Призрачная нога

Один из мужиков незаметно подошел к Смоллу и хлопнул ему по плечу жесткой, как черенок лопаты, ладонью.

– Эй, ты в порядке?

– Туман… ― прошептал Смолл, тыча дрожащим пальцем вниз. ― Он не рассеивается.

– Нашел чему удивляться! Туман никогда не исчезает.

– Но он всегда исчезал! Каждый день от восхода до захода солнца… на шесть часов.

Ганс Патрон, так звали мужика, хмурясь, посмотрел на Смолла.

– Мы не в сказке живем! ― твердо сказал он. ― Оустрѐйс это тебе не Фондория!

– Не Фондория… ― тупо повторил Смолл. ― В смысле «не Фондория»?! Ты издеваешься? И что вообще за Оустрейс?

Мужики со всех сторон обступили Смолла.

– Очередной впечатленыш?

– Верит в сказки прапрадеда нашего короля?

– Отвечай, ― спокойно повторил Смолл. Образовавшийся вокруг него тесный круг из мужчин прилично раздражал, но Смолл старался держать себя в руках. ― Что за хрень ты несешь?

– Это город…

– Город?

– Ганс, серьезно? ― вскинулся Джордж. ― Он же издевается!

– Оустрейс ― это город на горном плато. Наш дом. А твоя Фондория ― выдуманная страна.

Теперь захохотал Смолл. Он и не представлял, что кто-то может сказать чушь с таким убежденным видом. Все семеро глядели на него, не мигая.

– Браво! ― воскликнул Смолл, хлопнув в ладоши. ― Вы хороши. Серьезно. Почти поверил. И глазом не моргнули. Вот игра!

– Перестань ржать, ― бросил Ганс и придержал, шагнувшего было вперед, Джорджа.

– Да и вам уже можно. Раскрыли вас. Выходите из роли.

– Джордж, ты сильно его ударил? ― прошепелявил светлобородый.

– Прилично, ― отозвался Джордж. ― Думаешь, я того?..

– Говорят иногда надо дважды ударить, чтоб башка на место встало. Исправишься?

– Эт пожалуйста…

– Замолкните! ― не выдержал Смолл. ― Где я? Почему отсюда не видно Древо? Почему туман не исчез? Почему на вас это странная одежда? И где, черт возьми, ваши зонты?

– Расходимся, ― заключил Джордж. ― Он больной на всю бошку. Лень даже руки марать. Надо было там его оставить. От него пользы, как…

– А от тебя сегодня что, много пользы было? ― пристыдил его Ганс и направился в сторону огромных железных ворот. Мужики, переглянувшись, поспешили за ним. ― Ты можешь отправиться в туман на поиски своей Фондории, ― бросил Ганс Смоллу через плечо, ― или топай за нами в бар с отличным хавчиком и женщинами горячее солнца. Решать тебе.

Смолл пребывал в смятении. Мужики несли несусветную чушь. «Фондория выдуманная страна? ― думал Смолл. ― Серьезно? Скажите еще, что и меня прежде не существовало! Или что я псих, который выдумал свою жизнь!» От последней мысли ему стало не по себе. Смолл нагнал мужиков, часть его отчего-то верила, что за стеной он докопается до истины.

Мужики затормозили у ворот.

– Ночная вылазка прошла успешно! ― закричал Ганс зычным голосом. ― Потерь нет!

Ворота со скрежетом отворились, подняв облако пыли. К ним навстречу вышел седовласый мужчина в серых кожаных доспехах с эмблемой в виде череды гор на груди. Он поприветствовал Ганса Патрона рукопожатием. Затем его холодные серые глаза обследовали остальных мужиков и наконец остановились на Смолле.

– Этот юноша не отправлялся с вами в ночную вылазку. Кто он?

