скачать книгу бесплатно
Он успел перетащить мой мольберт к берегу, причем я несколько минут едва ли не со смехом наблюдала, как он пытался поставить его на «ноги», вертя туда-сюда. Мольберт был скреплен скобой сбоку. Но, в итоге, он нашел, как его раскрыть.
Его приход стал для меня неприятным сюрпризом, несмотря на то, что накануне он упоминал, что намерен прийти. Рано утром, поставив чайник на плиту, я вылезла в окно, ожидая скорого рассвета, и почти сразу спряталась за занавеской.
В беседке кто-то сидел.
Машин у дома не было, да и старик не сидел бы, а сразу постучал в дверь. Я маялась в гостиной, часто подходила к окну, успела выпить три чашки чая, пока человек, сидевший на лавке, не повернул голову набок. Это был мой вчерашний провожатый. «Леший», как прозвала его Лиза. Оставалось догадываться, почему он пришел едва ли начало светать, когда все люди еще спят.
Я поставила кружку в раковину и вернулась к окну. Приоткрыв занавеску, я отпрянула. В окно заглядывал Егор. Он приветливо улыбнулся и помахал мне рукой. Выбора не оставалось, я подошла к двери и отомкнула ее. В проеме появилось бородатое лицо.
– Доброе утро, – поприветствовал он.
Я сдержанно поздоровалась.
– Лизы еще нет.
Он помялся на пороге, посмотрел по сторонам и приблизил лицо к проему, будто боялся, что его услышит кто-то посторонний. Выглядело это смешно, учитывая в какой дали от цивилизации мы находились.
– Я к тебе. Подумал, дай загляну, поболтать.
– Поболтать? В такую рань?
Егор немного отодвинулся и указал на беседку у берега:
– Может, выйдешь? Я не кусаюсь, честное слово. И не отказался бы от кофе, между прочим. Знаю, что оно у тебя есть, я сам его покупал, – он ухмылялся.
Он помог мне донести инструменты. Я поставила на столик две кружки кофе, достала из ящика с инструментами коробку печенья.
– Так ты художница?
После трех чашек чая кофе в меня уже не лез, но я пригубила и взяла печенюшку из коробки. Мой гость явно не спешил приступать к сути, а вопрос был из серии «я знаю, что нет, но ты все равно ответь». Я не помнила, чтобы мы переходили на «ты», но Егора это не смущало. У меня и в мыслях не было с кем-то здесь сдружиться, одиночество было предпочтительней. Теперь же оказывалось, что у меня был сосед, причем, весьма надоедливый.
– Писать картины – мое хобби, – медленно ответила я. – И именно сегодня я хотела бы поработать в одиночестве, если ты понимаешь, о чем я. Можно на «ты»?
Егор не заметил сарказма.
– Конечно.
Он немного помолчал. Я повернулась к озеру, зацепившись взглядом за мольберт, стоявший у самого берега: он поставил его задом наперед, но в остальном справился. Это подало мне идею написать сам дом, а не горы или поселок на той стороне озера.
– Верно, ты ведь работаешь вместе с Лизаветой. В Вольном мне уши прожужжали о тебе.
– Дед Семён?
– Что? Нет, мы с ним не сказать, чтобы ладим. Игнат смотрит фильмы с тобой, от него и узнал.
– Местный?
– Если ты имеешь в виду общину, то нет. Он пришлый. Так его тут называют.
– Ты, кажется, хотел проверить дом? – не выдержала я. – Может, заглянешь и пойдешь по своим делам?
– А ты не очень-то гостеприимна.
– Да, – бросила я, продолжая смотреть вдаль.
– Ты ведь тот самый детектив из фильма. Такая известная личность и в нашем захолустье. Лизавету тоже все знают здесь, но ее фильмы мало кто видел. Говорят, она снимается в фильмах, которые смотрит одна молодежь. Но и ее, и тебя тут ждали с нетерпением.
– Егор, я приехала сюда отдыхать, – прервала я его, – и мне сейчас меньше всего хотелось бы слушать речи о моей и чужой работе. Ты собирался о чем-то поговорить?
– Особенно старик, – продолжал он, пропустив мои слова мимо ушей. – Это он помог тебе добраться?
Я кивнула.
