Шоссе Энтузиастов / Китайский гороскоп

В первом пассажирском ряду по правую руку от водительского кресла расположился моложавого вида мужчина лет сорока, а может и больше… Высокий, загорелые руки, длинные прямые волосы. Прикреплённый на широком поясе нож, грубые берцы и цепочка с армейским жетоном на шее наводили на мысль, что он тоже из военных, но кожаный браслет с амулетом из чьего-то клыка или когтя, джинсы, рубашка с коротким рукавом свободного кроя и кожаная жилетка поверх неё выдавали в нём закоренелого гражданского. Он сидел с закрытыми глазами, повернув голову к окну. «Наверное, спецназ в отставке… «Вольный стрелок». Ещё и притворяется, что спит…»

Сразу же следом за ним сидел парень лет тридцати и тихонько посапывал во сне. Лина и заметила-то его лишь потому, что тому вздумалось слегка изменить позу во сне, настолько он сливался с обивочной тканью сидения. Она вспомнила, как иногда, проходя мимо неё по нескольку раз без попытки «осчастливить» билетиком, её так же «не видели» кондукторы в автобусе… Но такое с ней случалось исключительно в состоянии крайней энергетической выжатости, когда не было сил даже думать, но здесь… «Ассимилянт? Мимикр? Нет, не то, – она никак не могла поймать правильного определения этому странному молодому человеку, вертевшееся, как ей казалось, на кончике языка. – Тень… Чистейшей воды хамелеон!»

Остальные пассажиры этого с каждой минутой казавшегося Лине всё более странным автобуса как-то вообще не очень сильно «выделялись из». Не за что было даже зацепиться взглядом – среднестатистические лица, фигуры, костюмы… Кто-то спал, кто-то, закрыв глаза, слушал в наушниках музыку, кто-то пытался читать электронную книгу… «Офисный планктон» – с грустью констатировала она и, заметив, что в середине шаттла достаточно незанятых кресел, начала потихоньку пробираться к ближайшему свободному месту.

Лина выбрала место в ряду «за водителем», засунула сумку под сидение, замоталась в широкий шарф, который часто заменял ей плед, свернулась в клубочек и уткнулась взглядом в окно. В транспорте её постоянно укачивало, и стоило автобусу начать движение, как она по отработанной годами привычке, начала проваливаться в дрёму. Сквозь сон смутно слышала, как периодически автобус с сиплым свистом останавливался, водитель открывал двери и называл новые номера, кто-то входил в салон, после чего двери закрывались и автобус вновь и вновь неотвратимо продолжал своё движение к пока что неизвестной ей конечной точке своего маршрута.

Если в автобусе и пытались беседовать друг с другом, то постепенно такие разговоры сходили на нет. Кто-то ещё засыпал, а кто-то уже откровенно, развалившись на сидении, храпел «во всю ивановскую» … На какое-то время дрёма отступила, но Лина так и сидела с закрытыми глазами, иногда постреливая взглядом в окно. Стёкла автобуса были тонированы, и с наступлением сумерек местность, по которой пролегал их путь, просматривалась сквозь них всё хуже и хуже.

– Я рад, что ты решилась быть с нами… – отчётливо раздался в её голове уже знакомый мужской Голос.

Лина вздрогнула. К утру она почти убедила себя, что предыдущая возникшая в её сознании фраза Голоса ей всего лишь приснилась. Она поёжилась, и ещё сильнее закуталась в большой шарф-плед.

– Кто ты? – мысленно ответила она вопросом.

– Узнаешь, когда придёт время… А пока что нам ещё долго ехать… Спи…

– А ты все-все-все мои мысли вот так вот слышать можешь? – испугано промелькнуло в голове у девушки. «Связь» работала.

– Спи-и-и…

…И она вновь провалилась в свои видения. Отдыхалось неспокойно. То тут, то там сны, как дополненной реальностью, обогащались шуршанием шин по дорожному полотну, царапаньем веток по кузову автобуса, хрустом грунтовой дороги под его внушительным весом, хлюпаньем луж… В результате цельная картинка как-то не складывалась. Уже начинало светать, когда, приоткрыв один глаз, Лина увидела в окне на проплывающем мимо доме табличку «Шоссе Энтузиастов», после чего снова провалилась в забытье… Спящий автобус продолжал свой путь.