– Мы наткнулись на него внизу. Он предупредил нас о приближении туманных, ― ответил Ганс. ― Один из наших по ошибке вырубил его. Мы засуетились. Нельзя было оставлять его там. Вот мы и притащили его сюда. Аверлин я готов…

– Тише! ― Аверлин подошел почти вплотную к Смоллу. Внимательно оглядел его, ища признаки болезни. Лицо в синяках и ссадинах, левый глаз заплыл, на висках поблескивают капли пота, руки скрещены на груди. Аверлин Гедон шлепнул ладонью по щеке Смолла.

– Я и ответить могу, ― вскинулся Смолл, невольно выпятив подбородок.

– Не сомневаюсь. Какая глупость занесла тебя в туман одного?

– Он говорит, что родом с Фондории…

– Вопрос был адресован не тебе! ― властно прервал его Аверлин и брезгливо поглядел на Смолла. ― Это правда?

Смолл сглотнул, прежде чем кивнуть.

– Правда.

– Ты жил в…

– …Туманной Долине. Это небольшое поселение восточнее Метеоритного леса.

– Метеоритного леса? Как интересно. Король непременно захочет видеть тебя. ― Аверлин круто развернулся, собираясь уйти. ― Но учти, если король сочтет тебя за безумца, ― он фыркнул. ― Его приговор будет последним, что ты услышишь.

– Что? Почему?

– Потому что ты умрешь.

– Я понял, что типа умру, но к чему все это? ― Смолл развел руками и посмотрел на Ганса. ― Зачем он мне угрожает?

Едва Аверлин скрылся за воротами, Ганс захохотал. Его смех подхватили остальные.

– Зачем он тебе угрожает? ― переспросил Ганс, утирая блестящие от слез глаза.

– Да, зачем?

– Да затем, что может.

– Это не ответ. Что я ему сделал?

– «Что я ему сделал»? ― сотрясаясь от хохота, повторил Джордж. ― Знаешь что, ты мне нравишься. Если доведется толкаться с палачом на краю плато, не забудь спросить у него, что ты ему сделал. Вот умора будет. Или…

– Посмеялись над парнем, и хватит, ― заключил Ганс и коснулся плеча Смолла. ― Слышал притчу про скорпиона и щуку?

– Суку? ― пореспросил Смолл.

– Нет, щуку! Рыба такая есть, длинная и зубастая. Слушай, короче. Как-то раз скорпиону нужно было перебраться на другой берег озера. Плавать он, понятное дело, не может, а потому: давай кричать. Кричит и кричит, прям как ты, когда очнулся в сети. На крик приплыла щука. Спрашивает: на кой черт кричишь? А он: помоги, ты быстрая вмиг меня перевезешь. Щука отказалась, мол, скорпион ее ужалит. Тогда скорпион пообещал, что не станет жалить, ну прям честное слово. Щука, наконец, согласилась. Плывут они, значит, плывут. Пол озера уже позади. И тут на тебе ― скорпион жалит щуку. Оба начинают идти ко дну. И щука кричит, как полоумная: что ты наделал, теперь ведь и ты помрешь. А скорпион, захлебываясь: такова уж моя природа.

– Уловил смысл? ― спросил Джордж.

– Он не дурак, ― сказал Ганс. ― Идемте.

На пути в бар Смоллу постоянно попадались на глаза худые, костлявые дети в слишком просторных рваных одеждах. Они носились по извилистым улочкам Оустрейса и выпрашивали еду. Сухари, червивые яблоки, хрящи ― любая съедобность тотчас исчезала в маленьких голодных ртах. Город был огромен. Редкие черные башни перемежались с серыми домами, с которых крошился камень, и дряблыми деревянными публичными заведениями. Бордели встречались тут чуть ли не на каждом шагу. Нагие девушки развратными речами зазывали мужиков, но те с хохотом проходили мимо. Ганс говорил, что останавливаться здесь ― себя не уважать, и что только в «Черной могиле» есть достойные ласк особы.

Тушу оленя Смолл с мужиками занесли мяснику, работающему в пропахшем гнилью и мертвечиной домике. Он согласился разделить мясо на семь равных частей, запросив за работу скромную плату, ― бедро животного.

