скачать книгу бесплатно
вылетела и сдохла. что это? я завидую?
ни обязанностей у птички не было, ни забот;
крылышки сложила, птичкина жизнь – лонгридом
к сценарию. я написал. я о себе написал.
смотрите: вот
я учился людям заново доверять. из груди рвал нож,
я себя осматривал, пристально изучал,
думал: это всё хорошо.
но по-хорошему
мне бы начать сначала.
я зашивал себя, заглядывал в битые зеркала,
я в прохожих искал подтвержденье тому, что жил;
дотянул до тепла. я себя за волосы дотянул до тепла;
посидел немного,
а потом остыл.
только вещи
оранжевая предрождественская Луна над городом угасала,
свет проникал сквозь ставни, падал на вещи,
ночь карабкалась альпинистом в крутые скалы,
слово за слово – мы становились хлеще.
мыс становился островом. яхта, парус, отплытие,
нагоним. всех и вся нагоним! времени-то навалом.
сели на мель.
не торопите. просто не торопите.
последний огарок жизни по песку растекался салом…
лужица. а вот и лужицы нет. горизонт краснеет.
утренняя звезда встаёт над берегом опустевшим.
поищет нас, а потом забудет. и черт бы с ней.
всё одушевлённое сплавилось и сгорело.
остались только вещи.
всю жизнь
говорят, что миром правит толерантность,
ты уже наслушался, набрал добра сверх меры.
у тебя всё впереди: ты – эгоист экстравагантный.
возражаешь: миром правят лицемеры.
говорят, что миром правит милосердие;
что бы ты ни делал, разнесут и прополощут,
и в итоге всё, что остаётся – быть усердней,
жёстче, громче, выше, дальше – больше.
пусть твердят, что ты нелепый, безрассудный,
но у них – ключи, у тебя – лом с отмычкой.
о себе набор суждений – самый страшный суд,
сам себе грехов навешал по привычке.
сам пошёл, с горящим взглядом, напролом.
скажут: нужно жить не так, живи под сводом правил,
сколько можно быть инертным, инфантильным, вероломным?
минимум – всю жизнь,
пока в двух метрах над тобой не зашуршит под катафалком гравий.
доверься ясности
доверься ясности.
доверься яркости, что струится
сквозь тьму и прорези в днях больных.
мы все боимся. мы все отчаянно жаждем принцев,
но даже
не говорим о них.
вслух! вслух сказать о том, что там прячется сокровенного —
выходить в пустынный, сожжённый край,
но
искренность шебуршит по венам,
доверяй свой искренности. доверяй.
мы все лелеем оплот надежды, ласкаем, прячемся,
но если вырвать из жизни страсти, в которые – с головой —
как в омут,
много ли в ней останется настоящего?
в ней – буквально – не останется ничего.
видишь цель?
я теперь шатаюсь, впечатываясь то в край, то в угол,
прикладной математик: прикладываюсь к бутылкам,
Дед Мороз спешит к нам лесом, пустыней, лугом,
снайпер держит его на прицеле. видишь точечку на затылке?
я теперь в чудеса не верю, я верю в виски,
верю, что невозможно быть хорошим или плохим.
старость. прощайте, бурные ночи, прощайте, вписки.
у меня получилось быть овощем, причём все время чуть-чуть бухим,
потому что сам я не вывожу.
к нам спешат колокольчики. джингл белл.
Новый год – неизменная суета, пустота и жуть.
снайпер, всё, мы устали.
ты видишь цель?
праздничный стол
Новый год подкрадывается, хватает за плечи, сует в мешок,
не обращая внимания на протесты и крики – волочет,
уходящий постарался на славу и стёр меня в порошок.
если у меня есть право желать, скажу короче:
оставь. оставь догорать. не пинай, не тыкай.
что-то живое бьется. боль разливается по суставам.
после двенадцати Золушка сама превратится в тыкву,
не мешай неизбежному. не видишь, как я устала?!
не видишь, как все устали?! брошенные сухими
ветками в костёр, подвешенные на вертел тушами
бессловесными, потрескивают агнцы. синее пламя. химия!
Новый год, дружочек, прошу, послушай:
завязывай с канителью, насилия через край,
обездоленных и бездомных плодят и множат.
у меня тут пластинок: любовь, надежда, радость. что нравится – выбирай.
это, кажется, на жизнь должно быть похоже?
это ни на что уже не похоже.
Новый год, твой предшественник – плут и хам,
бессердечная сволочь, если слов не жалеть.
Новый год, прошу тебя: будь милосердней к нам.
