Отчим. Мой. Грозный

Натали Тимина

Отчим. Мой. Грозный

Глава 1

Моя жизнь казалась обычной до определённого момента. Мне вот-вот должно было исполниться восемнадцать, и я, как и многие мои сверстники, жила в своём собственном мире подростковых забот и мечтаний.

Наша семья была вполне благополучной. Отец служил в армии, приносил домой хороший доход, и мы ни в чём не нуждались. Мама занималась домашним хозяйством и изредка подрабатывала в своём небольшом салоне красоты. Я, будучи дочерью военного, росла в строгости, но с любовью. В школе я пользовалась популярностью у мальчиков, но всегда помнила о том, что должна сохранить себя для того единственного, кого полюблю всем сердцем.

Всё изменилось в один момент. Отца уволили из армии – это стало настоящим ударом для нашей семьи. Сначала мы пытались держаться на плаву, но финансовые трудности становились всё ощутимее. Меня перевели из престижной частной школы в обычную государственную, что стало для меня настоящим шоком. Родители начали ссориться всё чаще, их отношения накалялись с каждым днём.

Помню тот день, когда отец ушёл. Это произошло год назад, но воспоминания до сих пор свежи в моей памяти. Он собрал свои вещи молча, не проронив ни слова прощания, – просто ушёл, оставив нас с мамой одних справляться с навалившимися проблемами.

Теперь мы жили на мамину зарплату из салона красоты. Денег катастрофически не хватало, порой приходилось экономить на самом необходимом. Я видела, как мама изматывает себя работой, стараясь обеспечить нам достойное существование. Её глаза всё чаще становились усталыми, а морщинки вокруг них – глубже.

Мне было невыносимо больно наблюдать за тем, как мама страдает. Я чувствовала себя виноватой за то, что не могу помочь ей больше. Хотелось устроиться на работу, но мама была непреклонна: учёба должна быть в приоритете. Она настаивала на том, чтобы я сосредоточилась на подготовке к выпускным экзаменам и поступлению в университет.

Сейчас на носу выпускные экзамены. Моя главная цель – поступить на бюджет, чтобы не обременять маму дополнительными расходами на моё обучение. Днём я зубрю учебники, готовлюсь к экзаменам, а вечером подрабатываю репетитором у младшеклассников. Эти дополнительные деньги помогают немного облегчить финансовое бремя нашей семьи.

Несмотря на все трудности, я стараюсь оставаться оптимисткой. Понимаю, что эти испытания делают меня сильнее, учат самостоятельности и ответственности. И хотя путь к светлому будущему кажется непростым, я твёрдо верю, что всё преодолею. Ведь рядом мама, которая всегда поддержит, а впереди – целая жизнь, полная возможностей и надежд.

В один из пасмурных дней, возвращаясь с очередного занятия, я заметила на доске объявлений у подъезда яркое объявление о наборе волонтёров в местный приют для животных. Моё сердце екнуло – я всегда обожала животных, и эта возможность казалась идеальным способом не только отвлечься от мрачных мыслей, но и принести пользу.

Приют располагался в старом здании на окраине города. Первое посещение стало для меня настоящим открытием: здесь царила особая атмосфера – запах шерсти, корм, и самое главное – глаза животных, полные надежды и доверия. Я начала помогать несколько раз в неделю: выгуливала собак, убирала клетки, кормила питомцев и просто общалась с ними.

Каждое посещение приюта становилось для меня маленьким праздником. Животные обладали удивительной способностью исцелять душевные раны. Их безусловная любовь и преданность помогали мне забыть о проблемах – хотя бы на время. В их глазах я видела отражение того, что даже в самые тёмные времена всегда есть место для добра и сострадания.

Но судьба готовила мне новый сюрприз. Однажды, вернувшись домой немного раньше обычного, я замерла на пороге, увидев незнакомого мужчину. Он стоял у входной двери, словно ожидая кого-то, и его взгляд… Этот взгляд пронзил меня насквозь. Он был одновременно изучающим и каким-то угрожающим, отчего по спине пробежал холодок.

Я привыкла встречать разных людей, но этот мужчина вызывал во мне противоречивые чувства. Его внешность была необычной – резкие черты лица, пронзительный взгляд, властная осанка. И что самое странное – вопреки здравому смыслу, вопреки всем моим принципам, внутри меня что-то дрогнуло. Впервые за долгое время я почувствовала нечто похожее на влечение, но это чувство было странным, почти пугающим.

