скачать книгу бесплатно
Они открыли дверь тамбура и зашли в зал, где вторая волна тошнотворных запахов ворвалась в их ноздри. Поль Шене, медэксперт, склонился над телом, ему ассистировал коллега, который составлял список образцов крови, ногтей и волос для токсикологического анализа. Сам по себе Шене выглядел как типичный среднестатистический обыватель – отец семейства лет сорока, короткие черные волосы, новенькая пара очков в зеленой оправе, – но со скальпелем в руке, облаченный в халат и белые резиновые сапоги, он походил на вивисектора.
– Я начал без вас. Измерил, взвесил, сфотографировал под разными углами. Внешний осмотр закончен, и мы начали изъятие, просто чтобы не терять времени. Как дела у Франка, я думал, он приедет? Давненько он здесь не бывал. А ведь трупов у нас хватает.
Взгляд Люси переместился на тело.
– Думаю, он подустал от вскрытий. Поэтому при любой возможности старается увильнуть.
Она не смогла сдержать приступа тошноты. Помимо дыры в горле, на теле Рамиреса зияли раны в груди, на руках и бедрах. Он был иссечен вдоль и поперек, как хлебный багет. Николя тоже подошел ближе, успокаивая себя долгими шумными вдохами. После смерти Камиллы он стал по-другому реагировать на смерть. Любое столкновение с ней превратилось для него в настоящее испытание, и Люси знала, как он вынужден сейчас бороться с собой, чтобы оставаться на месте.
Вдруг он прищурился, глядя на левое бедро. Одна из ран зашевелилась, ее края начали медленно расходиться. Показалась черная блестящая спина, словно Несси всплывала на поверхность озера Лох-Несс. Шене скальпелем немного отогнул плоть, и на свет появилась пиявка. Лицо Люси покрылось перламутровой бледностью. Ей вспомнился кадр из фильма «Чужой», когда из грудной клетки одного из членов экипажа выскакивает покрытый слизью монстр. Шене заметил их смятение:
– Ох да, мне следовало вас предупредить.
Он указал на сосуд, наполненный этими червями:
– Я думал, что уже всех их вытащил. Мы фотографировали, разумеется, всякий раз, когда извлекали очередную из разреза.
Он взял наполненную кровью пиявку и положил ее на металлический стол под нос застывшему Николя, бросив тому сочувственный взгляд:
– Знаю, это не просто, даже для самых крепких из нас. И я знаю… Короче, я понимаю, что ты можешь чувствовать, глядя на тело. Но тебе и не обязательно себя насиловать. Люси здесь, мы скажем, что вы все время были вместе и…
– Все нормально. Я не могу бегать всю оставшуюся жизнь.
Ответ прозвучал как удар хлыста. Шене не стал спорить:
– Как хочешь. Тогда идем дальше: Рамиресу нанесли ножом двадцать один удар. У меня сложилось впечатление, что убийца изувечил его и вложил пиявку в каждую рану. Я не уверен на все сто, потому что шесть или семь этих мамзелей весело прогуливались по ящику в морге, когда мы извлекали тело. Но если их пересчитать, вместе с последней, оставшейся в теле, то получится двадцать одна пиявка.
Он провел острием скальпеля по брюшной стороне животного, обнажая пищеварительную систему. Струя алой жидкой крови растеклась по столу. Люси сглотнула:
– Он был жив, когда с ним это сделали?
– Я в замешательстве. С одной стороны, мне кажется, что да, поскольку пиявки не сосут кровь трупа. Но с другой стороны, края ран не кровоточат, как если бы они были нанесены post mortem[17 - Посмертно (лат.).]. Так что твердой уверенности у меня нет, это трудно определить невооруженным взглядом.
Люси попыталась преодолеть отвращение:
– Возможно… он умер потом, от ран. А пока тело коченело и кровь остывала, пиявки продолжали питаться.
– Не исключено. В любом случае мы возьмем образцы разрезов и отправим все патологоанатому. Работенки хватит, если учесть количество повреждений, так что результаты будете получать по ходу дела, в течение недели.
Эксперт указал на скарификации[18 - Скарификация (рубцевание, шрамирование) – нанесение на кожу лица и тела рисунка из рубцов и втирание в них воспаляющих составов.] на груди. Насечки из групп по четыре вертикальные черты, пересеченные пятой по диагонали, – так делают, когда считают дни. Люси пересчитала их в уме: тринадцать. Николя строчил заметки в своем блокноте – способ не хуже других отвести глаза от трупа.
