Дневники Джинна

Меня обступили двое громил-стражников, один вынул меч, другой сжал кулаки. Чирока, злобно рыча, хлопал Ника хвостом по щекам. Тот совершенно не подавал никаких признаков жизни.

– Макс! Да что с тобой? – вопила я, пятясь назад, – этот носатый жулик заколдовал тебя своим зельем? Помоги мне!

– Макс? – переспросил гоблин, словно услышал это имя впервые, – человек зовет тебя Макс? И заставляет бегать в образе белого скакуна? Ха-ха-ха!

Эрт громко злорадно рассмеялся, словно умалишенный перед зеркалом. Бэрти, пытаясь что-то сказать, повернулась несколько раз вместо него, но была тут же отправлено обратно.

– Я ждал этого момента пару сотен лет! Сегодня особенный день! – продолжал Эрт, в глубине черных глаз вспыхнул жадный красный огонек, – когда еще ко мне заглянет такая удача? Да еще вместе с жирненьким человечком на второе блюдо?

– Я не жирная! – следовали мои возмущения, – Макс! Скажи ему!

– А-ха-ха! Макс, ставь котел и неси специи! – командовал Эрт, Бэрти, услышав про вкусненькое, громко причмокивала, – быстрее! Макс, я кому сказал?

Кентавр не двигался, на его плече сидел знакомый бесхвостый воробей и лихорадочно крутил крылом у виска. Громко хлопнула входная дверь, мне показалось, что в проеме мелькнули босые пятки. Там, где только что лежал Ник, было пусто. Кажется, верному Роки все-таки удалось привести своего хозяина в сознание. Вместе они улизнули из лавочки. Бэрти, должно быть, все видела, но как бы ни старалась, так и не смогла никого предупредить.

– Где мое кольцо?! Лысый хрюнопень! – заорал гоблин, словно потерял целый нос, – куда оно делось? Мое кольцо!

Макс пожимал плечами, Локи разводил крыльями, стражники тут же бросились на пол, переворачивая медвежьи шкуры и заглядывая под шкафы.

– Может быть нам лучше уйти? – с надеждой спросила я, оглядываясь на дверь, – съедите еще кого-нибудь. Макс?

Он молчал. После того, как я лишилась кольца, кентавр стал совершенно неуправляемым и словно меня не замечал. Эрт ревел от горя, ползая по полу и скребя камни когтями и зубами. В конце концов, его сменила довольная Бэрти. Кажется, увеселительное зелье все еще действовало.

– Не переживай, моя голенькая! Ик! – залепетала гоблинша, тряся своим черным пучком волос, – подумаешь, дружок сбежал! Лучше купи что-нибудь в моей лавочке, и сразу другому дружку приглянешься!

– А еще лучше – оденься! – прочирикал Локи, он все еще очень сердился, что я не вернула свою брошку ему лично в клюв, – да побыстрее!

Воробью пришлось обернуться кротом и исползать весь пол, чтобы найти свою недостающую часть. Я послушно сняла с плеча Макса свою потрепанную сумку:

– Отвернитесь! Я собираюсь одеться!

– Ик! – воскликнула Бэрти, словно все время ждала одну эту реплику, и распахнула дверцу огромного шкафа, поманив меня толстым зеленым пальцем, – тогда сюда, моя голодраненькая! Не ударься головой! Ой, поздно, уже ударилась!

Но прежде, чем мы ввалились в огромный темный шкаф, из него вылетела жирнющая серая моль. Гоблинша, особо не церемонясь, поймала ее и мигом отправила в рот. Я поежилась, а наш воробей, как натура особо «изысканная и утонченная», демонстративно завалился в обморок. Внутри шкафа, словно в скромной зале средневекового монарха, возле входа стояла пара блестящих рыцарских доспехов, вооруженных мечами и копьями. Оба непробиваемые и долговечные, каждый стоимостью в пятьдесят галлатов.

– Куда это ты? Занято! – выставила Макса Бэрти, грозно хлопнув дверью, – вон отсюда! Ты платить будешь!