– Ма-а-ам? – голос мой дрогнул, когда я окликнула мать, стараясь не показывать своего волнения.

Бросив быстрый взгляд на незнакомца, я поспешила разуться, чувствуя, как предательски краснеют щёки. В этот момент из кухни вышла мама, и её лицо выражало такое явное беспокойство, что у меня внутри всё сжалось от недоброго предчувствия. Её обычно уверенные черты сейчас казались растерянными, а в глазах читалась какая-то странная смесь тревоги и надежды.

– Доченька, познакомься, это Дима, – произнесла она, и в её голосе прозвучали непривычные, почти умоляющие нотки.

Мир словно остановился. Незнакомец, который всего несколько минут назад вызывал во мне такое противоречивое влечение, теперь должен стать частью нашей жизни? В голове крутились тысячи вопросов, но язык словно прилип к нёбу, и я смогла выдавить лишь одно короткое:

– Мам?

Мама резко вздрогнула и, словно испугавшись моей реакции, поспешно закрыла дверь перед незнакомцем, будто пытаясь спрятать его от моего взгляда. Её движения были нервными, неестественными.

– Доченька, не кричи так! – её голос предательски дрожал, и это мне совсем не нравилось. – Это… это наш сосед, он просто зашёл за солью.

Я внимательно посмотрела на мать. Её поведение было странным, неестественным – слишком много недомолвок, слишком много тайн.

– Мам, – произнесла я, стараясь говорить спокойно, – что происходит? Почему ты так нервничаешь?

Мама отвела взгляд, и в этот момент я поняла – она что-то скрывает. Что-то важное, что может изменить нашу жизнь навсегда.

– Давай поговорим об этом позже, – пробормотала она, нервно оправляя халат. – Я просто… я просто хотела, чтобы ты знала.

Но я уже не могла остановиться. Интуиция подсказывала, что этот незнакомец, этот Дима, принесёт в нашу жизнь что-то нехорошее – что-то, с чем мне придётся бороться.

– Нет, мама, – твёрдо произнесла я. – Сейчас. Расскажи мне всё.

В её глазах промелькнуло что-то похожее на страх, страх, который она пыталась скрыть за улыбкой. И в этот момент я поняла – моя спокойная жизнь закончилась.

Началась новая глава в нашей жизни, и я не знала, чем она закончится.

– Доченька, – вздохнула мама, – давай не будем торопиться. Я объясню всё позже. Просто… просто дай мне время.

Но время – это именно то, чего у меня не было. Потому что незнакомец по имени Дима уже вошёл в нашу жизнь, и я чувствовала – это только начало чего-то большого и опасного. Я недоверчиво прищурилась, внимательно разглядывая незнакомца. Сосед? Никогда раньше не видела этого человека в нашем доме. Высокий, широкоплечий, с лёгкой сединой на висках и пронзительным взглядом, который словно проникал под кожу. Его осанка выдавала в нём человека, привыкшего командовать, а движения были плавными и расчётливыми. Он стоял, переминаясь с ноги на ногу, но его поведение никак не соответствовало его внешности. Напротив, его взгляд был слишком откровенным, слишком цепким, особенно когда скользил по моей фигуре. А ведь я была одета вполне скромно – джинсы и футболка, ничего вызывающего.

– А почему он тогда так долго торчит у нашей двери? – спросила я, проходя в кухню и стараясь держаться как можно увереннее. – И почему я его никогда раньше не видела?

Мама нервно поправила прядь волос, её руки слегка дрожали.

– Ну… он недавно переехал. В квартиру напротив. И да, он немного… застенчивый.

«Ну да, ну да», – мысленно усмехнулась я.

Незнакомец кашлянул, и я бы никогда не назвала это застенчивостью. Его взгляд говорил совершенно о другом – о чём-то тёмном, о том, что заставляло мои инстинкты кричать об опасности.

– Простите за беспокойство, – произнёс он низким, бархатистым голосом, который почему-то вызвал у меня мурашки по коже. – Я действительно зашёл за солью. Но вижу, что не вовремя.

Он сделал шаг назад, ближе к двери, словно собираясь уйти, но его слова прозвучали как-то двусмысленно. «Ути, батюшки, что это прозвучало с его стороны? Не намёк ли на что-то другое?» – пронеслось в голове.

