скачать книгу бесплатно
Оказывается, Тощий родился в семье служителя культа, а попросту говоря священника. Папаша, отправил его учиться в церковно-приходскую школу, но бездельник сын только и делал, что спорил с учителем богословия, и прогуливал занятия. Наконец его выгнали, за то, что он затеял спор с главой комиссии, приехавшей с проверкой от Священного Синода.
– Я спросил его о геенне огненной, как там может быть плач и скрежет зубовный, если у души нету зубов?! А он меня выставил вон из школы. Тут я и сбежал из дома от папаши, который бы выдрал меня, как сидорову козу. Очень мне хотелось на море плавать. Юнгой напросился на корабль торговый, а потом и матросом стал. А там и революция подоспела, и «кто был ничем, тот стал всем!» – верно говорю, барышня?
– Да вы, как были простым матросом, так и остались, – улыбнулась я.
Ему почудилась насмешка в моих словах.
– Ну, не скажите! Вы барышня не знаете, какие у меня теперь полномочия! Да разве я мог зайти запросто к самым что ни на есть богачам и экс-про-при-ировать – (он очень тщательно выговорил это слово) – у них всё, что мне понравится? Да они ещё и в ножки кланяться будут, что в живых оставил! У меня теперь столько денег, что хоть ресторан открыть смогу, хоть дом огромный построю, да и обставлю весь, как дворец. Хотя… подождать немного надо. Да что, я-то! Вот начальница моя, та – женщина не просто богатая, а сказочно богатая! Она понимает, что к чему и…
– Ты что несёшь, урод?! – внезапно раздался звенящий сталью голос Комиссарши.
Мы оба испуганно оглянулись. Она вошла неслышно и теперь стояла, уперев руки в бока в дверях кухни, перекрыв путь к отступлению.
– Да, я думал, что… вы же должны были… – залепетал Тощий, вскакивая, и чуть ли не кланяясь. Его лицо стало пунцовым.
– Должна была! Но теперь вижу, что должна буду сделать кое-что другое! – рявкнула Комиссарша и её рука потянулась к маузеру, висящему на боку.
Я не знала, что делать и быстро отскочила в угол, между окном и печкой. Тощий попятился и стал прямо передо мной, так что я ничего не видела. Всё произошло очень быстро. Грянул выстрел, и тело Тощего сильно вздрогнуло и осело. Я же, прижатая им к подоконнику, пытаясь задержать его падение, упала вместе с ним на пол.
– Ты что натворила! – услышала я крик, и краем глаза увидела, как в кухню ворвался Крысообразный. – Ты же их убила!!! – я почувствовала, как кто-то оттаскивает от меня тело матроса.
– Да не гоношись ты, – в голосе Комиссарши послышалась усмешка, – ничего с твоей примадонной не случилось, её Тощий свалил. Не думала я, что он такой слабый на расправу.
Я почувствовала, как меня ставят на ноги и одергивают моё платье. Крысообразный отряхивал с меня землю со свалившегося с подоконника горшка со столетником. Взглянув на Тощего, я не обнаружила никаких следов крови. Похоже, он был в глубоком обмороке.
– Скажи своему Тощему, что ещё одно слово, и я пристрелю его, как бешеную собаку. Если не умеет держать язык за зубами, то останется без того и без другого! – Она вышла из кухни и стала развешивать шинель в прихожей. На улице стало немного теплее и «государственные люди» сменили тулупы на шинели. Крысообразный вышел за ней.
Трясущимися руками, я стала похлопывать Тощего по щекам, чтобы он пришёл в себя, но он не приходил. Тут в поле зрения появилась полная рука Комиссарши, выплеснувшая ему в лицо остатки холодного чая, и его глаза сразу открылись.
– Вставай, симулянт! И вон отсюда, пока я тебя и впрямь не пристрелила!
Тощий бодро поднялся, и, отирая рукавом с лица сладкий чай, поспешил в прихожую. Комиссарша подозрительно посмотрела на меня.
