Мой Декамерон

«Секс это утешение, которое у тебя есть, когда ты не можешь любить», утверждает Г. Маркес.

Так началась моя сексуальная одиссея. Два-три раза в неделю мы занимаемся скоропалительным сексом. Мое незначительное превышение времени на обед начальник отдела оставляет без внимания, зная, что иногда нужно отстоять очередь, чтобы купить книгу, а Софья Яковлевна, умудренная жизненным опытом еврейка, принимает горячее участие в судьбе Лены, наблюдая за развитием нашего романа. Если Лена задерживается после обеда, Софья Яковлевна ее прикрывает.

Я мог наблюдать, как пожилые женщины помогают молодым в устройстве брака на примере еврейских семей.

Помню первое свидание у меня. Мы входим в квартиру. Она вытирает губы, убирая помаду, и я целую Лену.

– Времени мало, раздевайся здесь, – говорю на ходу, сам спешу в спальню, чтобы приготовить ложе.

Мы раздеваемся, не глядя друг на друга, устремляемся в постель и укрываемся простыней.

Переведя дух в постели, я комплиментом отметил ее предложение:

– Здорово ты придумала.

Она улыбается и признается:

– Все потому, что ты мне нравишься, и я хочу тебя.

Я целую грудь и прошу:

– Пожалуйста, возьми дружка и введи в лоно греха.

Мне нравится, когда женщина рукой соединяет тела.

Она выполняет просьбу, и мы вкушаем сладостное трепетанье плоти.

Времени хватает на два захода.

Насытившись десятиминутным сексом, мы спешим в офис.

Однажды, когда у Лены начались месячные, и считается, что женщина испытывает в эти дни сильное половое влечение, доставляя несравнимое с обычным сексом наслаждение мужчине, я предложил встретиться, чтобы проверить это предположение на практике.

– Я прошу тебя побыть со мной несколько минут, не больше, – уговариваю ее.

Она соглашается.

Приехав ко мне, мы раздеваемся и уединяемся в спальне. Я располагаюсь рядом, и она замечает, что отсутствует кондом.

–Ты что, хочешь, чтобы я забеременела? – с теплотой и надеждой в голосе спрашивает она.

– Нет, нет, нам рано думать о детях, – с досадой отвечаю я.

– Жалко, – говорит она, вздохнув.

Я овладеваю ей, а за несколько секунд до семяизвержения прерываю соитие.

Воспользовавшись минутным перерывом, я спрашиваю:

– Как себя чувствуешь?

– Нормально.

– Представляешь, наслаждение зависит от твоего состояния, сегодня оно запредельное, – делюсь я своими впечатлениями.

– Как интересно, – удивляется она.

Я убедился, что оргазм наступил как минимум на минуту раньше, но интенсивность сладострастия оказалась намного выше, чем при обыденном соитии. Очевидно, чем секс сладострастнее, тем быстрее мужчина достигает оргазма, при прочих равных условиях.

Оказывается, время достижения оргазма мужчины предопределяется не только выносливостью пениса, но и интенсивностью сладострастия, которая зависит от состояния женщины.

– Меня интересует повторная реакция на близость, потерпи еще минуту, – прошу я.

– Хорошо, – соглашается Лена, не проявляя желания.

Я целую ее в качестве поощрения и вхожу в лоно.

Несколько минут орган держится, но стоило ускорить темп вхождений, и я прерываю соитие, но сладострастие не столь впечатляющее, как в первом акте. Очевидно, наслаждение, испытанное во втором акте, было менее интенсивным, поэтому времени для достижения оргазма было затрачено больше.

Я целую живот, ласкаю бугорок Венеры и утешаю:

– У собаки заболи. У кошки заболи. У Лены заживи.

Она улыбается, очевидно, впервые услышав такую поговорку.

Мы завершаем свидание и спешим в офис.

В жаркое лето 1972 года мы выбирались на Клязьминское водохранилище позагорать, несколько раз были в кинотеатре, но не афишировали близкие отношения в семье.

Эта история внезапно закончилось, как и началось. В этом же году я перешел на

работу в НИИ, и связь с Леной прервалась.

Лера

Я не помню, при каких обстоятельствах познакомился с Лерой, очевидно, разговорился о книгах на отдыхе в Крыму, в советское время мы были доверчивы. Она была симпатичной блондинкой и, как выяснилось позднее, преподавала литературу в школе в старших классах. Я дал ей свой адрес.

Я получаю от нее письмо с просьбой принять на пару дней, чтобы посмотреть Москву.

В 1970-ые годы к нам часто приезжали знакомые и родственники с этой целью. Я

жил с матерью и отчимом в трехкомнатной квартире. Я написал письмо, в котором дал согласие на ее приезд.

