Заместитель Генерального

Когда, наконец, определились с подрядчиком, грунт вывозили самосвалами целый месяц. Большое количество повлияло и на стоимость. Но все работы были оплачены по стандартным расценкам, утвержденных Госстроем. Тут ни у одной проверяющей структуры не могло возникнуть вопросов. Берестин понимал это, но что-то все равно не нравилось ему в этих актах. Он распечатал самый крупный акт и сложил себе в портфель, вечером дома он еще подумает над этим.

Эх, если бы он не был в ссоре с Маргаритой, он бы сейчас обсудил с ней этот вопрос, попросил прислать акты между Оптинефть и Субподрядчиками. Ему хотелось проследить всю цепочку, по которой проходили эти суммы. Он подозревал, что где-то есть слабое звено, подвох. В вывозе грунта были задействованы все имеющиеся генподрядчики. Это исключало, что инициатором не чистой игры являлся генподрядчик. Однако посмотреть документы было бы не лишним. Любая, даже самая незначительная деталь могла навести его на верную мысль.

Но звонить Маргарите он не мог. После его сегодняшней выходки, ему вообще было стыдно смотреть ей в глаза. Он даже ожидал, что она залепит ему пощечину, но Маргарита отреагировала неоднозначно, ему даже показалось, что ей понравилось. Надо бы извиниться, как бы там ни было, повел он себя некрасиво, может быть послать ей букет в качестве извинения?

«Букет и мазь от синяков…» – горько усмехнулся он про себя. Берестину было стыдно и неловко за эти синяки. Но воспоминания о ночи с Мистерией были приятными.

Мысли опять уходили не туда.

Похоже, продуктивно работать сегодня больше не получиться. Завтра, на свежую голову, он разберется с этим вопросом детальнее.

Но этому не суждено было случиться. Утром, не успел он зайти в свой кабинет, позвонил Иванов. Он начал без лишних предисловий:

–Александр, областная служба безопасности просит привезти тебя в их управление для беседы.

–Привезти? Это что, задержание?

–Нет, это просто неофициальный разговор. Поедешь на моей машине, с моим водителем. Я и сам не знаю причину и тему беседы, они мне, знаешь ли, не докладываются. Но раньше времени не переживай. Да, мобильный телефон не бери, пожалуйста, с собой.

–То есть как?

–Александр, ну такие вот требования. Просто кинь его в ящик стола и все.

Все это очень не нравилось Берестину, но не подчиниться он не мог. Это означало бы конец его работы. Он отключил телефон и бросил его на стол.

Берестин не нервничал. Он был ни в чем не виноват, поэтому не боялся. Всю дорогу он размышлял, пытался проанализировать еще раз всю ту информацию, которую вчера изучал. Но ничего конкретного так и не выделил.

В том, что вчерашняя беседа с директором департамента связана, с предстоящим допросом он не сомневался. За него взялись вышестоящие чины. Это плохо. Но что делать, пока непонятно.

Его провели в самый обычный кабинет, усадили в удобное кожаное кресло, налили ароматного кофе. Приветливый, парень в идеально отутюженной рубашке начал с ним разговор, который напоминал, скорее, дружескую беседу. Все это очень не нравилось Берестину, но выбирать не приходилось. Начали с общих вопросов о положении в стране, в отрасли, затем плавно перешли на завод. Парня очень интересовало, комфортно ли работается Берестину на своем месте, может быть, кто-то оказывает давление, склоняет к противоправным действиям, может быть он сам и не является участником таковых действий, но имел возможность наблюдать их со стороны. Берестин отвечал общими, ни о чем не говорящими фразами. Приветливый парень пообещал полную конфиденциальность, заверил в поддержке со стороны службы безопасности, убеждал, что помощь его будет оценена по заслугам.

Берестин понял, его вербуют в стукачи. Это полностью противоречило его представлениям о морали, но если противником Берестина выступит сам директор департамента, задуматься, пожалуй, придется.

Парень любезно предложил отобедать с ним в ведомственной столовой. Отказываться Берестин не стал. Не известно, где и чем закончиться сегодняшний день. Может это его последняя возможность нормально поесть в ближайшие годы. Они сидели напротив друг друга за столом с тарелками борща, как давние приятели. Парень выбирал отвлеченные темы для беседы, но Берестин понимал, что так он пытается расположить его к себе и усыпить бдительность. Что ж говорить долго и ни о чем он тоже умел.

