скачать книгу бесплатно
– Рагги… Сынишка Рёйрика, – Кетиль почесал голову. – Ты видел его, он всегда ходил со стариком. Он ещё глуп и сердится на то, что ты забрал у отца усадьбу. Вразумить бы его…
– Где он? – спросил я.
– За стеной, у могил.
Я двинулся под моросящим дождём к воротам. Сперва во мне разгорелась злость, и я представлял, как отхлещу мальчишку своей палкой и прогоню прочь за то, что смел считать мой дом своим! Но холодный ветер постепенно унял ярость. Что он знал, этот мальчишка? Много ли он видел в жизни?
Я нашёл Рагги. Он сидел на вымокшей от дождя земле, обхватив колени руками. У него на лице и под носом висели капли. То ли от дождя, то ли от соплей.
– Здравствуй, – сказал я.
Парень взглянул на меня, сделал сердитое лицо и насупился. Не ответил. Это был парень лет четырнадцати. Глупый возраст. В этом возрасте честь, мужество, дружба кажутся тебе самыми главными добродетелями в жизни. Ты готов умереть ради них. За справедливость ты готов мстить яростно и самоотверженно. Купить тебя невозможно, даже если покупает ярл.
– Я понимаю тебя, – сказал я, сев рядом.
Я заскрипел зубами от боли, прижав руку к боку. Рагги повернулся с встревоженным лицом.
– Рана, – пояснил я.
Мы немного помолчали. Ветер был сильным и холодным. Я вымок и замёрз – и решил не тянуть.
– Со мной тоже поступили несправедливо, – сказал я. – Я жил с женщиной, которую любил, и просил своего брата разрешить мне брак. Но он прислал убийц – меня отправили в могилу. У меня забрали всё: любовь, усадьбу, достоинство, жизнь.
– Ведь ты жил с чужой женщиной! – презрительно произнёс Рагги.
– Она хотела быть моей. Это не считается?
Парень плотно сжал губы, передёрнул плечами от холода и судорожно вздохнул.
– Когда меня вернули из мёртвых, я нашёл в своей усадьбе твою семью. Это было справедливо?
– Наверное, нет, – ответил Рагги.
– Да, твой отец мог оспорить моё право на усадьбу, но решил уехать. Он был справедлив. Он был честен. И я хотел бы отплатить ему тем же, – я поглядел на Рагги. – Если хочешь, парень, я могу дать тебе коня, и ты отправишься к кому-нибудь из своих братьев. Но, если хочешь, я назову тебя своим хирдманом, и ты будешь служить мне. Будешь служить ярлу и однажды сможешь купить себе собственную усадьбу.
Взгляд парня сделался задумчив, сердитые морщинки на лбу разгладились.
– Если ты не победишь чудовищ, то ни у кого не будет будущего, – проговорил он.
– Я ведь не могу один победить всех, верно? Что ты решил, ну?
– Хочу быть твоим хирдманом, конечно, ярл Бальдр.
Я приобнял парня за плечи, и вспомнил, как обнимал меня брат в день, когда мы узнали о смерти отца. По телу пробежали мурашки от осознания, что когда-то мы с ним не были врагами.
Мы вернулись в зал вместе с Рагги. Я посадил его с собой за один стол и Йорунн тоже попросил сесть рядом. Воины пировали, а я вертел в руках кубок с мёдом. Пить я уже не мог: вкус был гадостный, а опьянение не спасало от мыслей, как бы я не старался.
Я сделал глоток и поморщился от горечи.
– Зачем ты пьёшь, если тебе от этого плохо? – произнесла Йорунн.
– Я должен решиться на разговор с Хёрдом, – сказал я. – Но трезвым я к нему не поеду.
5
.
Конунг
Всю ночь барабанил дождь. От шума и холода я плохо спал – совсем становлюсь стариком? Я лежал в постели один, и меня поедала тоска. Мне виделась Маргрет: очертания её бёдер, таких пленительных для меня, её пушистых волос, пахнущих цветущими лугами, жадных губ. Я помнил их. Всегда помнил. Но теперь я узнал и её имя, и узнал, чья она жена… Мысли обжигали меня, и я не мог спать. Я желал лишь одного: наказать Хёрда и вернуть свою женщину!
