скачать книгу бесплатно
домашнее хозяйство, телевизор, машину, микроволновку, чайник,
билет на концерт, билет на море, блестящие побрякушки,
место на кладбище.
каждый человек определяет то, что для него является мерилом справедливости, грешности, неповиновения, уродства,
что для него считается красотой, богатством, как и кого он будет любить, если судьба столкнёт с другими людьми,
которые так же, как и он, уверены в своём превосходстве,
в своей непоколебимости, неизменности,
которые каждый день открывают окошки мультивселенных с надеждой глотнуть хоть немного свежего воздуха,
расправить крылья и взмыть высоко над горами,
облететь мир по орбите, можно даже подняться немного выше, зайти чуть дальше,
удостовериться в том, что каждый выбор был правильным,
и жизнь не стала чередой разочарований,
но радостью,
и не так уж будет жалко с ней распроститься, когда настанет расплаты час.
Летучий Голландец
часть пустых оконных проемов перекрыта листами пластика,
перекрыто движение, перекрыты трассы,
утро – время для ритуалов, настигать и здравствовать,
время сети теней отбрасывать.
каждый час обнажая удары пульса, знать, что течение
не увидеть, если закрыть глаза. шанс растаять и примелькаться,
утро – время для тишины, одиночества, заземления;
время чарльстона, какаду, куба-либре, джаза.
лодку раскачивать, отказавшись усесться смирно,
против системы или против морского единовластия,
выходить из шторма сухим, поправленным, невредимым,
нахлебавшись сияющих брызг соленой воды и счастья.
уплывай,
капитан, забирай, волочи за собой матросов,
в порт зайдёте – увидите город-призрак,
мертвецов, с глазами-окнами, заколоченными фанерой – россыпь.
утро – время успокоения пережевывающего механизма.
перекрыты дороги. перерыли землю, перекопали,
ждали поставку, сигнал грузового судна,
получили летучий голландец, пиратов и трюм, набитый швалью.
чудно.
вроде бы не жалею
здесь о тебе ни слова,
и вряд ли что-то будет озвучено,
голова отлита из олова,
колоколом звенит. это к лучшему.
соскреби себя, неумеха,
собери себя, не катайся по полу,
нет тебя, это было плохо,
а сейчас это что-то около
«ну и ладно», не предадут огласке,
не врифмуешься красной нитью.
зверь сидит, зверь бежит, зверь идёт с опаской.
помогите нам, мы в опасности, помогите!
лёгкие – факел, дымящимся углеродом —
тычем в морду, подходит: сме-ле-е!
на шее – пасть, концы свалились в воду…
вроде бы жалко.
но вроде бы не жалею.
конец начал, начало конца
начинали, и длилось начало долго,
за четыре акта, и без антракта
рассказали мало, рассказали только,
как на глазу вселенной расползлась катаракта —
от слез, от дыма и гари, солнце выжгло
материнское око, разгоряченно
дверью хлопнуло, подкурило, вышло
и пошло палить всех по-чёрному,
выпадало чёрное, а ставки все – на зеро,
пока не смотрел крупье, козырное передергивал,
в слепоте страстей заточенное перо
застревало между рёбрами ненадолго,
но достаточно, чтобы жёлчью истечь,
пока за кулисами готовилась примадонна,
вместо пения – полная боли речь,
конец начал, начало конца,
и повсюду вместо аплодисментов —
стоны
это жизнь, а не подготовка к жизни
лето держится, медовым закатом валится,
точно рыбкой ныряет в прорубь;
мы держались, но есть ли к августу разница,
чем мы, как и где утоляли голод?
как небеса останавливались и синели,
где мы сидели с песнями, у костра, с гитарой,
лето с ведром попкорна на карусели
точит зуб, соскребает манну, готовит кару,
чтобы тыкать в лоток котят, приговаривать:
вы забыли, что это жизнь, а не подготовка к жизни,
это не варенье из одуванчиков – смертоносное варево,
это был философский камень, что вы разгрызли,
вот и плата, я умираю в молодости,
безымянный герой, воспетый в небе и водной глади;
лето сворачивается в 3в1 для бодрости,
подбери меня где-то на трассе, дядя,
подвези меня, дядя, до санатория,
я светилось, искрилось, во ржи утопало, плакало.
горе мне, осень спустила шавок, в море я
падаю,
загляну через год ещё.
небо синее, солнце жаркое.
лето всех времён
тянется одинаково.
я не мог тебя раньше встретить?
take your broken heart, make it into art
