История четвёртая. Вор у вора жену украл

Кассий Агриппа, да живёт он вечно! скорректировал распределение Тита. Отличников обычно оставляют при штабе. А Император, да живёт он вечно! законопатил любимого внука в захолустный гарнизон на границе. Надеется, что фронтир перевоспитает? Не знаю. Юлия расстроена, но молчит. Потому что демонстративное пренебрежение родителями со стороны внука Императора поощрять нельзя. Дурной пример заразителен.

В Академии сейчас учится мой внук Марк – первенец Вителлия Флавиана и Катаржины. Ещё у них есть дочь Ядвига – ровесница Секунда. И младший сын, Казимеж, уже пачкает пелёнки. Всё-таки, я невнимательная свекровь. Не подумала о том, что организм Катаржины не настроен на автоматическое регулирование промежутков между родами. Все дети, вроде бы, крепенькие; но, на всякий случай, попросила Манлия обследовать жену моего сына. Девочка работает на износ. И я не знаю, что делать! Катаржине уже двадцать семь лет! Конечно, она выглядит намного лучше, чем патрицианки её возраста, но… Но! Рядом с Юлией, она смотрится старшей сестрой.

Нас дети не часто посещают. Вителлий Север вообще гостей не любит. Исключение – только для барона Алека. А Вителлий Флавиан и Катаржина навестили нас по пути в баронства. Пролётом, на ройхе. Катаржина может летать всадницей, но в этот раз сидела в корзине с детьми. Ну, корзина – это, конечно, грубое определение. До бутоньерки, в которой перемещается Зося, дело не дошло, но тем не менее, очень комфортабельная выносная каюта получилась. Секунд проявил внимание к племяннице, оттаскав её за косы. Но Ядвига-младшая характером удалась в прабабку. И наш сын теперь щеголяет подбитым глазом и зелёными полосами замазанных царапин. Вителлий Север хохочет, обьявив, что из благородной Ядвиги получится великолепный легат. Ага, теперь её так и называют: легат в юбке.

Время идёт быстро. Вот и Терций Вителлий Север занимается строевой подготовкой, изучает хокку и Устав. С музыкой отношения у Третьего не очень. Безупречное исполнение кем-то написанного, и никакой импровизации. Не всем дано. Даже не всем Вителлиям Северам. Зато творения древних скальдов ребёнка заворожили. Все эти висы, ниды, эдды и дропы… Барон Алек притащил все рифмованные книги, до которых смог дотянуться. Для Секунда и Терция он "дядя Алек". Ужас! Детей не пугает аура барона. Вероятно потому, что они с рождения привыкли к нему. Вот теперь Второй продолжает изучение языка древних самураев, а Третий учит язык викингов. С помощью "дяди Алека". Книги, которые барон притащил из Делона, написаны на родных языках поэтов. И рисунки в них – в соответствующем стиле. Секунд в течение полутора лет учил со слуха японский, и сейчас, прогуливая на каникулах (четыре раза в год! По три недели! Маленький тунеядец), совершенствуется в изучении Бусидо. Отец с улыбкой проверяет, не изменился ли у сына разрез глаз. Секунд, смеясь, уворачивается, кланяется и убегает. А Терция захватила в плен Северная Муза. Барон рассказывает малышу древние саги о богах и героях. Жестокие сказки. Но я – женщина, и не понимаю. Для меня главное – что у меня есть семья. И скоро она увеличится. Опять двое. Барон Алек сказал, чтобы я не беспокоилась, он намерен присутствовать и, если понадобится, помочь. А что мне волноваться? Я теперь знаю, чего ожидать и смогу правильно распределить свои силы. Чтобы хотя бы есть потом самостоятельно, а не с ложечки…

Родились близнецы. Бадвард и Бальда Вителлий (Вителлия) Север Делон. Когтистые и клыкастые. Ага, и шипят. И ещё воют, когда голодные. Вителлий Север притих. Насторожился, как крупный хищник. Наблюдает за реакцией окружающих, готовясь защитить своё потомство. От чего?! Это от них надо защищать!