Разбитый и не отдохнувший, я поднялся с постели. Я разместился в зале и часто выглядывал во двор, дожидаясь рассвета. Я хотел поскорее отправиться в путь.
Ливень смолк, но морось стояла в воздухе сплошной стеной. Мгла не расступалась.
– Надо ехать, если ты собирался, – зевнул Кетиль и почесался. – Погода уже не разгуляется. Мы можем прождать и до обеда, но выезжать тогда будет уже поздно.
Кетиль приблизился к очагу и налил подогретого мёда. Он протянул мне кружку, но я отказался.
– Выводи лошадей, – приказал я.
Когда я оделся и ступил на сырой, промозглый двор, то увидел Йорунн в дорожном плаще. Они стояли с Кетилем, и он помогал ей забраться в седло.
Я замер, испугавшись, что моё приближение вновь поднимет коней на дыбы, и тогда – конец старухе.
– Йорунн, какого хрена?! – выкрикнул я через весь двор.
– Ты же просил меня быть с тобой! – дёрнула она плечами.
– Не кричи, ярл, – махнул Кетиль рукой, – иди сюда. Я выбрал самых смирных коней. Они всю ночь нюхали твои кровавые бинты и привыкали. Жуткая вонь, правда, ребята? Но зато теперь не боятся!
Я медленно подошёл.
– Ну, и чего так глядишь? – спросила Йорунн в ответ на мой тяжёлый взгляд. – Лекарство ты принял?
– Забыл, – мотнул головой я.
– Видишь, мне придётся поехать с тобой, – поучительно кивнула она, – чтобы ты не забывал. Кто-то должен заботится о тебе. Кто-то – о лошадях, – бросила она взгляд на Кетиля.
Ухмылка слетела с лица воина, и он убрал руки от старухи.
– Просто ты такая старая… – поморщился я. – Не придётся ли с тобой возиться?
– У тебя распорот бок, – сказала Йорунн. – Рана не заживает, гноится. Бегаю с тобой, как с малым ребёнком. Это кому с кем ещё предстоит возиться?!
– Ладно-ладно, замолчи, – фыркнул я, влезая на своего коня. – Едем, ну!
Дождь. Интересно, закончится ли он когда-нибудь? Ещё ни дня, как восстал из мёртвых, я не видел на небе солнца. Хмарь стояла над землёй дни напролёт и только сильнее отяжеляла душу.
Боль. Почему конь не может двигаться ровно, не подкидывая мой зад при каждом шаге? Зараза. – Рана болела и мокла. Тошнота подкатывала к горлу. По спине стекал холодный пот от превозможения. Но я терпел.
– Это ты их убил? – спросил Кетиль.
– Кого?
Наши кони шли вровень. Я видел, что воин глядит на меч Торира, прикреплённый к моему седлу, и слегка улыбается. Кетиль был моим хирдманом и, по-видимому, чувствовал себя почти моим братом.
– Олава и Торира, – уточнил он. – Торир был гадким парнем! Прошлым летом, когда люди Хёрда приезжали в Хедвиг, он взял девственность моей сестры и бросил её. Ей пришлось выйти замуж за пастуха. Весной их сожрали варги, когда они перегоняли овец.
Кетиль перевёл взгляд на серые холмы и замолк.
– Торира тоже сожрали варги, – ответил я.
Справа от дороги я увидел, как посреди луга, в пелене тумана, выросла тень холма. Когда приблизились, я понял, что это был могильный курган.
– Кто там похоронен? – спросил я.
– Теперь это пустующий курган, – ответил Кетиль после некоторого молчания.
– Моя могила? – прищурился я.
Кетиль кивнул. Я направил коня с дороги, к холму.
– Бальдр, мы ведь только отъехали! – встрепенулся воин. – Нам нельзя останавливаться, иначе не добраться до жилья засветло!
– Дай ему минутку, пусть пожалеет себя, – раздался голос Йорунн у меня за спиной.
Я повернулся и поглядел на неё. Йорунн вздрогнула, затаила дыхание, отвела взгляд.