В «Черной могиле» было людно. Четырехэтажное здание из серого камня; два первых этажа заставлены столами и барными стойками, третий и четвертый ― десятками комнат с мягкими, пропитанными потом и гарью кроватями. У Смолла не получалось прогнать дурноту. От шума давило в висках, от спертого воздуха выворачивало наизнанку. Повсюду сновали голые женщины всех форм и возрастов. Худые и гибкие, как змеи, тучные, с грудью под стать двум свернувшимся в клубок младенцам, и горячие, как их называл Ганс, стройные девушки с фигурой в виде песочных часов.

– Попав к ним внутрь, ты поймешь, что такое истинное наслаждение, ― говорил Ганс.

Они со Смоллом сидели за самым дальним от барной стойки столиком. Остальные мужики давно взяли по женщине и отправились наверх. Ганс пил пиво медленно, как гурман. На его сухом изможденном морщинами лице изредка проскальзывала ухмылка. Смолл, перебарывая тошноту, пережевывал недожаренное белое мясо рыбы.

– Что у тебя с лицом, парень? ― Ганс на миг оторвал взгляд от кружки.

– А что с ним не так?

– На нем словно отпечаток дерьма. Неужели хавчик недостойный тебя?

– Мясо хорошее, ― соврал Смолл и оттянул ворот прилипшей к телу рубахи. ― Жарко здесь.

– Как и всегда. В чем дело?

Смолл махнул рукой.

– Не бери в голову.

– Ты можешь сказать.

– Спасибо, знаю.

– Так говори!

– Все в порядке!

– Ну, дело твое! Бр-ррр… ― Ганс рыгнул, допил пиво и поднялся на ноги. ― Я тудысь!

– Ганс, ― позвал Смолл.

– А, передумал?

– Ты серьезно считаешь, что Фондория выдуманная страна? ― Смолл обошел всю «Черную могилу», опрашивая постояльцев. Все как один округляли глаза и прыскали от смеха, называя его тронутым.

– Не считаю, а знаю. Там внизу, ― Ганс покачнулся и пальцем показал себе за спину, ― там внизу сплошной туман. Один черт знает, как далеко он тянется. Да что я тебе говорю, ты и сам все видел! Там нет людей. Та земля принадлежит туманным. Не нам! Им! Наше же место здесь, черт возьми! Если ты действительно родом с этой Фондории… скажи, где она? Где эта Фондория, черт бы тебя подрал!? ― Из его рта полетела слюна. Он покраснел, и непонятно было от чего больше: от хмеля или от злости? На лбу выступили вены. ― Почему дети должны умирать с голоду, а девушки торговать своим телом?! Скажи мне, а? Почему мы должны каждые два дня рисковать своими шкурами? Ведь Фондория существует, да? Парень, если ты еще хоть раз спросишь меня о чем-то подобном… Клянусь, я выколю тебе глаза и пинком под зад отправлю тебя прямиком с плато в туман! И полетишь ты в свою долбанную Фондорию, понял?

Ганс, пошатываясь, направился верх по лестнице. Смолл молча смотрел ему вслед. Молоденькая девушка с фигуркой в виде песочных часов встала на пути у Ганса, игриво улыбаясь. Он грубо отодвинул ее рукой в сторону и прошел мимо.

Смолл чувствовал, что Ганс сказал правду, но это только все усложняло. Если Фондория выдуманная страна, то где он провел предыдущие восемнадцать лет?

Подняв голову к потолку, в красных пятнах от вина, Смолл спросил:

– Быть может, это сон?

Стены промолчали, а лестница отозвалась протяжным скрипом. В этом переполненном запахами алкоголя и пота месте, Смоллу показалось, что лестница над ним насмехается.

ГЛАВА 10. Старшая сестра

Стены родного замка отталкивали взгляд Флоры не хуже жалких настилов в повозке Маньерто. Все казалось таким холодным и чужим. А ведь еще перо назад, до поездки к Винсенту, Флора беспечно летала по тускло освещенным коридорам, задирала стражников и без стука вваливалась в покои отца. Отец сердился, но не долго. Он вообще не умел долго сердиться. Тем более на Флору. Она всегда говорила ему, что он самый добрый.

