Музыка любви

Пиши мне, славная, пусть это хоть немного скрасит разлуку с тобой.

Целую твои очаровательные губки.

Твой Вадим

P. S. Маринка! Пиши мне подробнее и откровеннее. Буду отвечать тем же. Ладно? Пиши обо всём, мне всё интересно.

С приветом, В

01.09.56 г.

Вадька, дорогой!

Я, разумеется, всегда очень рада получать от тебя письма. Вот лежит передо мной твоё последнее письмо. Попробуем анализировать его (не детально, т. к. на это требуется много времени). Да, письмо большое, – 7 листочков, и написано оно явно в состоянии опьянения. Неужели сия дама так опьянила Вас?

Бедный Ваденька! Как велика у тебя переписка! Ты, наверное, не успеваешь разобрать всю корреспонденцию. Советую нанять штатного секрктаря. Ах, да! Совсем забыла, у тебя ведь сейчас нет денег, может быть тоже «обойдёшься», как с ленинградскими девицами.

Теперь насчёт пресыщения. На всякое хотение есть терпение. Что ж делать, дорогой? Придется "пресыщаться девицами "простого нрава". А вот эта твоя фраза: "И опять же размышляю, как бы ты себя вела, если бы я вёл себя несколько по-иному". Слова эти требуют разъяснения. Если толковое объяснение получу, постараюсь ответить (И ты постарайся обяснить).

Большое спасибо за приглашение, но я не могу планировать своё время на 2 месяца вперёд (Я не получила экономического воспитания, я только "бедный химик".). А вообще желательно, чтобы я тебя видела в Москве. Ты спрашиваешь, почему не встречались Виктор и Люся. Ну, наверно, пресытились. О себе напишу в другом письме. Так как я не получила ответа по поводу поцелуя, не знаю, разрешается ли мне это. А вообще, говорят, не нужно злоупотреблять поцелуями.

Марина

04.09.56 г.

Славная Мариночка!

Ты интересуешься моей корреспонденцией. она не так уж и велика. Так, вчера у меня был праздничный день: получил целых два письма, из них одно от тебя (!!!) Правда, из него о тебе, дорогая, я узнал не очень много, но твоё обещание написать о себе в следующем письме заставило меня тем более спешить с ответом (Ведь ты знаешь, как я люблю получать письма.).

А что до денег и девиц, о которых ты пишешь, то я обхожусь временами и без того и без другого. Например, в восресенье, как и собирался, вечером ходил на джаз Абхазии. А так как не нашёл «достойную», то на второй билет пригласил приятеля, и мы с ним чудно провели время. Джаз играл довольно неплохо, правда, «Голубой» лучше. А днём в то же воскресенье, часов в 11, меня разбудили. Погода была примерно такая, как в тот день, когда с утра ты приехала ко мне на Спуск. Пришли приятели и потребовали, чтобы я спешил, а то пойдёт дождь и нам труднее будет выбраться. И хорошо, что мы поспешили. Как только мы приехали в Центральный парк, добрались до спортплощадки и остались в спортивной форме, пошёл дождь. Но он нам был уже безразличен, – мы играли в волейбол. Так мы провели время до вечера. А вечером – Сад отдыха. Кстати, с Саду теперь каждый день играет джаз. Довольно хорошо. Танцуют по-разному, включая ультра современные стили.

Мне надоело болтаться. Сегодня отдыхаю дома. Милая Мариночка! Пока-то мы дождёмся от меня новых карточек! Надеюсь, ты помнишь момент, когда спросила меня, пришлю ли я тебе карточку, и сама обещала. Помнишь? Жду с нетерпением.

Дорогая! Насчёт нашей встречи ясно только одно: что я хочу её как можно скорее, но как можно, пока не ясно. Ты робко спрашиваешь, разрешаю ли я тебе поцеловать меня. Милая! Знала бы ты, как я хочу этого! /Курьёзный парадокс: Когда я думаю о тебе с открытыми глазами, твоя близость при наших встречах кажется мне сказочным сном. А закрою глаза, – кажется, что вот ты совсем рядом и я чувствую твои такие приятные поцелуи в шею и в губы./

Ах! Что может быть приятнее женского поцелуя?! Твоего поцелуя! К.)