Она громко ударила в ладоши: внутри ярко вспыхнула старинная хрустальная люстра. По стенам от пола до потолка возвышались полки с одеждой. Прямо перед нами стояло огромное, во весь рост, зеркало в старинной медной оправе. На его углу, как бы невзначай, висели изящные серебряные браслеты – распродажа амулетов любви. Прикрываясь своим плащом, я достала из сумки мятые джинсы и тут же их надела, затем кроссовки и уже почти развернула футболку.

– Какая паршивенькая… ик… одежонка! – захихикала Бэрти, протягивая мне загадочный сверток из материи изумрудно-зеленого цвета, – вот, примерь! С ним твой кентавр станет ручным пони! Ик!

Сверток оказался прекрасным платьем, таким роскошным и элегантным, что я безропотно отдала гоблинше свою мятую футболку.

– Не поворачивайтесь пока, – кряхтела я, послушно натягивая платье, но вместо Бэрти зачем-то объявился скулящий Эрт, – эй! Отвернись!

Гоблинша лихо повернула его обратно. Странно, кто же все-таки в этой парочке главный? И самое главное: почему Эрт так убивается из-за какого-то кольца? Ведь этот ленивый джинн так и не появился!

– У, какая зелененькая очаровашечка! – выдохнула Бэрти, подталкивая меня к огромному старому зеркалу, – прекрасна, как горячая царица орков!

Если это был комплимент, то, скорее всего, неправда. Однако, из зеркала на меня действительно смотрела принцесса: моя талия, вдруг, стала осиной, плечи ровными, а фигура идеальной. Только раскрытый от удивления рот, опаленные рыжие волосы и глупый взгляд выдавали прежнюю Александру Ведеркину.

– Невероятно, – выдохнула я, вертясь перед зеркалом и позабыв обо всем на свете, – сейчас ты у меня попляшешь, вредный гордый кентавр! Макс! Иди-ка сюда!

Послышался звон копыт, я надела свою самую, как мне казалось, сногсшибательную улыбку. Дверь шкафа распахнулась с одного удара, первым влетел воробей.

– Чем бы дитя ни тешилось, – прочирикал он, тут же поймав мой самый отравленный взгляд, – лысовата ты, однако!

– Что?! Макс! Скажи мне, о чем ты сейчас думаешь? – перебила я, смущенно добавив, – только не про прическу!

– Признаться честно? – голубые глаза кентавра, казалось, видели меня насквозь, – хм… я думаю, а не нужен ли я сейчас Нику? Как он там без меня?

– Что?! – я не верила своим ушам, гоблинша громко икнула, – ты в порядке?

– Скажи спасибо, что не об Анжелике! – выкрикнул Локи.

С досады я пнула Никиткин черный плащ, который валялся под моими ногами. В разные стороны покатились ворованные золотые монеты. Пара сумочных барабашек, зажав в цепких лапах по галлату, быстро засеменила к выходу. Бэрти, ругаясь громче, чем икая, кинулась следом за воришками, потащив за собой Эрта.

Прикусив губу, я снова взглянула на свое безупречное отражение. Согласно моим «скромным» планам Макс уже пять минут назад должен был упасть передо мной на правое колено и громко просить моей руки и, может быть, сердца. Я быстро схватила с темной оправы зеркала сразу все амулеты любви и нацепила их за спиной на свободное запястье.

– Максим, скажи честно, – начала я, невинно улыбаясь, – я… я тебе совсем-совсем не нравлюсь?

– А что, должна? – спросил он со скучающим видом без малейшего проявления интереса, – осторожней с гоблинскими побрякушками: приворожить сможешь, отворожить – нет!

– Сплошная халтура! Эти побрякушки бесполезны! – процедила я сквозь зубы, чуть не разбив от злости зеркало, на Макса совершенно ничего не действовало, – ты мог бы хоть притвориться для приличия! Что-нибудь соврать!