Я почувствовала, как внутри нарастает тревога. Этот человек вызывал у меня противоречивые чувства: с одной стороны – необъяснимое влечение, с другой – первобытный страх. Его присутствие в нашем доме казалось неправильным, чужеродным.

– Может, вы останетесь на чай? – неожиданно даже для себя самой предложила я, стараясь звучать непринуждённо. – Раз уж вы теперь наш сосед…

Мама резко подняла голову, её глаза расширились от удивления. А незнакомец, которого, как оказалось, зовут Дима, улыбнулся, и эта улыбка показалась мне опасной.

– С удовольствием, – ответил он, и в его голосе прозвучала нотка удовлетворения. – Спасибо за приглашение.

В этот момент я поняла, что совершила ошибку. Очень серьёзную ошибку. Но было уже поздно – незнакомец вошёл в нашу жизнь, и я чувствовала, что это только начало чего-то очень неприятного.

– Постойте, – неожиданно для себя самой произнесла я, чувствуя, как внутри нарастает тревога. Каждый его взгляд, каждое движение вызывало во мне противоречивые чувства – от необъяснимого влечения до первобытного страха. – Может, выпьете с нами чаю? Мама как раз испекла пирог, судя по запаху.

Мама бросила на меня изумлённый взгляд, но быстро взяла себя в руки, натянув на лицо дежурную улыбку.

– Да-да, проходите. Дмитрий Петрович, кажется?

– Просто Дима, – он слегка улыбнулся, и в этой улыбке было что-то гипнотическое, что-то, что заставило мои инстинкты кричать, что пора его прогнать. Но мой разум предательски рисовал эротические картины, которых быть не должно.

Пока мы сидели за столом, он рассказывал о своей работе, о разъездах между городами, о том, как решил переехать в наш район. Его голос был бархатистым, обволакивающим, но я не могла отделаться от ощущения, что он что-то скрывает – так же, как и мама.

Его взгляд то и дело возвращался к маме, а потом перескакивал на меня, и в нём читалось что-то большее, чем простое соседское любопытство. Что-то тёмное, что-то, от чего по спине пробегал холодок.

Я чувствовала, как воздух в комнате становится густым, почти осязаемым. Пирог, который должен был создать атмосферу домашнего уюта, казался теперь просто предлогом для этого странного чаепития.

Когда он, наконец, ушёл, я повернулась к маме, чувствуя, как внутри закипает гнев.

– Мам, кто он на самом деле? – спросила я, стараясь говорить спокойно, но голос предательски дрожал.

Она вздохнула, и в этом вздохе было столько усталости и боли, что моё сердце сжалось.

– Позже, доченька. Позже я всё тебе объясню.

Но я знала – это «позже» принесёт в нашу жизнь новые перемены, и, возможно, не все из них будут приятными. В моей голове крутились тревожные мысли, а интуиция кричала об опасности.

Я думала о том, как хорошо нам было вдвоём с мамой – спокойно, безопасно. Можно было не беспокоиться о лишних взглядах, можно было жить своей жизнью, не оглядываясь через плечо. А теперь… теперь всё изменилось.

Лежа в своей кровати той ночью, я прислушивалась к каждому звуку в квартире. Мысли о новом соседе не давали мне покоя. Его взгляд, его улыбка, его присутствие – всё это было неправильным.

Ночь выдалась беспокойной. Я долго ворочалась в постели, пытаясь собрать воедино все кусочки головоломки. Образ Дмитрия, его пронзительный взгляд, нервозность мамы – всё это крутилось в голове, не давая покоя. Что-то здесь было не так, и это «что-то» словно витало в воздухе, отравляя атмосферу нашего дома.

Утренний свет едва пробивался сквозь занавески, когда я наконец погрузилась в тревожный сон. Но даже во сне преследовали те же тревожные мысли, те же непрошеные образы.

Утром за завтраком мама казалась ещё более взволнованной, чем обычно. Она то и дело поглядывала в окно, словно ожидая кого-то. Её движения были нервными, руки слегка дрожали, когда она наливала чай.

Не выдержав этой напряжённой атмосферы, я наконец решилась задать вопрос, который не давал мне покоя:

– Мам, ты мне расскажешь, что происходит? Кто такой этот самый Дима?