Твои, очевидно, мудрые высказывания о том, что не следует злоупотреблять поцелуями, – не для меня, Я тебе уже говорил, что любая ласка мне была бы только приятна.

Целую тебя, дорогая. Пиши. В

К.) Комментарий к письму от 4.09.56 г.

Позвольте здесь дать комментарий о «неприкосновенности» писем.

Читателю, очевидно, понятно, что по современным меркам отношения Вадима и Марины отличались чистотой. Но по понятным же причинам, Вадим старался так или иначе задевать «эротические» вопросы, понимая, что одними описаниями Ленинграда и своих похождений симпатии Марины не привлечь, не удержать. Думаю, что изымать такие «интимные» фразы тоже было бы не лучше. Кроме того, "ласковых слов" поубавить – нет смысла. Ведь это, – признания в любви, – едиственное оружие Вадима на расстоянии. Как видим, те, к кому они обращены, не обмолвились ни словом недовольства и, тем более, – возражений. Оставим и мы их в тексте. И да простят нам это строгие критики и те, кто избегает «сладких» речей в жизни и литературе. Да, мы к таким речам просто не привыкли и считаем, что в жизни "так не бывает". Так вот, бывает! И не лучше ли, если будет почаще и побольше? По мнению автора, всё, что имеется в приведённых письмах, тем более, что, как вы увидите, оно привело героев к счастливому итогу, жизненно, и не подлежит переработке. Это – особенно в наше время, когда оказываются «приемлемыми» и «жизненными» даже книги, насыщенные и откровенным сексом и даже, увы, – нецензурными выражениями. Думаю, что в конечном счёте судьёй в наше время должен быть читатель.

8.09.56 г.

Ваденька!

Вчера получила от тебя письмо и вот отвечаю. Милый мой ленинградец, как мне скучно без тебя! Как бы я хотела тебя увидеть! Ведь прошло уже много времени. Странно, переписываемся, причём ни ты, ни я не любим часто писать (как это выяснилось из разговора на "Зерновой"). Ты знаешь? На-днях еду в институт, и вдруг вижу тебя. Я, конечно, подбежала, что-то крикнула и даже схватила тебя за руку… и потом пришлось извиниться. Он – твой двойник. После он меня проводил, мотивируя тем, чтобы подобных инцидентов не повторилось, и очень сожалел, что он – не Вадим.

В последних твоих письмах ты настойчиво просишь, чтобы я рассказала о своих развлечениях и развлекателях. Если хочешь, расскажу. После твоего отъезда я была в компании Виктора. Бесились, как могли, фотографировались, в общем старались быть весёлыми. В последний день моего пребывания я познакомилась с 17-летним юношей (Пожалуйста, не улыбайся.). Из разговора выяснилось, что он едет со мной в одном поезде. Он – очень не глупый мальчик, какой-то мечтательный и впечатлительный. Не скрою, он мне немножко понравился. Два дня в поезде он был около меня. А, подъезжая к Москве, он заявил, что любит меня. Я обычно такие вещи пропускаю мимо ушей, а здесь я ему поверила и здорово растерялась. Его мамаша, с которой он меня познакомил, начала просить, чтоб я его не обижала. Представляешь моё положение? Но после этой встречи он заявил, что он меня ненавидит, и я облегчённо вздохнула. Моя же мамаша говорит, что я с возрастом глупею и вообще – в семье не без урода. А несколько дней тому назад познакомилась с тремя "ультрамодными мальчиками". Они – репатрианты из Франции. У них очень интересные имена: Рэнэ (с прекрасными чёрными глазами), Отари (с чудесными усиками), Эмануэль (с модным клетчатым пиджаком). Все они по отношению ко мне очень корректны, поэтому я не хочу их обижать и встречаюсь с тремя. Уже была с ними в ресторане-поплавке «Дунай», расположенном на берегу Москвы-реки. Играл румынский джаз. Было здорово. Вот наиболее интересные знакомства.