Проснулись все внезапно и одновременно, когда шаттл, зубовно скрипнув чем-то внутри, дёрнулся и остановился. Водитель поставил машину на ручник и зычным голосом скомандовал: «Подъём… На выход с вещами…». Далее последовала обычная для такого процесса суета, когда куча народа, потягиваясь и зевая, начинает одновременно вываливаться с баулами в утренний туман…

Одинокий шаттл стоял на обочине просёлочной дороги перед глухим железобетонным забором в два человеческих роста, опоясанным трехрядной колючей проволокой. Сквозь туман и утреннюю мглу чуть поодаль едва просматривались откатные ворота и небольшая калитка. Пока основной состав новоявленных «курсантов» потихоньку выбирался из салона, самые быстрые из них уже шумно вдыхали сосновый привкус утренней свежести, а самые шустрые, отойдя в сторонку, во всю дымили сигаретами.

Лина выбралась из автобуса в числе последних, аккуратно поставила сумку на травяную кочку, зябко поёжилась и зевнула. Обернувшись, увидела, что водитель вместе с вызвавшимся помочь ему «Вольным стрелком» выгружают на коляске «Молчуна» и выносят из автобуса его вещи. Рядом с ней стоял и потягивался молодой парень, которого при посадке она успела окрестить «Тенью».

– И стоило всю ночь трясти нас по окружным дорогам, чтобы к утру от МКАД и на тридцать километров не отъехать, – с лёгкой досадой произнесла Лина, кутаясь в плед.

– Не на тридцать, а на двадцать семь километров и четыреста двадцать семь метров, – тихо заметил ей на это «Тень». – Здесь раньше воинская часть располагалась, но её официально прикрыли ещё в одна тысяча девятьсот пятьдесят шестом году… Последний форпост пояса противоракетной обороны Москвы…

– Прикрыть-то прикрыли, но не до конца, видать, «забросили» … – обозначила ему дистанцию Лина и, закинув сумку на плечо, потихоньку побрела в сторону ворот. Молодой человек, не сговариваясь, последовал тенью за ней.

– Если мы сюда наконец-то доехали, то нас как-то не очень-то торопятся здесь встречать, – из-за спины сухо заметил закончивший с выгрузкой «Молчуна» и нагнавший их по дороге к воротам «Вольный стрелок». Дойдя по обочине до калитки, он проследовал к забору и надавил в нём какую-то кнопку.

Лина обернулась на толпу, всё ещё переминавшуюся с ноги на ногу возле автобуса… Всего около тридцати пяти человек. И, так получилось, что из всего контингента она одна была представительницей прекрасного пола.

– Да… Угораздило же!.. Теперь с мужиками воевать придется… – натренированно промелькнуло в её сознании…

– Зато сколько цветов тебе на Восьмое Марта будет… – будто бы из ниоткуда вновь раздался в голове знакомый мужской Голос.

– Ой… Уже и подумать ни о чём нельзя! Вас подставили подглядывать, а Вы подслушиваете! Всюду подслушиваете!.. – фыркнула мысленно Лина и почувствовала теплую усмешку в ответ. Пререкаться с незнакомцем в своей голове уже становилось для неё привычным делом…

В заборе что-то скрипнуло, и калитка с громким лязгом отворилась. Из неё вышел «коллега в чёрном», суетливо дошёл до группы «пассажиров», всё ещё кучковавшихся около шаттла, судя по жестикуляции, кратко объяснил, чтобы все следовали за ним, после чего развернулся и таким же быстрым шагом пошёл обратно.

Народ нехотя двинулся в сторону ворот. Лина стояла и отстранённо смотрела на эту странную процессию. Тридцать пять мужиков разного возраста, комплекции, взглядов, привычек… Что их всех объединяет? Что она тут одна среди них всех забыла? Начавшие к той поре отступать сомнения пошли на новый виток, и к горлу вновь подступил комок предательского страха…

– С сумкой помочь?

– Нет, спасибо… Она легкая…

Короткий вопрос «Вольного стрелка» вывел Лину из прострации и привёл в очередной раз в себя.

– Ничего не бойся! Я рядом… Тебе ничего не угрожает… – тут же прозвучал Голос незнакомца.

– Вот интересно, если меня убивать будут, как ты материализуешься, чтобы спасти меня, а? – ехидно заметила она, но ответа «почему-то» не услышала.

Уже войдя в калитку и пройдя метров двести-двести пятьдесят по территории Базы, Лина вдруг услышала неожиданно резкий звук отъезжающего автобуса, а затем и бьющий по барабанным перепонкам металлический лязг закрывающегося запора металлической калитки.