Она опустила глаза, и я увидела, как тяжело ей даётся предстоящий разговор. Глубоко вздохнув, она начала говорить. Её голос дрожал, слова давались с трудом, словно каждое из них причиняло ей боль.

– Дочь, мы с ним встретились совсем недавно на лестничной площадке и разговорились… А потом у нас закрутилось, и мы начали встречаться.

– Так, стоп! – я подняла руку, останавливая её. – Я не хочу слышать подробностей. Мааам! Я думала, что вы с папой всё-таки помиритесь, и мы снова начнём жить вместе.

Мама вздохнула, и в её глазах промелькнула боль.

– Наш с папой брак ушёл далеко в прошлое. Моя жизнь продолжается, и я не хочу до конца жизни прожить одна. Да и отец твой тоже не одуванчик – он тоже нашёл себе женщину, да помоложе меня. Так что наши пути разошлись окончательно и бесповоротно, дочка.

Я молчала, пытаясь переварить эту информацию. Всё, во что я верила, рушилось прямо на глазах.

– Ма?

– Дочь, всё, тема закрыта. Назад я отступать не буду. Мне хорошо с Димой.

Её решительность застала меня врасплох. Я понимала, что мама имеет право на личное счастье, но что-то внутри меня кричало об опасности. Этот человек, этот Дима, вызывал у меня необъяснимое чувство тревоги и дикое возбуждение.

– Мам, – произнесла я, стараясь говорить спокойно, – я просто хочу, чтобы ты была осторожна. Что-то в нём…

– Не нужно, доченька, – перебила она. – Я знаю, что делаю. Просто дай нам шанс.

Но я не могла дать этого шанса. В тот момент я поняла, что мне предстоит борьба – не с мамой, а с этим самым Димой. И я была готова к этой борьбе, какой бы трудной она ни оказалась.

Я резко вскочила из-за стола, с такой силой отодвинув стул, что он с грохотом опрокинулся. Тарелка с недоеденной кашей едва не опрокинулась вслед за ним. Внутри всё кипело от злости, обиды и непонимания. Как мама могла так легко предать нашу с ней связь, наши общие воспоминания?

После всего, что мы пережили вместе – бессонных ночей, слёз, финансовых трудностей, попыток наладить жизнь после ухода отца – она просто взяла и нашла себе другого мужчину. А как же я? Неужели ей совсем не важно, что я чувствую? Неужели моё мнение ничего не значит?

«Просто дай нам шанс», – её слова эхом отдавались в моей голове. Но как я могла дать этот шанс, когда каждая клеточка моего существа кричала об опасности? Когда интуиция буквально вопила о том, что этот человек не тот, за кого себя выдаёт?

Не в силах больше сдерживаться, я выбежала из квартиры, громко хлопнув дверью. В ушах звенело, слёзы застилали глаза. Куда идти? Неважно. Главное – подальше от этого дома, от маминого счастья, от этого Димы.

Ноги сами понесли меня в парк – единственное место, где я могла побыть наедине со своими мыслями. Там, где собаки из приюта всегда встречали меня радостным лаем, там, где я могла забыться, заботясь о других.

Старый дуб, под которым я часто сидела, встретил меня своей привычной тенью. Я опустилась на скамейку, обхватив голову руками. Слёзы текли по щекам, капали на джинсы, но я не замечала этого.

В голове крутились мысли одна хуже другой. Что, если мама действительно счастлива с этим человеком? Что, если я просто ревную её к новому чувству? Но нет, дело было не в ревности. Дело было в том необъяснимом страхе, который вызывал во мне Дима.

Я сидела так долго, пока слёзы не иссякли, а в душе не образовалась пустота. Пустота, которую нужно было чем-то заполнить. И я знала чем – решимостью защитить свою маму, даже если она этого не хочет.

Когда я наконец подняла голову, небо над парком казалось таким же серым, как моё настроение. Но в глубине души уже зарождался план действий. Я не позволю какому-то незнакомцу разрушить то хрупкое равновесие, которое мы с мамой так долго выстраивали.

Медленно, словно во сне, я поднялась со скамейки. Впереди ждала борьба – за маму, за себя, за наше будущее. И я была готова к этой борьбе, какой бы тяжёлой она ни оказалась.

Глава 2

Просидев какое-то время на лавочке, погруженная в свои мысли и переживания, я почувствовала, как кто-то осторожно трогает меня за плечо. От неожиданности я вздрогнула и медленно подняла голову. Передо мной стоял Дима – его лицо выражало искреннюю заботу и беспокойство.