На него дети не шипят. На братьев и барона тоже. Обшипели Мария и Вителлия Флавиана с семьёй. Кася опять беременна. Уже пятым ребёнком. Марк и Ядвига учатся в Академии, Казимеж отправится туда в этом году, Флавия только недавно начала ходить самостоятельно, а их брата мы ожидаем через четыре месяца. Манлий сделал Касе пластическую операцию. До тридцати лет Кася просто проходила курсы иглоукалывания и пользовалась народными средствами. А когда ей исполнилось тридцать, Манлий провёл восстановительные процедуры, применяемые при тотальном поражении кожи. Ожоги и обморожения различной степени тяжести, и прочее подобное… И теперь Кася выглядит на двадцать пять лет. Меньше нельзя. Там какие-то сложности. Я поняла из объяснений Манлия, что Касе будет достаточно раз в два года проходить восстанавливающий курс, и, разумеется, поддерживать форму, неукоснительно выполняя рекомендации врачей. Новые процедуры омоложения понадобятся через десять лет. А если делать внешность моложе двадцати пяти, – то через два года потребуются уже более сложные действия… да и зачем? Двадцать пять – оптимальный возраст для женщины.

Глава одиннадцатая: О том, как Воробышек воспитывала первенца, и как близнецы-стражи знакомились с семьёй, а также о выборе барона Алека.

Марий до сих пор не женился. Дед не выступает сватом – не может простить ему происхожения. И относится настороженно. Патриций Марий непозволительно забылся, поставив личное перед имперским. Самое страшное то, что отец прав. Марий тоже ставит личное перед имперским. Политический брак ему заключать нельзя. Надо привязывать его к Империи. А он уже привязан. Отец всё видит. Не надо думать, что никто не замечает любви моего сына к Юлии. Посторонние, может, и не замечают, но мы-то…

Надо поговорить с Вителлием Севером. Или подбирать ребёнку бесплодную патрицианку и брать чистокровную по контракту, или находить в провинциях здоровую молодую женщину. Пусть рожает детей. Скоро вопросы начнутся. Марий, конечно, пользуется услугами контрактниц. Он способен отделить физиологические потребности от духовных. Но всё-таки, ему тридцать шестой год пошёл. Уже ребёнок прививку сделал… Придётся самой искать варианты. Или надавать первенцу по шее, чтобы не отлынивал от обязанностей. Мариев, кроме него, больше нет. Все казнены. Дорогой супруг позаботился.

Поговорила с Марием. Упрямая скотина. То есть, обер-офицер Его Императорского Величества Кассия Агриппы, да живёт он вечно! Юлию на него напустить, что ли? Или Вителлия Севера? Повернул разговор так, как будто мне требуются его наследники, чтобы получить под свою руку владения клана Мариев. Сейчас эти владения конфискованы в казну. Но после свадьбы, Император их передаст внуку. Кассий Агриппа, да живёт он вечно! создал прецедент после бракосочетания Вителлия Флавиана и Катаржины.

– Мама, тебе не хватает земель? У тебя поместья в двух мирах. Но если тебя интересуют владения Мариев, наш Император, да живёт он вечно! тебе не откажет. Право на них у тебя есть. Ты мать наследника.

– А ты не слишком ли много о себе возомнил, сын?

– Я не готов жениться. Позже.

– Твой долг, обеспечить продолжение рода Мариев. Не хочешь жениться, возьми чистокровную.

– Я ещё не накопил на чистокровную, мама. Контракты, знаешь ли, дорогие.

– Мы тебе поможем, сын. Это важно.

– Нет, мама. Деньги на чистокровную я должен иметь свои. Вот когда накоплю, лет через двадцать, тогда…

– Не жди Юлию, сын. Это бесполезно. Она никогда не будет свободной.