Да, совсем забыла! Ты знаешь? Моя подруга, о которой ты слышал в Одессе (Валерия) уже «продана», по этому поводу был устроен грандиозный вечер, и я так натанцевалась, что свалилась и теперь лежу больная. А вообще, хорошо полежать в постели и от всего отдохнуть.

Вадька, и всё-таки ты очень хороший, ты – в тёмной ночке звёздочка. Обожаю тебя! Ты просишь, чтобы я прислала свою физиономию, а я не пришлю до тех пор, пока не получу одесских фотокарточек.

О твоём времяпровождении не трудно догадаться, поэтому я не настаиваю, чтоб ты мне писал о своих похождениях. Просто напиши, как ты себя чувствуешь. Где бываешь? Посылаю тебе две серии "Месс Менд"*), третью пришлю позже. Фильм очень занимательный. А что стоит Игорь Ильинский! Я до сих пор хожу под впечатлением этой картины. У вас он не пойдёт, и даже наверняка, т. к. демонстрируется он по заказу актёров. 10/1Х пойду на Эдди Рознера.

Это письмо – какое-то несвязное, большое, я как-то не могу собраться с мыслями, наверно, потому, что мне не здоровится. На этом кончаю, дорогой. Целую тебя крепко, крепко. Марина.

[Как видим, никто из этой пары пока не собирается перестать отвечать, хотя очевидно, они оба не скучали, – успевали и работать и развлекаться, да ещё оставалось время и на письма. Вадим заметно старался удержать её внимание некоторыми сомнительными высказываниями, и, как видно из её ответов, это ему удавалось.]

2

24.09.56 г.

Приезжаю с «картошки», увы, писем нет!!! Вадька, в чём дело? Может быть, с тобой что-нибудь случилось? А может быть, ты уже успел пресытиться моими письмами? В том и другом случае очень прошу тебя черкнуть пару строчек, тем более, ты ничем не рискуешь, ведь мы живём в разных городах, и к тебе я прибежать не смогу. М.

P. S. Надеюсь, ты получил две серии "Месс Менд"[11].

Марина

18.09.56 г. (Отослано 23.09.56 г.)

Драгоценная Маринка!

Я с большим удовольствием прочёл твоё письмо и хотел сразу же сесть и написать ответ, но в тот вечер торопился, да к тому же помнил, что накануне написаны 2 слова в открыточке, и решил – завтра.

Милая! Казалось бы, письма после недлительного знакомства не могут поддержать чувства на том же уровне. Мне же кажется, что с каждым твоим письмом всё сильнее желание быть с тобой, целовать тебя. Я не раз вспоминал тебя, например, вчера вечером. Девочки из нашего института предложили мне пойти с ними на «Гамлет» театра Маяковского. Об этом спектакле я много слышал и решил посмотреть Самойлова в роли Гамлета. Но мои спутницы! Они чувствовали и вели себя так, как на какой-нибудь кинокомедии. Довольно громко и явно невпопад пытались тут же комментировать происходившее, например, так: Во время сцены, когда Гамлет обличает свою мать, обвиняет её в измене памяти отца, одна из спутниц заявила: "Смотри, как играют камни в её перстнях…" и т. д. и т. п..

Всё это было настолько последовательно, что иногда я не выдерживал и просил их помолчать. Мне думается, что мы с тобой, дорогая, или молчали бы или разговаривали бы вместе. /Во всяком случае, минуты, когда мы молча сидели рядом, я вспоминаю как минуты блаженства, когда хорошо и без слов./.

Дорогая! Начал я письмо 18-го, а сегодня 23-е. Как ни хочется мне получить дорогие строчки от тебя, я всё же не смог дописать письмо раньше.