Что он здесь делает? Этот вопрос вихрем пронёсся в моей голове. Неужели мама его прислала? Хотела, чтобы он меня утешил? Или, может быть, он сам решил прийти? Но почему? Ведь наше общение не выходило за рамки того, что позволяла мама. Всё это казалось таким запретным и непонятным.

– Привет, – тихо произнёс он, присаживаясь рядом на лавочку. Его голос звучал мягко и участливо. – Я видел, как ты выбежала из дома. Всё хорошо?

Я молча отвернулась, не в силах смотреть ему в глаза. Во мне бушевал протест против этого неожиданного общения. Ведь он нравился мне так, как не нравился ни один из мальчиков из моего окружения. Его появление здесь только усиливало мои внутренние противоречия и смятение.

Несколько мгновений мы сидели в тяжёлом молчании, нарушаемом лишь шелестом листьев и далёкими городскими звуками. Затем Дима снова заговорил:

– Знаю, тебе сейчас тяжело, – его голос был полон сочувствия. – Но пойми, твоя мама тоже имеет право на счастье. Она заслуживает этого. И поверь, она очень переживает из-за того, как ты это восприняла.

Каждое его слово словно ножом резало по сердцу. Я не хотела этого слышать. Не хотела признавать, что мама действительно имеет право на личную жизнь. Не хотела принимать тот факт, что кто-то может заменить отца, который предал нашу семью, ушёл к другой женщине. А теперь ещё и Дима, который мне нравится как мужчина, пытается говорить мне эти слова. Это было невыносимо.

В моей душе бушевала настоящая буря эмоций: обида, гнев, растерянность и, что самое страшное, зарождающаяся надежда на что-то новое, которую я отчаянно пыталась подавить.

Слова Димы, как ни странно, немного успокоили бурю в моей душе. Может быть, он и прав. Мама действительно заслуживает счастья после всего, что произошло. И если этот человек делает её счастливой, то кто я такая, чтобы становиться у них на пути? Я должна переступить через свои обиды и желания. Но внутри всё равно оставалась глубокая рана – обида и боль от того, что наша с мамой жизнь так резко меняется. Больно было осознавать, что я больше не чувствую себя единственным важным человеком в её жизни.

– Может, ты и прав, – произнесла я сквозь зубы, – но ты для меня чужой человек, и я не хочу видеть тебя в том месте, где живу, – слова вырвались сами собой, пропитанные горечью и обидой.

– Не будь ребёнком, – мягко ответил Дима, – тебе скоро восемнадцать. Ты улетишь из дома за своим избранником, а твоя мама останется совсем одна. И что тогда? Не будет ли тебе совестно, что ты выкинула из её жизни человека из-за своего протеста? – его голос оставался спокойным и рассудительным, но я чувствовала, как напряжено его тело. Ему было нелегко вести этот разговор со мной.

Я подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Вчерашнего смущения в нём не было – только уверенность и внутренняя сила. И что-то ещё, что заставляло моё сердце биться чаще. Что-то, что пробуждало во мне давно забытые чувства. Я ощущала, как внутри меня просыпается что-то новое, незнакомое, женское.

Он был сейчас таким… таким притягательным. Его присутствие действовало на меня странным образом, пробуждая чувства, которые я не хотела признавать. Но сейчас было не время для этих мыслей. Сейчас нужно было разобраться с тем, что происходит между мной и мамой, между мной и этим человеком, который внезапно ворвался в нашу жизнь.

Мы сидели в молчании, каждый погружённый в свои мысли. Ветер играл с листьями деревьев, создавая причудливую мелодию, которая словно пыталась успокоить наши разгорячённые души. Но внутри меня всё ещё бушевала борьба между разумом и чувствами, между обидой и пониманием, между прошлым и будущим.

Но при этом его слова словно ножом полоснули по сердцу. Да, я действительно скоро уеду. Улечу из этого дома, из этой жизни, которая казалась такой привычной и неизменной. И что тогда? Мама останется одна в этой квартире, где теперь будет жить ещё и Дима. Где они будут вместе готовить ужин, разговаривать по вечерам, смеяться… Неужели я настолько эгоистична, что думаю только о себе, своих обидах и переживаниях?