– Дочка, ― отвечал Грегори. ― Я так добр только по отношению к тебе.

Король Грегори не любил похвалу. Ходили слухи, что однажды он приказал отрезать язык мужику, сказавшему, что король ― честнейший из видимых им людей. Флора этому не верила. Про ее отца ходило много слухов ― одни отвратительнее других, ― но такова уж участь королей.

Коридор по периметру огибал весь замок. Принцесса шагала по выложенному мраморной плиткой полу и неохотно рассматривала знакомые узорчатые барельефы на серых каменных стенах. Виноградные лозы, цветы, вихри, геометрические фигуры. Разнообразие барельефов нарушал узор, напоминающий череду прописных галочек. Он, скучный и невзрачный, повторялся каждые восемь шагов и сейчас как никогда раздражал Флору. Раньше она представляла, что это стая птиц, парящих высоко-высоко, но теперь видела лишь стрелки, навязчиво тыкающие в землю и словно указывающие Флоре на то, где она бросила Смолла.

Флора свернула влево, прошла под сводчатым потолком и услышала шаги. Ровное постукивание подошв туфлей по мрамору. Цок-цок-цок!

– Диана! ― воскликнула Флора прежде, чем из-за угла показалась ее старшая сестра, и развела руки для объятий. ― Боже, я так соскучилась…

– Это правда, что Фиталл сделал тебе предложение? ― резко спросила Диана.

Руки Флоры повисли вдоль тела.

– Правда.

Едва Флора приняла горячую ванну, к ней заявился знатный Лорд Фиталл с предложением руки, сердца и приличного наследства. Ему было чуть больше тридцати. Высокий, широкоплечий, с небольшим пивным животиком, ― видный кавалер. Много молодых девушек строили ему глазки, но он выбрал Флору.

– Ты ведь согласилась, правда? ― Диана широко улыбнулась. Флора столько раз видела эту улыбку, что говорить об искренности сестры не приходилось.

– Нет.

– Как «нет»?

– Да вот так, не захотела.

– Но он Лорд Древа Фиталл, ― протянула Диана. ― Этот великолепный союз укрепит Фондорию. Если Древо Фиталл будет на нашей стороне…

– Мне все равно.

– А еще: видела какой он мужчина?

– Видела, ― холодно отозвалась Флора. ― До сих пор в глазах режет, словно на солнце поглядела! Диана, меня не было дома целое перо, и тебя интересует только моя партия с пузатым Лордом?

Диана отрешенно поглядела на нее. Высокая, стройная, с небольшой, но видной грудью и с такими же, как у Флоры, глазами цвета ряски в солнечную погоду ― она была красивой. Ее рыжеватые волосы ниспадали на расшитую бисером пелерину, сидящую поверх стального атласного платья с пояском, а ножки ютились в блестящих туфельках.

– Прости, ― наконец, сказала Диана. ― Ты так изменилась и похорошела. Свежий воздух и путешествие пошли тебе на пользу. А еще… скажи, слухи о том, что ты влюбилась в простолюдина, верны?

Щеки Флоры вспыхнули. На мгновение ей хватило достоинства изобразить удивление.

– Я влюбилась в простолюдина? Что за нелепость!

– Влюбилась все-таки, ― вздохнула Диана.

– Все совсем не так! ― взволнованно воскликнула Флора. ― Смолл просто мой друг. Он сопровождал меня домой, ну и спас мне жизнь там… пару раз.

– Да, подумаешь… Каждый день тебе кто-то жизнь спасает. А где были стражники?

– Погибли. Сначала мы попали в засаду разбойников. А потом… туман.

Диана вздрогнула, услышав последнее слово, и схватила Флору за руку.

– Ты была в тумане? ― Бровь над ее левым глазом легонько задергалась.

Флора покачала головой.

– Боже, ты вся дрожишь. Что тебя так напугало?

