорониться.
– Надо туда наведаться.
– Удачи.
После разговора с шерифом Фрэнк долго сидел на деке и смотрел на озеро. На душе было муторно, он чувствовал: что-то должно произойти – убийцы орудуют где-то рядом. Как близко таится опасность – убитых рыбаков нашли там, где они играли в индейцев, строили шалаши, ловили рыбу и варили суп в котелке. Слава богу, что дочь увезла мальчишек.
Фрэнк записал номер шерифа и повесил под магнит на холодильник. На всякий случай у каждого выхода разложил луки и стрелы. Просчитал возможные варианты. Если придут, то наверняка ночью. Проверил камеры наблюдения, сигнальную систему, притащил на крышу автоматический арбалет.
– Будто к войне готовлюсь, – посмеялся над собой Фрэнк.
Ночью плохо спал, несколько раз выла Кали. Фрэнк вставал, прислушивался к шорохам на улице, смотрел в камеры. Кусты шевелятся… Неужели началось? Отбой, это промелькнул опоссум.
Несколько раз Фрэнк выходил на крышу покурить. Была августовская теплая ночь, едва покрикивали уставшие за лето цикады, все еще мерцали среди травы светлячки, плескались в озере и кричали голубые цапли.
Фрэнк ярко чувствовал ночь, может быть последнюю в его жизни. Словно приговоренный к смерти, он жадно дышал и не мог надышаться ароматами уходящего лета.
– Может, завтра и не будет, – Фрэнк притащил коньяк и гаванскую сигару, присланную зятем. Смаковал коньяк, курил сигару – ждал, когда придут, пристреливался по мишеням, но ночью никто не появился.
Он уснул на крыше, в шезлонге. Проснулся на рассвете, покормил и выпустил Кали.
Помылся, побрился, переоделся в чистое. Послал дочери и внукам эсэмэски: «Люблю и скучаю, Монтигомо – Ястребиный коготь».
Днем из окна кухни Фрэнк увидел Их и усмехнулся:
– Хреновый ты, Фрэнк, стратег.
Выпил воды из крана, вымыл лицо холодной водой – немного успокоился.
Убийцы с оружием в руках уверенно шли к дому со стороны дороги.
– Блядь, хозяева жизни, – ноздри Фрэнка зашевелились, – сейчас все начнется.
Телефон шерифа не отвечал, он послал сообщение: «Незваные гости, двое».
Он видел, как наперерез идущим беззвучно метнулась Кали. Прозвучал выстрел, собака упала на землю.
– Ах вы ж падлы, – в душе Фрэнка все перевернулось от ярости. – Ну, суки, держитесь.
Двое – один чернявый, повыше, и низенький – сутулый блондин, судя по всему главарь, подошли к дому, дернулись в закрытую дверь и начали взламывать. В мониторе Фрэнк рассмотрел татухи на руках – серьезные ребята, убийцы. Он слышал, о чем преступники переговариваются, продолжая ковырять замок:
– Навороченная хата, есть чем поживиться.
– Ты уверен, что дома никого?
– Клянусь, дом пустой. Все уехали. Здесь мальчишки раньше бегали и мамаша их.
– А собака откуда? Дикая, что ли?
– Вроде того.
– Надо было понаблюдать за домом, что-то мне все это не нравится.
– Не боись, мой обрез меня никогда не подводил.
Открыть замок не стоило труда. Когда распахнули дверь, напротив стоял человек с арбалетом, из которого в глаза светил луч лазера. Бежать бессмысленно, на освещенном солнцем крыльце они были прекрасной мишенью.
– Стреляю метко, прошью насквозь обоих, – проговорил хозяин. – Бросайте оружие к моим ногам.
От неожиданности преступники отпрянули назад, затем бросили ружья к ногам Фрэнка.
– Алекса, включай, – скомандовал Фрэнк защитной системе.
– Вы окружены, вы окружены, сопротивление бесполезно, – заговорил монотонный женский голос.
Фрэнк не оставлял пришедшим времени подумать и опомниться:
– На землю! Руки за голову! Вы окружены и сопротивление бесполезно.