«Ну вот и всё. Точка невозврата пройдена. Обратной дороги нет…» – обреченно промелькнуло в голове.

3. Первый день

Вы никогда не задумывались, что в современном русском языке отсутствует само определение сложившейся женщине? Девочка, девушка, женщина-женщина-женщина и бац! – сразу же бабушка. Девочка, пока не начнутся месячные, девушка – до открытия сезона традиционной половой жизни. И потом сразу же бабушка. Уж климакс на дворе, а счастья нет как нет. Где всё остальное? Где замужества, роды, дети, разводы? Нет такого слова в нашем лексиконе, чтобы определяло многодетную замужнюю мать семейства. А нет слова, значит нет и статуса, нет явления. И при таком раскладе нет счастья. Ведь все мы хорошо знаем, как называется то место, которое на самом деле есть, а слова для его определения – увы. Так уж устроено: то, что мы не знаем, как обозвать, априори не существует.

Или всё-таки есть такое слово? Скажем, баба – зрелая женщина, у которой семеро по лавкам, с любовью сколоченным её мужем. Не даром же про таких в народе говорят «обабилась». Девочка, девушка, женщина, баба, бабушка. Лексическая логика восстановлена. А у любой бабы, само собой, не должен быть, а есть свой мужик. Круг замкнулся. «Цикл закончен, пора по местам».

Вы считаете это вздором? Значит, привыкайте покамест. Нужно вытаскивать закладки из давно прочитанных книг. Это правд на свете много, жаль, что истина – одна. Бумеранг без вазелина, кто не знает, тот поймёт.

Не успели они пройти порядка ещё пятидесяти метров вглубь Базы, как их окликнул один из «коллег», только что исполнивший роль привратника: «На месте стой, раз-два!» Лина вместе со следовавшим за ней по пятам Тенью в нерешительности замерли на месте. «Передвижение неавторизованных курсантов по территории вне состава сопровождаемых групп строго запрещено!» Пришлось ждать, пока основная масса новобранцев нагонит их по дороге от ворот к видневшимся вдалеке строениям.

Организованной толпой под бдительным присмотром прикомандированного службиста вновь прибывшие курсанты проследовали сквозь территорию части. Внешне действительно всё выглядело заброшенным. Полуразрушившиеся каркасно-бетонные вазоны, сплошь заросшие сорной травой, из которой местами проглядывали когда-то посаженные чьими-то заботливыми руками и чудом выжившие многолетники. Растрескавшийся асфальт с цветущими, не смотря на явный несезон, одуванчиками хранил остатки полустёршейся разметки, нанесённой в своё время белой масляной эмалью. В бесформенных зарослях кустов угадывались остатки когда-то ухоженной благородной живой изгороди. То тут, то там всё это «благолепие» перемежалось давно не крашенными полусгнившими скамейками и остовами беседок. Местами заколоченные фанерой оконные проёмы «радовали» облупившейся краской, потрескавшаяся штукатурка с замызганных стен местами отвалилась и лежала тут же. Опавшие и слежавшиеся за несколько лет листья и полное отсутствие каких-либо животных – котов или собак. Даже признаков пребывания мышей не просматривалось. В воздухе витал запах прелой листвы, грибов и сырости. Неподготовленного путника, очутись он случайно в этом, казалось, Богом забытом месте, всё это неминуемо навело бы на мысли о тщетности и тлене – если бы не хорошо замаскированные вентиляционные шахты и вытяжки…

Войдя в жутко скрипящую ржавыми петлями деревянную подъездную дверь очередного облупившего здания, а там через захламленный холл в скрытый от любопытных взглядов угловой проход, новобранцы попали в длинный слабоосвещённый коридор, который, в свою очередь, также заканчивался дверью. Но дверью уже современной, бронированной и оборудованной электронным кодовым замком. Провожатый приложил ладонь к сканеру, расположенному в скрытой от случайных глаз нише, и гермозатвор, выразительно чмокнув, бесшумно отворился. За ним располагался достаточно вместительный пассажирский лифт, с помощью которого в три приёма вся делегация переместилась в большой светлый холл.

Пока спускались, Лина почувствовала лёгкое клокотание в горле, которое она обычно испытывала лишь в кабинах скоростных лифтов. Легкая турбулентность в самолётах, попавших в серию небольших воздушных колдобин, не в счёт. «Будто поднимаешься на последний этаж небоскрёба, только не вверх едешь, а падаешь вниз» – только и промелькнуло в её голове. Голос молчал.