– Скарификации давние, возможно, сделаны добровольно. Имеются также на спине.
Он указал на сгиб на левом предплечье:
– Татуировки, старые следы уколов. Посмотрим, что покажет токсикология…
Он повернул тело. Новые насечки, более глубокие и многочисленные, но исполненные художественно, образовывали слова. Blood, Death, Evil. «Кровь», «смерть», «дьявол». Вокруг – татуировки, змеи, скорпионы, пауки…
– Синюшность в зоне контакта бедер, пяток и ягодиц с поверхностью пола. Я видел фотографии тела в том положении, в каком оно было найдено: сидящим, с руками, связанными спереди. Соответствует. Он умер в этом положении. Следы спермы, крови и органических выделений в области полового члена, свидетельствующие о сексуальных отношениях, возможно, в менструальный период.
Николя вспомнил о пятнах крови на простынях:
– Мы полагаем, с ним была девушка до того, как его убили. Мы ее ищем.
– Кстати, о половом члене…
Он снова перевернул своего подопечного и указал на головку полового члена, проткнутую горизонтально стержнем, на котором красовалась голова козла. Николя скривился.
– Да, знаю, любому мужику становится не по себе, если прикинуть, каким образом вставлялась эта штука, – заявил Шене.
Он вернулся к горлу:
– Здесь тоже немало интересного. Эрозивный ободок характерен для очевидной огнестрельной раны. Ожог вследствие выстрела: его убийца стрелял в упор. Мы собрали образцы вокруг входного отверстия, чтобы отправить баллистикам, пороха действительно было много. Пуля вышла сзади. Смерть наступила более двадцати четырех часов назад. Вы нашли пулю?
Николя провел рукой по лицу:
– Да, и пулю, и гильзу.
– О’кей. И последнее, прежде чем я его вскрою.
Он показал на татуировку, которая занимала всю поверхность левой стопы. Крест с черными краями. В вертикальной части надпись: «Pray[19 - Молиться (англ.).]Mev».
– Это религиозный крест. Знаете, когда я был помоложе, то здорово увлекался всякими фильмами про злых духов, экзорцизмы, Сатану и психов, которые жгут распятия. А вы нет?
– Мы все их смотрели, – вздохнул Николя, терпение которого было на исходе.
– Верхняя часть креста расположена на уровне пятки. Значит, он перевернут по отношению к направлению движения и к надписи.
– Перевернутый крест… Знак сатанистов, как и голова козла на пирсинге, и Evil на спине.
– Что-то в этом роде. «Молись Меву», возможно, является отсылкой к какой-то сатанинской сущности по имени Мев или к другому подобному идиотизму. Один из моих коллег, Жоффрей Лурм, вращается среди готов, и он мне уже рассказывал об этих историях с крестом. Я вам дам его телефон. Перевернутый крест обращен уже не к небу, а к земле, он отсылает к падению, к нисхождению в преисподнюю. Ваша жертва размазывала голову Христа об асфальт при каждом шаге. Неплохой способ послать куда подальше христианскую религию.
Пока Николя черкал в своем блокноте, Люси застыла неподвижно, со сложенными на груди руками и пустыми глазами, словно смотрела сквозь труп. Она читала в отчете дяди, что девушка, посещавшая Рамиреса, по виду была из готов. К тому же она вспомнила про черную кошку, покрытую пиявками. Еще одна связь с дьяволом?
Поль Шене призвал на помощь коллегу, и они приступили к собственно вскрытию. Новые пробирки заполнялись образцами мочи, желчи, мышечной ткани, кожи, в то время как органы покидали тело, чтобы их осмотрели, взвесили, взяли пробы. Жюльен Рамирес был низведен до предмета изучения, первой ступеньки на пути поиска истины.
Люси засунула в карманы руки, дрожащие под грузом тайны. Она представила себе отца своих детей, одного в глубине подвала, как он кромсает тело и переносит пиявок, раздувшихся от кошачьей крови, на холодные мертвые раны человека. Как только ему в голову могла прийти подобная мизансцена? Какой смысл в подобном погружении в бездну? А еще она видела его на коленях в гараже, в синем халате, с налитыми кровью глазами, когда он жег свой костюм. В ту ночь он больше не был копом. Он был одним из тех, других. «Спрячем все скелеты поглубже в шкаф».
Было около полудня, когда вскрытие подошло к концу.