После столовой парень привел Берестина уже в другой кабинет. Он представил Алексу еще одного своего коллегу, такого же молодого и отутюженного.

–Нам необходимо проверить вас на детекторе лжи, – сконфуженно улыбнулся старый знакомый. – Не волнуйтесь, это простая формальность.

Его коллега кивнул и приветливо улыбнулся. Такой поворот событий еще больше не понравился Берестину, но, как и повелось с самого утра, выбирать ему не приходилось.

–Хочу вас предупредить, проверка на детекторе лжи носит исключительно добровольный характер. Вы можете отказаться, но я бы не рекомендовал бы вам делать этого.

Берестин ухмыльнулся:

–Вы предоставляете выбор, которого нет.

–В случае согласия вам необходимо подписать вот эту бумагу, – парень подвинул Алексу листок.

В данном случае Берестину скрывать было нечего. Возможно, проверка на детекторе лжи пойдет ему на руку. Он пробежался глазами по «Согласию на проведение проверки на полиграфе» и поставил свою фирменную, размашистую подпись, в форме заглавной буквы J.

–Хочу проинформировать вас, что, не смотря на подписание «Согласия» вы можете отказать отвечать на вопросы, которые, по вашему мнению, ущемляют ваше честь и достоинство.

–Спасибо, я учту.

–Ну что ж, Александр, желаю вам удачи! – пожал ему руку старый знакомый. – Визитка моя у вас есть. Надеюсь на ваш звонок.

–Спасибо, всего доброго, – сдержанно ответил Берестин.

Он остался в кабинете вдвоем со специалистом по работе с полиграфом.

Его усадили в кресло с широкими подлокотниками. На правую руку закрепили тонометр для измерения давления, на пальцы левой руки одели датчики – гальванометры, регистрирующие изменение электрического сопротивления кожи. На грудь, поверх рубашки закрепили два опоясывающих кольца – пневмографа, регистрирующие изменение частоты и глубины дыхания. На левое предплечье и левую ногу одели манжеты, это были датчики, регистрирующие мышечные сокращения. Все датчики были подключены к специальному блоку, который в свою очередь, был соединен с ноутбуком.

Сидеть, обвешенным проводами, было неприятно, но Берестин старался сохранять спокойствие.

–Ну что, Александр Владимирович, вы готовы? – специалист говорил ровной спокойной интонацией.

–Да, – так же ровно ответил Берестин.

–Напоминаю, что отвечать на вопросы следует только да или нет. Вы можете подумать над ответом, но не более полу минуты. Итак, ваша фамилия Берестин?

–Да.

–Вы работаете заместителем генерального директора?

–Да.

Дальше последовало несколько калибровочных вопросов. Ответы на которые были очевидными и не вызывали напряжения.

–При переводе на данную должность за вас ходатайствовали авторитетные люди?

–Нет.

–У вас есть недоброжелатели на работе?

–Нет.

На экране ноутбука бежали разноцветные графики, напоминающие кардиограммы. Берестину они конечно ни о чем не говорили, но больше ничего занимательного, на что можно было отвлечься, в кабинете не наблюдалось.

–Вы сами поступали когда-нибудь нечестно на работе?

–Да.

–Вы часто обманываете коллег по работе?

–Нет.

–Вам приходилось покрывать кого-нибудь из коллег, заранее зная об их виновности?

–Да.

Полиграфолог задавал вопросы одной и той же интонацией ровно и спокойно:

–У контрагентов или поставщиков организации вы просили что-либо для себя за оказанную любезность?

–Нет, – ответил Берестин.

Просить не приходилось, скорее наоборот, приходилось буквально отбиваться от подобных предложений. Конечно, ему постоянно намекали на откаты за ту или иную услугу, но Берестин был на этой должности недавно и не хотел рисковать.

–Вы получали вознаграждение в виде отката?

–Нет.

–Вы подозреваете вышестоящее руководство в проведении незаконных операций?

Это был единственный вопрос, над которым Берестин задумался. Еще пару дней назад он ответил бы отрицательно. Но теперь даже не знал, кого и в чем он подозревает.

–Александр Владимирович, – позвал его полиграфолог, – Вы подозревает вышестоящее руководство в проведении незаконных операций?

–Нет, – солгал Берестин.