Милая! Я бы мог, конечно, черкнуть несколько малозначащих общих слов и отослать тебе. Но такая переписка – не то. Можно написать две строчки: "Дорогая! Люблю! Целую тысячу раз!" Но думается мне, что если ты действительно дорожишь нашими отношениями, то тебе так же хочется знать немножко о том, что я думаю и чем занимаюсь. Вот поэтому-то и жду минуты, когда могу сказать: "Сейчас я более или менее свободен и могу поговорить с Маринкой".

Сегодня с утра приятели утащили меня в Центральный парк. Признаться, у меня было желание поехать куда-нибудь подальше за город, но подходящих спутников не было. За городом и в городских парках у нас (как, наверное, и у вас) просто чудесно! Осень поистине золотая. Стоят чудесные холодные, но солнечные, дни. В парке же мы с утра играли в волейбол.

Сегодня в парке – гулянье, но оно меня не прельстило. По дороге домой послушал несколько модных песенок в исполнении джаза и пошёл домой. Вчера вечером были на вечере 2-го курса инженерно-строительного института. Вечер был не очень хороший (радиола и пр.), но нам было неплохо.

Кстати, дорогая, ты продолжаешь занятия в институте? И как поживают твои развлекатели? Было бы очень приятно думать, что ты с ними даже не целуешься.

За "Месс Менд" благодарю. Это было очень приятным дополнением к твоему письму. А как твоё здоровье?

Позавчера мы получили посылку из Одессы: дыни и виноград. Приходи – угощу. Правда, к моему дню рождения вряд ли что-нибудь из этого останется, ведь до 2-го октября – целых 10 дней. Ну, это не беда.

Тётя из Одессы пишет: "Я его (т. е. меня) видела, когда он спал. и немного – утром, а ночью его видел Серёжа (муж), когда открывал ему двери". И дальше: "Мне кажется, что он очень увлёкся здесь этой девушкой…" А затем: "Хлопот нам Вадик никаких не приносил, он всё был в походе: пляж и Марина".

[Как видим, Вадим жил у тёти. Возможно, сначала в гостинице, а потом у неё. Но это – не так важно. Авт.]

Ну, и последняя новость, Маринка, это то, что я собрался уйти из института в одно ЦКБ. Что из этого выйдет, не знаю. Это связано с дополнительными переживаниями и хлопотами. Дело в том, что вначале меня полностью обнадёжили в ЦКБ, а затем, когда я уже подал заявление и имел длинные разговоры с местным начальством, секретарём партвома и начальником отдела кадров, пытавшимися меня уговаривать остаться, в ЦКБ мне заявили, что я окончательный ответ должен подождать, т. к. есть приказ директора о том, чтобы никого больше не принимать. В общем, поживём – увидим. Вот, Маришечка, пока и всё.

[Как видим, наш рассказ о делах Вадима по работе подтверждается ещё и его словами в этом письме. И какой сложный период в его жизни! Одновременно два таких важных события, требующих полной отдачи! Умудрялся же! – Авт.]

Пиши мне, славная. Целую тебя, твои губы. Целую осенние листочки, принесённые из парка, ведь их коснутся твои ручки! Будь здорова.

Вадим

26.09.56 г.

Маринка! Голубка!

Получил сейчас твою записочку, – и как-то стало на сердце тепло=тепло. Не сможешь прибежать?.. Я бы много отдал, чтобы ты вместо этой записочки пришла ко мне сама и спросила: "Что случилось?"

