Полная версия:
ОСВОД. Челюсти судьбы
– Твой отдел, между прочим, – сказал босс и щелкнул пальцами.
В воздухе повис виртуальный экран, и на нем я узрел почти весь списочный состав ОСВОДа, за исключением Хуммеля. Злата Васильевна сидела прямо перед камерой, из-за нее выглядывали Импи с Ихти, Властимир расположился чуть в стороне, и в объектив попадала лишь часть его живота.
– Акула, – коротко доложила Злата Васильевна. – Нападение на Ижоре, в районе поселка Лукаши.
– Когда? – чуть ли не хором спросили мы с боссом.
– Только что. Звонки начались две минуты назад: в МЧС, в полицию, в «Скорую»…
«Скорая» – значит, опять жертвы… Не важно, потом разберемся. И зачем хищница забралась в узкий приток Невы, тоже разберемся потом. Сейчас главное не терять времени и использовать свой шанс. Ижора – узкая речка, к тому же акула засветилась вдалеке от устья. Изловить ее там куда проще, чем в запутанном лабиринте рек, проток и каналов Невской дельты.
Я вопросительно взглянул на ЛБ и услышал короткий мысленный приказ: «Действуй как планировал».
– Девчонки, Властимир, – на крышу, к вертолету! – скомандовал я. – Бегом!
– Хуммеля брать с собой? – быстро спросила Импи.
– Обойдемся без него, поплывем компактной группой… Выполняйте, хватит болтать!
Трое из четверых исчезли из поля зрения. Сам я не помчался сломя голову – от кабинета ЛБ до вертолетной площадки гораздо ближе, чем от ОСВОДа.
– Злата Васильевна, вы остаетесь на хозяйстве, – сказал я, хотя она и без того знала свои обязанности в похожих ситуациях. – Переключайте на меня только вызовы с нулевым приоритетом. И сообщайте все поступающие новости по Ижоре.
– Вы там берегите себя, – произнесла Злата Васильевна фразу, давно ставшую ритуальной.
Экран погас. А босс вдруг заявил:
– Раз летите без Хуммеля, прокачусь с вами. Разомнусь, засиделся что-то на кабинетной работе… Может, даже окунусь.
«Все чудесатее и чудесатее», – думал я, шагая с ним к лифту. Случаи, когда босс лично контролировал нашу работу, да и то с берега, можно пересчитать по пальцам. А под воду с нами он не погружался вообще никогда. Осталось лишь мысленно повторить уже сказанное: «Всё когда-то случается впервые…»
* * *Так уж сложилось, что реку Ижору я знал неплохо. В верхнем течении ее вода родниковая, прозрачная и холодная – самое близкое к Питеру место, подходящее для тренировок перед выездами в северные края. И мы не раз тренировались там всем отделом.
Обнаружить место нападения в Лукашах не составило бы труда, даже если бы Злата Васильевна не снабжала нас в полете информацией, а она снабжала. На плотине толпились взбудораженные люди, неподалеку виднелись «Скорая» и полицейская машина. Вторая «Скорая», как мы увидели сверху, была на подъезде.
Плотина в Лукашах старинная. Когда-то – еще до наступления века пара и электричества – она была деревянно-земляной, и сила падавшей воды приводила в движение мельницу особого рода: здесь размалывали не зерно, а измельчали древесину для производства бумаги. Позже, в советские годы, плотину перестроили, сделав железобетонной. И вода стала вращать турбины маленькой электростанции, снабжавшей электричеством пару-тройку окрестных деревень. С введением в строй единой энергосистемы и это применение ушло в прошлое. Плотина стала бесхозной – но, построенная на века, так и запирала реку, за десятилетия почти не разрушившись.
Летом здесь купались, ныряли с высоты в глубокий омут под водосбросом. А весной – как выяснили мы, приземлившись, – место облюбовали местные рыболовы. Они-то и пострадали от акулы.
Показалась она ниже плотины, сделала пару кругов по омуту, запутывая и обрывая рыболовные снасти. А потом разогналась и совершила высоченный прыжок, словно собираясь преодолеть плотину по воздуху. Но не рассчитала и шлепнулась на бетон в самой гуще обалдевших рыболовов. Тогда-то и появились пострадавшие – и от зубов, и от ударов хвостом. Переломы, рваные раны с обильным кровотечением… Но опять обошлось без летальных исходов.
Мы с боссом недоуменно переглянулись. В наши понятия о нормальном поведении морских хищниц произошедшее никак не укладывалось.