Чёрные глаза первенца обожгли холодом космоса. Выпрямился, щёлкнул каблуками и собрался уйти. Сделала жест, запирающий двери. Вителлий Север после рождения близнецов, выдал мне фамильные побрякушки и подключил к управляющей схеме поместья. Теперь я могу ходить здесь сквозь стены. Ага, и не позволить наглому детёнышу уйти, не закончив разговора. Марий уткнулся носом в монолитную плиту, пару мгновений назад бывшую дверью, и повернулся ко мне.

– Мама, открой двери. Я не хочу обсуждать это.

– Если ты не хочешь обсуждать это со мной, сын, я буду говорить с Юлией.

– Ты этого не сделаешь, мама! Это… это жестоко.

– Да, это чревато ЗОВом. А что мне делать? Если ты меня не слышишь?

Молчание. Потом, устало сгорбившись (в тридцать пять с небольшим лет!), сын махнул рукой…

– Делай что хочешь, мама. Только я не жду Юлию. Я прекрасно понимаю, что если она и останется одна, – она уйдёт сразу… – и, совсем тихо, добавил – как мама…

Сердце сжалось от боли. Вителлий Север мудро запретил разговаривать с первенцем пока я кормила близнецов. Благородная Калерия не выпускает моего ребёнка из рук. Прошло столько лет! Почти двадцать!

– Не надо плакать, мама. Если для тебя это так важно, то я возьму чистокровную. Но я не женюсь пока… Пока я могу быть полезен Юлии, я буду свободен от семьи.

– На случай, если придётся отдать жизнь? Пусть так. Но чистокровную ты возьмёшь в этом году. Не обсуждаем более. Свободен.

Открываю выход. Детёныш салютует и уходит печатая шаг. Ага, в родовом гнезде Вителлиев Северов все (кроме меня и барона Алека) ходят исключительно строевым шагом. Аура места такая.

Отправилась в парк. На кленовую аллею. Села под дерево, и сижу, обняв колени. Мыслей никаких нет… Вителлий Север тихо подошёл, сел рядом, прижав меня к себе. Обняла мужа и расплакалась.

– Кариссима, мне поговорить с твоим первенцем?

– Не надо, Вителлий. Марий осознал. У меня разумные дети.

Вителлий Север сжал зубы, как от боли. Вспомнил нашего Тита? Сведения о ребёнке получаем от службы наблюдения и от братьев. С нами напрямую Тит не общается. Обижен. Конечно, бросили его на деда с бабкой. Отец воевал, шлюха-мать была в другом мире. А он, бедолажка, в Академии прозябал. Нет… прав был патриций, усыновивший Каппу! Вителлиев Северов надо с рождения держать в ежовых рукавицах. А иначе они дуреют.

Дождались, когда Бадвард и Бальда научились прятать когти, и представили их деду, да живёт он вечно! По этому поводу собралась вся семья. Та её часть, которая находится в Империи. Даже Тит прибыл, вызванный Юлией. Императрице не отказывают. Интересно, если бы его вызвал консул? Похоже, отец не стал рисковать. И так уже, отличился внук любимый… Приём устраивать не стали. Собрались в узком кругу: императорская чета, я с Вителлием Севером, Марий, Вителлий Флавиан с Касей и пятёркой моих внуков, Тит, Секунд и Терций. Собрались на территории Академии, чтобы курсантам не пришлось сбегать с занятий. Да и малое поместье Кассия Агриппы всё равно никем не занято. Новый начальник Академии живёт на территории военного городка. Там же, где и весь преподавательский состав. Папуле это поместье презентовал Сенат вместе с титулом патриция Республики. А потом уже, Кассий Агриппа создавал Академию на своих землях. Оставил себе дом, площадку перед домом и небольшой парк с озером. Вот в этом доме мы и собрались.