– Флора, прошу, ты должна выйти за Фиталла, ― взмолилась Диана.

– Я не испытываю к нему НИКАКИХ чувств.

– Сегодня не испытываешь, а завтра…

– Ты вообще себя слышишь?

– Говори тише, прошу, ― зашептала Диана.

– Я тебя не понимаю, сестра. Последний год ты, как чокнутая сваха, носишься вокруг меня, расхваливая одного кавалера за другим. Этот хорош, тот хорош… Отчего ты так сильно хочешь моей свадьбы?!

– Ты должна покинуть Фондорийское Древо.

Флору и раньше посещали мысли о том, что сестра просто хочет избавиться от нее. Даяна и Катия слишком юны, чтобы претендовать на внимание благородных кавалеров Фондории. Но она… возможно вся забота, которой ее баловала старшая сестра, была не из искренних побуждений. За последний год Флора получила двадцать два предложения о свадьбе. Диану замуж не звал никто. Она была и красива, и умна, и женственна, и обаятельна, но все почему-то предпочитали ей младшую сестру.

– Фло, прошу, поверь мне, ты должна покинуть Древо, ― повторила Диана.

Флора вырвала ладонь из рук сестры.

– Я не думала, что когда-то скажу тебе это прямо в лицо. Зависть ни к чему хорошему не приведет. Ты должна смириться с тем, что выбирают меня, а не тебя. Я в этом не виновата. Не нужны мне все те десятки предложений, совсем не нужны. Да, они приятно греют мне душу и…

– Дело не в зависти! Тебе опасно тут оста… ― Диана оборвалась на полуслове. Послышались тяжелые шаги. Из-за угла вышел высокий стражник. Он остановился возле принцесс и ретиво ударил себе грудь.

– Принцесса Флора, Его Величество желает вас видеть.

– Передай ему, что я скоро буду.

Флора молча ждала, пока стражник оставит их с сестрой наедине.

– Почему ты все еще здесь?

– Его Величество приказал сопроводить вас.

Флора заметила, как напряглась Диана.

– Тогда веди нас. Сестра, не желаешь составить мне компанию?

– С радостью, ― отозвалась Диана.

Возле двери, ведущей в покои короля Грегори, стоял небольшой отряд королевских летунов. Флора мгновенно поняла, почему отец захотел ее видеть. Не было сомнений: Роджер вернулся. Королевские летуны с коротким поклоном отступили в сторону, приглашая принцесс войти. Стражник открыл металлическую дверь, и Флора вбежала внутрь. Диана, крепко сжав пальцы в кулак, последовала за ней.

Король сидел за столом в гостиной, за его спиной висел причудливый гобелен, напоминающий о временах создания Фондории. На нем было изображено переселение людей с земли на Вечное Древо.

Роджер Баркалинстер, преклонив колено, стоял перед королем.

– Вы вернулись! ― воодушевленно воскликнула Флора и оглядела гостиную. ― Где он? Где Смолл?

– Принцесса, я не смог отыскать вашего друга, ― не поднимая головы, сообщил Роджер.

– Что значит «не смог»?!

– Дочка, выслушай его, ― терпеливо попросил Грегори.

Слезы подступили к глазам. Флора, поджав губы, коротко кивнула.

– Принцесса, когда мы с отрядом прибыли в нужное место, повозки, в которых еще вчера были люди, пустовали. Со всех сторон от них мы обнаружили лужи засохшей крови. Мы продолжили искать, и вышли к основанию Вечного пиона. На его верхушке сидели люди. Эти люди поведали нам, что сбежать им помог некий Смолл. Он разобрался с разбойниками и помог женщинам и детям забраться на цветок до прихода тумана. Но он не успел поднять всех. Внизу остались несколько человек. Когда спустился туман, снизу послышались крики. По словам одной женщины, ничего ужаснее она не слышала. ― Роджер замолк и поглядел на короля. Тот кивнул. ― Ваш друг не смог бездействовать. Он прыгнул с цветка в туман, и так и не вернулся.

