Дружба с привилегиями

Верно.

Я выпрямилась.

Про парня с гулькой и про то, что нахожусь в его комнате, я забыла.

– Привет! Да. – Я моргнула. – И что он обо мне говорит?

Парень усмехнулся, прошел к столу и взял бумажник.

– Только то, что ты – горячая штучка, с чем я согласен, и что он хочет тебе вставить. У него это навязчивая идея.

– Я уже говорила ему, что трахаться с ним не буду.

Парень ухмыльнулся и, взяв худи и ключи, пошел к двери.

– В этом проблема с парнями. Пока не увидят тебя с другим, до них не дойдет. – Он уже взялся за ручку, но тут обернулся и еще раз оглядел меня с головы до ног. – Сделай нам всем одолжение: найди себе бойфренда. Неудивительно, что парни из штанов перед тобой выпрыгивают! Если останешься тут подольше, я, пожалуй, скажу парням, пусть кто-нибудь другой смотается за пивом.

Твою ж мать!

Я пристально посмотрела на него, тоже направляясь на выход. Он придержал мне дверь и пробормотал вслед:

– Приятно было познакомиться, Дэниелс! Заходи, когда пожелаешь.

Я натянуто улыбнулась.

– Спасибо.

И отказалась от идеи наполнить свой стакан еще раз. Вместо этого спустилась назад, на цокольный этаж: шел уже третий период, и Круз как раз бил по шайбе.

Голкипер метнулся в воротах, но лампочка вспыхнула красным:

– ГОЛ!

Все как с ума сошли.

* * *

Я подвезла до дома Майлза. Как только машина затормозила, он насторожился:

– Что? Еще одна туса?

Он обернулся на меня, но я выходила из машины.

– Уэйд и девушки с патопсихологии собирались позаниматься. Возможно, и Даррен с ними. Полагаю, что учеба плавно перешла в пьянку.

Он ругнулся, тоже выходя из машины.

– Угораздило же меня потерять телефон!

– Ты потерял телефон?

– Ага. Если увидишь бесхозный, то это наверняка мой.

Он направился к задней двери, а я двинулась следом, но свернула к отдельной двери, которая вела наверх.

– Не пойдешь со мной?

Я покачала головой:

– Хватит с меня тусовок на сегодня.

Живот по-прежнему крутило, но не настолько сильно, чтобы требовалась отключка. Мне хотелось побыть одной и собраться с мыслями.

– Тогда пока!

Я отперла дверь и остановилась, держа ее распахнутой.

Майлз поморщился и закрыл глаза.

– Да хрен с ним! Извини, лезу не в свое дело. Вы с Гэвином…

– У меня с Миллером ничего нет.

Я не договорила, а он уже кивнул.

– Это я знаю. И все в его братстве знают, но сегодня перед твоим приходом они над ним стебались.

Мне стало не по себе. Немного.

– Они ведь не делали ставки на то, что он залезет ко мне в трусы, нет?

– Нет. Ничего такого. Но кто такой Флинн Кэррингтон, тебе известно?

Я покачала головой.

– Он с четвертого курса. Один из старейшин братства. – Майлз показал себе на затылок. – Черноволосый, с гулькой.

– А, да. Видела его сегодня.

– Так вот… Знаю, у тебя правило насчет личных тем, но тут дело серьезное.

– Все в порядке, Майлз. Извини, что тогда наехала на тебя! Просто не люблю личных вопросов, и все.

Он выдохнул с облегчением и покрутил головой.

– Я видел, Кэррингтон смотрел тебе вслед, когда ты уходила. Ему не понравилось, что я поехал с тобой, и это просто факт. Парни подтвердят. У Флинна большое влияние в братстве. Папаша у него что-то вроде сенатора, а он сам – тот еще мудак.

– Майлз, не тяни!

– Я это к тому, что вполне реальна ситуация, когда Миллер станет трепаться о тебе, а Кэррингтон будет слушать. А послушав, все перевернет по-своему. И подобьет его заключить пари, что залезет к тебе в трусы или еще что-нибудь. – Он на секунду замолчал, его глаза нехорошо блеснули. – Мне не понравилось, как он смотрел на тебя. Ну, ты знаешь. Иногда до девчонок не доходит, но ты не такая. Ты знаешь. Он смотрел на тебя как хищник.

Слово комом застряло у меня в горле, мешая дышать.

Твою ж мать! Чтоб тебя!

– Думаю, нам обоим стоит на какое-то время воздержаться от посещения дома «Альфа Мю». В моем случае – в очередной раз, – поправилась я.

Он грустно усмехнулся.

– Ага. Ну, я рад! Гора с плеч. – Он указал на дом. – Или пойду завалюсь, или придет второе дыхание.

– Тогда до завтра!

Он махнул мне, уходя. А я пошла к себе и, притворив дверь, остановилась, переваривая услышанное. Блин! Блин! Да что со мной такое? Я что, притягиваю проблемы на свою голову?

Совсем как мама?

Глава одиннадцатая

Круз

Когда тем вечером мы добрались до отеля, у меня загудел телефон.

Я сел в лобби и проверил сообщения. А если подняться в номер, то еще неизвестно, что я мог там застать. Иногда там было невозможно разговаривать. Как-то раз Этуотер носился в голом виде по смежным комнатам. Бывало, Уэс уже дрых без задних ног.

