скачать книгу бесплатно
– Не бои?сь, нормально всё будет. Ты лучше вёдра, пока есть время, почисть. И пол под метёлочку. Понял?
– Понял. Как не понять, – вздыхает приятель и приступает к уборке.
Я же, без лишней спешки, заканчиваю последний ряд, стараясь как можно точнее выдержать необходимый зазор между кладкой и потолком. Раствором его забивать ни к чему, этой фигнёй пусть отделочники занимаются. Вымачивают в алебастре паклю, запихивают её в верхний шов, заглаживают… А если дядя Коля попытается на нас бочку за «недоделки» катить, напомню ему про такого зверя, как правила производства каменных и штукатурных работ. Хотя Иваныч, скорее всего, возмущаться не будет. Мужик он правильный и понимающий. За две недели мы с ним практически скорешились. Он даже предлагал мне недавно: «Бросай, Андрюха, свой институт и перебирайся к нам. Двести рубликов в месяц, а ежели с премиальными, то и все триста. Отслужишь в армии, подучишься потом в техникуме, мастером станешь, а там, глядишь, и до начальника участка дойдёшь. Чем не жизнь?»
Ну да, всё правильно. Жизнь на стройке весёлая. Однако, увы, пришлось вежливо отказаться от предложения – на жизнь у меня были иные планы.
А вот с геодезией совсем не сложилось. Почему – понятно. Всё из-за Лены и из-за моего скотства по отношению к ней. Не думаю, что она об этом кому-нибудь рассказывала, но – шила в мешке не утаишь. Когда в среду на объект прибыл Василий Михайлович, старший геодезист управления, в мою сторону он даже не глянул. Словно и не было меня для него. Как будто не трепались мы с ним по-свойски всего-то неделю назад.
Видимо, знал он. Точнее, догадывался, кто именно его «ученицу» обидел. Поэтому и вёл себя соответственно. Так как и положено вести себя с непойманными на месте преступления подлецами. Ноль внимания, фунт презрения. Хорошо хоть, Лена в эти дни на стройке не появлялась. А не то пришлось бы ещё и перед Иванычем объясняться. Каяться, отвечать, «почто боярыню обидел, смерд?» А как это в двух словах объяснить? Говорить надо долго, и то, не факт, что поймут. Лучше уж просто молчать и нести в себе этот груз… пока боль в душе не утихнет.
А чтобы утихла она побыстрее, надо мозги мыслями загружать. Причём, постоянно. Вот как сейчас, например. Кладу себе потихонечку кирпичи и думаю. Вспоминаю, как в пятницу снова ходил в бильярдную и чем закончилась очередная проверка «на вшивость»…
– О! А вот и Андрей объявился. Чего так поздно-то?
– Виноват, товарищ подполковник. Больше не повторится, – отрапортовал я, кивая всем остальным.
– Очень на это надеюсь, – усмехнулся Иван Николаевич, сжав мою ладонь как клещами.
Да уж, рука у него крепкая. Впрочем, и у меня теперь тоже не хуже – натренировался за две недели на стройке.
– Надо же, – удивлённо присвистнул Ходырев, ослабляя захват и оглядываясь на Кривошапкина со Смирновым. – Видали, какая смена растёт? Совсем старших уважать перестали.
– Я с лопатой работаю. У меня рука капкан, – процитировал я «садовника Рэберна».
– Это хорошо, что с лопатой, – улыбнулся замначальника кафедры. – Но кий всё же потоньше будет.
– Надеетесь сегодня выиграть, товарищ подполковник?
Вопрос, конечно, нахальный, но Иван Николаевич на меня не обиделся.
– Не только надеюсь, но и выиграю обязательно.
Надежды товарища подполковника не оправдались. За двадцать минут он слил мне четыре партии. Две – под ноль, ещё две – со счётом 2:8.
– Эх! Не идёт сегодня игра, – после четвёртого подряд проигрыша Ходырев удручённо вздохнул, поставил в киёвницу кий и обернулся к тренирующимся на соседнем столе Паше и Михаилу:
– Мужики, как насчёт пострелять?
– Мы не курим, – рассмеялся Смирнов.
– Я не про курево, – хмыкнул Иван Николаевич. – Я говорю, в тир сегодня заглянуть не желаете?
Против стрельбы по мишеням товарищи офицеры возражать не стали. Наоборот, с явным энтузиазмом поддержали предложение подполковника.
До тира мы добрались за десять минут. Ввалились туда всей толпой, вчетвером: ни майора Новицкого, ни Ходырева-младшего с нами сегодня не было. Впрочем, оно и к лучшему. Меньше народа, больше кислорода. В том смысле, что меньше придётся ждать своей очереди, чтобы потом настреляться вволю.