Дорогая! После воскресенья я нигде не был и (великая вещь!) несколько вечеров был дома. Не хожу ни в театры, ни в кино. Всё дело в том, что там, куда я хотел перейти работать и где меня хотели (и хотят) взять, директор издал строгий приказ никого не оформлять. Тем временем я у себя в институте подал заявление и после долгих уговоров добился приказа директора об увольнении меня с 1 октября. Я не могу сказать, что нынешняя работа мне не нравится и всякая другая лучше, но то, что мне предлагали, действительно мне кажется лучше. Если меня и смогли бы взять на новое место, то не раньше, чем через 10 дней, и это никто не гарантирует. Поэтому уходить отсюда с 1-го – большой риск, т. е. можно и полгода проболтаться без работы (если искать что-нибудь порядочное). Видно, придётся говорить о том, чтобы меня пока оставили на прежнем месте. Вот в этом причина (в этих моих переживаниях) того, что моё бренное тело перешло на время целиком в веденье рассудка, а сердце тактично отступило на второй план до лучших времён.

Но когда я получил твою писульку, мне, вдруг, захотелось /раствориться в нежности/К.), наговорить (написать – это не то) тебе множество самых нежных слов.

К) Эти три слова автор, под влиянием критики, было, выкинул, но потом всё-таки оставил: ну, что править безобидные «нежности»? Да к тому же здесь важно каждое слово; ведь при других словах всё могло закончиться совсем по-иному!

Ты уже, конечно, получила моё письмо. Пиши мне, славная! Ты – единственная, с которой, как мне кажется, я мог бы совершенно откровенно говорить обо всём, называть вещи своими именами. Мне думается, что всякая проза в твоём присутствии превратилась бы в поэзию. Мне, милая Маришечка, сейчас очень недостаёт твоих ласк. Пиши. Целую тебя всю много раз.

Вадим

Какой я свин! Накатал тебе ещё письмо, в то время как несколько других уже больше месяца без ответа! В.

1.10.56 г.

Дорогой!

Как поднимается настроение и какую ощущаешь трепетную радость, когда получаешь от тебя весточку! Я так терпеливо ждала от тебя целых две недели письма!.. И невольно думаешь: ведь, когда едешь на юг, мечтаешь о новом знакомстве, об интересном увлечении и даже о легкомысленной любви, именно любви, ради любви, и только (я прекрасно знаю, что за этим никакой задержки не будет, что всё зависит от желания, притом гулять нужно так, чтобы было о чём вспомнить, как принято говорить). Так было и будет всегда. А приезжаешь домой – не те условия: нет пляжа, нет такого радостного экстаза и настроения, зато есть больше ресторанов, есть различные клубы и театры, а главное – есть девчонки (или мальчишки, – это ко мне относится), старые и новые, и опять начинает кружиться голова; забываешь о своих увлечениях на юге и т. д. Вот поэтому я и написала тебе эту записочку. А я к тебе пока по-прежнему отношусь (сама удивляюсь!). Поэтому очень хочется получать от тебя письма, хочется знать о тебе всё, дорогой! И я была очень огорчена, прочитав, что у тебя не ладится с работой. Только ты сам, Ваденька, не очень огорчайся (Советую жить по принципу: всё, что ни делается, – всё к лучшему.). Вероятно, куда ты хочешь поступить, – солидное учреждение. Это конструкторское бюро, что ли? Ты мне написал немного не понятно (ЦКБ).

Вадька, а я была целую неделю "на картошке". Так было хорошо, сейчас такая чудесная золотая осень, а как хорошо в лесу! В Москве сейчас очень тепло. Ах, дорогой, был бы ты здесь! Ты спрашиваешь, как у меня в институте, – неважно. Мне нужно много сдавать экзаменов за 1-й курс, а мне никак не сидится дома. Виновата, конечно, хорошая погода. Пересмотрела все немые фильмы: "Аэлита", "Папиросница из Моссельпрома" (потрясающие фильмы!), ну, и, конечно, "Разные судьбы", тоже понравился.

Ой, Вадя, мой брат сейчас рассказал мне интересный анекдот. Послушай, вернее, прочти. Англичанин, француз, американец и русский решили написать книгу о слонах. Англичанин написал: "Слоновая кость и её применение в промышленности", француз – "Слон и девушки Парижа", американец – "Что нужно знать среднему американцу о слонах". А русский написал 4-хтомник: "Россия – родина слонов", "Слон и империализм", "Классики марксизма-ленинизма о слонах", "Слон и наши современники". По-моему можно посмеяться.