– С чего это он с тобой так разговорился? Ты, что, шпионишь? Не стой, как дурочка, давай накрывай быстрее, мы голодны!
– Вкусно-то, как пахнет! Вы у нас на все руки мастерица! – стал хвалить меня Крысообразный.
Я отвернулась от греха подальше и стала наполнять фарфоровые тарелки едой. Комиссарша безумно любила фарфор и серебряные столовые приборы. Да уж, действительно – королева…
Этот инцидент приоткрыл мне завесу над деятельностью Комиссарши и Крысообразного, и их команды. Они экспроприировали в пользу Советского государства ценности, действуя сообразно данным им полномочиям, и не могли удержаться, чтобы не отделить от золотой реки и для себя ручеёк. Видимо со временем аппетиты росли, а методы по изъятию ценностей становились всё более жестокими, напоминая узаконенное грабительство и убийство. Вот о чём мне проболтался Тощий, а Комиссарша это услышала.
Моя дальнейшая судьба представлялась мне теперь всё более зыбкой. И я решила покинуть моих опасных соседей, чтобы сохранить свою жизнь. Я не знала, куда я пойду, но верила, что смогу хоть как-то устроиться. Ах, если бы было возможно протянуть ещё, хотя бы месяц, пока не потеплеет на улице!
Но моим мечтам не суждено было сбыться, ибо развязка наступила гораздо быстрее.
На следующий день, я спустилась к чёрту в кочегарку. Я не могла покинуть квартиру из-за того, что у Крысообразного сегодня был день рождения, и нам с мамашей Богини предстояло приготовить к вечеру множество еды. Ожидались гости.
Но у меня был слепок ключа, который буквально жёг мне пальцы. Мне необходимо было сделать копию и успеть забрать свой свиток до того, как разразится гроза. А то, что это вскоре произойдёт, я не сомневалась, чувствуя это всеми «фибрами души». Единственным человеком, который мне показался сведущим в изготовлении ключей, был кочегар. Поэтому я отправилась к нему.
Чёрт сидел, меланхолично уставившись в открытое окошко топки, и по своему обыкновению разговаривал сам с собой.
– Они приходят и уходят, когда им надо, но всегда идут своим путём, который выбирают из-за червивого сердца, которое ведёт их. Оно было таким и будет таким, но таким не было. Это трагедия, что придётся ждать избавителя. Но для избавителей не существует времени, и они не спешат, поэтому эти яблоки могут успеть сгнить, не сохранив даже части себя. И это жизнь…несправедливая конечно, но справедливая!
– Извините, можно я прерву на минутку ваши высокие рассуждения? – сказала я, деликатно покашляв.
Чёрт уставился на меня непонимающим взором, как будто я свалилась с неба.
– Вот, душа пришла просить ворота от рая! – пробормотал он, а потом обыденным тоном спросил, – чем могу служить?
Я достала из кармана оттиск ключа на воске.
– Мне необходима копия, вы наверняка знаете кого-то, что сможет изготовить? Я – заплачу, но сделать нужно очень быстро!
– Я и так знаю, что быстро надо, а вот мне бы водочки раздобыли барышня, а то я давненько жар изнутри не испытывал, всё как-то больше снаружи.
– Раздобуду, – пообещала я.
– Сделаю, – эхом отозвался он, беря воск из моих рук и небрежно скомкав, положил его рядом на стол.
Я открыла рот от обиды и возмущения, потому что он уничтожил слепок, который я добыла с таким риском для себя! Потом я решила, что нечего ругаться с сумасшедшим, потому что это была лишь моя ошибка, если я решилась довериться ему. У самого выхода, уже заново продумывая, каким способом всё же добыть ключ, я услышала вслед одно слово:
– Водочки!