–На ваших глазах кто-нибудь из коллег присваивал себе имущество предприятия?

–Нет.

–У вас есть индивидуальные особенности, которые вы хотели бы скрыть от работодателя?

«Интересно, секс на рабочем месте с подчиненной входит в понятие «индивидуальные особенности» – ухмыльнулся Берестин мысленно, и спокойно ответил:

–Нет.

–У вас в настоящее время есть возможность устроиться в другую компанию?

–Нет.

Прошло около двух часов, вопросы повторялись снова и снова, суть их была одной и той же, отличие было только в формулировках. Процесс начинал утомлять Берестина, но Полиграфолог не унимался:

–У вас есть денежный долг или кредит?

–Да.

Берестин еще не полностью расплатился с Гончаровым за дом. Он не считал это откатом, условия были взаимовыгодные. Сотрудничество с фирмой Гончарова было выгодным, прежде всего для организации Берестина. А то, что Гончаров любезно сделал ему скидку, Берестин считал уместной любезностью.

–Параллельно с работой у вас есть бизнес, который может причинить ущерб вашему работодателю?

–Нет.

–Вы умышленно причиняли ущерб предприятию, на котором работаете?

–Нет.

–Вы тайно проводили операции, с которых имели незаконный доход?

–Нет.

Когда Алекс вышел на улицу, было уже темно. Морозный воздух приятно бодрил. После проверки на детекторе лжи голова раскалывалась. Результатов ему, конечно же, не сообщили. Дополнительно беседовать с ним никто не стал. Берестин пока не решил для себя, какие последствия повлечет за собой сегодняшний день. Сейчас ему очень хотелось поскорее попасть домой, принять контрастный душ, выпить виски со льдом и провалиться в глубокий сон.

В субботу должна была состояться финальная гонка. Накануне нужно попасть на тренировку. Сейчас ему было не до этого, но он уже приложил столько усилий, что сходить с дистанции в последний момент было бы глупо.

Они с Викой пытались жить как прежде. Он даже на какое-то время вернулся домой. Вика готовила вкусные семейные ужины. Они втроем оживленно дискутировали, смеялись, обсуждали Викину работу, проблемы дочери в учебе. Машенька была рада возвращению папы. И казалось, жизнь наладилась, мир вернулся в их семью. Но когда Александр оставался с Викой наедине все менялось. Она была не настоящая. Стоило ему дотронуться до супруги, Вика напрягалась и нервничала. Он проявлял понимание и терпение. Они ходили в рестораны, театры, гуляли в парке, он дарил цветы, покупал подарки, он старался изо всех сил, и чем больше старался, тем больше приходило осознание того, что он делает все это не потому, что хочет, а потому что должен. Вика отказывала ему в близости, он чувствовал, что его прикосновения не приятны ей, и даже ранят ее еще сильнее. Ему и самому не хотелось с ней близости как с женщиной, ему достаточно было их теплой дружбы, их понимания, но на этом семейную жизнь не построишь, в особенности, когда оба они еще молоды.

Алекса не покидало чувство вины перед Викой. Именно оно и побуждало его идти на сближение, но в глубине души он понимал, что любовь нельзя заменить чувством вины и ничего хорошего это не принесет.

В какой-то момент Вика не выдержала, расплакалась. Они говорили долго и спокойно. Она сказала, что ей очень больно видеть его, что она не сможет больше доверять ему. Жить с ним как прежде Вика не сможет, и он снова был вынужден, вернутся в свой одинокий дом.

И через все это он и его семья были вынуждены пройти из-за Маргариты. Он все никак не мог понять, что побудило ее взять и так вот запросто, в одночасье, совершенно без его согласия, разрушить его жизнь.

Простить Маргариту он не мог. Как и не мог не думать о ней.

Ночью Алекс так и не смог уснуть. Мысли одна за другой не давали ему покоя. Было предчувствие чего-то нехорошего.

С утра его сразу же вызвал к себе генеральный директор. Он был хмур.

–Саша, из-за аварии меня, скорее всего, снимут с должности. Но им мало одной аварии. Они копают-копают, как кроты. И знаешь что выяснилось? – он протянул ему письмо от службы безопасности.

Берестин пробегал глазами по строчкам, и волосы вставали дыбом на голове от ужаса.