Дети настороженно поблёскивают глазками, тихо шипят, прослушивая незнакомое помещение. Эта тональность шипения стражами используется, как сонар у китообразных. Повзрослев, они в этих целях задействуют ауру. А пока… звуковое исследование. Юлия напряжена, боится детей, но не подаёт вида. Кассий Агриппа, да живёт он вечно! холоден и спокоен. Кася занята крохотным Луцием, Вителлий Флавиан шёпотом беседует с Марием. Тит демонстративно отстранён, а Секунд и Терций общаются со старшими племянниками. Ядвига хихикает с Флавией. Удивительно! Флавия ещё кроха, но уже демонстрирует женственность. В мать пошла.

Дети перестают шипеть и начинают осматривать присутствующих. Обрадованно закурлыкали братьям, потянулись к Титу тенями своей ещё не сформировавшейся ауры. Наш первенец выпрямился, вытянувшись струной, и сплюнул себе под нос "богомерзость". Он не знает, как дети-стражи чувствительны к эмоциям? Так же, как и птенцы ройхов. От детей пошла такая волна обиды и растерянности, что её почувствовали все присутствующие. Они тянулись к родичу, а получили в ответ ненависть и неприятие. Захотелось надавать первенцу пощёчин. Близнецы же совсем крошки!.. Прижала их к себе, ласково воркую, успокаивая. Снимаю поцелуями слёзки, смаргивая свои… Юлия, подбежав, обняла нас, плача и обещая детям, что она не даст их в обиду никому. Кассий Агриппа посмотрел на внука взглядом, весящим не меньше, чем тяжёлый крейсер. Тит, закусив удила, спокойно принял взгляд Императора. Лопе нет, – за ухо вывести мерзавца некому. Как был заносчивым сопляком, так и остался!

Вселенная раскололась и соединилась. Живая тьма взвихряется волной, окутывающей стремительно двигающегося стража. Дети настолько расстроились, что барон почувствовал это на Альмейне!

– Что здесссь происссходит?

– Знакомимся с семьёй, Алек.

Барон, кивнув Вителлию Северу, в знак того, что услышал, выпустил свою ауру, которая мгновенно пронизала всех присутствующих и просканировала помещение. Дымные змеи в изумрудных глазах приготовились к атаке. Моё сердце замерло. Отец (как он так быстро подошёл?!) забрал у меня детей. Я испугалась, что дети начнут защищаться, оцарапают, или укусят его. А когти и клыки у них ядовитые. Хотя, на Юлию они даже не шипели… На Кассия Агриппу, да живёт он вечно! вот тоже не шипят. Курлычут радостно, тянут когтистые ручки дёргать Императора за волосы. Отец ещё раз продемонстрировал свою невыразимую притягательность.

– Отдай мне мальчишку, Император!

– Он будет наказан, барон. Я обещаю.

Говоря с бароном, отец пытается осторожно распутать свои волосы, над которыми потрудились близнецы. Аккуратная коса превратилась в нечто бесформенное, больше напоминающее ком пакли. Придётся Юлии заняться причёской венценосного супруга. Ага, и гардеробом тоже. Потому что близнецы подёргали за все шнурки, и просунули пальчики во все петельки, старательно растягивая их. Императорский пурпурный плащ превращён в живописные лохмотья меньше чем за минуту! Когти… Десять когтистых пальчиков с каждой стороны.

Вителлий Север забрал у отца успокоившихся детёнышей. Тита одарил таким взглядом, что мальчишка (хотя, какой мальчишка? Двадцать четыре года!) наконец-то, забеспокоился. Да, консул вполне может устроить сладкую жизнь отдельно взятому декуриону. Всё-таки дед с бабкой его разбаловали. Императора мальчишка не боится. И очень зря, между прочим! Папуля, это не Вителлий Север! Их сравнивать нельзя. Папуля, – он как кот. Он, прежде чем уничтожить, поиграет с добычей; получив не только сытное мясо, но и развлечение. А уж воспитательные меры!.. Опять вспомнила, как Вителлий Север схватился за голову в ужасе от содеянного…