И вышла из адского пекла. Итак, моя затея провалилась. Ну что ж, значит, так тому и быть. Я всё равно найду способ…
Хлопоты о сервировке стола и приготовлению салатов, закусок и горячего заняли весь световой день. В обед приезжал Тощий с приземистым солдатом в шинели чуть не до самого пола, тянувшим ящик водки. Тощий притащил в свернутом одеяле осетра, который был ростом с меня. И ещё в обычной деревенской корзине – огромные ананасы. Моя гостиная вся сияла. Большой стол, накрытый крахмальной кружевной скатертью, был накрыт на двенадцать персон. Приборы были из тончайшего фарфора, покрытого ручной росписью, изображающей жизнь греческих богов на Олимпе. Столовое серебро, которое Комиссарша выдала мне из зелёного бархатного ящика, сильно напоминало мне серебро, принадлежащее раньше моей бабушке. Расстановку приборов производила мамаша Богини, которая раньше преподавала в институте благородных девиц, поэтому знала всё о правилах сервировки. К вечеру ещё привезли деликатесы и блюда, специально приготовленные старым поваром, служившим ещё на царской кухне.
Потом появились трое молодых людей, одетых в темные костюмы и шелковые рубашки, которые принесли и установили патефон, а затем побежали в кухню и деловито стали сновать к столу и обратно. Слава Богу, это оказались официанты. Мне совсем не хотелось прислуживать за столом. Не то, чтобы я боялась встретить среди гостей своих знакомых, но это было бы для меня неприятно.
Я одела изысканный и простой костюм, антрацитово-черный, муарового шелка с бархатными рукавами и отделкой вышитой черным стеклярусом. Обула черные маленькие лакированные туфельки. Чтобы не производить траурного впечатления, повязала на шею синий, прозрачный шарфик. Убрала волосы в узел. Поглядела на себя в зеркало – бледновата. Чуть тронула вишнёвой помадой губы и нанесла капельку духов «Ирис» от Коти. Их оставалось так мало в хрустальном флаконе…
Через некоторое время появились Крысообразный с Комиссаршей. Она сразу скрылась в спальне, пробы прихорошиться, вслед за ней пришла парикмахерша, которая крепко закрыла дверь и запретила кому-либо входить. Крысообразный, довольный жизнью, и скрипящий новой портупеей, с глубоким удовлетворением оглядел стол, затем заметил меня и его глаза вспыхнули. Хорошо, что Комиссарша не видела его! Я обошла стол с другой стороны и устремилась на кухню. Крысообразный – за мной. На кухне царила суета, и официанты раскладывали закуски на тарелки. Они отрезали меня от общества моего соседа. К счастью в этот момент пришли гости, которые стали обнимать и поздравлять именинника, дарить ему подарки. Поднялся шум и гам, весёлая суета, а я тем временем, увидев стоящие, как попало бутылки с водкой, схватила одну из них и, завернув в полотенце, выскользнула из квартиры.
Я снова спустилась в ад. Чёрт сидел уже в другом углу и его глаза, отражающие топку, горели, как уголья. Я протянула ему бутылку водки. Он схватил её костлявой рукой и посмотрел через неё на свет огня. Другой рукой он протянул мне что-то, похожее на петлю, с загогулиной на конце. Я вопросительно посмотрела на него. Чёрт блеснул зубами:
– Ключи от рая, как и просили!
– И что, этим я смогу открыть дверь? – мне не верилось.
– Любую, – ответил он и отвернулся, давая понять, что аудиенция закончена.
– Спасибо…
Мне не терпелось проверить, этот чёртов ключ. Выскочив в парадную, я огляделась по сторонам. На первом этаже я увидела запертые двери. Хозяева не появлялись здесь давным-давно. Я осторожно подошла к двери и всунула чёртов ключ в замочную скважину. Он мягко вошёл и спружинив, щёлкнул внутри. Ключ легко повернулся и дверь открылась. Но я тотчас же, заперла её обратно. Не хватало ещё, чтобы кто-нибудь увидел меня за этим занятием. На душе у меня повеселело. Появилась надежда, что я смогу добраться до свитка. Тщательно спрятав ключ, я вернулась домой.