– Так бы и сказала, – он страдальчески закатил  глаза, – отличное платье. Ты, правда, лучше этой Анжелики. Бегаешь быстрее, обходишься дешевле, не храпишь и весишь на целых двести грамм меньше. Ну, хорошо. Ты даже на целых двести три грамма легче.

– А я так вообще впервые такую вижу за последнюю тысячу лет, – добавил Локи, садясь к нему на плечо, – разные бывали, но чтобы такие упертые!

– Что значит разные? – переспросила я, бледнея, мои уши ярко вспыхнули, – Макс? И сколько их было? Только честно!

– О, всего сто семьдесят три! – продолжал Локи, – он менял их как перчатки! Некоторые продержались всего несколько часов, остальных пришлось терпеть годами!

– Что?! Сто… семьдесят? – закричала я, рассыпав амулеты по полу, – какой ужас!

– Локи имеет в виду мои походы по магазинам, – вздохнул Макс, метнув огненный взгляд в воробья, – и всех продавцов, которых пришлось терпеть. Но, не переживай, я бы ни за что не потащил сюда эту нервную Анжелику.

За последние слова я ему все простила, вертясь перед зеркалом и слыша лишь то, что хотела услышать. Неизвестно, как много сомнительных комплиментов он бы мне наговорил, но на словах «твои уши немного меньше, а нос короче, чем у нее» я услышала громкий треск и резко обернулась. Гоблинша, широко улыбаясь, разорвала мою футболку  ровно пополам. Я раскрыла рот, обалдев от такого «маркетингового шага».

– Она тебе больше не нужна, моя красотулечка! – нисколько не смутилась Бэрти, для верности порвав футболку еще раз, – это платье всего десять галлатов! Кстати, моя лысенькая, мы посовещались, и я решила предложить тебе эту незаменимую вещь, – она достала откуда-то из-за спины невзрачный деревянный гребешок, – всего за пару галлатов, он разгонит всех блох и расчешет твою шевелюру в несколько движений. С каждым разом твои волосы будут становиться все длиннее и прекраснее!

– Это как это? – недоумевала я, – действительно снова отрастут?

Вместо ответа на меня налетел Локи с этим самым чудо-гребешком и принялся причесывать так, что во все стороны полетели рыжие клочья. Я громко вопила, боясь остаться после подобной процедуры лысой. Гоблинша хлопала в ладоши, я заметила, что она, вдруг, прекратила икать. Макс молчал, в воздухе запахло жженой шерстью. Наконец, все закончилось, я медленно открыла глаза и ахнула. Вместо опаленного короткого ершика по моим плечам спадали густые рыжие локоны, блестящие и шелковистые. Я просто не могла на себя наглядеться, собираясь купить и гребешок, и зеркало. Прическа была просто идеальной, отчего настроение стало таким же.

– Беру все! – смеялась я, добровольно выворачивая карманы Никиткиного черного плаща, Бэрти ловила каждую монету, – вам срочно нужно организовать торговлю через интернет!

Так «гадкий утенок Санька» стала «прекрасным лебедем Алисой». Теперь я точно самая красивая, и у меня не будет ни конкуренток, ни соперниц. Хотелось бы видеть, как вытянется лицо этой Анжелики, позеленевшее от зависти.

– Платье не надо ни гладить, ни стирать, моя ленивая, – шептала мне на ухо Бэрти, – его чары не иссякнут до тех пор, пока ты его не порвешь. Помяни мои слова!

– Считайте, что помянули! – громко ответил Макс, – Нику  тоже оно понравится. Можешь идти к нему прямо в этих кроссовках.

Мое сердце екнуло, последнее слово гулким эхом зазвенело в ушах. Конечно! Мы ведь пошли по магазинам именно за кроссовками Нику! Где-то сбоку на Макса громко зашипела, словно змея, Бэрти. И почему человеку нужно постоянно выбирать? Между сердцем и разумом, между желанием и возможностью, между платьем и кроссовками. Хотя…

– Может быть, у нас на все хватит галлатов? – растерянно спросила я, поймав укоризненный твердый взгляд голубых глаз, – у нас же их так много было…

Внезапно мне стало стыдно за себя перед Максом, перед Ником и даже перед Локи, но больше всего – перед собой.