Милый, а может, ты ко мне приедешь на праздники? Было бы очень хорошо. И я тогда ответный визит сделаю в Ленинград (если хочешь).

Насчёт фотографий одесских ты, вероятно, забыл, так вот, я тебе напоминаю.

Пока кончаю, пиши, если есть время. Целую много раз.

Марина.

P. S. А ты вредина, пользуешься моим неумением писать письма и пишешь такие хорошие и тёплые!

4.10.56 г.

Милая Маришка!

Прежде всего, дорогая, благодарю тебя за внимание с твоей стороны. Как приятно! Пришёл – в ящике письмо от тебя. В щели двери в комнату – телеграмма от тебя [Телеграмма не сохранилась (поздравительная ко дню рождения)]. /Как хотел бы я под предлогом благодарности коснуться губами твоих губ!/.

Маринка! Честное слово, сегодня ночью я несколько раз просыпался с мыслью о тебе. Вернее, мысль о тебе появлялась во сне, но она была настолько захватывающей и волнующей меня всего, что я просыпался. А проснувшись, я начинал размышлять, что сделать, чтобы сон стал явью. Радость моя! Как я хотел бы быть с тобой в праздники! Но, Маринка, славная! Постарайся на них приехать ко мне. я бы сделал всё, чтобы было так, как ты хочешь, – чтобы вначале я приехал к тебе. Но если бы я работал по-прежнему в институте, я бы, не задумываясь, уехал 4-го (или 3-го) до 8 го (взял бы 2 дня за свой счёт), но на-днях я думаю начать трудиться на новом месте (его профиль ты поняла верно), и будет невозможно это осуществить. А тебе, возможно, это проще. Приезжай! Это будет чудесно! Остановиться можешь у меня, если хочешь, у меня – отдельная комната. Только сообщи мне об этом заранее. А уж ответным будет мой визит, когда будут ясными мои дела.

Дорогая! Я сейчас – безработный, вот уже 3-й день. Вчера днём, в обед, я принёс в группу, где работал, бутылку «Токая» и торт "от Норда". Мы очень приятно отпраздновали мой день. Вот уж, поистине, по-настоящему оцениваешь, когда теряешь. Только сейчас мне ясно, насколько хорошие люди окружали меня и как они хорошо ко мне относятся!

Сегодня, отправившись не спеша в институт часов в 12, я по дороге зашёл в кино. Посмотрел "Катьку – бумажный ранет", а также 14-ю "Иностранную хронику". Да, побывать в Рио-де-Жанейро, наверно, не менее интересно, чем в Одессе.

Да! Похвастаю тебе: вчера я на отпущенные мне родителями по случаю моего дня деньги купил увеличитель и объектив. Теперь карточки будут. Мне так хочется их сделать, чтобы увидеть твоё изображение! А ещё я купил себе то, что называется" стильные коры", – югославские полуботинки на двойной коже. Вчера к концу дня я еле ковылял, – так натёр ими ноги.

Пишу тебе, дорогая, пером не простым, а золотым, чего наверняка не скажешь по тем жалким каракулям, которые из-под него выходят. Его в наборе с карандашом подарили мне бывшие сослуживцы.

Анекдот о слонах в твоём варианте посмешил меня и моих приятелей. Тот, который я знал раньше, отличался тем, что это был конкурс на лучший труд о слонах, на написание труда давалось 3 года (!). Середина (англичанин, француз) такая же, а далее: русский же в день, когда истекал срок, прибежал и, запыхавшись, объявил, что вчера к нему пришли гости и просидели весь вечер (!), поэтому ему, увы, некогда было написать. Это – вроде анекдота о том, кому сколько понадобится для изучения китайского языка, где последний, студент, отвечает вопросом: "А что, завтра сдавать?".