Там уже вовсю царило веселье. Играла музыка, гибкие молодые официанты обслуживали гостей.
Все места за столом были заняты. Я издали оглядела присутствующих. Мужчины были в военных формах, а дамы в вечерних платьях. Среди пестроты их нарядов, которые отражали последние тенденции западной моды, я не сразу заметила Комиссаршу, а увидев её, поразилась произошедшей перемене. Её волосы были искусно уложены и завиты. Лицо было умело накрашено, подчёркивая природную красоту, которая всё же была несколько холодновата из-за ледяного цвета глаз. Крупноватое, но гармоничное тело с женственными формами, подчеркивало шоколадного цвета платье с золотисто-кремовыми кружевами и красивое золотое ожерелье и серьги с бриллиантами делали её просто неотразимой. Я видела, какие взгляды бросали на неё мужчины, которые уже немного выпили для поднятия духа. Все остальные женщины казались рядом с ней ничтожными. Я умолчу о моём собственном виде.
Но я не собиралась конкурировать с ней своим шармом и обаянием. Мне надо было просто тихо пересидеть это событие в укромном месте. Путь в мою комнату на ближайшее время мне был отрезан, так как, чтобы попасть туда, мне надо было пересечь зал, а привлекать лишнее внимание к моей персоне мне не хотелось. Я пошла на кухню, села за стол и начала жевать остатки нарезанного языка, лежащего на тарелке, погрызла маленький острый солёный огурчик, потом полакомилась персиком. Персик был такой душистый, как будто его только что сорвали с ветки. В марте это было действительно редким лакомством. Мне было грустно и одиноко. Я подумала, что даже такие люди, как Крысообразный и Комиссарша имеют своих друзей. Веселятся…
А я тут абсолютно одна, как перст, сижу на кухне, никому не нужная, никому не интересная. На глаза навернулись слёзы. Хочу к маме, или куда-нибудь, где меня будут любить, где вокруг будут родные лица или человек, к которому я прижмусь близко-близко, спрячу на его широкой груди своё счастливое лицо, и он никому и никогда не отдаст меня! Передо мной встало лицо Великана, и я почувствовала черную зависть к маленькой поэтессе, которую он может быть, сейчас обнимает и целует.
– Пойдёмте к нам, – раздался внезапно чей-то голос у меня над головой, – что вы тут сидите одна?
Я подняла глаза, передо мной стоял статный военный мужчина, с дымящейся папиросой в красивой руке. От него пахло дорогим одеколоном. Благородное, породистое лицо, холёные усики, зеленоватые глаза с прищуром. Настоящий сеньор из романтической книги!
– Извините, но это невозможно, – стала отнекиваться я, – там незнакомые люди, своя компания…
– Ну, вот там и познакомитесь! – сказал он не терпящим возражения тоном, видимо привыкший повелевать людьми. – Давайте, давайте, не расстраивайте меня! Принесите-ка ей приборы и стул, – обратился он к появившемуся на кухне официанту.
Пришлось повиноваться. Оказывается, гость был без пары. Он усадил меня рядом с собой и налив водки в маленькую хрустальную рюмку, подал мне.
– Товарищи, давайте выпьем за нового члена нашей тёплой компании – соседку, которая присматривает за нашим именинником и обеспечивает ему сытную и уютную жизнь!
Подвыпившие гости были уже в такой кондиции, что с удовольствием выпили бы не только за соседку, но и за чёртову бабушку, поэтому все радостно потянулись ко мне рюмками, исключая Комиссаршу, которая сделала вид, что занята оттиранием пятнышка со своего платья.