– Да, но я насчитала всего только двадцать золотых, – ухмылялась Бэрти, черные глазки быстро забегали, – а ваш счет на сорок три галлата!

– Тридцать восемь! – поправил воробей, – Петровна забраковала все твои сомнительные амулетики!

– Но у меня было больше денег! – громко возмутилась я, тряся черный плащ, его карманы были абсолютно пусты, – там было под пятьдесят монет! Макс, скажи им! Это грабеж!

– Шестьдесят одна, – кивнул кентавр, – если быть точным.

Гоблинша криво улыбнулась, ее лицо стало в два раза страшнее морды горгульи:

– Что упало, то пропало, мои сладкие! Особенно в нашем магазинчике!

– Но я не могу уйти без платья! – начала я, не желая расставаться с идеальной фигурой и придумывая более вескую причину на ходу, – останусь голая! Вы порвали мою футболку! Прекрати смеяться, Макс! Тебе хорошо разгуливать без джинсов!

– Кентавр в штанах? – пробормотала гоблинша, прикусив губу, – это…

– Принесите нам обувь, милейшая, – потребовал Локи, – сколько можно просить!

– Туфельки… ик? – промямлила Бэрти, и, не дожидаясь ответа, бросилась в дальний угол шкафа, загремели коробки, – отличные! В них ты никогда…

– Нет! – перебила я, не желая дослушивать про чудесные свойства туфель, которые никогда не станут моими, – мне нужны кроссовки для моего друга. Спортивные, легкие, размер чуть больше моей ноги.

– Человека… ик…? – вскрикнула гоблинша, черные глаза расширились от ужаса.

– Оборотня, – поправил Макс, – того самого, чьи ноги обращаются в рыбий хвост, едва на его кожу попадает вода. Жаль, ты его не помнишь. Так вот, парню нужны такие ботинки, чтоб обгонять ветер, прыгать выше деревьев и бегать по потолку. Но недорого!

– Минуточку, мой экономный! – ответила Бэрти, ловко взбираясь по полкам, как по лестнице, с верхней она достала небольшой деревянный ящик, – нашла! Из недалекого будущего!

Он был полностью сделан из неизвестного светлого дерева, особой редкой породы без сучков и оказался очень легким, словно пустым внутри. Из страха перед продавщицей, а так же опасаясь за собственную репутацию, я решила его не трясти. Сверху на крышке было тиснение красивыми золотыми буквами:

«Дата выпуска: 15 апреля 3015 года»

Либо наглая ложь, либо джинны из лавочки гоблинов ходили по магазинам будущего.

«Вес: 20 грамм.

Размер: 35-45.

Максимальная скорость: 300 км/час.

Мощность: 200 лошадиных сил.

Срок службы: не ограничен.

Антигравитационное покрытие третьего уровня»

– Что это значит? – недоумевающее спросила я, сжимая коробку, – тут характеристики, как на папиной машине.

– Ну и радуйтесь! – улыбнулась Бэрти, сверкая глазами, – всего двенадцать галлатов!

– Обдираловка! – заголосил Локи, – мы по миру пойдем!

– Властью данной мне местными троллями, мои сахарные и драгоценные, – начала гоблинша, я бы с удовольствием сейчас выслушала ругань Роки, чем этот гнусавый льстивый голос, – я не могу снизить ни одного галлата!

– Но вы же нагло стащили всю мою наличку из черного плаща! – выпалила я, – там было гораздо больше, чем двадцать золотых! Больше у меня нет ни одного галлата! Думаю, что во всем Мироморске такой ерунды не существует!

Я требовательно взглянула на Макса, ожидая от него помощи и поддержки. Ярко-голубые глаза были спокойны, как далекие скучающие звезды. Неужели ему и  правда все равно, что со мной будет дальше?