Ничего предпринять против нежданного агрессора рыбаки не успели. Несколько прыжков на бетонном покрытии – и акула перевалилась в воду с другой стороны плотины, выше по течению. И пропала с глаз, уплыла, наверное.
Дослушав до этого места, мы с ЛБ опрометью метнулись к «Еврокоптеру», приземлившемуся в полусотне шагов. Остальные подробности можно выяснить потом. Тварь ушла не к Неве – к мелководным истокам. Сама загоняет себя в ловушку, лишая свободы маневра… Грех этим не воспользоваться.
– Эй, ученые, автоматчика послать с вами? – запоздало крикнул в спину вахмистр, командовавший патрулем ППС.
– Сами справимся! – на бегу отмахнулся босс.
* * *Не справились…
Пролетели полтора десятка километров вдоль извилистого берега речки – и азарт погони сменился тоскливым предчувствием провала. Еще десяток – и предчувствие полностью оправдалось. Ижора стала мелководной, и аппаратура не требовалась, чтобы убедиться: дичи здесь нет. Да и не успела бы акула добраться сюда, даже развив максимальную скорость, а ее в забитом коряжником русле не больно-то разовьешь…
Развернулись, но не стали срезать путь по прямой, вновь прошлись вдоль всего русла, внимательно следя за показаниями приборов.
– Ну и куда же она подевалась? – спросил Властимир.
– Туда же, откуда появилась… – сумрачно ответил ЛБ.
Я пояснил более развернуто:
– Из Невы она заплыть не могла. Плотина в Колпино гораздо выше, чем здешняя, ее таким лихим прыжком не перескочишь…
О том, что устье и низовья Ижоры отделены от Лукашей непроходимым для любой рыбы барьером, я сразу не подумал… Сработала инерция мышления: акула явно движется встречь течения, вполне могла добраться до Усть-Ижоры и подняться вверх по притоку. Не поднялась бы. Значит, хищница перемещается не только естественным для ее собратьев способом. Либо кто-то ее перемещает…
– В Лукаши, – скомандовал ЛБ пилоту, когда стало окончательно ясно, что охота провалилась. – Приземлись там же.
– Переодевайтесь, – скомандовал я своим орлам (вернее, орлу и двум орлицам). – Погружение отменяется.
Девчонки начали стягивать комбинезоны, ничуть не стесняясь мужской части коллектива. Стыдливость, присущая сексуальности, у них напрочь отсутствует, вместе с сексуальностью, в нашем ее понимании… Хотя выглядят обе достаточно сексапильно, но это результат нескольких пластических операций, сделанных, дабы сестрички не слишком выделялись среди людей, не становились объектом нездорового любопытства. Внешне выглядят Ихти и Импи как самые обычные девушки, – но бюсты сестричек, например, при их способе размножения, никакой функциональной роли не играют. Исключительно эстетическую. И появились на их телах трудами пластических хирургов.
Властимир от разоблачившихся сестер тактично отвернулся. ЛБ, напротив, разглядывал внимательно – но лишь с профессиональной точки зрения.
– Работать-то сможете? – спросил он с сомнением.
Сомнение было оправданным: сейчас сестры весьма напоминали беременных на средних сроках.
– Сможем, сможем, не впервой, – успокоила Ихти. – Но комбезы юзать больше не сумеем, и нынче-то уже едва в них втиснулись… Придется голышом нырять.
Я внес свою лепту:
– Между прочим, босс, из ОСВОДа наверх уходили три рапорта о специальных весенних костюмах для девчонок. Три, босс!
– Читал я те рапорты… – признался ЛБ. – Ну не делают у нас гидрокостюмы для беременных, и спецзаказ никто для двоих открывать не хочет. И все равно, голышом не надо. В купальниках. Не то заведет Заблудовский дело за аморалку, а мне вас потом отмазывать…
* * *«Скорые» от плотины уже уехали, полицейские оставались на месте, опрашивая свидетелей… Интересно, как Лернейская будет гасить эту утечку? Впрочем, не моя забота.
Подсознательно я надеялся, что инцидент на плотине кто-нибудь успел заснять на видео (к хорошему привыкаешь быстро). Но вместо очередной серии «Челюстей» нас поджидал облом. Никто видеосъемками не озаботился. Либо телефоны небогатых местных рыбаков не имели такой функции.
Все же кое-какой улов нам достался (вернее, достался полицейским, а уж они поделились с нами): два снимка, сделанных парочкой, гулявшей по берегу и привлеченной криками, доносившимися с плотины.