– Я смотрю, что кое-кто проигнорировал мой тост! – мой сосед сказал это тихо, но все услышали. Комиссарша с пунцовыми щеками протянула ко мне свою рюмку, и мы чокнулись. Скорее всего, этот красавец мужчина, он был начальником Комиссарши и Крысообразного. Все опять заговорили, засмеялись. Официант поставил новую пластинку с американским фокстротом. Я потихоньку убрала подальше свою рюмку, потому что водку не пила тоже.
К моему соседу, который после того, как привёл меня за стол, не обмолвился со мной и словом, подошла Комиссарша и, наклонившись так, что в вырезе декольте стало видно роскошную грудь, пригласила его на танец.
Начальник поднялся, одёрнул френч и повёл даму танцевать. Остальные гости уже отплясывали вовсю. Происходящее, напоминало мне танцы на мещанских вечеринках. Я даже загляделась на это диво дивное, «фокстрот». Начальник танцевал очень элегантно, я заподозрила, что в его жилах текла дворянская кровь. Он чем-то даже походил на моего бывшего любовника-князя. Музыка продолжалась. Тут меня кто-то взял за руку.
– Разрешите?!
Отказываться было глупо, да и что мне может сделать Крысообразный в присутствии начальства? Я подала ему руку. До этого момента я никогда не танцевала танго, но мой опыт подсказал, как надо двигаться. Крысообразный крепко прижал меня к себе и стал тяжело дышать. И что ему было надо? Рядом с ним жила такая шикарная женщина, мечта любого мужчины, а он запал на меня! Я стала потихоньку освобождаться из его цепких рук, да не так-то просто это было сделать.
– Будь моей, – жарко зашептал он мне в ухо, – я тебе, что хочешь, достану и обеспечу, будешь жить, как баронесса!
Я только усмехнулась… баронесса! Да я и так была баронесса, как будто он не знал. По-своему истолковав моё молчание, Крысообразный продолжал, мотнув головой в сторону своей любовницы:
– Ты не волнуйся, я похлопочу, и её отправят на периферию, чтобы не мешала нашему счастью.
«Вон оно как! Нашему счастью!!!»
Я попала в трудную ситуацию. Мне не хотелось ссориться с моим воздыхателем и осложнять жизнь. В мои планы не входили любовные взаимоотношения с этим человеком. Он был мне неприятен. И с ним рядом я никогда не чувствовала себя в безопасности. Да это было просто невозможно! Но, чтобы не усугублять ситуацию я всё же, ответила.
– Давайте отложим пока этот разговор. Это, очень серьёзная тема, которую нельзя обсудить за несколько минут.
Он счастливо вздохнул и ещё раз, крепко прижав меня к себе, выпустил из рук. Только сейчас я увидела, с каким выражением лица смотрела на нас Комиссарша. Меж тем, застолье продолжалось, мужчины то и дело уходили на кухню курить. Оттуда раздавались взрывы хохота, наверно там рассказывались чисто мужские истории. Я сидела, что-то ковыряя в тарелке, и чувствовала себя здесь абсолютно чужой. Разгоряченные танцами дамы принялись обсуждать одни им известные темы. Меня неудержимо потянуло в мою комнату, прилечь на диванчик. Только сейчас я заметила, как сильно устала за сегодня.
Выбравшись из-за стола, пока меня никто не видел, я направилась в свою комнату. С удовольствием растянувшись на диванчике и слушая, как за дверью гости снова принялись за танцы, я как-то незаметно для себя задремала. И увидела сон.
Я, в каком-то длинном тоннеле, в руках факел, освещающий земляные стены, укреплённые деревянными балками. Иду вперёд, в бесконечность тоннеля, слышу за собой чьё-то дыхание и убыстряю шаг. Преследователь ближе, почти догоняет меня, я перехожу на бег, бегу изо всех сил. Думаю, должен же быть какой-то выход? Чьи-то руки хватают меня за плечо, пытаясь остановить, развернуть назад. Но тут из темноты появляется мужчина, незнакомый, очень благородного вида. Он говорит моему преследователю, лица которого я не вижу: – «Смотри, вот я и вернулся!». Вздох облегчения вырывается у меня из груди. И я проснулась.
