скачать книгу бесплатно
– Господи, кого? – простонал Стас. – Я никого не могу ни во что превратить!
– Мы все тут тебя страшно раздражаем, я знаю, – совсем уж невнятным шепотом продолжала Эмма. – Ты ведь другого ожидал, правда? Вот я и решила, что ты превратил итеров в обезьян…
– С ума сошла? – поразился Стас. – Зачем бы мне было это делать?!
– Я не знаю… Но я очень испугалась, – призналась Эмма и беззвучно заплакала.
Это называется: приехали, распрягай лошадей. Осталось начать детей пугать гневливым и всемогущим Стасом…
Стас взял ее за плечи и несильно встряхнул, пытаясь заглянуть в ее опущенное несчастное лицо.
– Эмма, милая, ну скажи: я хоть кому-нибудь здесь делал плохое? Да, я злюсь, да, я не всем создаю то, что они просят. Только кому я навредил?!
– Ты здесь главный, и ты на нас злишься, разве этого мало? – отчаянно всхлипнула она и подняла на Стаса жалобный взгляд. – Может, если бы ты кого-нибудь наказывал, было бы не так страшно. А сейчас… Мы же не знаем, что ты думаешь, не знаем, что ты сделаешь! А что глаза у тебя почти все время злые – мы знаем. Я вообще все время боюсь, когда ты здесь…
Стас бессильно опустил руки и прислонился к задней стене чьего-то дома. Так он стоял долго, закрыв глаза и ни о чем не думая. Эмма, замерев, смотрела на него во все глаза с виноватым видом, а потом тихонько дотронулась до его руки:
– Стас, ты на меня обиделся?
Он открыл глаза и тоскливо глянул на нее:
– Нет, Эмма, не обиделся. Просто все как-то не так. Я вас сюда притащил, вы мне поверили – а я, получается, вас бросил… Я-то думал, вы здесь все сами устроите так, как захотите. Иначе я бы вообще во все это не ввязывался. А теперь…
Он с трудом собрался и устало спросил у нее:
– А сейчас что ты видишь? Что будет?
Эмма яростно замотала головой:
– Нет, я теперь больше не смотрю будущее! Не хочу!
– А если я тебя очень попрошу?
Она умоляюще потянулась к нему:
– Пожалуйста, Стас, не надо! Я очень боюсь!
– Чего ты боишься? – поразился он. – Почему ты думаешь, что впереди будет плохое?
– Я не знаю! Но будет плохо!
Страшно злясь на самого себя, Стас добавил в голос чуть-чуть металла:
– И все же?
Эмма втянула голову в плечи, глянула на него с тихой укоризной, потом закрыла глаза и затихла.
Стас, затаив дыхание, ждал, сам себя ругая за то, что спросил. Мало ему, что ли, Сандипа с его туманными объяснениями насчет многочисленных Земель? И непрошеных и неустранимых теперь питеков – тоже мало?
– Здесь приземлится большой темный самолет… – монотонно заговорила армянка. – На нем будут нарисованы какие-то золотые круги и пятна. К нему пойдет много людей, а ты опять будешь кричать, как тогда, три года назад…
Вдруг она вздрогнула всем телом, часто-часто задышала и распахнула необъятные от ужаса глаза:
– А потом я умру…
Стас тоже вздрогнул и быстро возразил:
– Ты же не можешь это видеть. Если видишь – значит, не умрешь, разве не так?
– Ты не понимаешь… – отстраненно произнесла Эмма и медленно, неуверенными шагами пошла прочь.
Самолет. И, видимо, новая волна дестабилизации. Но почему?! Можно сколько угодно хихикать над юношеским энтузиазмом Зинина по поводу объединения здешнего люда, но одно можно сказать точно: в ближайшем будущем никому здесь скучно не будет. Мало того, еще пара-тройка дней, и страха тоже не будет. Будет достроен частокол, все вооружатся шокерами, и жизнь войдет в почти прежнюю колею. При этом малые дозы адреналина все равно время от времени будут впрыскиваться: то какой-нибудь шальной питек напугает тех, кто пойдет в лес по грибы, то…
Стоп. Зинин ведь сказал: это – питекантропы, которые, согласно научным мифам, уже могли начать разговаривать. Так, может, попробовать начать с ними общаться?
В любом случае – ни страха, ни скуки не предвидится. Тогда почему?.. Или Эмма все-таки ошиблась?
Стас в беспокойных раздумьях вернулся на свое место в цепочке строителей забора. Однако оказалось, что за это время стала намечаться нехватка заготовленных жердей и досок, и он сам себя перебросил на пилораму. А там монотонный процесс полностью подчинил себе его сознание, и он вообще перестал думать о чем бы то ни было.