Флора, не говоря ни слова, села на пол. По ее щекам покатились слезы.

– Нет… Он не мог… Он не стал бы…

– Люди порой совершают смелые и необдуманные поступки, ― сказал Грегори. ― Твой друг ― герой.

– Я не должна была его там оставлять… Если бы я вернулась раньше…

– Нужно продолжить поиски, ― решительно заявила Диана. Никто никак не отреагировал. Тогда она повторила громче: ― Нужно продолжить поиски Смолла. Нет гарантий, что он мертв. Роджер, вы возьметесь за это дело?

– Только с разрешения Его Величества.

– Отец? ― Диана выдержала взгляд холодных серых глаз короля.

– Отец, пожалуйста, ― взмолилась Флора. Она увидела выступ, спасающий ее от падения в море горя и печали, и крепко ухватилась за него. ― Он не мог умереть. Я бы это почувствовала.

Король стиснул ручку кресла.

– Роджер, ты слышал моих дочерей. Проводи Флору в ее покои и отправляйся на поиски юноши.

– Спасибо, ― прошептала Флора Диане, когда та помогала ей подняться.

– Чего не сделаешь ради младшей сестренки.

– Ты говорила, что мне нужно…

– Давай не сейчас, ― шепотом перебила ее Диана. ― Пойдем к тебе, расскажешь мне о своих приключениях.

– Диана, а ты останься. ― Король поднялся на ноги и затянул пояс бархатного халата, к воротнику которого крепились две металлические бляхи с эмблемой в виде лабриса.

– Ваше Величество, принцесса Диана обещала дать мне рецепт своего превосходного пирога! ― воскликнул Роджер.

– Это подождет.

– Но Ваше…

– Роджер, как вернетесь с поисков, так и дам вам тот рецепт. ― Только принцесса Диана заметила, как побелели костяшки Роджера. Она поймала его взгляд и натянула улыбку.

– Как вам будет угодно, ― сухо сообщил командир.

– Отец, не задерживай ее слишком долго, ― попросила Флора. Нам есть что обсудить. ― И они с Роджером покинули покои короля.

Принцесса Диана вышла на балкон. Отсюда открывался прекрасный вид. Мир казался игрушечным; крошечные едва различимые домики на верхушках Вечных цветков, голубые узоры рек и трезубец гор вдали. На ветру рыжие волосы принцессы развевались как парусам.

Диана вздрогнула, ощутив на плече, тяжелую руку отца.

– Ну и зачем ты предложила отправиться на поиски того Смолла? ― спросил он.

– Кому как не тебе знать, что люди порой возвращаются из тумана?

Отец крепко сжал плечо дочери. Она сморщилась от боли.

– Ты ведь не собираешься ничего рассказывать Флоре?

– Нет. У нас был уговор.

– Тогда хорошо. ― Король Грегори аккуратно развязал поясок на стальном атласном платье принцессы. Она задрожала. ― Прекрати трястись. Сколько сегодня пришло? ― Он ухватился за лямки платья и медленно спустил его с дочери. На пол упали три конверта. Диана дрожала, но не сопротивлялась.

– Целых три? Когда они уже поймут, что им ничего не светит?

Грегори тапкой отпихнул конверты в угол балкона, и Диана ощутила горячие ладони отца на своем теле. Они прошлись по холмистым изгибам, остановились на пояснице и уверенно надавили вперед. Принцесса повиновалась: отступила на пару шагов назад и наклонилась, руками хватаясь за перила балкона. Король поставил стопу между ее стопами и, скользя по полу, сдвинул правую ногу Дианы в сторону. Затем развязал пояс бархатного халата.

Диана услышала звон металлической бляхи и зажмурилась.

ГЛАВА 11. Я буду прыгать

Покинув «Черную могилу», Смолл еще час шатался по улицам и расспрашивал людей о том, где находится. Все в один голос твердили, что их город именуют Оустрейсом, и что Фондория ― выдуманная дедом нынешнего короля страна. Такой масштаб заговора против Смолла был просто невозможен. Уставший и запутавшийся Уиткинс заснул на лавочке в тени заброшенного сарая, надеясь на то, что, вновь открыв глаза, он очутится в другом месте. И там, в другом месте, Фондория больше не будет выдуманной страной.