Когда все новобранцы вновь собрались в одном месте, их поделили на группы по четыре человека и развели по разным дверям. Лина осталась одна. Вид холла не ей давал покоя. Несмотря на его неправильную форму, в нём не было ни одного угла и непонятно откуда лился рассеянный, не дающий теней свет. На полу не было ни одной соринки, ни единого намека на пыль… Даже следов от прошедшей через него толпы новобранцев с баулами не осталось…

«Фантастика! Мне бы такое оборудование в дом, чтобы ни пыли, ни следов от улицы не было! – всё ещё оглядываясь по сторонам, Лина от нечего делать начала прикидывать, что и как тут устроено. – Ни окон, ни вентиляционных решёток…»

– Размечталась! Это – секретная информация! – внезапно проявившийся Голос смеялся над ней явно по-хозяйски.

– Ну… Помечтать-то можно?.. – она грустно вздохнула, вспоминая свою извечную войну с пылью, песком и мелким мусором, который так любил скапливаться в «мёртвых зонах» её небольшой квартиры.

– «Когда не хочешь пить – не мучай водку, – немного невпопад процитировал ей Голос строку из припева песни её любимого автора. – …Но если ранены, отчаянно храним свой внутренний Вьетнам» …

Наконец-то «коллега в чёрном» пришёл и за ней… Не проронив ни слова, он жестом указал ей следовать позади, после чего долго шли по нескончаемому коридору, пока наконец не вошли в небольшую комнату. В помещении присутствовал только одинокой стул, в углу располагалась полупрозрачная дверь. «Сейчас Вам предстоит снять с себя всё, что на Вас надето. На стуле лежит пакет. Сложите в него все Ваши вещи, после чего пройдите в дверь и пройдите обязательную дезинфекцию. После этой процедуры Вы получите доступ в остальные помещения Базы. Не переживайте, Ваши вещи вернут Вам после химчистки вместе с сумкой».

– Не бойся, подглядывать за тобой никто не собирается! – в тот же момент ехидно дал знать о себе Голос.

– Ага. Не будет. Тут, поди, каждый чих и телодвижение фиксируются. – с неожиданной злостью огрызнулась ему Лина.

Только шагнув в так называемую помывочно-дезинфекционную камеру, она сразу же наступила на большую пластину в полу, и через несколько секунд во всех сторон на неё стали литься струи теплой воды. Напор то нарастал, то ослабевал, вода была с еле уловимым и незнакомым запахом…

– Кайф… Душ Шарко отдыхает… – она улыбнулась, вспомнив, как однажды ей уже проводили такую процедуру в каком-то Богом забытом санатории. Тогда она почти полмесяца ходила с синяками по всему телу…

– Не боись! В дезинфекции и в туалетах точно не подсматривают… Зуб даю! – продолжал гнуть своё Голос. – Хотя очень бы хотелось одним глазком за тобой «подглянуть»…

Лина поняла, что начинает краснеть… Когда вода перестала литься, её обдуло со всех сторон горячим воздухом и через несколько минут она высохла. Выйдя через дверь с другой стороны, она очутилась в точно такой же комнате, только отображённой зеркально противоположно.

«Наденьте на себя униформу, которая ожидает Вас на стуле», – прозвучало из скрытых за стеновыми панелями динамиков. Деваться было некуда, Лина начала одеваться. Обычный с виду спортивный костюм – полу-брюки или полу-трико, белая футболка, тонкая куртка на молнии. Слегка удивило наличие каких-то датчиков на запястьях и голеностопных суставах. Такие же датчики прощупывались в районе сердца и горла. И цвет… Любимый с детства «хаки».

– Прикольно. Все параметры снимают. Если и помру, то оперативно определят от чего. Берцев не хватает… И ножа на боку. – невеселые мысли так и лезли в голову женщины, Лина согнулась в достаточно многозначительной позе, натягивая на ноги удобные форменные кроссовки.

– Ага… И лука со стрелами в зубы! – гоготнул Голос, после чего позволил себе полноценно рассмеяться.

Представив себя со стороны, она улыбнулась… Попрыгав и поняв, что новая форма ей и удобна, и уютна, и практична, она вышла в единственную в помещении дверь. Приставленный к ней провожатый уже ждал её в предбаннике.