– Я отслежу данные патологоанатома и токсиколога, мне интересно, когда попадается что-то необычное. И напишу для вас заключение, если хотите.
Полицейские поблагодарили. Николя сделал глубокий вдох, выбравшись на свежий воздух, под переменчивое небо с низкими слоистыми облаками, какие бывают в сентябре, потом убрал блокнот и закинул в рот новую сигарету. Он испытывал настоятельную потребность ублажить горло никотином и насытить ноздри дымом.
– Ну, что ты об этом думаешь? – бросила Люси.
– У меня нехорошее предчувствие, что с этим парнем мы еще нахлебаемся.
Николя прислонился к капоту своей машины, наслаждаясь клубами табачного дыма.
– В доме Рамиреса ни следа взлома. Они точно знали друг друга, он и его убийца. Сама подумай, ты же не накинешься так на кого-то незнакомого. Его явно хотели заставить страдать. И мучения наверняка были нескончаемыми. Он…
Николя внезапно замолк, его внутренние раны тоже кровоточили. А Люси запуталась в собственных мыслях. Вся их команда с Орфевр, 36, будет выслеживать психопата, строить ложные гипотезы, преследовать нечто несуществующее. И она в их числе: такова расплата за то, что они взяли на себя расследование. Месяцы тщетной охоты, погони и бегства от себя самой. Николя бросил едва прикуренную сигарету на землю и раздавил каблуком. Потом сунул ресторанные талончики в ладонь Люси:
– Сходи сама. Я вернусь на работу.
Забравшись в машину, он тронулся с места, даже не взглянув на нее. Один из его странных взбрыков, когда он вдруг шарахался в сторону и, казалось, не выносил никакого общения. Оставшись одна посредине паркинга, Люси почувствовала, что совершенно не хочет есть. Зато очень хочет позвонить Франку, немедленно. И все же она проехала несколько километров уверенности ради и припарковалась, включив аварийный сигнал, у входа в какой-то дом на улице Сен-Поль. Набрала номер личного мобильника Шарко:
– Ты где?
– У Рамиреса. Бульдозер работает. Погоди две секунды… – (Шум мотора в трубке стал глуше.) – Пока что мы вырыли семь кошачьих трупов, покрытых негашеной известью. Только животные, Люси. Никаких следов… чего-то другого.
Кошки… Рамирес нападал только на животных? Именно этим объясняется тот факт, что его фургон появлялся на улицах Атис-Мона? Может, он ездил по кварталам, выслеживая кошек, которых можно украсть? Может, он не коснулся и волоса на голове Летиции?
Голос Шарко отвлек ее от этих мыслей:
– Я съездил к твоей тете и долго втолковывал ей все то, о чем мы говорили. Сначала она залилась горючими слезами, потом дело пошло на лад. Мне удалось внушить ей, что, если она не придержит язык, ты окажешься в большой опасности. Она никому не скажет ни о расследовании твоего дяди, ни о том, что она тебя вызывала. И она счастлива, что Рамирес мертв. Так что с этой стороны можно ни о чем не беспокоиться, все чисто. А что у тебя?
– Одно из худших вскрытий, какие я только видела. Николя стало плохо, у него было ощущение, что он заново переживает все, что случилось с Камиллой. Я знаю, что это для нашей защиты, но ты зашел так далеко. Ты же его изувечил, Франк!
– Другого выхода не было, можешь мне поверить. Я должен идти, меня зовут.
Люси дала отбой, как будто мобильник жег ей руки. Она подумала о словах Шарко, сказанных утром: «Ты увидишь, я кое-что проделал с трупом, и не очень красивое, но только для того, чтобы это дело никак нельзя было связать с нами». В том-то и дело; а что, если собственные действия Франка, наоборот, подтолкнули его к самой темной и скрытой стороне его натуры? Ведь это его рука резала, увечила, уродовала.
При виде того, что он сделал, Люси почувствовала, как ей все труднее отделить белого Шарко – мужчину, которого она любила, – от Шарко черного, подобия кровавого Минотавра, который искал выход из лабиринта и мрачной ночью в том подвале нашел его.
14
В восьмом часу вечера Маньен решил устроить общее собрание. День был насыщенным для каждого из пяти полицейских его группы: поисковые работы на месте преступления, просмотр и сопоставление данных из файлов, телефонные звонки. Некоторым потребовалась существенная помощь: для первичного опроса на местности и тщательного обыска дома они получили подкрепление из комиссариата Лонжюмо и нескольких бригад с Орфевр, 36, отданных в распоряжение судебной полиции. Да и различные научные отделы – трассологический, баллистический, химический, – как и токсикологическая и патологоанатомическая лаборатории, тоже не бездействовали.