…Только вечером следующего дня, когда строительные работы по возведению частокола были закончены, а Лилия бережно вытащила у Стаса из ладоней все занозы, обработала все ссадины, накормила и напоила, он решился-таки рассказать ей про разговор с Эммой.
– Пойдем, посидим наверху. Поболтаем, подумаем…
Она тревожно глянула на него и спросила:
– Опять что-то случилось?
– Пойдем, – и он упрямо потянул ее за собой.
Со смотровой площадки было хорошо видно, что поселение теперь полностью защищено со всех сторон. Правда, сверху частокол, несмотря на свою высоту, выглядел довольно хлипким, но Стас знал: выворотить из земли забитые туда чуть ли не на полметра колья, натуго стянутые прочными лианами – задача не для слабаков.
Можно было, конечно, организовать ночные дежурства, но отсутствие питеков в зоне видимости на протяжении трех дней сильно ослабило страх населения Долины. Все, похоже, решили, что шум в ходе строительных работ отпугнул питеков на веки вечные, и теперь торжествовали свою полную победу.
Стас был настроен далеко не так оптимистично, но решил отдаться на волю случая: достаточно первого появления питеков у забора – и люди снова вспомнят о постоянной опасности по соседству.
Отделенный от поселения замусоренной и бестолковой полосой вырубки лес выглядел одновременно и несчастным, и угрожающим. В вечерних сумерках трудно было бы заметить питеков, если бы они вдруг решили побродить среди свежих пней, щепок и обрубленных мелких веток. Тем не менее ожидания их появления было вполне достаточно для того, чтобы пребывать в постоянном напряжении.
Стас покосился на Лилию, которая с горечью оглядывала некогда прекрасные окрестности.
– Знаешь, у нас в автопробеге была примета, – не слишком естественным оживленным тоном начал он. – Как только пейзаж начинает паршиветь – значит, рядом люди. Никаких конкретных примет еще нет – ни домов, ни мусора, ни рекламных щитов у дороги, – а все уже понятно. Так что мы продолжаем славные традиции родной Земли.
Лилия никак не откликнулась на его слова, и он огорченно замолчал.
Только спустя несколько минут Лилия вернулась из своего забытья и испытующе посмотрела на Стаса:
– Так о чем ты хотел мне рассказать?
Вот уже три года Стас никак не мог решить, нравится ли ему, что Лилия понимает его лучше, чем, на его взгляд, один человек способен понимать другого. Чаще всего это вызывало у него досаду – но только потому… Впрочем, он и сам до сих пор не мог с уверенностью ответить, на что именно досадует. Возможно, просто на то, что она отнюдь не всегда бывала для него такой же понятной.
– Эмма говорит, что в будущем сюда прилетит большой черный самолет, многие люди отсюда уйдут, а она сама умрет. А еще она говорит, что давно знала о питеках, но думала, что это я превращу итеров в обезьян. Оказывается, она меня до смерти боится. Говорит, что у меня все время злые глаза, когда я здесь. У меня что – и правда злые глаза?
Лилия прижалась к нему и прошептала на ухо:
– Когда смотришь на меня – нет. А про остальное не знаю, я же не Эмма…
– Да черт с ними, с глазами! Что ты думаешь по поводу ее видения?
– Насколько я помню, она не ошибается в том, что видит. Может ошибаться, когда интерпретирует то, что увидела – это да. Но тут она ничего не интерпретировала. Видела – значит, будет, – пожала плечами Лилия.
– Тебя это не беспокоит?
Лилия вздохнула, села на пол и потянула Стаса за руку, чтобы он тоже сел рядом.
– Меня больше беспокоит другое. Я не хотела тебе говорить, пока вы вкалывали, как проклятые, но сказать надо.
Стас насторожился:
– Что-то случилось на Равнине?
– Да вроде бы пока ничего не случилось… Но мне все равно тревожно. Там Тимофей что-то затевает, а я не могу понять, зачем ему это. Он у нас, видишь ли, пытается стать духовным лидером Равнины.
– Мама дорогая! Это как же? – развеселился Стас.
– Придумал какой-то священный знак – «гелиос» – и делает вид, что на него молится. То есть молится не на сам гелиос, а на Галилея. Представляешь, он собрал чуть ли не все население Равнины к себе на ужин и там нам все это продемонстрировал. Сказал, что мы за все должны быть благодарны Галилею, а смерти происходят только тогда, когда мы не следуем введенным Галилеем законам. У него теперь куча сторонников – и среди итеров, и среди дричей…
– И это все? – усмехнулся Стас. – И что тебя настораживает? У него ломка без власти – вот он и играет в мессию.