Казалось бы, если ты сейчас жив, то зачем оглядываться назад и встречаться лицом к лицу со своей могилой? Но я всё равно взбирался на мокрый холм. Рану на боку щипало, свербило.
Здесь было всё для меня кончено. Мрак. Смерть. Пустота. Страх. Я заглянул в черноту развороченной земли, на которой рябью дрожали лужи. Здесь был мой прах.
Я мог бы постоять тут дольше и порассуждать о неземном, но на открытом холме ветер был немилосердным и продувал напитанный влагой плащ насквозь. Я замёрз и отправился вниз.
Йорунн подъехала ближе. Я молчаливо поглядел на неё. Старая женщина. Слабая, промокшая. Она отдала свою молодость за то, чтобы у меня был шанс на искупление. Я должен попытаться спасти мир, чтобы её жертва не была напрасна.
– Как ты, Бальдр? – осторожно спросила она. – Тяжело?
– Низковато, – сказал я. – В другой раз выложите ладью из валунов на вершине. Помнится, у меня была ладья?
– Твои драккары стоят теперь в Тронхейме у конунга Хёрда, – сказал Кетиль. – Он забрал всё твоё имущество и раздал своим хирдманам.
– Ублюдок! – выругался я.
Добрый настрой мгновенно улетучился, я часто задышал, давясь злобой.
– Память возвращается к тебе? – приподняла брови Йорунн. – Ты ещё не вспомнил, где Эйсир, твой меч?
Я поглядел на брошь, блеснувшую в прорези плаща старухи, и помотал головой.
К вечеру мы прибыли в усадьбу Скоугар.
– Здравствуй, Кетиль. И вас приветствую, путники, – сказал хозяин, косматый здоровяк, встретивший нас на пороге долгого дома. – Кто это с тобой? О, Боги, Бальдр!
Здоровяк прикрыл рот рукой и лицо его побелело.
– Давно не виделись, – он робко улыбнулся, но глаза выдавали страх.
– Я знал тебя? – скривил лицо я.
– Я Ингольф, ты не помнишь, ярл? Э-Э… Я был одним из твоих землевладельцев… бондов, но теперь плачу налоги Хёрду, извини!
– Понимаю, – стиснул я зубы.
– А это кто с тобой? – покосился Ингольф на Йорунн, которая пряталась за моей спиной. И все люди, что вышли нас встречать, попятились. – Нет, ярл… – Лицо бонда осунулось, будто он увидел чудовище. – Тебе я дам ночлег, но колдунья пусть уходит!
Я повернулся к Йорунн и увидел в её глазах отчаяние.
– Почему вы прогоняете её?
– Она колдунья! – выкрикнул кто-то. – Она подруга Хель!
– Я колдунья, – кивнула Йорунн. – Они бояться.
Я взял спутницу за руку и вывел вперёд.
– Она останется! – рявкнул я. – Эта женщина вернула меня к жизни и пожертвовала за это молодостью! Нет?!
– Хорошо, – замялся Ингольф и попятился. – Проходите.
Лампы в доме горели тускло. Стол у бонда был бедным: то ли Ингольф жил голодно, то ли пожалел достать запасы из погреба. Я так устал, что просто не хотел это выяснять и не хотел разжигать в себе лишнюю злобу.
Я посадил Йорунн с собой, чтобы никто ей не угрожал. Она с большим аппетитом ела всё, что поставили перед нами на столе: а это был лишь скир и лепёшки. Йорунн жевала бойко, как молодая девушка, – и я завидовал её жизненной силе.
Я сунул в рот маленький кусочек смоченной в скире лепёшки. Но не потому что хотел есть, а чтобы завтра быть способным снова сесть в седло. Я очень устал и хотел выпить. Но хмеля на столе не было, и мне сделалось особенно тоскливо.
Кетиль быстро набил живот и поднялся от стола.
– Всю прошлую ночь проворочился, – буркнул он. – Если есть больше нечего, пойду спать.
Он завернулся в плащ, лёг ближе к огню и сразу же захрапел.
– Почему люди боятся тебя? – спросил я, поглядев на Йорунн.
– Я знакома с Хель.
– Когда ты рассказала про огонь, который мог бы осветить путь в Хельхейме, я понял это.