Первый снимок не принес никакой полезной информации: темное нечто в белой от пены воде, падающей с водосброса. Если не знать, кто там плавает, легко можно принять за топляк.
Зато на втором кадре хищница предстала во всей красе – наверху, на бетоне плотины… Да только она оказалась НЕ ТОЙ акулой, что напала на туристов у Октябрьской набережной.
И длина меньше, от силы два с половиной метра. И пропорции тела иные… Но главное даже не в этом. Акула была неправильная. Какая-то усредненная, без видовых признаков, акула вообще, без конкретики… Она напоминала творение автора компьютерных спецэффектов – представляющего, как выглядят акулы, видевшего их в передачах канала «Мир живой природы», но глубоко предмет не изучавшего. Попросить такого специалиста изобразить акулу по памяти – и получится нечто похожее на то, что мы увидели на экранчике мобильного телефона… Вот только никакой спецэффект, даже самый реалистичный, не способен ломать кости и оставлять рваные раны.
– Полиморф, – констатировал босс, когда мы отошли подальше от полицейских.
– Он самый, – не стал я спорить с очевидным. – Или, что вероятнее, она самая…
– Думаешь, кто-то из Хомяковых?
Именно так я и думал. Если в нескольких километрах от места обитания семейки полиморфов обнаруживается акула-подделка, акула-полиморф, – что еще прикажете думать?
– Может, залетим к ним на обратном пути? – предложил я. – Надаем по шапке, накрутим хвосты, пропишем ижицу… А заодно выясним, кто надоумил на эту шутку. Как-то она подозрительно вовремя случилась. Словно кто-то специально бросил камень в кусты, отвлекая внимание.
Босса идея визита к старым знакомцам не привлекла.
– До чего же они мне надоели… – произнес он тоскливо. – Как же я от них устал… Давай, Сергей, ты завтра к ним сам скатаешься. Выедешь пораньше, прогуляешься по парку… – С этими словами он со значением посмотрел на меня прямо-таки иезуитским взглядом. – А на службу можешь прибыть к одиннадцати.
– Ладно, съезжу.
– Вот и славно. И в самом деле устал я от них…
А я чувствовал, что устал от сегодняшнего дня. С самого утра, как шагнул за порог своей квартиры – события понеслись вскачь, наслаиваясь одно на другое. До конца рабочего дня еще три часа, а я уже выжат как лимон.
Телефоны зазвонили одновременно: у меня бодрой залихватской мелодией, казавшейся сейчас форменным издевательством, у босса – чем-то заунывным, похоронным, куда более соответствующим моему настроению… Трубку я тянул из кармана с тоскливой уверенностью, что судьба сейчас подкинет еще какой-то поганый сюрприз.
Но нет, звонила Наташа. Сообщила, что они вчетвером отлично провели время в зоопарке, потом пообедали, а сейчас дожидаются сеанса в кинотеатре… Дети очень довольны общением – мои успели соскучится по Ларе, а она по ним, и троица ни в какую не желает расставаться.
Короче говоря, у сестры ко мне предложение: что, если Марат с Маришкой переночуют у нее и завтра вновь проведут день вместе с тетушкой и кузиной? Сама Наташа взяла отгулы на первые четыре дня каникул, ее не затруднит.
Живут же люди… Обедают… В кино ходят… Отгулы берут на работе, аж четыре подряд…
Разумеется, я согласился. Пусть хоть кому-то каникулы станут праздником…
– Отлично, – обрадовалась Наташа. – Тогда мы завтра реализуем идею Марата: сходим на улицу его имени, в океанариум.
Наверное, я не слишком удачно однажды пошутил, сказав четырехлетнему сыну, что улица Марата названа в честь него… Думал, забудет, но Марат не забыл, и теперь эта шутка превратилась в некий семейный мем.
– Если вырвешься завтра на пару часов с работы, можешь присоединиться к нам, – продолжила Наташа. – Посмотрим на акул – говорят, туда привезли пару больших, натуральные «Челюсти»!
После этих ее слов на меня напал истерический смех, отчасти напоминавший рыдание. Кое-как, сдавленным голосом, я распрощался с сестрой – после чего перестал сопротивляться напавшему…
Глава 6
Бесплатный рай бывает только в мышеловках
– Босс, у меня есть личная просьба, – сказал я, когда «Еврокоптер» стрекотал над южной окраиной города, приближаясь к Институту.