Корабль шел полным ходом.
Наперекор привычке, Люси и Франк сели по одну сторону стола, по бокам от разделявшего их Робийяра с его горой мускулов, – они не хотели встречаться глазами, понимая, что это собрание станет еще одним испытанием. Ввиду исключительного характера преступления Поль Шене также присутствовал.
Маньен устроился во главе стола с пультом от проектора в руке. Он вывел на экран фотографию места преступления – дабы погрузить всех в нужную атмосферу, – потом крупный план голого тела:
– Дело Рамиреса, действие первое. Обнаружение тела вчера утром, около девяти тридцати, бригадой из Лонжюмо вследствие тревоги, поднятой из-за брошенной на краю дороги «Ауди ТТ». Дверь в дом была открыта, коллеги зашли, обнаружили вереницу пиявок, что и направило их в подвал. Совершенно очевидно, что Джек желал, чтобы тело нашли как можно быстрее.
– Джек?! – рыкнул Робийяр, с палочкой леденца, зажатой в зубах.
– Да, будем звать его Джеком. Как Потрошителя. Наш Джек немногим ему уступает. И потом, имя короткое, простое, даже ты сумеешь его запомнить. Ладно, все успели ознакомиться с протоколом осмотра, составленным Шарко? Паскаль, расскажешь нам, что известно о Рамиресе?
Робийяр положил обе руки перед собой на стол. Два настоящих оковалка.
– Жюльен Рамирес, тридцать один год, холост, детей нет. Его уголовное дело нам передали, мне еще предстоит в нем тщательно разобраться, но там, в частности, упоминается тюремное заключение с две тысячи восьмого по две тысячи двенадцатый за нападение, хранение оружия и попытку изнасилования. Его имя всплывает также в STIC в связи с подростковыми правонарушениями и сатанизмом: осквернение могил, жестокое обращение с животными и все такое прочее… После две тысячи двенадцатого в досье больше ничего нет, он исчезает с экранов радара. Вроде остепенился.
Люси не упустила ни одной мелочи из этого обзора. Франк был прав: ничто, ни в базе данных, ни в досье, не дало Робийяру возможности установить связь с делом Летиции Шарлан, Рамирес выступал там только в роли свидетеля. Лейтенант также не докопался до психиатрического прошлого Рамиреса.
– Он жил в районе Лонжюмо и работал частным подрядчиком, занимался отделкой и мелким ремонтом домов в районе Эсона. Судя по тому, что обнаружили в его спальне, у него была подружка.
Маньен продемонстрировал фотографию соответствующей комнаты.
– Девушка, которую нужно найти во что бы то ни стало. По всей видимости, она спешно сбежала через окно. Но почему не предупредила органы правопорядка? Знает ли она убийцу? Видела ли его? Жак, ты там проторчал весь день. Есть хоть какая-нибудь зацепка? И кстати, как твой живот, получше?
– Я столько времени провел в туалете, что могу точно назвать число плиток на стенах, а так нормально… Нет, ничего. Ни о ней, ни о нем. Никаких соседей, никто его не знал и никогда не видел. Только его фургончик время от времени. А раз он работал один, без помощников, я начну копать с клиентов. Уже проверил маршруты в навигаторе, – похоже, он не часто его использовал, память пустая. Я наскоро просмотрел навигатор грузовика. Та же история: пусто, можно подумать, у него была мания все стирать. Так, что еще у меня… – Он пролистал свои заметки. – Компьютера нет, мы не нашли мобильник, хотя тот наверняка был при нем, но раз он был раздет, можно предположить, что Джек унес телефон. Завтра утром я сделаю запрос разным поставщикам и выясню, был ли он зарегистрирован. Мы собрали накладные, дивиди, выписки со счета, прочие бумаги, их там куча. Потребуется время, чтобы все разобрать. То, что я заметил при беглом просмотре видеотеки, – она в основном состоит из садомазо: американская продукция, скачанная из Интернета, сайты известны как экстремальные, но ничего нелегального.
– Раскопай-ка мне это до донышка, – бросил Маньен.
– Хорошо… Что до «ауди», я пробил номера, он купил его по случаю два года назад за гроши. Ребята сняли отпечатки с руля, ручек и багажника, посмотрим, что это даст… Вот, практически все.
