скачать книгу бесплатно
Мне очень не хочется стоять на этом месте, а хочется перевести разговор на новоиспечённую песню, поэтому я опять завожу своё:
– Вот, представь, песню написала.
– Ну и как? – снова с ленцой реагирует муж.
– Не знаю ещё… Только отослала текст. Но на мелодию, по-моему, лёг.
(Мелодия уже была написана этим преподом и мне прислана.)
– Ну и как, – интересуется муж, – ты уменьшила вселенскую энтропию или увеличила?
– Уменьшила, конечно! – отвечаю по-пионерски.
– Я вот только забыл: хорошо уменьшать энтропию или хорошо увеличивать?.. – с той же ленцой говорит муж.
А я себе понимаю, что он заранее мне готовил засаду. Вот такой он! Но не в этом, как говорится, песнь.
Я теперь второй день хожу и думаю: увеличила я энтропию или уменьшила. И что же всё-таки лучше?..
И вообще, в принципе, в философском, так сказать, аспекте – как я живу? Увеличиваю энтропию? и я тоже? медленно подталкиваю вселенную к концу её? или можно своими действиями как-то затормозить, а то и повернуть вспять? и что повернуть?..
Лазаю по справочникам теперь. Озадаченная. Не до песен уже. А муж давно, наверное, позабыл про энтропию. И про песню, небось, тоже. И в ус не дует. Ну весь он в этом!
Ароматы шипра
Сегодня муж обнаружил на своей полочке в ванной какой-то неведомый ему пузырёк.
Спрашивает меня (строго):
– Твоё?
– Нет.
– Духи в розовом пузырьке с надписью «Орхидея» не твои?! – уточняет муж уже с лёгким наездом.
– Нет, – отвечаю, – не мои, я вообще не люблю косметику этого производителя.
Муж недоумённо начинает разбрызгивать духи.
По ванной уверенно разливается сладковато-цветочный, с каким-то дешёвым послевкусием, душок.
Муж внюхивается.
– А-а-а-а, – говорит, – мне это «Шипр» напомнило, потому и купил.
Видимо, ностальгия у него.
В семье моих родителей слово «шипр» до сих пор нарицательное, спасибо одноимённому одеколону! «Пахнет, как «Шипр» – означает парфюмерию с ужасным запахом. И тут нате – оказывается, это повод для покупки. Теперь в моём доме пахнет шипром. Мама, не приезжай, пока не выветрится!
В деталях – Бог
В деталях кроется Бог. Или его противоположность.
Именно на деталях может погореть романист. Чуть ли не первое правило из кодекса писателя: если плохо знаешь историю как науку, не пиши романов, где действие происходит во времени, в котором не жил. Детали подведут тебя.
И наоборот: незначительные вроде бы штрихи в виде запахов, звуков, например, придадут достоверности и жизни рассказу…
Вчера с мужем смотрели фильм «Овечка Долли была злая и рано умерла». Фильм понравился. Добрый и человечный. Хоть и наивно-нереальный. Есть небольшие вопросы к сценарию, но это уж если совсем по косточкам разбирать. Однако одна вещь нарушила наш с мужем покой. Мне так до сих пор покоя нет. Сижу вот. Пишу даже об этом.
Был там кадр красивый с канифолью. Такой большой кусок канифоли где-то нашли. И этот роскошный шмат на просвет показывается. Крупным планом. Янтарный весь. Светящийся прямо. И его плавит наконечник паяльника. Который буквально тонет в этой шикарной канифоли. Паяльник погружается чуть не по самую рукоятку…
Муж хмыкнул: «Это кто ж так паяет?! Они хоть раз в жизни паяли? Спросили бы у кого, что ли. Где это видано, чтобы канифоль такими кусками лежала. Да ещё ТАК её плавили. А про припой они вообще ни разу не слыхали?..»
И после этого стал смотреть фильм вполглаза. Вернее, одним глазом косился на экран, а другим в газету. Причём газета явно перевешивала.
В деталях кроется дьявол. И он подставит тебя. Обязательно. Если ты пренебрегаешь деталями.
И в деталях – Бог.
Если ты правдив в мелочах, то поверят любому твоему вымыслу. Потому что он будет живым. И реальным.
И это чуть ли не главное правило писателя. И… лжеца.
Вероника Николаевна
Старшая дочь просит разрешить ей покрасить волосы в серый цвет. Я, естессно, против. Она меня уговаривает. Долго. Переходит на имя-отчество.
– Ну, Вероника Евгеньевна!
– Ну, Екатерина Дмитриевна! – в тон ей говорю я.
– Я уже 17 лет Екатерина Дмитриевна.
– А я уже страшно сказать, сколько Вероника Евгеньевна, – отвечаю.
– Тогда давай я буду звать тебя Вероникой Николаевной, – предлагает дочь.
– А при чём здесь?.. – не понимаю я.
– Вероникой Николаевной ты будешь недавно, будет сразу не страшно…
Всё будет хорошо
Диана нервничает по какому-то поводу. Я по привычке ей говорю:
– Не переживай, всё будет хорошо!
– Мама, вот сейчас мне стало ещё хуже!
– Почему же?
– Потому что после этих слов понимаешь: всё! Точно! Что-то НЕ хорошо!