Весь зараженный грунт с их завода, пройдя длинную цепочку посредников, в итоге был продан в другую область в качестве чернозема. Это огромные суммы денег.

–Тебя отстраняют от должности. Это временно. До выяснения обстоятельств, – директор говорил мягко. – Я знаю, ты к этому не причастен, но я ничем не могу помочь.

–Я понимаю, – выдохнул Берестин.

–Все наладиться. Дай им время разобраться. А пока возьми отпуск. Отдохни.

–Да конечно, – кивнул он, в висках стучало.

–И вот еще что, Саша, – он положил на стол перед ним флешку, – я думаю, ты сумеешь правильно распорядиться этой информацией.

–Что там?

–Посмотришь. Только на рабочем компьютере не открывай.

–Понял вас, – снова кивнул Алекс.

Директор встал и протянул ему руку:

–Удачи, Саша!

Глава 15 .Гонка.

Она приехала позже. Тщетно Евгений высматривал Марго перед стартом. Этот его план: вывести из равновесия соперника перед ответственным заездом – потерпел крах. Зря только он любезничал с ней всю неделю, зря вообще сообщил дату соревнования. Финал, Алекс и Евгений основные претенденты на первое место, а следовательно и на право участия в гонке тотализатор. Такую возможность Жене упускать не хотелось.

Маргарита специально слилась с толпой. Как только соревнование начнется, она обязательно разыщет Майкла, а пока нужно оставаться незамеченной.

Интересно, каким будет взгляд Алекса, когда он увидит ее. Увидит после того, что он сделал с ней в своем кабинете. Маргарита чувствовала, оставался один маленький шажочек, один шаг к их воссоединению. Алекс успокоился, осмыслил все. Если он победит сегодня, это станет отличным поводом для их сближения. Она будет стоять в очереди, среди прочих девушек, желающих поздравить его. Она поцелует его так, как никакая прежде не целовала его, и он не устоит. Он обожал ее покусывания, она знала это наверняка. Ну а если победит Женя, что ж, она знает отличный способ снять стресс.

Алекс это один большой стресс для нее, как и она для него. Они не щадили друг друга, постоянно находясь на пределе эмоций. Они доводили друг друга до исступления, до ярости, а потом любили друг друга, до такого же исступления.

Чего стоит его последняя выходка. На ее ягодицах до сих пор синий отпечаток его пятерни. Но Маргарита возбуждалась каждый раз, когда вспоминала тот эпизод. Потому что она довела его до безрассудной страсти, он хотел ее и только ее одну. Маргарита ликовала.

Физически их тела давно уже выбрали друг друга, оставалось договориться душам. Им многое нужно проговорить, прояснить глупые недоразумения и она надеялась, что тогда он снова поцелует ее с нежностью. У Маргариты не было какого-то конкретного плана об их дальнейшей судьбе, она не представляла, как это будет. Она просто хотела снова обнимать его, снова видеть его улыбку, слышать его голос. А жизнь расставит все по местам.

Зимний дрифт был еще более зрелищным и азартным. Маргарита не могла оторвать глаз от трассы. В особенности от красной Мазды.

–Марго!? Вот это сюрприз! – Майкл дружески обнял ее.

–Привет, Майкл!

–Ох и получил я за тебя! Он неделю пилил меня за «Мерзавца».

–Я так поняла он не в обиде!

–Да он в восторге от тебя, если честно, но это же Алекс, у него все непросто. Вы не помирились?

–Я как раз за этим здесь…

Гонка была в самом разгаре. Машины неслись наперегонки, входя в каждый поворот в заносе. С обочины колеса срывали снежные ворохи и это завораживало. Алекс ехал впереди, сразу за ним Евгений.

Громкий хлопок оглушил Маргариту, она подумала, что у кого-то из участников лопнуло колесо. Мазда Алекса закружилась вокруг своей оси, подлетела и кубарем прокатилась по дороге, несколько раз перевернувшись с колес на крышу. Еще пару метров автомобиль тащило по дороге на крыше

–Мать вашу! – схватился за голову Майкл.

Он колебался всего долю секунды, затем перепрыгнул через турникет и понесся к машине.

Маргарита на мгновение остолбенела, бывает такое состояние, когда совершенно не можешь пошевелиться, и тело твое будто каменеет. Ей хотелось броситься бежать вслед за Майклом, но она не могла. Это приводило ее в еще большее отчаяние. Наконец паралич отступил, и она бросилась бежать, лихо и неосторожно перескакивая препятствия. Она утратила ощущение реальности происходящего. Звуки были глухими и далекими, ее как будто оглушило.