Лилия с сомнением покачала головой.
– Во-первых, я не понимаю, что он задумал и зачем ему все это. А во-вторых… Во-вторых, он сказал, что встречался с Галилеем, и тот одобрил всю эту затею с религией.
– Тимофей действительно с ним встречался? – ошеломленно спросил Стас. – Или просто врет? Никак ведь не проверишь…
– Понимаешь, он показал нам всем древний компас. Сказал, что это подарок Галилея – чтобы люди не сбивались с верного пути.
– Подумаешь, компас! – пренебрежительно фыркнул Стас. – Буряк тебе разных компасов штук десять сделает, включая древнекитайский.
– Это еще не все, – возразила Лилия, упрямо тряхнув головой. – Я ведь тоже сначала не поверила. А после ужина попросила разрешения сходить к нему на конюшню и разговорилась с экторами. А они проболтались, что накануне он брал одну из лошадей почти на всю ночь и вернул ее совершенно взмыленной. Подтверждение, конечно, косвенное, но… Мне кажется, он слишком умен, чтобы так нагло врать.
– Галилей четыреста лет ни с кем не встречался, – задумчиво проговорил Стас, – а тут вдруг за три года сразу дважды?
– Пока ты не рассказал про разговор с Сандипом, я все-таки продолжала сомневаться. А Галилей-демиург… Такой вполне мог бы встретиться с человеком, который объявил его местным богом. Разве не так?
– А по-моему, ты просто соскучилась по политическим интригам, царская дочка, – засмеялся Стас, скрывая беспокойство. – Ну даже если и встречался – что с того? Нет бога, кроме Галилея, и Тимофей – пророк его? Забавно… Если Галилею это нравится – пусть радуется, не жалко.
Лилия укоризненно посмотрела на него:
– Думаешь, я не вижу, как ты напрягся?
Стас обреченно махнул рукой:
– Давай я вообще не буду ничего говорить. Просто буду на тебя смотреть, а ты будешь знать, о чем я думаю. Сэкономим силы.
Лилия растянулась на полу смотровой площадки и уставилась на небо.
– Полнолуние… – мечтательно протянула она. – Смотри, как светло.
Стас улегся рядом и тоже засмотрелся вверх.
– Никак не пойму: наша Земля где-то там или она вообще в другом временном пространстве?
– Затрудняюсь поддержать разговор, – засмеялась Лилия. – Физика – это не по моей части. Но выглядит красиво, да?
Не отвечая, Стас нащупал ее ладонь и бережно сжал.
– Давай уйдем в схиму вдвоем?
– Это в смысле – к тебе в институт? Ничего себе схима…
Стас не мог видеть ее лицо где-то слева от его плеча, но по голосу почувствовал, что она улыбается.
– А если бы ты узнал, что Тимофей на самом деле встречался с Галилеем – ты бы ревновал? – внезапно спросила Лилия.
Стас опешил.
– С чего ты взяла?
– С того, как именно ты напрягся, когда я об этом сказала. Стас, милый, ты все время забываешь, что я приорка… – теперь в ее голосе слышалась легкая насмешка.
– Это-то здесь при чем? – с досадой проворчал он.
– Это – при том, что я очень неплохо понимаю приоров. Ты можешь сколько угодно врать себе и пытаться даже врать другим… Хотя никто все равно уже не верит, не надейся. Но мне-то не надо, ладно? Ты самый настоящий приор, просто боишься это признать.
Стас рывком сел, отвернувшись от нее, и обхватил руками колени. Теперь ему был виден лес, обильно политый жемчужно-голубым кисельным соусом лунного света. Почему-то он чувствовал себя больно задетым.
– Сандип сказал, что на Четвертой Земле приоров не бывает, – неожиданно для самого себя произнес он.
Тут уж села и Лилия, привалившись боком к его коленям:
– Ты так хочешь на Четвертую Землю?
Стас с горечью ответил:
– Сам не знаю. Но одно дело, если я сам не хочу, и совсем другое – когда мне туда путь заказан, потому что я, как ты говоришь, приор.
– А, ну да, запретный плод… – сладко потянулась Лилия. – Смотри, как неподвижен лес. Просто невозможно поверить, что там – эти кошмарные обезьяны.
– И ничего они не кошмарные, – вступился за пращуров Стас. – Почти такие же, как мы, только пониже и поволосатее. А так даже довольно симпатичные. Тебе понравятся.
