скачать книгу бесплатно
Билет на Землю
Марина Антоновна Тишанская
Ничего не подозревающий студент Тим попадает в параллельный мир, в котором его ждут удивительные приключения. Он встречается с девушкой с золотыми волосами, беседует с первым министром Королевства и получает от него ответственное задание, его ссылают на остров, где живут государственные преступники… Вернется ли он домой?
Марина Тишанская
Билет на Землю
Пролог
Всю середину темноватого зала занимала странная машина. Ее полупрозрачные детали слабо светились, придавая сооружению сказочные очертания.
Возле машины стояли двое. Высокий военный в форме, напоминавшей петровскую, держал руку на толстой рукояти. Второй, круглый, светловолосый, очень важный, напоминал чем-то персидского кота.
– Ваше превосходительство, позволите? – нетерпеливо спросил высокий.
– Запускай, Петраков, – важный достал из резной шкатулочки леденец и бросил в рот.
– Эх, опять ничего не выйдет, – вздохнул первый.
– Не рассуждай, Петраков. Запускай, – решительно приказал круглый.
– Так без толку же, ваше превосходительство! Все одно ничего не получится.
– У нас нет другого выхода, Петраков. Нет у нас другого выхода, – перебирая конфетки в поисках самой вкусной, ответил его собеседник.
– Как бы того… осечки не вышло.
– Давай, Петраков. Не робей. И проследи, проследи, а не как прошлый раз, – начал терять терпение круглый.
Петраков рванул на себя ручку, послышалось тихое гудение, и на панели странной машины возникло изображение летней улицы.
Глава 1
Тим получил пятерку по экономике, и настроение было соответствующее. Он брел по бульвару, ловил подхваченный теплым ветерком тополиный пух, с удовольствием вдыхая июньский воздух Заливного Осетра. Этот маленький южный городок находился в ста километрах от моря, и на выходных вполне можно было сгонять в Новоморск на пляж, поскольку экономика была последним экзаменом.
Денис с Ритой и Любочка наверняка составят ему компанию. Не то чтобы он был влюблен в Любочку, но встречаться с ней приятно – ее стройное тело в купальнике и белые волосы до лопаток заставляли мужскую часть посетителей пляжа завистливо вздыхать им вслед.
Тим шел медленно, совершенно не торопясь домой. Там наверняка хозяйничает этот болван Анатолий, к которому благоволит мать. И чего ей с отцом не жилось? Отец, конечно, на много лет старше матери, но с ним, хотя бы, есть о чем поговорить – все-таки профессор, разбирается в истории, политике, увлекается театром и футболом. Отец не пропускал ни одних гастролей. К ним-то в Заливной Осетр редко приезжали театры, а вот в Новоморск в курортный сезон по три раза в месяц приезжали какие-нибудь артисты.
И материально отец их обеспечивал. Мать постоянно ходила то на фитнес, то в салон красоты. Вот на фитнесе и подобрала этого мускулистого идиота. Зарабатывал он тоже неплохо, но в остальном… Понятия у него, как в девятнадцатом веке – все должны его слушаться и не возражать. А Тим имеет собственное мнение по всем вопросам.
Тим с удовольствием поехал бы в Новосибирск к отцу, куда того пригласили работать, но собственных сбережений у него не было, а просить у Анатолия он не хотел. Да и не бросать же институт на втором курсе…
Как Тим не тянул время, впереди показался их дом – хрущевская пятиэтажка. Они с матерью жили на первом этаже. Парень вошел в подъезд и достал из кармана ключи, сунул их в скважину. Черт! Не открывается. Видно, Анатолий закрылся на задвижку. Тим позвонил в дверь.
– Ну кто там? – раздался недовольный мужской голос, – Тим, ты?
– Дед Мороз, – огрызнулся студент.
– Тим, ты как со старшими разговариваешь? – возмутился Анатолий, открыв дверь. Старше он был всего на десять лет.