К машине бежали врачи, и какие-то мужчины в гоночных комбинезонах.

Майкл пытался пролезть к Алексу.

Маргарита выхватила боковым зрением кузов машины, и этот странный текучий неприятный звук, прорвался сквозь глухоту и резанул ей ухо.

–Майкл, бензин! – голос ее был сиплым и чужим.

Из бензобака текло топливо.

–Черт!

Майкл понимал надо спешить, осторожничать, не было времени. Он, не церемонясь, вытащил Алекса. Оттащил в сторону и уложил на асфальт. Он не шевелился, глаза закрыты, повсюду кровь. Марго опустилась перед ним на колени, пальцы ее тряслись, она приложила ладонь к горлу Алекса и придавила. Секунда, за которую она тысячу раз прокляла себя за то, что не говорила, как любит его, каждую секунду его жизни. Пальцы почувствовал слабый толчок артерии.

–Жив… – прошептала она Майклу, который замер в ожидании.

Оглушительный хлопок. В голове зазвенело, затылок обдало горячим порывом воздуха. Сверху посыпались мелкие осколки. Мазда взорвалась и теперь пылала, и коптила едким дымом.

Врачи уложили Алекса на носилки, подъехала скорая. Маргарита и Майкл забились в дальний угол машины, чтобы не мешать врачам. Рита ничего не слышала, в ушах звенело. Она словно в тумане наблюдала, как Алексу прикрепили кислородную маску, датчики на сердце, на приборе поскакал график его сердцебиения. Медсестра вводила, какие то препараты внутривенно, готовила к установке систему. Вся дорога до больницы для нее была словно в тумане.

Глава 16. После.

Маленький мальчик с открытыми, любящими этот мир, глазами бежит по лужайке навстречу солнцу. Он увлечен игрой и совершенно не смотрит под ноги. Рядом с ним радостно скачет пес, с кудрявыми завитками шерсти на длинных ушах. Мальчик бросает палку, пес устремляется вперед, и они несутся наперегонки. Но вдруг он оступается и падает, под покровом густой травы оказывается камень и мальчик до крови расшибает колено. Ужасная боль пронзает всю его ногу и больно отдает в спину. Он не может встать, пес испуганно лая, прыгает вокруг него. Больно и страшно. 'Мама, мамочка' – кричит испуганный малыш, и слезы градом брызжут из глаз. Но мама не слышит становиться еще страшнее и еще больнее. Он хочет домой, чтобы мама обняла, пожалела, чтобы прошла эта острая пугающая боль. Он плачет, и за слезами становиться не видно солнца. Он не знает, сколько времени просидел так и его добрый пес убежал, он бросил его. Мальчик сотрясается от страха и боли. Вдруг, чьи-то нежные руки гладят его по голове.

–Мама с тобой, все пройдет, мамочка рядом, – мамин голос родной и любимый.

Это преданная собака позвала мамочку на помощь. Боль сразу утихает становиться тихо и спокойно.

–Я с тобой сынок.

Он сворачивается клубочком рядом с мамой, кладет голову ей на колени и успокаивается.

–Я с тобой, – шепчет Рита, продолжая гладить Берестина по голове.

Она мать, она умеет жалеть мальчишек от всего сердца, так словно ее нежность это бальзам для ран, а ее любовь сильнейшее обезболивающее. Он перестает бредить, но снова проваливается в небытие.

Рита испуганно оглядывается на доктора.

–Все верно, – кивает тот,– велика вероятность, что он слышит вас, чувствует вашу интонацию.

Врач уходит, и они снова остаются вдвоем. За окном смыкает черноту пугающая ночь. Маргарита боится этих ночей. Уже долгое время Алекс находится без сознания, днем было больше надежды, больше света, днем вокруг суетиться мир, насущные заботы отвлекают. А ночь съедала ее своей пустотой, все самое страшное и тревожное вынимает она из сознания и заставляет снова и снова возвращаться к мыслям, которые хочется отогнать безвозвратно. Рита боялась отойти от его кровати, прислушиваясь к его дыханию, и мерному потрескиванию приборов. Она хотела быть рядом, когда он придёт в себя.