Маньен кивнул и вернулся к фото жертвы:
– Рамирес огреб по полной. Порезы, пиявки и под конец – пуля в горло. Джеку мало было прикончить его как собаку. Он проявил такую извращенную изобретательность, какую редко увидишь. Использовал пиявок, которых Рамирес разводил в аквариуме, и для казни, и чтобы направить нас в подвал.
Он оглядел обращенные к нему лица, упершись ладонями в стол:
– Так, приоритет – девчонка, которая сбежала по крыше. Допросите клиентов Рамиреса, его кредиторов и найдите мне его знакомых. Тащите сюда все, что может дать нам наводку. Я постараюсь устроить так, чтобы условия «очевидности»[20 - «Очевидные» преступления – такие, которые совершаются в условиях, когда исходная информация содержит совершенно конкретные данные и о событии, и о виновном. При их расследовании внимание в первую очередь уделяется выяснению обстоятельств и мотива.] растянулись на несколько дней: нам будет легче провести задержания и возможные обыски. Мы должны заполучить девицу в наручниках. И отыщите мне первую жертву, ту, которую он пытался изнасиловать в прошлом, – на всякий случай.
Маньен сверился с разложенными перед ним записями:
– Поль, расскажешь нам вкратце о вскрытии?
– Завтра пришлю отчет. Токсикологические и патологоанатомические результаты будут готовы на неделе и должны дать вам представление о методе действий этого… Джека. Как я и сказал утром, я обнаружил двадцать одну рану по всему телу, и априори можно предположить, что каждая из них содержала пиявку, насыщавшуюся кровью. Что подразумевает долгую и мучительную агонию. Однако точный метод действий еще предстоит определить, а именно: ваш Джек – он убил Рамиреса выстрелом в горло до того, как начал его увечить? Или наоборот? Или и то и другое? Надо подождать результатов анализов. В любом случае тело было лишено жизни именно в этом положении в глубине того мерзкого подвала и его не перемещали.
Шариковой ручкой Маньен указал на фотографию пиявки:
– Что Рамирес творил с этими штуками в аквариуме? Просто выращивал? Этакая удивительная страсть к подобным животинам? Почему их засунули в раны? Должно же это иметь какой-то смысл. Спасибо, Поль. Ничего не хочешь добавить? Тогда не будем тебя задерживать…
Медэксперт поднялся и помахал всем рукой.
– Твой черед, Шарко, – бросил Маньен.
Шарко сдвинул кулаки перед собой, пристроив локти на стол. Вид спокойный и расслабленный.
– Нас насторожило наличие большого количества негашеной извести в подвале. Вообще-то, любители закапывать трупы в собственном саду обычно держат этот сад в запустении, чтобы отвадить лишних визитеров и скрыть возможные следы на земле. С помощью бульдозера мы обнаружили десять кошачьих трупов, завернутых в биоразлагаемый пластик и покрытых негашеной известью, на различных стадиях разложения: от скелета, которому много месяцев или лет, до более недавнего времени – последняя кошка, возможно, захоронена несколько дней назад. Шесть из них черной масти, остальные слишком давние, но логично предположить, что и они тоже. Что до причины смерти – состояние тел не позволяет ее определить. Я отправил все к ветеринару, который сейчас ими и занимается.
– А улики, изъятые на месте преступления?
Шарко протянул флешку Маньену и попросил у него пульт. Прокрутил фотографии, которые сделал во время составления протокола осмотра. Место преступления, положение объектов, крупные планы опечатанных образцов. Вывел на экран пакетик с пулей, извлеченной из стены. Потом – гильзы, с ясно различимым калибром и пометкой «9 мм „люгер“».
– Мы ждем, пока поступят важные данные из различных лабораторий. Первыми завтра утром должны прислать результаты баллистики. Таким образом, мы получим информацию о пуле и гильзе, оставленных убийцей.
Щелчок пульта, смена картинки. Флуоресцирующие полосы, идущие из комнаты в комнату.
– Реагент выявил полосы крови практически повсюду, но в основном у входов и выходов. Они образовывали нечто вроде барьера, кроме входной двери и одной из комнат на втором этаже, где их нет… Кровь была нанесена на пол вполне осознанно и умышленно, как если бы перерезали горло животному, а потом протащили его повсюду, держа за задние лапы.
– Когда ты говоришь «животное», то имеешь в виду одну из закопанных кошек?