– Но-но, моя вспыльчивая красотуля! – сказала Бэрти, маня за собой худым зеленым пальцем, – пройдите к оплате! Договоримся!

Друг за другом мы вылезли из шкафа и послушно засеменили за гоблиншей. Бэрти, пятясь задом, дабы не поворачиваться к нам спиной и таким образом не заставлять пятиться Эрта, вошла в небольшую чугунную дверь. Внутри что-то звякнуло, хлопнуло, треснуло, и круглое окошко рядом, до этого момента плотно задернутое красной занавеской, резко распахнулось. Оттуда показалась ушастая голова Эрта, улыбающаяся от уха до уха. Хлопок промеж ушей, и Бэрти сменила его быстрее, чем он успел выругаться. Я заметила, чем безответственней и дурней становился один из этой «парочки», тем умнее и хитрее делался другой.

Перед гоблиншей на деревянном столике стояли старые чашечные весы, правая была начищена до блеска, левая же почернела от времени и грязи. Бэрти посмотрела на меня оценивающим взглядом, будто собралась взвешивать. Чаши висели на цепях в форме костей скелета, а в центре с пустыми глубокими глазницами улыбался человеческий череп. Почему Макс мне не помогает? Где же его волшебная забывай-пыль?

– Итак, извольте платить, мои драгоценные! Всего сорок шесть золотых! Плюс штраф в десять галлатов за человека в нашей лавочке! – требовала Бэрти, по моей спине побежали толпы мурашек, – приветствуется золотом, можно другой валютой. Хотите, заложите любую вещь: кровь, время и даже душу. За две тысячи лет эти весы ни разу не ошибались, называя достойную цену всему, что бы на них ни клали!

Дрожащими руками я расстегнула свой тощий кошелек.

Глава 20. Расплата наличными

все еще после обеда, воскресенье, 31 августа

В следующую минуту я уже быстро выкладывала все свои сбережения на левую чашу весов, почерневшую от времени. Законы логики здесь, по всей видимости, отсутствовали, зато, на мое счастье, действовали законы физики. Проклятая чашка совершенно не сдвинулась с места, пока я складывала туда многозначные бумажные купюры, когда же, под конец,  высыпала тяжелую мелочь, то она слегка наклонилась. Бэрти усмехнулась, облизав клыки острым языком, и аккуратно положила на противоположную блестящую чашу одну золотую монету. К несчастью, хватило только одной.

– Но… эй! – возмутилась я, паника крепко схватила меня за горло, – это все мои сбережения! Я уже полгода не была в кино и забыла, когда последний раз ела мороженое!

– Обман и провокация! – зачирикал воробей, – начальника нам сюда! Старшего зеленого менеджера!

Бэрти оскалилась, но, в конце концов, уступила, вернув на свое место все еще причитающего Эрта. Увидев блеск золота, он мигом позабыл о потерянном кольце. Весы снова закачались, путаясь в собственных показаниях, и наконец остановились. Но не совсем ровно. Галлат чуть-чуть проигрывал. Я стиснула зубы, жалея, что не принесла все свои сбережения мелочью – вес получился бы гораздо больше.

Пытаясь привлечь хоть немного внимания к своим проблемам, я незаметно наступила ногой на копыто Макса, в ответ он так же незаметно    меня лягнул. Желая потянуть время, я схватила гоблинский галлат в руки: монета была теплой, словно живое существо. С одной стороны на меня смотрела ушастая голова Эрта, в точности повторяя его учтивую улыбку, чалму и даже сережки. С обратной стороны хихикала  лопоухая голова Бэрти, все с тем же крепким пучком на голове. Рядом не было ни цифр, ни подписей о стоимости и названии.

– А на всех галлатах ваши мор… лица? – удивленно спросила я, вертя монетку в руках.

– Ох, это было бы просто чудесно, моя шутница! – искренне рассмеялся Эрт, – но, увы и ах, моя сахарная, мы только на тех, что принадлежат нам!