– Надеюсь, ты на меня не в обиде? Только Лизе не говори, что я позабыл встретить тебя. Совсем замотался. Ушел на охоту пять дней назад, собирался вернуться к утру, но заметил лося, увлекся. Здесь он редкий гость, да и мяса хватило бы до самой зимы.
– Бедняга, так ты убил его?
– Не удалось. Он будто сквозь землю провалился. Слышал его, видел следы, но самого лося так и не догнал. Вышел из леса с другой стороны, промок, устал и только прошлым утром вернулся. Мне удалось наловить немного рыбы, а потом я услышал тебя, ты бродила по домам, что-то искала. Кстати, что?
– Гуляла, интересно стало взглянуть на дома, о которых говорил дед, – нехотя ответила я, удивившись, что мы снова говорим не о том. – Подумывала сделать там пару набросков.
– Ты была без своих инструментов.
Я подивилась, насколько же много он успел заметить за нашу первую встречу, хотя мольберт и чемоданчик с красками, конечно же, было трудно не заметить.
– Всего лишь зарисовки карандашом, – соврала я, – все уместилось в рюкзаке.
– Покажешь?
– Нет, я не успела, ведь встретила тебя. О чем мы говорим?
– Беседуем.
Он вертел в пальцах печенюшку и, прищурившись, смотрел на гладкую поверхность озера.
– Я могу иногда приходить, смотреть, как ты работаешь?
– Зачем это?
– Интересно. Никогда не видел, как рисуют, только итог этого действа.
– Я предпочитаю работать в одиночестве и тишине.
– Хорошо.
– Егор, зачем ты здесь? Явно не для того, чтобы проверить работу мастеров.
К моему удивлению, он принялся рассказывать мне вчерашнюю историю, о том, как он оказался в детском доме.
– Отец и Захар часто брали меня с собой на охоту, батя охотником был, мне было лет пять на тот момент. Ружье, которое ты видела, принадлежало ему. Я нашел его, когда вернулся сюда несколько лет назад. Я мог бы отучиться, как все прочие, как ты и Лизавета, остаться жить в городе, но всегда чувствовал, что мое место здесь. Родня будто бы звала меня, понимаешь?
– Не совсем.
Он чуть привстал и перегнулся через стол, что-то стукнуло о край стола и в руках Егора оказалось то самое ружье. Я подскочила с места и уставилась на него.
– Что за шутки?
– Нет-нет, ты не бойся, – он положил его на стол, едва не опрокинув кружку с кофе, и поднял руки вверх. – Я почти не расстаюсь с ним с тех пор как нашел.
– Удивительно, что оно осталось цело после стольких лет, – сказала я, продолжая сохранять безопасное расстояние: оружие я не любила, даже на съемках у меня была достаточно точная копия пистолета, которого я боялась, как огня.
– Удивительно, – эхом повторил он. – Видишь ли, когда я вернулся, то обнаружил дом отца заколоченным. Окна, двери. Как и многие другие в поселке. Внутри все оставалось в целости, как я помнил. Но отцовского ружья не было. Старик, Семён, сказал мне, что тот наверняка забрал его с собой.
– Сёмен тоже был в секте?
– Секте? – уставился на меня Егор.
– В этой вашей общине.
– Мы не были сектой, – мне показалось, я немного обидела его. – Просто хотели жить иначе, я уже рассказывал тебе. Предположение Семёна было логичным: мой отец не оставил бы ружье, он сильно дорожил им, потому забрал его с собой, когда уходил.
– В таком случае, где ты взял его?
– В том-то вся соль!
У меня разболелась голова. С другой стороны озера начали ползти темные низкие тучи, подбираясь к восходящему солнцу. Мне хотелось, чтобы этот странный разговор поскорее пришел к своей сути или просто закончился. Мне не хватало машины, чтобы я могла сослаться на дела в Вольном и уехать. Но старика все еще не было, как и моей машины, словно он забыл о своем обещании. Лиза тоже не звонила.
Я ожидала продолжения, но лесничий смотрел на меня своими черными глазами из-под упавшей челки, давно не видевшей ножниц парикмахера, словно ждал, что я сама догадаюсь.
– Это другое ружье?
Он покачал головой.