– Толь, ты зачем на задвижку закрываешься? – спросил парень.
– Не Толь, а дядя Толя. Закрываюсь, чтобы воры не влезли.
– У нас красть нечего. Мать дома?
– Нина еще с работы не пришла, – ответил бойфренд матери.
Когда мать развелась с отцом, ей пришлось выйти на работу. Денег Анатолий ей давал мало – только на продукты.
– Ты вот что, парень, сбегай за пивом. Жара такая, что сил нет, – приказал мамин друг.
– Сам и иди. Я пива не пью, – огрызнулся Тим.
– Ты, во-первых, меня на вы называй. А во-вторых, ты мой хлеб ешь. Так будь любезен подчиняться.
– Пошел ты…
Анатолий размахнулся и ударил парня по щеке.
– Сволочь! – крикнул Тим, – скажи матери, что я тут больше не живу.
Он схватил рюкзак, приготовленный для поездки в Новоморск, ветровку и выскочил на улицу. Хорошего настроения как не бывало. Щека горела, на глаза навернулись слезы.
Навстречу студенту из-за поворота вышла его мать, нестарая еще шатенка с хорошей фигурой и молодыми золотистыми глазами.
– Тимочка, родной, как хорошо, что я тебя встретила. Сдал экзамен? – обрадовалась женщина.
– Сдал на пять, – ответил парень.
– Вот молодец. А я торт купила и шампанского, – сообщила Нина Николаевна.
– С чего это вдруг? – удивился сын.
– Есть повод. Я тебе заранее скажу, чтобы ты правильно отреагировал. Мы с Анатолием решили оформить свои отношения, – радостно сказала мать.
– Поздравляю, – язвительно произнес Тим.
– Сынок, ты предвзято к нему относишься. Он хороший человек. Он тебя, как родного, любит, – уговаривала его мама.
– Он никого не любит, просто пользуется, что у нас квартира трехкомнатная. Ему это подходит – живет бесплатно. Не будь тебя, ему бы пришлось в частном секторе комнату снимать, – возразил сын, – он и младше тебя на пятнадцать лет. Думаешь, он моложе не мог себе найти?
– Ты не прав, сын. Он меня любит. Женщины такое чувствуют. Зря ты его оговариваешь, – мать обиженно отстранилась.
– Ну и живи с ним как хочешь, а я в бабушкиной квартире буду, – крикнул Тим и рванулся прочь.
– Тимушка, постой! Как же я без тебя? – прокричала ему вслед Нина.
Но парень не слушал. В рюкзаке у него лежали плавки, смена белья и немного денег для поездки в Новоморск. Жаль, что стипендию дадут только в понедельник. Выходные надо как-то продержаться. Может, к Любочке сходить поужинать? Пока, правда, рано. Она после института ходит на тренировки по художественной гимнастике. И Тим медленно побрел по улице.
Жить он будет в оставшейся от бабушки однокомнатной квартире на бульваре Островского. Все необходимое там есть. Вот только где взять денег на жизнь?
Но это проблема разрешимая. Вон Генка Копейников подрабатывает в магазине грузчиком. Там всегда люди нужны.
Домики в этой части города почти все были одноэтажными, только несколько пятиэтажек нарушало сельский пейзаж. На бульваре, на лавочках среди каштанов сидели мамочки с колясками и старые бабушки с вязаниями. Прогуливались парочки. Все хотели насладиться южным ранним летом.
В частном секторе вдоль улиц росли абрикосы и черешня. Никто их не обрывал, поскольку у всех на участках росли те же деревья, только ухоженные. Тиму же бесплатное угощение пришлось кстати. Он от души наелся ягод и побрел дальше. Парень свернул к автобусной остановке и пошел по направлению к центру. Там вечером будут сверкать рекламные плакаты, засветятся витрины магазинов, зажгутся стилизованные под старину фонари.