Всех собрали в большом холле, и, хотя все новобранцы были облачены в одну и та же униформу, Лина заметила, что у каждого на шевроне был вышит номер. Взглянув на своё предплечье и увидев на нём выстроченное «одиннадцать», она смекнула, что номера шевронов соответствуют тем, что были на телефонах.

– Нас всех посчитали…

– Я тоже вспомнил старый добрый мультфильм про козлёнка, который считал до десяти, – тут же нашёлся Голос.

– Всего тридцать шесть человек. – казалось, Лина, без труда нашедшая в толпе таких же, как она новобранцев, уже знакомые лица Молчуна, Балагура, Летуна, МЧС, Вольного стрелка и Тени, не слышала его. Она постаралась подойти поближе, но так, чтобы оставаться всё-таки чуток в стороне.

Далее процедура пошла по накатанной. Дежурно выступил один из представителей руководства Управления, который приходил по её душу в их с Михаилом Александровичем офис. Сухим тоном объяснил собравшимся, что здесь они для прохождения обучения по некой экспериментальной программе, название которой озвучивать пока ещё рано. Что сейчас их всех отведут на лёгкий обед, а потом их ждут общий медицинский осмотр, сдача анализов и тестирование. Ужин в девятнадцать ноль-ноль. После у каждого личное время. Для отдыха, для связи с близкими или же для самообразования. Памятка о расположении помещений, график обучения и личные вещи будут ждать в комнатах, номера которых совпадают с номерами их телефонов и шевронов. Это их внутренние номера в программе и отныне их же имена. За постоянные опоздания, нарушение режима, саботаж, порчу имущества и побег – автоматическое исключение.

– Для получения подсказок у каждого из вас в левый рукав у запястья вмонтированы динамик и кнопка вызова. Нужно лишь нажать на кнопку и задать вопрос. Ответят сразу же. Остальные кнопки, датчики и лампочки на костюме трогать не рекомендуется – они отвечают за мониторинг жизненно важных показателей Вашей жизнедеятельности. Вопросы есть? – закончил свою речь «коллега в чёрном».

Ответом была тишина…

4. Ночь на новом месте

Замечательный, что ни говори, у нас флаг. Соответствующий, так сказать, персонализированный. С вечера, как старшой, «окропил снежок красненьким», залился «синькой», заел на сон грядущий таблеткой цвета школьного мела, и «все идёт по плану». Или же в обратной последовательности – сосранья от головы пилюльку белую принял, потом «синечкой» усугубил, чтобы окончательно попустило, а к вечеру и физию кому-нибудь в кровь расплющить не грех. Для законченности картины, так сказать.

Ну, а если взять и вообразить себе стяг такой, чтобы не конкретную персону, а общество в целом своей инфографичностью охватывал? Здесь, думается, тремя полосками уже не обойтись. Четыре, как минимум, к гадалке не ходи. Верхняя тонюсенькая, караково-коричневая, про тех, у кого все «гламурненько» и «в шоколаде». Чуть ниже широкая безнадежно-серая – полоса тех, благодаря кому существует прослойка предыдущая, полоса, плавно перетекающая в пропито-синюю. «Синяя», и этим сказано всё. Завершает полотнище «дорожка» мрачно-черная – наркотическая и полностью безнадёжная. Тонкая, но уж точно потолще своей верхней сестрицы будет. И в завершение штандарта, лапша быстрого приготовления по всему периметру бахромой. Чтобы никто не догадался.

Но почему же нам нельзя так: утром проснулся полон сил и вдохновения – полоска золотистая! В обед наехал начальник за не вовремя сданный отчёт – стала тёмно-бордовой, сходил, полил цветы, успокоился – зелёная полоска… И день прожит не зря. И только когда придёт дама в балахоне и с косой, возможно, для вас и наступит та самая – чёрная – полоса. И то не факт, если взять в расчёт свет в конце тоннеля…

Пан-Африканизм, скажете вы. Флаг Растафари? Но посмотрите на герб Иерусалима и задумайтесь над этим, если проверять как-то не очень хочется… Лев Иуды ведь тоже совсем не то, чем на первый непросвещенный взгляд всем кажется.

А флаг у нас действительно замечательный. Наверное, поэтому нас неизбывно тянет в Париж с заездом в Люксембург, и периодически в Амстердам. Не говоря уже о том, что в Парагвае непьющие люди считаются трусами, дегенератами и тупицами. На худой конец в Любляну, Прагу, Загреб, Братиславу или Белград.