Марго уснула, уронив голову на край его кровати. Во сне кто-то заботливо гладил ее по голове, чьи-то до невозможности родные и добрые руки. Тепло и спокойно становилось на душе, так что просыпаться не хотелось, но какая-то тревожная мысль неотвратимо тащила ее из уютных объятий Морфея. Не шевелясь, она открыла глаза и, осознав, что происходит, замерла, боясь дышать – он гладил ее по голове. Он очнулся. Она осторожно вынырнула из-под его ладони. Он смотрел на нее и молчал. Маргарита дрожащими руками нажала кнопку вызова медсестры.

–Маргарита, – тихо позвал он.

–Да, родной? – ласково откликнулась она.

Господи он узнает ее, какое счастье, что он пришел в себя.

–Где я?

Он был совсем бледным, губы его, за эти часы, что он провел без сознания, совсем утратили красный оттенок.

В палату вошла медсестра, увидев, изменения в состоянии пациента она побежала за врачом.

–Ты попал в аварию. Машина перевернулась и теперь мы здесь, в больнице, – мягко проговорила она, руки гладили его по голове, по щекам текли слезы.

Комната кружилась у него перед глазами, сил было мало, и Берестин закрыл глаза. Маргарита взяла его за руку и села рядом на краю кровати, он сжимал ее ладонь до самого прихода врачей. Для нее это было важным подтверждением того, что он здесь, что он с ней и он в сознании.

Берестина обступили медики. Нейрохирург проводил осмотр и проверял рефлексы. Маргарита отошла в другой край палаты и с волнением ждала, что скажет врач.

Берестина ожидала сложная операция.

Маргарита вступила на новый для себя путь. Она никогда раньше не умела любить по настоящему, так как женщина должна любить мужчину. Она могла влюбиться, и это было ее эгоистичное сумасшествие, она могла сгорать от страсти, но по настоящему, по-взрослому любить – нет. Ее мужья были безразличны ей на самом деле. Это звучит жестоко, но эта та самая, обнаженная, лишенная красивой обертки, правда. Уважала? Да, обязательно, иначе она не смогла бы быть рядом. Восхищалась? Несомненно, как более сильным и опытным партнером. Приливы нежности и страсти, сочувствие и дружба – все это было. Но это не любовь. Она поняла это с появлением детей. Ее материнское сердце умело любить. Когда Марго ждала второго ребенка, она все время думала: 'Господи, как я смогу любить двоих? В моем сердце вся любовь уже отдана'. С рождение второго сына, она была поражена тем, что любви в ней гораздо больше, чем она могла представить. Что сердце ее, как сверхмощный процессор, четко реагировало, когда и кому надо отдать большую дозу любви. Это бред, что любят всех детей и одинаково. Тех, кто нуждается в поддержке, тех, кто в пути, тех, кто болеет – их любят больше. И именно в тот момент, когда они в этом нуждаются. И эти роли постоянно меняются. Словно сосуд, мать наполняет своего ребенка своей любовью и энергией. И при этом она испытывает настоящее счастье. Потому что в этом и есть предназначение женщины. Ничего подобного Марго не испытывала ни к одному из своих мужей, вообще ни к одному мужчине.

Любовь позволяет радоваться, делая  счастливым другого. Влюбленность ждет, что счастливой сделают ее. Она эгоистична, она упивается лишь собственным счастьем.

За ночь, проведенную у кровати Берестина, она явственно ощутила потребность любить его. Согреть его своей заботой, наполнить энергией. Она чувствовала, что ему не хватает этой самой энергии, словно ее можно было измерить как температуру или давление. И ей хотелось прижаться к нему, и отдавать свою энергию, только бы он выздоравливал, только бы он пришел в себя. Быть с ним рядом для нее было жизненно необходимо. Без него ей было больно дышать, а сердце словно выжимали на центрифуге.

Ей было не стыдно, что она бросила детей. Хотя она знала, они сыты, обласканы, они в надежных руках. А он совсем один. Ей не было жалко его. Жалость-это другое. Чтобы жить самой, ей необходимо быть рядом с ним, ей необходимо его любить. Впервые в жизни, Маргарита ощутила любовь к мужчине. Это была еще неумелая, все еще не лишенная определенного эгоизма, но уже не влюбленность, уже что – то глубже и значительней.