Тит Вителлий Север императорским указом разжалован в рядовые легионеры и отправлен на два года в дисциплинарный батальон. Сурово. Отец не простил внуку слёз Юлии. Юлия, преодолев свой страх перед стражами, теперь просит нас с близнецами посещать столицу вместе с консулом. Пока Вителлий Север занят делами, мы вчетвером играем в императорской резиденции. Но на воспитание Юлии я их не оставлю. Хватит! Уже одного воспитала! Отцу сейчас вообще некогда детьми заниматься, он работает по восемнадцать часов в сутки. Ими займётся барон Алек. А с пяти лет они отправятся в Академию. Как Ада с Аланом. Барон не возражает, говорит, что это даже полезно. Обучение стража длится более трёх сотен лет. Так что, первые годы жизни они вполне могут изучать то, что изучают люди.

К счастью, печальный инцидент на семейном собрании обошёлся без последствий. Близнецы радостно встречают братьев. Я опасалась, что после Тита, они замкнутся в себе. Но они ещё крошки, и забыли об этом. А в три года они таки создали маленькие казармы! Если будущие зáмки Алана и Ады напоминали избушки, то творения Бадварда и Бальды более похожи на мобильные домики, используемые для проживания на неосвоенных территориях. Вителлий Север брал нас с собой на учения. И дети насмотрелись на быстрое развёртывание лагеря. Вот их домики и созданы по образу и подобию. А поскольку они на ящеричных лапах, то они действительно мобильные. Лапы как у гекконов, позволяют домикам лазать по стенам и потолку. Но при появлении посторонних, домики сверкая пятками бегут к своим создателям. Пяток у них, конечно, нет. Но лапы так и мелькают… А вот мембраны, напоминающие паруса у них есть. И что это будет, когда оно вырастет, страшно представить! Барон в лёгком обалдении наблюдает за творениями своих младшеньких.

А Вителлия Севера домики не боятся. Я полдня икала, когда увидела их марширующими рядом с детёнышами. Отец занимался с выводком строевой подготовкой. Это надо видеть! Вителлий Север, двое близнецов, и два домика старательно тянут лапы, подражая рубящему шагу главы семьи… Вызвала барона. Я хочу быть рядом, когда он это увидит…

Барон… Хихикала отвернувшись, раскашлявшись и утирая слёзы… Барон дважды открывал рот, и дважды его закрывал, так ничего и не сказав. Да, стражи от Вителлия Севера, это нечто! Потом барон всё-таки обрёл голос и произнёс:

– Они должны это увидеть. Мне никто не поверит!

Насторожилась, спину закололо иголочками – шерсть на загривке встаёт дыбом. Если бы она была, конечно! Не понравилась мне интонация барона. А барон пошевелил пальцами, и перед ним соткался мыльный пузырь огромных размеров. Плёнка отливает радугой, всё как полагается. По краям пошли искорки. И барон, вместе с этим пузырём, повернулся к аллее, где Вителлий Север показывает детям как надо ставить ноги. Домики сосредоточенно переступают лапами. У этой модели их по четыре. Всё правильно. Когда мы были на островах, близнецы заинтересовались бегающими по стенам хижины ящерицами. Я думала – интерес чисто гастрономический (трёх при мне слопали!), ан нет! Строение лап тоже заметили. И теперь их домики укомплектованы двумя парами ящеричных лапок. У Алана и Ады – избушки на звериных лапах. Хотя зверики покрыты чешуёй… Но лапы у них – другого строения. И их шесть, как у звериков. Вероятно, отталкиваются от привычного. Живность на Модене – шестилапая. Причём передние лапы – хватательные. Интересно, как с этим обстоит дело у избушек. Наверное так же…

Ой-ой-ой! Слишком сложно для только что вылупившихся казарм. Лапы заплелись и домики плюхнулись на… кхм… нууу, скажем, на цокольные этажи. Дети подхватили их на руки, успокаивают. Домики хлопают мембранами и сучат лапками, требуя, чтобы их немедленно отпустили. Барон Алек прикрыл лицо рукой, из невероятных глаз текут слёзы. Смеётся? Или?..

– Почему мне показалось, что ты прощаешься, барон?