– Оно самое. Знаю, что ты сейчас подумала: я был мал, мог забыть или перепутать. Но я помню его отлично. Любой ребенок запомнил бы, дай ему в руки настоящее охотничье ружье.
– Детям обычно не дают в руки ружья. В нормальных семьях, – добавила я, – в моем мире.
Он снова замотал головой, будто я не понимала, куда он ведет.
– Я помню ружье отца до последней выщерблины на прикладе. Это – оно.
– Оно осталось у кого-то из общины?
Его глаза загорелись, значит, я угадала. Он положил руку на приклад ружья, нежно погладил его.
– Именно поэтому я стал сомневаться, что отец и мать ушли. То, что я нашел его здесь, убедило меня, что все – вранье.
– Зачем бы кому-то врать? Вы ведь были тут братьями и сестрами.
– Мы не секта, – повторил он.
– Местные прогнали?
– Они не любили и сторонились нас, но ненависти не испытывали.
– Тогда что?
– Власть. Человек, который желал отобрать власть у моего отца, забрал и его ружье. Я уже говорил тебе, что мой отец был основателем общины?
Я кивнула, это было мне известно. Мы топтались на одном месте, мне хотелось его поторопить.
– Ты говорил, что он был старейшиной или старостой общины. Можем мы не возвращаться к тому, что я уже знаю?
– Если по сути, старейшин не было, был Совет, так называемый, на котором решалось почти все. Но к мнению моего отца прислушивались. Если он говорил «нет», так и поступали. Кто бы отказался от власти, скажи мне?
– Он правил не всем миром, а горсткой людей, которые в любой момент могли послать его и его власть. К тому же они разбежались сразу после ухода твоей семьи. Какой смысл отбирать власть, если командовать осталось только лягушками в озере?
– Не сразу все произошло. Они прожили тут еще несколько лет, после чего люди стали понемногу уходить сами.
– Значит, твоего отца прогнали, чтобы занять его место, при этом оставив оружие при себе, как… что? Символ власти?
– Тебе все это кажется смешным, я вижу.
– Немного. И как с этим связаны призраки на озере, которых ты видишь?
– Я думаю, что мою семью не просто прогнали, – Егор наклонился ближе ко мне и уже шептал, – я думаю, что их убил тот, кто завладел ружьем.
– И кто же владел им после?
– В этом и загвоздка. Я и подумать не мог на этого человека, наши семьи дружили.
– Тогда, может, это сделал не один человек, а вся общин? Ты знаешь, в некоторых африканских племенах до сих пор…
– Ты явно намекаешь на какой-то ритуал, – почти зло перебил меня Егор, – но наша община не была сектой, мы не проводили обряды. Точнее, было что-то похожее, но никаких жертвоприношений мы не делали, – быстро добавил он. – Помню, был один летний. Разводили огромный костер и до ночи водили хороводы, песни пели.
– Венки в озеро опускали, – добавила я и зевнула.
История с ружьем, которая сильно волновала Егора, на меня нагоняла сон. Он жил воспоминаниями, я же шла вперед. Старалась, призналась я самой себе в душе.
– Обижаться тут не на что, – я пожала плечами, – люди, желающие отделиться от общей массы, всегда вызывают недоверие и подозрения, причем, не только у меня. Где же, все-таки, ты нашел его?
– В этом самом доме, – он кивнул на дом Лизы. – Не сразу, конечно. Случай помог.
Когда Егор вернулся в общину, в ней еще продолжали жить несколько человек, идти им было некуда, к тому же Захар, дед Лизы, обещал им защиту и помощь. Егор поселился в доме детства, Захар не возражал. Егор не раз заводил разговор о своей семье, но Захар лишь качал головой и говорил, что не знает причины поступка его отца. Однако все прочие члены общины только кивали согласно на предположения Захара, а узнать что-то у них поодиночке у Егора не выходило, они придерживались одного мнения. После смерти Захара, поселок и вовсе опустел, остался только Егор, на зиму он часто переселялся в Вольное, слава богу, жить там было где, да и Мила никогда не чуралась его. А несколько месяцев назад его нашла Лиза, и попросила найти пару местных рукастых ребят.
– Но местные обходят поселение стороной, пришлось искать в областном городе.
Тогда-то он и нашел ружье, когда показывал дом мастерам.