– Со службы пораньше сегодня не отпущу, об отгулах до завершения операции тоже не мечтай, – отрезал ЛБ, не иначе как подслушавший обрывки разговора с Наташей. – Прочее готов выслушать.
– Мне нужен внеочередной пропуск во второй бассейн… На сегодня. Что-то я вымотался, совсем никакой…
Просьба со стороны могла показаться пустяковой, легко выполнимой и не соответствующей уровню вице-директора. Но это не совсем так. Сотрудников, нуждающихся в регулярных погружениях в соленую морскую воду, в Институте немало, – и бассейн с ней никогда не пустует, даже ночью. А мне по ряду причин нужен бассейн весь, целиком, в безраздельное пользование. График посещений там более чем плотный, и чтобы перекроить его, моих полномочий начальника отдела недостаточно.
– Вообще-то вопрос решаемый… – задумчиво произнес босс.
И продолжил телепатически:
«Но если я подниму его именно сейчас, меня неправильно поймут… Ладно, есть один вариант. Искупаешься в моем личном бассейне…»
Вот даже как… Я подозревал, что руководство Института общим бассейном не пользуется. Но про личные купальни услышал впервые. Интересно, как там все обставлено? Мрамор, перламутр, лесенка из чистого золота, ведущая в воду? Хотя не важно. Интереснее другое: если бассейн действительно личный, то по его объему можно прикинуть, кем предстает ЛБ во второй своей ипостаси, – для меня это до сих пор остается секретом. Злате Васильевне, например, достаточно нескольких литров морской воды, Властимиру требуется более солидная кубатура, ну а мне… Мне для более-менее комфортного плавания нужен бассейн метров пятидесяти в длину. Но сегодня я готов умерить требования. Не до нескольких литров, конечно, но готов.
* * *Эпопея с Ижорой сейчас выглядела каким-то дурным фарсом: пробежались по кругу (вернее, пролетели… причем во всех смыслах слова) – и вернулись в точку старта.
Вновь мы оказались в кабинете ЛБ, и можно было бы продолжить оборванный на полуслове разговор, но я уже не помнил, о чем шла речь…
– А что ты, собственно, уселся? – удивился босс. – Иди купайся.
– Э-э-э… А куда идти-то?
– Не тормози, Дарк… Еще не окунулся, а уже тупишь.
Он кивнул на свое панорамное окно, и я все понял. М-да… Золотых лестниц нет, а размеры лагуны удовлетворят запросы даже кашалота.
– Может, пригласить Властимира? – предложил я. – Не то мое купание может несколько затянуться.
– Ни к чему. Я сам проконтролирую. Пошли.
Достаточно. Хватит обманывать себя. Идея о том, что босс сегодняшней заботой и опекой пытается загладить несправедливые подозрения и утренний хамский арест, себя исчерпала. Все имеет свой предел, и чувство вины тоже. Что-то ему от меня нужно… Причем что-то такое, о чем он не может распорядиться прямо и в рамках своих служебных полномочий… Понять бы еще что.
…Песок здесь был белый – частицы не кварца, а известняка, обломки скелетов кораллов, давным-давно нарастивших атолл на жерле погасшего подводного вулкана. Хотелось раздеться, лечь на этот песок и отключиться от всего. Лежать и тупо смотреть, как волны лениво лижут берег, как смешно, боком, передвигаются по песку крабы…
– Нравится? – спросил ЛБ, словно прочитав мои мысли или действительно прочитав. – А ведь если я перееду этажом выше, мой кабинет может достаться тебе… Со всем к нему прилагающимся.
Вот и он… Пробный шар. Не задержался. Этажом выше, если кто не знает, расположен кабинет Биг Босса, и оттуда – на повышение – переезжать уже некуда, там вершина иерархической служебной лестницы.
Похоже, босс ждал от меня хоть какой-то реакции. И не дождался. Губы мои слиплись так плотно, словно кто-то – дурной шутки ради – смазал их быстро схватывающимся клеем, а я не заметил. Думать я старался исключительно о крабах и их смешном способе передвижения. С этими мыслями начал раздеваться…
– Сейчас отлив, и лагуна изолирована от океана, – сменил тему ЛБ, так и не услышав ответа. – Плавай смело, не опасаясь заплыть не туда. У тебя полчаса, больше дать не могу. И без того потом час будешь приходить в норму.