– Не показалось, Воробышек. Мы достаточно близки и ты чувствуешь…

– Опять прорыв? Может быть, тебе нужна помощь Вителлия Севера?

– Вителлий Север ничего не сделает, Воробышек. Раз в тысячу лет один из стражей отправляется в Бездну. Закрыть собой разлом. Обычно мы бросаем жребий. Но не в этот раз. Я не могу тянуть жребий с молодыми, у которых даже нет потомства. У меня четверо потомков, значит мне и идти.

– А дети? Кто их будет учить? Так нечестно!!!

Кричу на весь парк. Или опять Вителлий Север мудрит с акустикой? Мне всё равно, мой мир пошёл трещинами и сейчас рухнет! Скоро уйдёт Вителлий Север. Семнадцать лет на исходе, и я не знаю, успеет ли консул отправить близнецов в Академию. А теперь ещё и Алек решил отправиться в Бездну! Добровольно! А я? А как же я?! Вспомнила жуть, которая лезла из этой самой Бездны… впала в амок. Трясу барона за грудки́, что-то бессвязно кричу. Сама не понимаю, то ли я жалуюсь, то ли требую. Барон осторожно отцепляет от себя мои скрюченные пальцы. Плащ выскальзывает из них, становясь облаком тьмы, и вновь обретая материальность вне досягаемости от меня.

– Воробышек, послушай меня… Я уйду, потому что должен. Это долг стража. Это мой путь, как сказал бы Секунд. Но наша история знает случаи, когда из Бездны удавалось вернуться.

– Ну надо же! И когда это было?!! Сколько тысячелетий назад? Или счёт идёт на миллионы?

В голосе злые слёзы… Я не могу их скрыть. Да и к чему соблюдать приличия?

– Давно, Воробышек. Очень давно…

Невыносимо заболела голова… Краем глаза увидела Вителлия Севера, уводящего детей на соседнюю аллею. Он знает? Барон подтвердил:

– Я сказал твоему мужу, Воробышек. Он разрешил мне попрощаться. Объяснить тебе, если ты пожелаешь услышать…

– Говори, Алек. Не стесняйся. Что нужно сделать, чтобы ты смог вернуться? Кого убить?

– Убивать никого не надо. Мы возвращаемся, если нас ждут. Когда нас ждут, мы видим путь… Я не смогу объяснить, ты не страж. Просто прими как факт: если меня будут ждать, я вернусь. Пройдёт много лет, в Бездне время течёт по-другому; но я вернусь.

– Получается стихи об ожидании написаны стражем?

На вопросительный взгляд начинаю цитировать древнего поэта:

"Жди меня, и я вернусь. Только очень жди,

Жди, когда наводят грусть жёлтые дожди,

Жди, когда снега метут, жди, когда жара,

Жди, когда других не ждут, позабыв вчера."

(© К. Симонов "Жди меня…")

– Хорошие стихи, Воробышек. Но стражи к ним отношения не имеют. Это… война?

Киваю. Да, это война…

– Ты хочешь, чтобы я жила в зáмке?

И паническая мысль: "Алонсо! Он вряд ли пожелает переселиться в Делон."

– Достаточно сорока дней в году, Воробышек. Всё рассчитано.

– Ага, я так и поняла. Всё рассчитано, всё учтено… Ты уходишь сейчас? Или поговоришь с Аланом и Адой?

– Я с ними уже виделся. Они помогут Бадварду и Бальде освоиться в мире стражей. Узнать то, что должен знать и уметь страж… Не гневайся, Воробышек…

– Что толку в гневе? Ты уже всё решил.

Барон, вместо того, чтобы молча согласиться, посмотрел на меня, с сомнением…

– Ты хотел мне ещё что-то сказать, Алек?

– Воробышек, я надеялся, что мне не понадобится предупреждать тебя… Твои мужья и отец в курсе. Алан и Ада тоже.

– Пришло время и меня просветить? Пли!