«Основное» помещение институтского тира оказалось не слишком просторным. Дистанция – 50 метров, линия огня – всего четыре «посадочных места», плюс стоечка для «судьи». В прошлой жизни я был здесь всего один раз (сдавал ГТОшные нормы), но подробностей, увы, не запомнил. Не отложилось в памяти это событие …
– С чего начнём, братцы? С макарыча? – поинтересовался Иван Николаевич, когда мы, наконец, очутились на «стрельбище».
– С него родимого. С него, – ответил за всех Кривошапкин.
Михаил кивнул, выражая согласие, а я молча пожал плечами. Из чего конкретно стрелять, мне было по барабану – оголтелым фанатом пулевой стрельбы я не являлся.
Спустя какое-то время Ходырев, в сопровождении «дежурного по объекту», вернулся из оружейной комнаты и выложил на столы два ПМ и коробки с патронами. Хмурый «менеджер тира», которого, как выяснилось, звали Евгений Семёнович, держал в руках деревянный ящичек. Открывать его он не стал – положил на судейский столик и принялся следить за подготовкой к стрельбе.
Первыми на огневой рубеж вышли Ходырев с Кривошапкиным. Передвижные пулеулавливатели мы установили на линии двадцать пять метров. Почти стандартное упражнение – «грудные мишени», одна серия – пробная, три – зачётные, по полному магазину на каждую…
– Сколько, Семёныч? – спросил подполковник, едва утихла пальба.
– Первый стрелок – сто семьдесят четыре, второй – сто шестьдесят два, – отозвался «судья», закончив подсчеты.
– Да-а. Слабоват ты, Паша, против меня, – с довольным видом констатировал Иван Николаевич. – Дважды в молоко засадил. Учиться тебе еще и учиться.
– Я просто не тренировался давно, – пробурчал в ответ капитан. – А так я не меньше двухсот выбиваю. Как правило.
– Угу, ты еще про плохого танцора анекдот расскажи, – рассмеялся Ходырев и повернулся к нам со Смирновым. – Ваша очередь, товарищи… эээ… курсанты и офицеры.
Михаил и я заняли свои места на огневых позициях. Дождались, пока поменяют мишени, после чего не спеша снарядили пээмовские магазины и изготовились к пробной серии.
– Поехали, – отдал команду Семёныч.
На пристрелку ушло чуть меньше тридцати секунд. Медлить особого смысла не было. Судя по результатам, показанным предыдущей парой, оба макаровых казались вполне надёжными. Оставалось лишь поправить прицел и приноровиться к отдаче.
– Первый стрелок – три шестёрки по кругу, восемь – в голову, четыре семёрки – внизу, – сообщил Семёныч, рассмотрев в «трубу» мишень Смирнова.
Результат, в общем-то, неплохой, в первую очередь, говорящий о том, что целился Михаил правильно – разброс в пределах рассеяния.
– Второй стрелок, – «судья» на секунду замялся. – Хм, хорошая кучность. Две восьмёрки, четыре семёрки, две шестёрки. Все в нижней части.
«Ага, понятно. Линию прицеливания надо сместить повыше».
– Готовы? – вновь прозвучало от судейского столика.
– Готов… Готов…
– Огонь.
На три зачётные серии, по трём отдельным мишеням и с учётом перезарядки, мы потратили около двух с половиной минут. Об этом нам «сообщили» часы, висящие над судейским столиком.
– Сто семьдесят девять. Неплохо, – объявил Семёныч результат Михаила.
Действительно. Выбить из макарыча столько очков (в среднем по семь с половиной на выстрел) сродни подвигу. Послушаем теперь, что у меня.
– Мать моя женщина, – удивлённо пробормотал «судья» секунд через двадцать, отрываясь от смотровой трубы. – Двести двенадцать очков, как с куста.
– Сколько, сколько? – усомнился Иван Николаевич.
– Двести двенадцать. Если не веришь, можешь сам посчитать.
– Я лучше на месте проверю, – подполковник махнул нам рукой и направился в огневую зону, к мишеням.
Мишени, пробитые пулями из моего ПМ, он изучал долго и весьма тщательно. Причём, изучал не один. Смирнов с Кривошапкиным тоже не утерпели и тоже перебрались к мишенной линии. В зоне подготовки к стрельбе остались только я и Семёныч. Я – потому что был уверен, что отстрелялся неплохо. Он – потому что всё уже подсчитал.
– Ну ты и снайпер, Андрюха, – цокнул языком Павел, возвратившись на линию огня.