Над Оустрейсом висело солнце. Беспризорники в поисках еды носились по узким улочкам города, проверяли ржавые ведра с помоями, заглядывали в бары и бордели, а самые наглые из них ныряли в мясные лавки и с хохотом вылетали оттуда с куском оленины или костью в хрящах. Куртизанки ― в чем на свет появились ― стояли на каждом шагу. Одни скромно смотрели в землю и ждали, другие охотно себя продавали, третьи же, те, что пострашнее, чуть ли не бросались на проходящих мимо мужиков. Несмотря на различия, было у обреченных на распутную жизнь женщин кое-что общее. Все они, едва мужчины выбирали их, улыбались так, будто выиграли поездку в другую жизнь. Наверное, каждая куртизанка в душе мечтала, что следующий холостяк, с которым она разделит койку, возьмет ее в жены. И не придется ей больше торговать телом, чтобы не помереть с голоду. Ведь замужние женщины и старухи, в большинстве своем, занимались стряпней да рукоделием.

Суета Оустрейса не беспокоила Смолла. Мальчуганы трижды пытались обчистить его и без того пустые карманы, прялки дважды пытались его разбудить, крича «Это наше место», к нему даже пьянчуга пристал и разок ткнул сапогом в бок, попытавшись разбудить, но Смолл не отозвался. Он спал, словно сном мертвеца. Его трясло, щеки горели, лоб блестел от пота. Он громко бредил, нес что-то про хрустящее мясо и дымчатого змея. Одна перепуганная бабка закричала, что им завладел Дьявол. Дошло до того, что люди и вовсе стали обходить сарай стороной.

Лишь, когда солнце нырнуло за горизонт, Смолл проснулся. И проснулся не потому, что выспался. Ему было холодно, так холодно, как никогда прежде. Сердце сотрясало грудную клетку, воздух будто резал ноздри, а редкая слюна во рту отдавала железом. Смолл руками оттолкнулся от лавочки и сел. Неприятная дрожь проползлась по позвонку и стрельнула в копчик. Смолл попробовал встать, но зад, словно прилип к лавке.

– Что за…

Он опустил взгляд. Стопы боком лежали на истоптанной земле, но земли он не чувствовал. Смолл попытался пошевелить пальцами ног, и с ужасом понял, что не может. Он совсем не ощущал ног ниже колен.

Страх парализовал тело, но не горло.

– Кто-нибудь! ― закричал Смолл. ― Помогите!

Ветер подхватил его голос и понес вдоль улиц.

Из-за угла дома выскочили три паренька лет двенадцати и замерли.

– Эй, Марл! Чо забыл, чо та старая сказала? ― Один из них схватил другого за плечо. ― Им завладел Дьявол!

– Да клал я на твоего Дьявола! ― Марл смахнул руку с плеча. ― Если сыкотно, ждите там, трусишки!

Подбежав к Смоллу, мальчуган воскликнул:

– Ну и разорался ты! Чем помочь?

– Я ног не чувствую, ― ответил Смолл с отдышкой, неуклюже развязывая шнурки на сапогах. Голова у него закружилась, и он схватился за спинку лавочки, чтобы не свалиться. ― Все плывет перед глазами… Надо их снять…

– В такую холодрыгу и я ног не чувствую…

– Я не могу ими пошевелить! ― закричал Смолл, и Марл испуганно отпрянул. ― Совсем! Прошу, корни подери, помоги снять сапоги!

– Сказал бы сразу, а то «их надо снять». Нет бы нормально изъясняться. ― Марл присел на корточки, стянул кожаные сапоги и прилипшие к бинтам на стопе Смола носки. ― Фу-у! Гадость какая! Ты что в капкан наступил?

– Нет. Развяжи бинты.

– Мерзко-то как…