Маринка, иногда я придерживаюсь принципа: "Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей…". Поэтому во всех случаях, независимо от того, нравится она мне или нет, я бываю скуп в нежных словах.

/С тобой же, дорогая, мне хочется раствориться в нежности. Твоя близость для меня – сказочное блаженство./ К.) Приезжай! Дорогая, я всё сделаю, чтобы ты не пожалела о поездке. Ладно?

Ты, Маринка, обвиняешь меня во «вредности» и пишешь о своём «неумении» писать письма. Смотри, так, чего доброго, я могу переоценить твои чувства ко мне и подумать: "Представляю, какое блаженство испытывал бы я, читая "умело написанные" письма, если и такие читать – для меня огромное наслаждение!

Пиши, дорогая. Если хоть сколько-нибудь возможно, прнезжай. Целую, жду.

Твой В.

Мариночка! Сейчас я проявляю плёнки. Есть хорошие негативы. Кстати, ты не взяла у Люси адрес? Можно было бы и ей переслать пару снимков.

Насчёт твоего приезда в Ленинград напиши мне побыстрее. Хорошо? Вот пока всё, дорогая, жду от тебя вестей.

С приветом! Вадим

К.) Комментарий к письму от 4.10.56 г.

На эту фразу обратил внимание рецензент. А дело в том, что он считал эти письма сочинёнными автором «симфонии». Поэтому он своей критикой предполагал подправить текст писем, придать им, с его точки зрения, более приемлемый для публикации вид. Но на самом деле автор оставил письма нетронутыми. Эти обсуждаемые слова лишь отмечены нами прямыми скобками.

По существу текста писем. О чём здесь говорит Вадим? Он себя не сдерживает, не может по-другому. И мы с вами должны это понять. Очевидно, Вадим понял, что в разлуке его основным оружием в борьбе за сердце Марины могут быть именно комплименты и ласковые слова, – явное проявление его любви к ней. Так можно ли их убрать из писем?!

Ещё раз подчёркиваю, что этот роман – из подлинной переписки, которая содержит все подлинные слова, исходившие от обоих молодых людей практически с начала их знакомства, – через 8 дней после него и до самой свадьбы, – через 9 месяцев, был возможен и случился, благодаря уникальным обстоятельствам, является неповторимым по ряду особенностей: и города, их знакомства и проживания, и особенности их жизни (их возраст, внешность, интересы, окружение и проч.), и время, когда почта работала идеально, и ещё не было телефонов в квартирах и при себе, и – что они сохранили и соединили всю переписку, и затем удалось отпечатать её и опубликовать, дополнив пояснениями и комментариями и придав соответствующую форму.

Ещё пользуюсь случаем, чтобы дополнить информацию о Вадиме того времени.

В тот период, после института, в течение трёх лет, до женитьбы, Вадим ещё, вечерами, участвовал – сначала в хоре оперной студии во дворце культуры в своём районе, а потом – в ансамбле «Дружба» в доме культуры, певцом-солистом в драматическом коллективе. Был он даже признан лауреатом районного фестиваля!

Одновременно по месту работы он устраивал вечера отдыха и создал хор, в котором сам участвовал. Побывали они на сценах всех театров города, даже – Мариинского театра.

Поэтому понятно, что его оттуда не хотели отпускать.

[Эта его деятельность закончилась с женитьбой и новым местом работы. Об этом, к слову, упоминается ещё. – Авт.]

11.10.56 г.

Дорогая Мариночка!

Прошла ещё неделя моей безработицы. То, что я замыслил выполнить за это впемя, не удалось. Почти неделю я был дома, а сейчас уже у меня – 3-дневный стаж работы на новом месте (!!!). Если бы я вёл теперь более спокойный образ жизни, уже начал бы толстеть. Но 9-го же я побывал на двух вечерах и посмотрел "Вторую молодость" (Мне не понравилось, нудная.) и, конечно, опять не выспался. Сегодня меня сагитировали пойти в Мраморный зал. Пожалуй, ненадолго схожу. Ты не возражаешь?