Через несколько дней она приехала в Москву. Я встретил ее на вокзале и проводил в квартиру.

Показав ей спальное и места общего пользования, я предлагаю:

– Пока я организую обед, можешь посмотреть библиотеку, – и подвожу к полкам с книгами.

Я раскладываю приборы, когда она возвращается с книгой Дж. Д. Сэлинджера «Над пропастью во ржи».

Глаза ее горят ярче, чем при встрече на вокзале, она с завистью восклицает:

– Я много лет хочу достать эту книгу, а она есть у тебя.

Расстёгивает ворот моей рубашки и заявляет:

– Вначале я хочу тебя.

Дает понять, что готова отдаться.

Я привлекаю ее и целую, принимая предложение.

Мы приходим в спальню, она раздевается, я ухожу в другую комнату и надеваю халат.

Когда я вернулся, Лера была в постели, укрывшись простыней.

Откинув простынь, я ложусь рядом. И тут я вижу, что ее грудь не больше, чем у десятилетней девочки. Но я не тушуюсь, скрыв удивление, приникаю к соскам и чувствую, как они отзываются на поцелуи взасос и набухают в губах.

– Слава богу, – отмечаю про себя, – соски настоящие.

Она знакомится с моим телом, поглаживая рукой.

– Твоими предками были амазонки? – спрашиваю Леру.

– Не знаю, может быть, – отвечает она, лаская мою грудь.

– Они растили девушек с маленькой грудью, готовя из них воинов, а также удаляли у девушек с большой грудью левую грудь, чтобы теснее прижимать щит к телу в бою.

– Откуда ты это знаешь? – интересуется Лера, касаясь моего достоинства.

– Из описания жизни царя и полководца Александра Македонского Великого. В истории Диодора Сицилийского упоминается о его встрече с царицей амазонок Фалестридой. Она была наслышана о нем, как о величайшем полководце и основателе мировой державы. Царица амазонок заявила Александру, что хотела бы зачать от него, потому что он выдающийся из известных ей мужчин, а она самая смелая и сильная из женщин.

Александр провел с ней тринадцать дней, предаваясь любви, а затем направился с армией в Персию, начав войну с царем Дарием.

Выслушав мой монолог и оценив готовность, Лера уступает верхнюю позицию. Я

надеваю кондом и вхожу в нее, считанные минуты спустя, достигнув оргазма, прерываюсь и через некоторое время возвращаюсь.

Во второй заход мы вкушаем секс, не спеша, меняясь позами, доставляя наслаждение друг другу. Акт завершается более впечатляющим сладострастием.

Приведя себя в порядок, я спешу к Лере. Желания у меня достаточно, чтобы продолжить соитие.

– Ну, по последней, – произношу я загадочно и овладеваю ею.

Я упиваюсь близостью, а она бедрами поддерживает накал вожделения.

Почувствовав разницу в сексуальных ощущениях, Лера с тревогой в голосе спрашивает:

– Ты что, без кондома?

– Да, – беззаботно отвечаю я и продолжаю соитие.

– Знаешь, я не планирую забеременеть в этом году, – произносит Лера с оглядкой.

– Не беспокойся, постараюсь, чтобы этого не произошло, я тоже не собираюсь стать отцом через девять месяцев, – убеждаю ее, не прерывая совокупление.

– Хорошо, продолжай, – соглашается она.

Я с упоением вкушаю плоды страсти, она стонет от наслаждения.

Вдруг лоно вскрывается и орошает своим содержимым орган, который содрогается.

Я прерываю соитие, завалившись на бок, и через секунду сперма орошает простынь. Я замираю и покидаю постель. Вернувшись, изобразив смущение, признаю:

– Извини, наши залпы совпали.

Да, я «ни холоден и ни горяч», но, если бы вы знали, какой я везучий! Уже в который раз я соскакиваю со ступенек вагона поезда, направляющегося в страну отцовства.

Вечером приходит моя мать, мы ужинаем, мама и Лера уединяются, чтобы поговорить наедине, а я приготавливаюсь ко сну.

Утром после завтрака я пригласил Леру на прогулку, и мы приехали на Красную площадь, посмотрели ГУМ, добрались на метро до ВДНХ. Посетив главные павильоны, я угостил Леру кофе и пирожным, и мы вернулись домой.

Мы пообедали, и спустя час я проводил Леру на Киевский вокзал. При расставании у вагона она держала дорожную сумку и книгу «Над пропастью во ржи». Войдя в вагон, она остановилась у окна и улыбнулась. Я махнул ей рукой на прощанье и, не дожидаясь отправления поезда, направился домой.