За дверями всё так же раздавалась музыка и смех, чей-то пьяный голос созывал всех за стол: – «Господа! Товарищи! Господа! Все сюда! Родился замечательный тост!». Наверно я спала совсем не долго. Лёжа в темноте, я смотрела на узкую полоску серого неба, виднеющегося меж неплотно задёрнутых штор. Благородный мужчина из моего сна. Я хорошо запомнила его лицо. У меня было такое ощущение, что я знаю его, но как не силилась вспомнить – не могла.
В дверь постучали. Я лежала не отвечая. Пусть думают, что я сплю. Мало им своей компании, что ли? Но стучавший не унимался. Преодолевая раздражение, я подошла к двери. Как и ожидалось, за ней стоял Крысообразный. Он был изрядно пьян и покачивался. На заднем плане гости, разбившиеся на кучки, смеялись и чокались искрящимися рюмками. Официанты сменяли блюда. Принесли фрукты, сладости и большой торт.
– Выходите, звезда моя, сейчас будем разрезать торт! Я хочу побаловать вас сладким. Надеюсь, что ваш поцелуй будет так же сладок.
Так случилось, что, когда он говорил последнюю фразу, среди гостей вдруг наступила минута затишья, и голос моего соседа прозвучал очень ясно и чётко.
Кто-то сконфуженно засмеялся, какой-то гость стал стучать ножом по рюмке, требуя внимания. Все сделали вид, что ничего не заметили. Но в воздухе повисла угроза. Комиссарша сидела ко мне спиной, и я видела, как её шея порозовела.
– Уходите! – зашипела я на пьяного Крысообразного. – Идите, вас гости ждут, а у меня разболелась голова и я сплю.
Но он, как будто не слышал. И поставив ногу в дверной проём, чтобы помешать мне закрыть её, улыбался и подмигивал. За его спиной выросли два гостя и начали тянуть его за стол. Крысообразный стал упираться и требовать, чтобы я пошла, лично разрезать его торт, так как я настоящий ангел и из моих рук любой кусок покажется божественным.
Казалось, это никогда не прекратится. И я вынуждена была пойти, чтобы успокоить именинника, да и гости стали призывать меня, видя, какое магическое действие я оказываю на пьяного Крысообразного. Мне вручили нож, и я стала разрезать огромный торт, настоящее произведение искусства. Затем разложила всё это по тарелкам, и собиралась тихо улизнуть к себе в комнату, но Крысообразный схватил мою руку в креме и стал облизывать.
– Ну, хватит! – раздался вдруг злобный голос Комиссарши и по столу грянул кулак, с такой силой, что подскочили все тарелки.
– Что такое? – оторвался от моей руки Крысообразный и нахально ухмыльнулся в сторону своей сожительницы, которая вся пошла пунцовыми пятнами. Её глаза метали ледяные молнии, и гости притихли, чувствуя, что «дело пахнет керосином». Я заметила, что Начальника за столом не было. Вероятно, он уже ушёл. Какая-то дама стала спешно прощаться и тянуть своего мужа за рукав. Но муж не хотел пропустить такое зрелище, да и водку ещё не всю выпил, поэтому он стал упираться. Его жена пошла было в прихожую, чтобы одеться и уйти, бросив мужа.
– Сядьте на место, – вдруг сказал именинник. – Мы ещё не закончили! – его голос прозвучал довольно резко. Алкоголь негативно действовал на его настроение. Или же между ним и Комиссаршей что-то произошло. Было видно, что гости побаиваются ослушаться Крысообразного. Какой властью обладал этот человек, если жена высокого чина натянуто улыбаясь, поспешно вернулась на место?
– Кушайте тортик! Такой замечательный тортик, заказала мне эта добрая женщина! – он указал на Комиссаршу.