Июньский вечер стремительно таял. Голубые сумерки скрывались под бархатным ковром ночи. Свежий ветер забирался под одежду, гнал прочь, домой.
Старенькая ветровка плохо защищала от холода, и сейчас Тим жалел, что не прихватил чего-нибудь посущественнее. Прохожих не было, только машины продолжали свой вечный бег по мостовой. Тим шел, куда глаза глядят, и позванивал монетками в кармане. У него всегда собиралось много мелочи, да еще ключи. Мать ругалась, что все карманы в дырках. Черные силуэты деревьев отделяли парня от ярко освещенной проезжей части. Листья шелестели на ветру, сквозь зелень проглядывали фонари с вьющейся вокруг мошкарой.
Свет раздражал, резал глаза. Тим свернул в первую попавшуюся боковую улочку. Здесь горел лишь один фонарь, но зато вспыхивала и гасла вывеска на зале игровых автоматов. В ее разноцветном сиянии мир казался сказочной декорацией, стены домов таяли в призрачных волнах. Это было хорошо, но Тим не остановился. Что-то гнало его вперед, в темноту.
Внезапно синяя вспышка осветила лежащий на тротуаре предмет. Тиму показалось, что это бумажник. Толстый, кожаный, с блестящим замком. Он лежал у самой стены. Глупо оставлять его тут: скорее всего, потерявший его прохожий хватится пропажи только утром. И потом, вдруг внутри документы? Тогда можно позвонить владельцу и отдать. Хорошо бы за вознаграждение.
Тим наклонился и протянул руку к бумажнику. Повторив цикл, вывеска вновь плеснула на тротуар синим светом. В его лучах было ясно видно, как бумажник отпрянул от протянутой к нему руки и скользнул в незамеченную до этого щель в фундаменте. Тим по инерции рванулся вперед и схватил беглеца в самой щели. Внезапно закружилась голова, желудок сжался, словно кулак. Время растаяло, как кусок льда под лучами горячего солнца. Мир остановился.
Хриплый крик вернул Тима к действительности. Через минуту он понял, что кричит он сам. Тим замолчал и огляделся. Он сидел, прислонившись спиной к шершавой кирпичной стене. Заметно похолодало. Видимо, прошел дождь. Пестрые кленовые листья скользили по лужам, деревья тянули ввысь растерявшие одежду ветви.
Пахло подгоревшей едой. По мостовой с грохотом катили автомобили. Присмотревшись, Тим понял, что проезжая часть представляет собой именно мостовую. Каменная брусчатка, выложенная лесенкой. Неужели он так задумался, что не заметил, как оказался в центре?
Мимо прошел мужчина, взглянул на него брезгливо и отвернулся. Интересно, который час? Часы остались дома. Тим вытащил из кармана телефон, на экране высветилось время: двадцать два часа пятнадцать минут. Пятнадцатое июня. Между прочим, в июне не бывает желтых кленовых листьев.
Да и прохожий был одет как-то странно. Тим только сейчас сообразил, что на нем длинное черное пальто и котелок. Тим огляделся. На другой стороне улицы обнаружилась булочная. Над вывеской на крюке висел большой желтый калач. Сразу захотелось есть. И потом, там, наверное, тепло.
Подъехал автомобиль, остановился возле магазина. Вышедший из него человек – тоже в длинном пальто и котелке – скрылся в дверях.
По спине побежали мурашки. Где это он? Похоже на съемки фильма. Сейчас он перейдет на другую сторону, войдет в булочную и увидит оператора с камерой, всю съемочную группу…
В булочной было прохладно и пусто. У прилавка стоял вышедший из автомобиля мужчина. Увидев Тима, продавщица, пышная тетка в цветастом платье с белым фартуком и маленькой белой наколкой в волосах, сказала: «Закрываемся через пять минут». Такую одежду у продавщиц Тим видел в каком-то старом советском фильме. Но деревянный прилавок, заставленный корзинками с выпечкой и конфетами, блюда с пирожными заставили Тима испугаться по-настоящему. Какой фильм, никого же нет!