– Да уж, – покачал головой Ходырев и, хитро прищурившись, развернулся к «судье». – Слушай, Семёныч, а давай-ка мы парня ещё раз проверим. Нечего жмотничать, доставай своего марголина.
– Марголина, так марголина. Мне не жалко, – хмыкнул «смотритель тира», наклоняясь к лежащему на столе ящичку.
– Старичок, – Семёныч ласково погладил поблёскивающее сталью оружие. – Областные с ним когда-то выигрывал. Два раза, в 71-м и 73-м.
– Межвузовские? – бесхитростно поинтересовался я, глядя на пистолет.
– Ведомственные, – пробормотал «смотритель», смахивая со старого «друга» невидимую пылинку.
Стоящий позади меня Михаил внезапно закашлялся.
– Я тогда за общество «Труд» выступал, – как ни в чем ни бывало продолжил «судья». – А потом, как на пенсию вышел, пришлось вот… за «Буревестник» стрелять.
«Ага. Как же? Знаем мы, что это за Буревестник такой, – ухмыльнулся я про себя. – Топорно работаете, товарищи чекисты. Палитесь буквально на мелочах».
Этого «пенсионера» я вспомнил только сейчас. Узнал по лежащему на столе берету. Точно такой же был надет на водителе «Запорожца», что неделю назад тарахтел перед Пашиным жигулёнком, не давая как следует разогнаться ни нам, ни идущей позади «Волге».
– Держи, – Семёныч протянул мне «маргошу» рукоятью вперёд. – Только поаккуратнее с ним, на стол не бросай, магазин вставляй нежненько, целика лишний раз не касайся, настройки там тонкие, на микроны…
– А как же пристрелка?
– Сделаешь две пробные, подскажу, что крутить.
– Две пробные? Не одна?
– Две. По три патрона на каждую.
– Понял.
– Ну а раз понял, тогда иди на рубеж. Готовься.
Подготовка к новому упражнению много времени не отняла.
Михаил с Пашей заменили грудные мишени на стандартные круглые, я получил команду «оружие зарядить», вставил в магазин три патрона и, воткнув его в рукоять, бодро отрапортовал:
– К стрельбе готов!
– Огонь!
Отдачи от выстрелов я почти не почувствовал. Малокалиберный МЦУ лежал в руке как влитой.
– Три девятки. Левее и ниже, – сообщил «судья». – Маховичок на целике по часовой на четыре зубца.
– Сделал.
– Теперь гайку на мушке. Вправо на пять-семь градусов.
– Готово.
– Хорошо. Давай следующую серию.
После очередных трёх выстрелов Семёныч вновь приложился к «трубе».
– Гайку ещё раз поправь. Совсем на чуть-чуть вправо.
– Поправил.
– Хорошо, – констатировал «дед». – А теперь вот что. Перед тобой сейчас шесть мишеней. Выполняем стандартное упражнение МП-4. Шесть серий по пять патронов. Дистанция 25 метров. Время…
– На каждую по минуте?
– Нет, по пять.
– А чего так много-то? – вмешался в разговор Иван Николаевич. – Он же не на первенстве выступает. Минуты ему вполне хватит.
– Пусть будет минута, – не стал возражать Семёныч. – Плюс зарядить магазин между сериями.
– Согласен с условиями? – обратился ко мне подполковник.
– Согласен.
– Ну вот и отлично, – подытожил «судья». – Кстати, перезаряжаться и начинать новую серию можешь сейчас без команды.
– Есть без команды.
– Готов?
– Готов!
– Поехали!
По первой мишени я отстрелялся великолепно. Даже без оптики было видно, что все пули попали в десятку, причём, две из них поразили «внутреннюю».
Две следующие серии тоже прошли на отлично. Девяносто восемь из ста. Две девятки случились ввиду явной небрежности – стрелял на вдохе, а не на выдохе. Но, с другой стороны, ошибки эти пошли мне в плюс. Демонстрировать олимпийскую точность в планы мои пока не входило, и потому в трёх последних подходах я мазал уже сознательно. Получив в итоге четыре девятки и две восьмёрки. Всего же в копилку упало 290 очков из трёхсот возможных. Результат, как мне кажется, весьма и весьма неплохой.
– Первый разряд – железно, – резюмировал Евгений Семёнович по окончании стрельбы, когда мы все пошли смотреть на мишени.
– А это разве не КМС? – засомневался Иван Николаевич.
– Это упражнение выше первого не предусматривает. Но потенциально да, на КМСа парнишка вполне потянет. Если, конечно, не загордится… Учился где?