Не желая терять ни минуты, я с плеском пробежался по мелководью, нырнул. Вода была самой комфортной температуры, и соленость идеальная… Точно, рай. Демонстрируемый мне, словно кусочек сыра голодному. Но известно, где бывает бесплатный сыр…
Я глубоко вдохнул идеальную райскую водичку, наполнил ею легкие. Ощущение было крайне болезненным, но недолгим, – трансформация началась практически мгновенно.
Не раз я замечал, что самые удачные мысли, можно сказать озарения, приходят именно в этот момент. Наверное, мозг чувствует, что с ним происходит неладное, – и переходит в режим «турбо», лихорадочно торопясь решить все накопившиеся задачи.
Вот и сейчас меня осенило. Сообразил, с какого момента привычный мне ЛБ превратился в чересчур заботливого начальника-искусителя – с нечеловеческой речи, завершившей научный совет. Надо бы послушать другой вариант перевода…
На этом гениальная мысль оборвалась. И все прочие мысли оборвались. Сила, уже вцепившаяся в меня, разорвала тело на кусочки, на атомы, на элементарные частицы – разорвала и тут же собрала заново. Мозг тоже разорвала и собрала, но в новой конфигурации рассуждать он умел плохо… Вообще не умел, если начистоту.
Короче говоря, по райской лагуне сейчас плыл, набирая скорость, не Сергей Чернецов, известный под прозвищем Дарк, и под другими прозвищами тоже известный…
Там плыл кархародон. Или, как еще называют это любимейшее создание, большая белая акула.
«Большая белая» – название видовое и реальности соответствует в моем конкретном случае лишь отчасти. Окрас у меня в акульей ипостаси нетипичный, однотонный, с темным брюхом, отсюда и прозвище, и нынешняя моя фамилия. А вот «большая» – это в точку. Пять метров с сантиметрами, есть чем гордиться.
К сожалению, примитивный акулий мозг испытывать чувство гордости неспособен.
* * *Небольшое лирическое отступление.
Я не выбирал свой тотем, такое под силу лишь сильнейшим из магов. Так уж распорядилась судьба, рок, фатум… Крайне редкое сочетание генов плюс удачная спонтанная инициация. Да, та самая, вероятность которой выражается множеством нулей и сиротливой единичкой. Однако все, что может произойти, когда-нибудь происходит, – и я вытянул из громадной, с Эверест размером, кучи лотерейных билетов единственный счастливый.
Вытянул, и один спасся с погибшего корабля, где командовал БЧ-3 в звании капитан-лейтенанта. Затем спасся еще раз – угодил в Институт, а не в разделочный цех (транзитом через траулер, ведущий акулий промысел).
С тех пор десять лет живу новой жизнью… Двойной, так сказать.
В ней есть свои плюсы. Здоровье идеальное – и вирусы, и прочие патогенные микроорганизмы погибают при двойной трансформации, раны и травмы, даже тяжелые, бесследно исчезают. Опять же долголетие, за десять лет на моих биологических часах натикало от силы несколько месяцев…
Хватает и минусов. Родители, например, умерли, так и не узнав, что фамилия их сына на монументе героически погибшим морякам – лишняя. Ладно хоть женой и детьми к моменту «героической гибели» я обзавестись не успел… Зато целых пять лет добивался от начальства возможности показаться на глаза Наташе. Добился-таки, детально проработав железобетонную легенду о чудесном спасении рыбаками, потере памяти и долгом лечении в далеких краях… Но официально, по документам, мы сейчас не брат и сестра, а чужие друг другу люди.
Еще одна проблема – патологическая тупость акульего мозга. В воде я совершеннейшая машина для убийства. А ее машинист – полный имбецил, ведомый простейшими инстинктами и рефлексами. Наверное, это встроенный предохранитель, иначе в океане не осталось бы никого, кроме акул, пожирающих одна другую…
Выкручиваться приходится по-всякому. Если операция детально спланирована, можно добиться от меня-кархародона действий по плану – поработать с подкоркой, с рефлексами, имеются такие методы… Но при экспромтах, когда действовать приходится по обстановке и всего не предусмотришь, – меня подстраховывают Ихти, Импи и Властимир. Я в нашей группе – главная ударная сила, словно авианосец в эскадре, а они выполняют функции кораблей сопровождения и приглядывают, чтобы эта сила не ударила, куда не надо. У них-то с психикой проблемы не возникают. Властимир – ОЗ, оборотень-законник, сохраняющий при трансформации и массу тела, и функции мозга. Девчонки вообще не трансформируются, они двоякодышащие и чувствуют себя под водой чуть ли не увереннее, чем на суше…
Иногда к нам присоединяется Хуммель, если действовать приходится на большом удалении друг от друга, – среди прочих его талантов есть способность служить живым рентранслятором и усилителем при телепатическом общении.