– Закрываемся, – повторила продавщица.
– Дайте мне булку с изюмом, – Тим порылся в кармане, положил на прилавок металлическую десятку и две рублевых монеты.
Продавщица взяла рубль, положила на прилавок булку и сдачу – несколько бумажек. Тим молча сгреб деньги, мельком удивившись, почему такая сдача, схватил булку и выскочил на улицу. Автомобиль заурчал и уехал, оставив после себя запах разогретого масла.
Вновь пошел дождь. Мелкие капли висели в воздухе, кружились в свете бледных фонарей. Прохожих не осталось. В такую ночь люди сидят дома, у телевизоров. Надо бы поймать машину, но денег нашлось пятьдесят рублей тридцать одна копейка. Далеко не уедешь. А пешком – сыро и холодно. Да и, честно сказать, Тим представления не имел, где он находится. Спросить бы кого-нибудь. Жаль, булочная уже закрылась.
Булка оказалась вкусная и свежая, но слишком быстро кончилась. Эх, лучше бы он купил батон!
Впереди из переулка вышел мужчина в темной куртке, подошел к стоящему на углу фонарю и начал что-то отвинчивать. Тим испугался, что сейчас он закончит свою работу и уйдет, и побежал к фонарю.
– Скажите, пожалуйста… – мужчина снял верх плафона и стал сыпать что-то в образовавшееся отверстие.
– Ну? – неприветливо пробурчал тот.
– Как пройти к автостанции? Что это вы делаете?
– Что, фонарщика не видел? Шли бы вы, сударь, домой. Или поймайте пирог, да и поезжайте, – мужчина говорил, как-то странно ставя ударения.
– Какой пирог?
– Ну, самэк. Поздно уже, вас, небось, дома заждались.
– Самэк?
– Самэк. Самоходный экипаж. Вы, сударь, с Луны свалились?
Очевидная нелепость происходящего лишила Тима возможности соображать.
– Что это вы сыпали в фонарь?
– Крупу. Перламутровок кормлю. Работа у меня такая. Может, кому-то она и не по душе, а мне нравится. Сам себе хозяин. Когда хочу, тогда и выхожу. Видишь, как они мне радуются? Ты руку – то не суй. Укусят. Они больно кусаются.
– А если фонарь разобьется?
– Тогда, конечно, они вылетят. Только чего ему биться? Сто лет стоит. Эти фонари еще мой прадед обходил.
У Тима закружилась голова.
– Э-эй, сударь! Вам, никак, плохо? Вот обопритесь-ка об мое плечо.
– Ничего… Сейчас все пройдет.
– Нет уж. Я вас так не брошу. Фонари и подождать могут. Я перламутровкам много сыплю, не то, что некоторые. Они и до завтра подождать могут. Где вы живете?
– Сосновая, дом один.
– Вот и славно. Сейчас поймаем пирог – и домой, баиньки. А вот и он, родимый. – Фонарщик вытянул руку и помахал проезжающему автомобилю с синей лампой на крыше. – Друг, свободен? До Сосновой господина подбросишь?
– Рубль двадцать.
– Совести у тебя нет.
– Ночь уже, ночные ставки. Чего это он у тебя шатается? Больной? Не повезу.
– Сам ты больной. Устал человек.
– Тогда садись тоже. Я за него отвечать не хочу.
– Ладно, сам виноват. А все сердце мое доброе. Вечно через него неприятности. Залезайте сударь. Вот сюда пожалуйте. Ну, давай, трогай.
Ехали молча. Тиму отчего-то было жутко и холодно. Незнакомые улицы. Высокие дома в три окна. Запах разогретого масла – не машинного, подсолнечного. Все вместе создавало пугающее ощущение чего-то неправильного, чужого.
– Приехали. Вот вам Сосновая. Какой дом?