Шахмат! Вот, в принципе, всё, что хочется нам пожелать… В текущем контексте и, особенно, в дискурсе. Шах и мат…

Казённое довольствие порадовало разнообразием и сытностью. «Прямо как комплексный обед в студенческой столовке! Дёшево и сердито!» – отставив глубокую тарелку из-под «ленинградского» рассольника, Лина с удовольствием уплетала картофельное пюре с паровой котлетой, периодически запивая всё это ретро-великолепие компотом из сухофруктов. Остальные новобранцы тоже старались не отставать – к концу перерыва тарелки почти у всех были чистыми-пречистыми.

Лина встала из-за стола, собрала пустую посуду и.… замерла посреди обеденного зала с подносом в руках, ища взглядом ленту транспортёра, в таких заведениях обычно увозящую грязные тарелки на мойку.

– Что дочка, потеряла чего? – за спиной Лины материализовалась дородная женщина в клеёнчатом фартуке.

– Мне бы это… Посуду убрать…

– Ишь, сколько вас тут доброумышленников-то понаехало! Давай сюда, так уж и быть, отнесу…

Лина передала поднос из рук в руки пышнотелой накрывальщице, официанткой её назвать у женщины язык как-то не поворачивался, и направилась к выходу.

– Впредь на столе оставляй. Они тут по тому, как вы недоедаете, свою науку тоже считают… – уже в дверях донеслось ей вслед.

– Хорошо… – Лина обернулась было поблагодарить обладательницу подскриплого голоса ещё раз, но её уже и след простыл.

Дальше пошла текучка – сдача медицинских анализов, череда врачей-специалистов, исповедовавших перенесённые диагнозы с момента зачатия и до морковкиного заговения, исследования на психологическую совместимость, краш-тест на стрессоустойчивость и много-премного чего ещё… «Пройдя воду, огонь и медные трубы, самое главное не споткнуться на психотерапевте».

После ужина все, уставшие и измотанные, расползлись по своим отсекам – необходимо было на остатке сил распаковать вещи и попытаться собраться с мыслями. Последнее было сложнее всего – в результате диспансеризации картинка реальности складываться воедино отказывалась.

Лина вошла в отведённую ей комнату, чем-то напоминавшую каюту матросов на круизном лайнере, и слегка прикрыла за собой дверь. В отсутствии видимых замков, датчиков и доводчиков входная конструкция сама по себе вернулась в закрытое положение и с присвистом «чмокнула», напомнив звук закрывающегося холодильника. Лина обессиленно упала на кровать, и её тут же сморило. По внутренним подсчетам, спала она примерно с час. Усталость, копившаяся целый день, просто свалила её с ног…

Разбудил негромкий стук в дверь.

– Кто там? Заходите! – Лина направилась к двери, на ходу руками пытаясь пригладить растрепавшиеся во сне волосы.

Стоило ей протянуть руку к фалу ручки, как дверь самостоятельно открылась и обнаружила за собой переминавшегося с ноги на ногу Вольного стрелка.

– Простите… Я тут заблудился немного… Вот, хотел пройти в помещение для связи или «компьютерную» … Как она здесь правильно называется? А где она – не знаю… И кнопка помощи у меня, вроде как, не работает…

– «Компьютерная» …. – Лина невольно улыбнулась. – Вы хотели сказать «серверная»? Сейчас разберемся… – она нажала на расположенный на левом запястье спикерфон, задала короткий вопрос про местоположение переговорного пункта, не забыв при этом попросить службу поддержки проверить за компанию и функционал кнопки обратной связи у коллеги.

Через пару минут к двери её отсека уже подлетели молодые люди с небольшим кейсом. Облачены они были в аналогичную курсантской униформу, но с более синим оттенком и без нумерованных шевронов на рукавах. Технари потыкали чем-то в манжету Вольного стрелка, после чего с помощью небольшого ланцета проковыряли по шву небольшое отверстие, через которое, поднажав, вытащили какую-то деталь и споро заменили аналогичной из чемоданчика.

Убедившись, что система связи курсанта восстановлена, они ликвидировали ранее проделанное в его костюме отверстие с помощью какого-то устройства, похожего на сканер штрих-кодов, и засобирались было восвояси.

– Извините, не сориентируете, как пройти в серверную? – решилась взять инициативу в свои руки Лина.