А в одиночку мне плавать не стоит (ну разве что в пустых бассейнах или лагунах), иначе наломаю таких дров, что самому потом будет стыдно…
Хуже того, мозг даже после моего возвращения в человеческий облик не сразу включается на полную мощность… Чем больше времени провожу под водой, тем дольше потом восстанавливаюсь. Нет, в сравнении с кархародоном я в те часы – гигант мысли, натуральный Спиноза. Но по человеческим меркам меня могли бы исключить из школы для дефективных. За скудоумие.
Так и живу.
Да, кстати… Чтобы было яснее, насколько уникальный жизненный шанс мне выпал, один маленький факт: в Институте, среди множества способных к трансформации сотрудников, обернуться акулой могу только я. (Высшее начальство не рассматриваем – кроме основного, врожденного тотема, корифеи могут иметь еще и с десяток приобретенных по собственному выбору, так что они не в счет.)
А теперь можно завершить лирическое отступление и вернуться в райскую лагуну, к рассекающую ее воды смертоносному тупому существу.
* * *Хорошо… Раньше было плохо. Сейчас хорошо.
Нет… Не совсем хорошо. Хочется самку. Хочется есть. Одновременно.
Вперед. Быстрее. Надо найти. Самку или пищу? Самку. Совокупиться. Потом сожрать.
Что-то живое. Впереди. Не самка. Значит, пища. Все живое – пища. Пытается спрятаться. Нахожу. Пытается сопротивляться. Пожираю.
Сытость. Хорошо. Теперь самка. Плыву. Ищу. Нигде нет. Плохо. Раньше было хорошо. Теперь плохо. Плыву, ищу. Нигде нет. Вперед. Быстрее. Снова голод. Вперед, быстрее. Найти, совокупиться, сожрать. Голод все сильнее. Найти и сожрать. Без совокупления. Хоть кого-то найти и сожрать.
На берег. Нужно. Зачем? Не знаю. Нужно. Плыву. Вперед. Быстрее. Песок под брюхом. Все равно вперед. Нечем дышать. Больно. Больно, больно, бо…
* * *Я пожирал бутерброды. Человек смотрел на меня. Я не помнил, как его зовут. Чувствовал, что мы знакомы. Но не помнил имени.
– Ты сожрал Мориса, – сказал человек.
«Кого?!» – хотел спросить я. Не получилось, рот был набит булкой, ветчиной и чем-то еще… Наружу вылетели крошки. И что-то нечленораздельное. Но человек меня понял. И сказал:
– Мориса, осьминога. Он жил в лагуне, я подкармливал его рыбой…
– Да, вкусный был, – сказал я, что-то такое припоминая. – Откормленный.
Человек лишь махнул рукой… Я вспомнил, что его зовут «босс». Хорошо, память возвращается.
– Ури? – произнес босс в неизвестное мне устройство. – Зайди.
Ури… Странное имя. Мужское или женское?
Зашла девушка. На мой взгляд, симпатичная. Кажется, я ее когда-то видел… Зачем ей такое дурацкое имя?
– Отведи Дарка в ОСВОД, – сказал босс. – В разговоры не вступай, провокационные предложения не слушай.
ОСВОД… Знакомое название. Точно, начальник ОСВОДа – я. И даже помню, где он расположен. В самом конце коридора.
– Сам дойду, – сказал я. – Помню дорогу.
– Сиди уж… – пробурчал босс. – В смысле, иди уж с Ури. Не то опять заблудишься.
Я не стал спорить. Хотя был уверен, что дорогу найду. Но появилось смутное чувство, что от Ури мне что-то нужно… Может, по дороге вспомню.
Вспомнил в лифте. И немедленно предложил:
– Займемся сексом? У меня давно не было секса.
– Заманчивое предложение… Но давай ты повторишь его завтра? Или хотя бы часа через два-три? Сейчас у меня много работы.
Ури выскользнула из лифта. Уверенно свернула в один из трех одинаковых коридоров. Да, в одиночку мог бы и заплутать…
Я поспешил за ней. В коридоре было пусто и тихо. Я сообразил: в просьбе Ури об отсрочке таится подвох. Но не мог понять какой.
– Займемся сексом здесь и сейчас, – сказал я. – Никто не помешает.