– То есть как это вам? – не поняла я, – вы их производите?

– Ну, как только я подарю этот галлат тебе, – Эрт, вдруг, перестал смеяться, его воротило от одной этой мысли, – то на нем будет твое юное личико! Каждый галлат помнит своего настоящего хозяина!

– Но, увы, – добавил Макс, – многим оркам и троллям бывает все равно. Да и гоблинам, особенно тем, что сейчас скачут перед тобой.

– А это, мой парнокопытный, уже дело Тэльвирского банка!

Эрт достал из-под столика второй галлат, в следующий миг я поняла, почему в Магиверии нет мелких денег. Раздался громкий хруст, и в его зеленых пальцах сверкнули две равные золотые половинки. Одну из них он тут же осторожно добавил в чашу к целой монете. Весы, наконец-то, пришли в равновесие. Пустые глазницы черепа удовлетворенно вспыхнули кислотно-зеленым огоньком. Я крепко выругалась, готовясь снять платье и полуголой покинуть эту несчастную лавочку, прикрываясь Никиткиным черным плащом. Так бы и случилось, если бы последний не пропал – его нигде не было видно.

– Где мой плащ? – возмутилась я, озираясь по сторонам, Макс и Локи молчали, – спасибо за поддержку! Я не буду брать эти кроссовки! И насчет платья подумаю!

Эрт разочарованно взглянул на меня, словно на деда Мороза с отклеившейся бородой.

– Это полнейшее безобразие, мои дорогие! – зашипел он, – лысая химера! За две тысячи лет от меня еще никто не уходил без покупок! Ну, погодите, мои нищие! Вот, например, всего за полтора галлата можно приобрести эту прекрасную пару.

– Вы с ума сошли! – выдохнула я быстрее, чем увидела его «расчудесную» пару, – они же разные! И оба левых! И один женский!

Передо мной лежала самая странная пара, какую себе только можно было представить: два мягких домашних тапочка, оба на левую ногу. Один явно женский, нежно-розового цвета был на пару размеров меньше второго, потрепанного темно-зеленого, с огромной дыркой на носке.

– Ник так обрадуется, что будет в них спать! Оба со свалки! – закричал Локи, совершая над ними круг почета, – у тебя прямая извилина, Эрт! И ты на ней сидишь!

– Но-но! Блошкин кот! – потряс кулаком гоблин, – это же обувь домовых! У них самый широкий шаг в мире. Тот, кто оденет один тапок, тут же попадает к другому, где бы он ни был. Количество таких бесплатных поездок совершенно не ограничено.

– Широкий шаг? Петровна, это вредно для здоровья! – Локи подозрительно заглядывал в розовый тапок, я с ужасом вспоминала с каким трудом и истерикой последний раз садилась на шпагат, – раздави тебя тролль! Приличный народ закидает нас камнями!

– Ну не хотите, не берите, мои придирчивые! – обиделся гоблин, обнажая острые клыки, – я не виноват в вашей полнейшей неплатежеспособности!

– Я думала… хотела.., – как всегда неуверенно начала я, глупо хлопая ресницами и бесконечно надеясь, что мой «распрекрасный» кентавр обо всем догадается сам, – что ты мне поможешь! Ну, немного дашь взаймы! Может, взвесим твой маленький змеиный браслетик?

– Тысяча химер! Никогда! – закричал гоблин, будто я предлагаю ему выпить молока после соленых огурцов, – за целое состояние я не прикоснусь к этим кандалам! Продайте лучше своего воробья. Сразу заберешь платье без взвешивания. По рукам?

– По морде, вислоухие жабы! – прочирикал Локи, прыгая по плечам Макса, – могу предоставить отличный свежайший помет лучшего тэльвирского хамелеона. Кстати, в наличии имеются роскошные подзатыльники промеж ушей того же производителя. Каждый третий – в подарок для самых гоблинских из гоблинов.