– Ты продолжишь рожать стражей, Воробышек. Каждые третьи роды. Процесс, запущенный однажды, необратим.

И тут я сорвалась окончательно.

– Ахх, процесссс!!!

Стараюсь дотянуться маникюром до бесстыжих изумрудных омутов. Выцарапать из них змей и свернуть им головы. Барон, пользуясь тем, что у него руки длиннее, одной рукой обнимает, злобно шипящую, пинающуюся, меня, прижимая к себе; а второй – удерживает обе мои руки́ в отдалении от своего лица.

– Воробышек, не надо так злиться.

Успокаиваюсь. И спрашиваю:

– Кому ты показывал наших детей? Кто и чему должен поверить?

– Стражам. Мои, хммм, братья считают, что от биологического отца дети получают только внешность. Я не мог доказать, что это не так, что надо следить за избранницей, отсекая нежелательные варианты… Бадвард и Бальда убедят в этом любого скептика.

– Так ты что? Следил за мной? Отсекал нежелательные варианты?!

– К тебе они не приближаются, Воробышек. Ты им не по силам. Все твои мужчины достойны продолжить линию стражей. Даже отец твоего первенца. Но Вителлий Север исключительно удачный вариант.

– Вителлия Севера скоро не станет, Алек. У меня останется только Алонсо.

– Не надо плакать, Воробышек. Всё устроится, так или иначе. И я… Никого из стражей не ждали дети. Может быть мне удастся вернуться.

– Как это будет, Алек?

– Я войду в разлом и растворюсь в нём, заполнив его собой, своей сущностью. Потом я снова появлюсь. Где-то в Бездне. Утратив память о прошлом. И если не найду дороги, буду бродить, пока не потеряюсь в ней окончательно. Но если меня будут ждать, а дети, надеюсь, будут; тогда я увижу путь. Только и всего.

Действительно… Всё очень просто. Я с ними с ума сойду, с мужьями этими!

Глава двенадцатая: О том, как дочь Вителлия Севера родилась без отца, и о новом графике жизни герцогской четы.

Близнецов проводить мы успели. Домики гордо маршировали рядом с детёнышами. Академия в шоке. Причём вся! В хранилище отдавать домики, как потребовал один из преподавателей, мы не стали. Они живые и должны быть рядом с детьми. Кое-как утрясли. Даже вмешательство Императора, да живёт он вечно! не понадобилось.

А потом у меня возникло ощущение, что Вителлий Север специально растянул своё время, чтобы его хватило. Потому, что после отбытия детей в Академию, муж приказал мне собираться.

– Кариссима, я обещал тебе портал к синеглазому. Марий проводит тебя.

– Я хочу побыть с тобой, муж мой. Я…

– Кариссима… Меня проводят мужчины. А ты отправляйся. К синеглазому. А то он женится и тебе придётся вызывать его жену на поединок.

– Ты издеваешься, Вителлий Север?!

– Иди, кариссима, иди.

Дежа вю… Точно так же говорил Зигги: "Иди, принцесса, иди." Молча повернулась и ушла. Даже посуду не перебила. Хотя, может и следовало бы. Ага, звуковое сопровождение. Но нервничать нельзя. Марий провел меня на портальную площадку. Я сделала шаг, и Алонсо подхватил меня на руки. Вот и всё. Прощай, Вителлий Север. Твоего ребёнка будет воспитывать другой отец.

Первые дни я отчаянно цеплялась за Алонсо. Он у меня остался один. Потом, понемногу, пришла в себя, начала вредничать и с удовольствием скандалить. Алонсо вздохнул с облегчением:

– Наконец-то ты освоилась, Миранда. Я уже начал думать, что тебя подменили.

Кинула в мужа чашку. Увернулся. А блюдце поймал. Разозлилась и убежала в сад, свистнув звериков. Лечу по дорожке, не глядя по сторонам, и, естественно, налетела на вышедшего из за поворота офицера. Оцарапала щёку серебряным шитьём, возмущённо отпрянула, отбрасывая поддерживающие меня руки.