Вечером мы чаёвничаем, и мама говорит:

– Лера поделилась со мной и уверяет, что ты опытный любовник. Вот уж никогда бы не подумала, что о тебе могут такое сказать.

– Мама, в жизни всякое случается, – отвечаю я, не подавая вида.

После отъезда Лера забросала меня письмами, исполненными высокого эпистолярного стиля, но мне не улыбается ей отвечать. На этом наши отношения прекратились.

Пепел времени, оседающий в памяти, позволяет восстановить события этих дней для того, чтобы понять, лишь любовь дает надежду на спасение от пошлости «суеты сует».

Майя

Драматические интимные отношения у меня сложились с Майей, которая была в меня влюблена.

Она приезжала с матерью в Москву, когда я учился в университете, чтобы

познакомиться. Моя мать в молодости была знакома с ее матерью и хотела видеть в Майе невестку.

Майю отличали утонченная женственность и деликатность. Первые мгновенья при взгляде на матовую белизну ее лица я испытывал благоговейный экстаз, сравнимый с впечатлением от восприятия лица св. Терезы Авильской в капелле Корнаро римской церкви Санта-Мария-делла-Виттория в скульптурной группе, выполненной из мрамора Д. Л. Бернини. Майя была похожа на известную актрису театра и кино в 1924-73 годы В. Полонскую. Я был готов любоваться ею, совершенно не испытывая эротичности. У нее бледная, нежная кожа, через которую просвечивали голубоватые сосуды, маленькая грудь и длинная, если не сказать лебединая, шея.

По завершению университета я остался в Москве, а Майя отправилась по распределению в Артемовск на авиационный завод. И спустя два года, в период отпуска родителей, я решил пригласить ее на две недели в Москву.

В день приезда она призналась, что с нетерпением ждала встречи, надеясь на ответную любовь. Очевидно, она была девственница, это обстоятельство налагало на меня определенные обязательства этичного характера.

В первый вечер я был предупредителен и нежен. Мне хотелось разбудить в Майе женственность. Я выключил верхний свет, оставив ночной светильник.

Поцеловав запястье, я привлек ее, и мы слились губами.

Поцелуи возбудили ее чувственность, и когда она встрепенулась от возбуждения, я приобнял ее и прошептал:

– Хочу ласкать тебя всю, познать твое тело.

Я подал пример, снимая верхнюю одежду. Она разделась, оставшись в белье. Сблизившись телами, я приник губами к ложбинке между грудей. Она покраснела – ее стеснительность преобладала.

– Постарайся расслабиться, Майя, пожалуйста, у нас все получится.

Я выждал, нежно поглаживая плечи, попросил повернуться и расстегнул крючки бюстгальтера. Ее первая защита пала.

– Не беспокойся, прими позу Данаи тициановской, разумеется, – посоветовал я.

Когда она легла, я разместился над ней и поцелуями спустился от шеи к ключице и груди.

Ее девственная грудь возбудилась, сосцы начали отзываться, возрождаясь, приобрели ярко-красный цвет.

Я обратился к ней:

– Тебе приятно, когда я ласкаю их?

Она тихо ответила:

– Да.

Взглянув, я увидел покрасневшее от стыда лицо, поэтому продолжил ласкать тело губами.

Затем я встал и выключил светильник, свет падал из окна, оставляя видимыми наши силуэты, и тихо произнес:

– Встань, пожалуйста, Майя, и разденься.

Она начала снимать трусики. Наконец она опустила их на уровень колен, тогда я рывком спустил их на пол.

Я обнажился и стал нежно поглаживать ее бедра, она глубоко задышала, сделав паузу, я попросил ее лечь.

Когда она легла, я разместился рядом, стал ласкать, пальцами затронув бугорок

Венеры, и обратился с просьбой:

– Мне будет приятно, если и ты коснёшься, поглаживая меня.

Она рукой несколько раз провела рукой по телу и в одно из касаний достигла паха. В этот миг я своей рукой направил на орган, чтобы ее рука легла на него.

Задержав ее руку на несколько секунд, я попросил Майю:

– Обними мое достоинство и сожми несколько раз.

Почувствовав его упругость, я сказал:

– До соития девушке лучше заранее познать орган наощупь, учитывая его неблагообразный вид в эрекционном состоянии.

Нежно поцеловав, я похвалил ее:

– Ты чудесно прошла испытание близости, а теперь, спокойной ночи.

На этом первая ночь любви завершилась.

Утром во время завтрака я предложил Майе программу ознакомления с Москвой, мы должны были посетить Кремль, парк Горького, Третьяковскую галерею, Музей изобразительных искусств им. Пушкина.