Горячие слёзы покатились по щекам, и я всхлипнула, пытаясь скрыть свою слабость. Вытерла слёзы тыльной стороной ладони, но они продолжали течь, оставляя солёные дорожки на коже. Дима осторожно обнял меня за плечи, и я неожиданно для себя не отстранилась. В его объятиях было так тепло и уютно, по-домашнему спокойно. Может быть, именно такого счастья так долго ждала моя мама? Но почему же тогда моё сердце так предательски замирает, когда он рядом?

– Прости меня, – прошептала я, уткнувшись в его плечо, вдыхая знакомый запах его парфюма. – Возможно я, действительно, была не права. Мама действительно заслуживает счастья, и я рада, что ты рядом с ней.

Дима прижал меня к себе чуть крепче, и его объятие было совсем не дружеским. Но в тот момент я не хотела об этом думать. Не хотела анализировать свои чувства, свои противоречивые эмоции. Мне просто нравилось это ощущение – тепло его тела, биение его сердца, запах, который вдруг стал таким родным.

Может быть, такого больше никогда не повторится? Может быть, это просто момент слабости, который нужно отпустить? Но как же сложно было бороться с теми чувствами, которые просыпались во мне вопреки всем доводам разума. Чувствами, которые я не имела права испытывать к мужчине своей матери.

Время словно остановилось в эти минуты. Мы сидели молча, и только шум города вдалеке напоминал о реальности, в которой нам предстояло найти своё место друг относительно друга.

– Всё хорошо, – проговорил он, прерывая молчание, нежно поглаживая меня по волосам. Его прикосновения были такими тёплыми и заботливыми, что я невольно расслабилась в его объятиях. – Я понимаю, тебе нужно время, чтобы привыкнуть. Но я обещаю, я сделаю всё, чтобы ты чувствовала себя комфортно. И помни, я всегда буду рядом, если тебе понадобится помощь или просто захочется поговорить.

Мы ещё долго сидели на скамейке в парке, разговаривая обо всём на свете. Дима оказался совсем не таким чужим, каким я его себе представляла. В нём было что-то такое, что располагало к себе с первых минут общения. Его искренность, умение слушать и понимать, чувство юмора – всё это постепенно разрушало возведённые мной стены. Наверное, именно поэтому мама и влюбилась в него.

Поднявшись со скамейки, я почувствовала, как злость и обида постепенно отступают, уступая место надежде и спокойствию. В душе поселилась робкая уверенность в том, что всё будет хорошо. И, возможно, когда-нибудь Дима действительно станет мне настоящим другом, человеком, которому я смогу доверять.

Дома, закрывшись в своей комнате, я долго сидела на кровати, погружённая в свои мысли. Образ Димы не выходил у меня из головы. Как странно всё складывается… Ещё недавно я ненавидела его всем сердцем, считала врагом, а теперь начинаю понимать, что он совсем не такой.

Может быть, это и есть то самое принятие, к которому я так долго шла? Принятие того, что мама имеет право на счастье, что в её жизни может быть другой мужчина. И, возможно, это именно тот человек, который сделает её по-настоящему счастливой.

Но почему же тогда моё сердце так странно трепещет при мысли о нём? Почему я не могу перестать думать о его прикосновениях, о его взгляде, о том, как он заботится обо мне? Эти вопросы без ответов крутились в моей голове, заставляя сердце биться чаще.

Я понимала, что впереди ещё много трудностей и сомнений, но впервые за долгое время чувствовала, что двигаюсь в правильном направлении. Что, возможно, наша с мамой жизнь может стать лучше, чем была раньше. И что, может быть, я смогу научиться видеть в Диме не врага, а человека, который действительно хочет сделать нас счастливыми.

Только -только я впервые увидела его на пороге нашего дома, и первое, что поразило меня – его внушительная фигура. Высокий, почти два метра ростом, с широкими плечами и уверенной, чуть неторопливой походкой человека, привыкшего нести ответственность. Он заполнил собой весь дверной проём, и я невольно отступила на шаг назад в тот момент.

Моё внимание сразу привлекли его руки – большие, с заметными мозолями, но не грубые, а скорее… умелые. Такие руки способны и тяжёлый инструмент удержать, и хрупкую вазу не повредить, и, наверное, подарить женщине незабываемые минуты нежности и страсти. Я поймала себя на мысли, что невольно представляю, каково это – почувствовать прикосновение этих рук.