Семейные ценности
Мой муж удивительно похож на мою маму (да-да, не на папу, как утверждает фрейдистская теория, хотя на него, наверное, тоже похож). Но с мамой у них как-то больше всего совпадает – реакции, страхи, оценки…
Вообще меня окружают какие-то похожие друг на друга люди. Дети вот тоже…
Мы лет семь назад капитально переезжали. Не из одной квартиры в другую, а из загородного дома в Москву. Это, надо сказать, два совершенно разных образа жизни – загородное житьё и городское. Это ж надо ж решиться. Мне-то давно было ясно, с какого конца огурец лучше есть, с какого он вкуснее. То есть, где жить лучше.
Вот мусор, например. Чтобы за городом его вынести, нужно одеться. А если зима? Сапоги, куртку, штаны потеплее напяливаешь, пыхтя и ворча. А если ещё мороз. А если снег и ветер. Да и в другое время года нас погода в средней полосе не балует – то дождь, то грязь, то ещё что-нибудь. Я за десять лет загородной жизни и забыла, как оно бывает в городе: вышел на лестничную площадку, там мусоропровод, раз – и нет мусора. Только в трубе что-то застучало, заухало – дыц-дыц-дыц-дыц, потом сочное – бам-м-м. Всё! Забыл о мусоре.
Но это ж всё потому, что мусор я выносила. Это ж мне надо было напяливать на себя. Муж на работе. Старшая в школе, потом уроки. Младшая – так её обалдеешь одевать, проще самой. Да и пакет ровно ростом с неё был, с трехлетнюю-то.
Да и не только мусор. Вот хлеб, например. Мы уже когда переехамши были, с год уже, наверное, опять в Москве жили, так я порой по привычке домой приходила и обмирала:
«Осподи! А хлеб-то забыла купить! Как же мы теперь?!»
И чуть ноги не подкашивались. А потом вспоминала, что мы в городе, слава богу. Вот супермаркет под окном, 24 часа в сутки работает. Иди да покупай.
То же самое с другими продуктами, лекарствами, чёрт-те с чем: «Боже-боже, я ж забыла!..» – и сердце колотится, и внутри что-то как ухнет вниз, как лифт какой-то, прямо до пола.
А потом:
«Фух! Я ж в Москве!»
И – счастье. И сразу вспоминаю все прелести: и магазин под боком, и мусоропровод, и тропинку к калитке от снега откапывать не надо – дворников вон сколько развелось.
Во времена моего детства одна дворничиха теть-Нина четыре подъезда нашего дома мыла, мусор от 12 этажей, умноженных на четыре, выгребала, двор убирала – круглый год чисто было. И всё одна. И наш дом у неё был не единственный. Ну это так, в скобках.
Но вернёмся к великому переселению нашего семейства. Конечно, долго препирались по поводу переезда вообще, в принципе. Но квартиру ремонтировали. А тут ещё пробки. Ну хоть руль на себя и – взлетай. Никак не проехать. Хоть пешком ходи. Так не дойдёшь же… Ни мужу до работы, ни ребёнку до школы – не дойти. Не дойти им, а в город рвусь я. Вот парадокс.
Ну всё. Квартира готова. Почти. Все знают, что ремонт закончить нельзя, его можно только прекратить. А таких в семье у нас почему-то не находится – чтобы ремонт прекратил бы одним мановением руки. Понимаю истину из советского моего детства – кто же, если не ты? То есть не я. Кто? Некому.
И тут я волевым таким голосом говорю: «Всё! Послезавтра переезжаем!»
Все, кроме младшей, говорят: «Ага». Младшей вообще всё равно, ей лишь бы мама рядом была. И все забывают.
На следующий день я гну свою линию:
«Завтра переезжаем. Вещи собирайте. Самое необходимое на первое время».
Все говорят: «Ага» и вещи не собирают.
Назавтра с утра голосом с металлическими обертонами я говорю:
– Сегодня ночуем в Москве.
Мужу и старшей дочке по отдельности. Как-то так получилось. Без общего сбора.
Сначала дочке.
А она:
– А там вода, телевидение и интернет есть?
– Есть.
– Точно? – сомневается она.
– Точно, – отвечаю с нотками неуверенности.
– Ну ладно, – говорит она мне (звучит как «Смотри, под твою ответственность!»).
Минут через пять мужу сообщаю:
– Ты не забыл, что мы сегодня в квартире, в Москве ночуем?
– А там вода, телевидение и интернет есть? – ровно в дочкином порядке и ровно в её тональности спрашивает он.
– Есть, – говорю, слегка опешив.
– Точно? – сомневается он дочкиным тоном.
– Точно, – совсем впав в обалдение, говорю я.
– Ну ладно, – тоном «смотри-под-твою-ответственность» отвечает он.
Но это ещё не всё. Проводив всех, я звоню маме и радостным голосом ей сообщаю:
– Мама, мы сегодня наконец в Москве ночуем!
А она мне… правильно:
– А там вода и телевидение есть?
Почему про интернет не спросила? Так мама ещё интернет-неграмотная была. Теперь-то обязательно бы спросила о нём. Третьей позицией.
Длинношеее
Тут вычитала слово. Надо с новой строки, чтобы заметнее.
Длинношеее
Сначала даже глазам не поверила. Думала, со зрением что-то – троится в глазах, что ли. А потом аж дух захватило – роскошь какая! А раньше – шла себе мимо. Мимо ТАКИХ слов!
Как здоровье коня?