– Птица не продается! – отрезала я, – вы с ним просто замучаетесь!

– Итак, вы только что отменили самую выгодную из своих сделок, мои глупенькие! – грозно прорычал гоблин, закрывая кассу, – второго шанса никогда не будет! На этой печальной ноте, увы, мы расстаемся. Снимайте платье и пошли вон!

Я облегченно вздохнула, с нетерпением ожидая, когда же нас выставят за дверь. Однако, на свое счастье, платье я так и не успела снять.

– Неужели вам действительно больше нечего мне предложить, мои неплатежеспособные? – залепетал гоблин, позабыв свою последнюю фразу, его настроение улучшалось с каждым следующим словом, – у вас еще остались души, кровь, тени и время…

От таких речей мои волосы встали дыбом, на спине устроили дискотеку мурашки.

– Прямо вампир и ведьма в одном халате! – закричал Локи, зачем-то, однако, прячась среди белобрысых волос терпеливого Макса, – обойдешься без душ и крови! Свои иметь надо!

– Что ж, остался выбор между тенью и временем, мои драгоценные, – длинными зелеными пальцами Эрт бережно снял со стены крохотные золотые часы, быстро перебирая тонкую цепочку черными острыми коготками, – сюда, пожалуйста!

Последние слова не значали ничего хорошего. Я разглядела, что блестящий циферблат был разделен на сто крохотных делений вместо двенадцати обычных. Эрт осторожно опустил часы на левую чашку весов поверх всех моих сбережений, после чего ловко накинул на мою шею тонкую, почти невидимую цепочку.

«И почему все время я?» – мелькнуло в моей голове, прежде чем черные корявые когти продавца коснулись механизма завода. Я ничего не почувствовала, перед глазами мелькнула яркая белая вспышка, затем снова появилась слащавая учтивая улыбка гоблина и… каменный, словно замороженный ужасом, стеклянный взгляд Макса.

– Клиент не доволен! – закричал Локи, снова прячась за белобрысую голову хозяина, – наша Петропавловна теперь пенсионерка. Вся поседела и облысела. Отвратный сервис!

Я быстро посмотрела на свои руки и вскрикнула. Они пестрели глубокими морщинами, узловатые пальцы заканчивались желтыми неровными ногтями. Моя кожа, сплошь покрытая старческими пятнами, висела, словно пустой потрепанный мешок. Лишь только изумрудное платье, яркое и легкое, осталось нетронутым годами.

– Всего каких-то семьдесят лет, моя сердобольная! – улыбалась Бэрти, демонстрируя нам самую невинную зеленую морду, страшные весы уравновесились, на меня с сожалением смотрели зеленые глазницы черепа, – и платьице твое!

– Что?! Семьдесят лет? – я с ужасом схватила с плеча свою жидкую прядь волос, она была насквозь седая, концы секлись и ломались прямо в моих узловатых пальцах, – верните мои лучшие годы обратно! Давайте я возьму кредит!

Я молнией кинулась к весам, едва не сбив их в сторону, схватила злополучные часы и со всех сил повернула механизм завода в противоположную сторону. Раздался истошный вопль Бэрти, и перед моими глазами слова промелькнула белая вспышка. На этот раз я оказалась ростом ровно по пояс Максу, едва доставая ярко-рыжей челкой до окошка кассы. Платье увеличилось на десять размеров и теперь висело на мне, словно плащ, опускаясь ниже щиколоток, изумрудные рукава доходили мне до локтя. Я топталась босиком по его подолу, спотыкаясь о свои неимоверно огромные кроссовки.

Судя по пухлым детским ручонкам мне было не больше пяти лет – как раз ровесница Тимке. Внезапно стало очень весело: захотелось прокатиться на сказочном белоснежном кентавре и погладить возмущенную черноглазую голову плюшевого крокодила с огромными зелеными ушами. Воробей чудом спасся от моих ловких ручонок, чирикая что-то про отвратный сервис. Макс взял меня на руки, я потянулась к его голубым глазам.