Все стали пить чай и есть торт, и впрямь замечательный. Мало-помалу, гости опять разговорились, развеселились, казалось, инцидент был исчерпан. Я уже не могла дождаться, когда же вечер закончится. Вернее, ночь, потому что было уже очень далеко за полночь. В кресле уже дремал какой-то гость. Он поставил к себе на грудь тарелку с холодцом, который сполз оттуда и живописно лежал теперь у него на животе.
Две хорошо принявшие на грудь дамы, обнявшись, пели тоненькими противными голосами деревенскую песню. Третья уставилась на них и вытирала слёзы меховым боа. Две пары продолжали танцевать вальс, причём их всё время заносило друг на друга, и они хохотали, когда сталкивались. Потом это превратилось в забаву, при которой они пытались свалить друг друга. Крысообразный подсел ко мне и пытался кормить меня с ложечки тортом, позабыв Комиссаршу, которая одиноко сидела теперь во главе стола. Отделаться от моего настойчивого ухажера было невозможно. Я увидела, как Комиссарша стала наливать себе рюмку за рюмкой и выпивать. Она быстро пьянела. Потом тяжело встала из-за стола и направилась к нам.
– Ты что же, увести моего мужика решила?! – угрожающе спросила она, нависнув надо мной, как скала.
– Уйди отсюда! Спать иди! – оттолкнул её Крысообразный.
– Это ты иди спать, а мы сейчас разбираться будем! – она сильно схватила его за плечо и дёрнула в сторону. Потом повернулась ко мне. Её крепкая рука уже потянулась к моей шее. – Да я, таких, как ты, сотнями! – шипела она, – гнида дворянская! Говорила я, её в расход пустить надо, а теперь она уже на моё место метит! Мало вам дворянства было? Где твоя голубая кровь? Щас пущу тебе её, а она цветом, как у с-собаки!
Крысообразный вскочив, попытался влезть между нами. Но Комиссарша встала в стойку, нагнув голову, как разъяренная корова. Гости сбежались, чтобы растащить их. Из кухни выглядывали любопытные официанты и тихо смеялись. Видимо каждый праздничный вечер новой советской знати заканчивался одинаково – потасовкой. Пока они разбирались, я буквально вылезла в образовавшуюся щель и побежала в свою комнату. Но Комиссарша успела ухватить меня за рукав.
– Куда побежала? От меня не убежишь! – и она, сильно толкнув меня в грудь, бросилась в свою комнату.
– Держите её, она за оружием пошла! – крикнул кто-то.
Дамы завизжали, а из спальни выскочила Комиссарша с маузером, который нацелила в меня. Тщательно уложенные парикмахером локоны растрепались, и она выглядела дико.
– Быстро убери его на место! – приказал Крысообразный.
– Я убью её, и мне ничего за это не будет, она – враг! Наш классовый враг!
– Ты же знаешь, что я могу с тобой сделать за это. Я тебя скормлю крысам! – он неожиданно засмеялся.
Кто-то из гостей подхватил его смех. Но эти слова, отчего-то произвели на Комиссаршу отрезвляющее действие. Она опустила маузер и скрылась в спальне и уже не показывалась оттуда, пока не разошлись все гости.
Я снова ушла в свою комнату, где забылась тяжёлым сном. Было далеко за полдень, когда я открыла глаза и тут же отправилась посмотреть, как дела на кухне. Необходимо было привести всё в порядок. В комнате царил хаос, и я с тоской поглядела на нагромождения грязной посуды и горы объедков. После вчерашнего я чувствовала себя разбитой, хотя не пила ни капли алкоголя.
Несколько часов подряд я возилась на кухне и в комнате, пока всё не приобрело подобающий вид. Но вытирая подоконник на кухне, я обнаружила чей-то золотой портсигар, который показался мне знакомым. Я вспомнила, что вчера из этого портсигара Начальник доставал папиросы. Я положила портсигар в карман фартука, решив, что пока не буду говорить соседям о находке и может быть, сама как-нибудь отдам ему.