Сообщений было много: от товарищей по команде и от одноклассников. От Майлза Гейнора. От других ребят. От девчонок, но не от Мары. Я помнил про уговор. Поначалу, когда она предложила это, идея мне очень понравилась. Отношений я не искал. Мое время почти безраздельно принадлежало хоккею и семье. Девушкам нужно внимание, а на это меня не хватало. И радости секса без сопутствующего дерьма – это был идеальный вариант. Можно сказать, джекпот. Почему Мара была такой, я не знал. Мы занимались этим с конца сентября, и иногда мне хотелось внести небольшую поправку – хотя бы отчасти стать друзьями. У нее были свои резоны. Но… я был не в теме. Она никогда не объясняла, почему дружба ей не нужна, но это не было кокетством. Дружба предполагает чувства, а когда уже есть секс, возникают разного рода опасности. Хотя если с кем-нибудь такое было возможно, то именно с Марой. Ее сердце было словно обнесено стальной стеной, но она была крутой девчонкой – это факт.

Она не парилась из-за ерунды. Временами была забавной. И никогда не куксилась.

Да блин! Ну, в худшем случае она бы сказала, чтобы я завязывал с сообщениями.

Я: Привет!

Мара: Привет! Мне очень жаль.

Я: Завтра мы их сделаем.

Мара: Без наездов, но чем мы сейчас занимаемся?

Я хмыкнул.

Я: Переписываемся.

Мара: А зачем?

Я:?

Мара: Не трахай мне мозги.

Мара: Пжлст.

Я нахмурился. Это было на нее непохоже.

Я: ОК. Я тебя трахаю, но при чем тут мозги? Ты в порядке? Я серьезно.

Я нажал «отправить», и пару секунд спустя раздался звонок.

Звонит Мара.

Вау.

Отвечая, я поднялся.

– Привет!

– И что это такое? – Голос у нее был расстроенный. – Не хочу показаться стервой, но сейчас мне не до игр. В чем смысл?

– Обмена сообщениями?

– Да, – огрызнулась она. – И вопроса о том, в порядке ли я. Тебе что, действительно есть дело? Или это какая-то новая ментальная игра? Потому что мне нравится то, чем мы занимаемся, и если ты хочешь изменить правила, то… не надо. Пожалуйста.

Я растерялся и не сразу сообразил, как на это реагировать. Заметив, что администратор за стойкой наблюдает за мной, я сказал:

– Повиси секундочку.

На улице я отошел подальше от входа, чтобы не нарваться на знакомых.

– Вношу ясность: мне просто захотелось тебе написать. Я подумал, что в худшем случае ты разозлишься и скажешь больше этого не делать. Что до ментальных игр, то я этой фигней не маюсь. Мы трахаемся три месяца и три недели, и – ну не знаю – я подумал, что немного текстового общения в такой ситуации, как наша, нам не повредит.

– Ты хочешь стать друзьями? – Она заговорила чуть тише. – Хочешь узнать обо мне разную хрень, типа что мне нравятся прачечные самообслуживания?

– Может, друзьями по переписке? Не стоит сильно увлекаться. – Я помолчал. – Прачечные самообслуживания, говоришь?

– Отвали!

Но, говоря это, она смеялась. И я усмехнулся. Разговаривать с девчонками – все равно что идти по минному полю. Никогда не знаешь, куда ступить. Одно неверное движение – и ба-бах!

– Твои установки насчет личных вопросов я помню, но серьезно: ты в порядке? Сегодня что-то произошло?

Я ждал, заранее готовясь к тому, что сказал что-то не то.

Секунды шли, а она ничего не говорила. Я вспотел от напряжения.

Наконец послышался ее тихий голос:

– Ты знаешь Флинна Кэррингтона?

Это была проверка на вшивость.

Сработала сигнализация, но я сдержался.

– Э-э, да… А что?

– Сегодня я была в «Альфа Мю» и наткнулась на него. Ничего существенного, но Майлз напоследок предупредил меня насчет него. Сказал, взгляд у него был такой…

Я мог предположить какой. Предупреждая насчет Кэррингтона, Майлз оказывал ей услугу, хотя все парни были в курсе.

Я по-прежнему не мог сказать ни слова. Срабатывал мужской кодекс, что в этой ситуации было чертовски странно.

– И что он сказал?

– Что Кэррингтон смотрел на меня как хищник.

Мать-перемать! Нет, нет, нет…

– И что ты намерена делать?

– Спроси что полегче! Гэвин уже прикопался с вопросом, когда я приду к ним на тусу. Буду держаться подальше от братства. Но Гэвин умеет достать.

Мне этот разговор не нравился, но что тут было сказать?

– Миллер будет прогибать, пока его не задвинешь на место. У него натура такая.

– Знаю. С Гэвином я могу справиться, но Кэррингтон меня слегка пугает. И я чувствую себя по-дурацки, потому что это лишь взгляд, который кто-то увидел, но я-то знаю парней. Знаю, какими они бывают.

– А цыпочки – как олени. Некоторые точно знают, когда становятся мишенью. Доверяй своему чутью!

– Что? Значит, ты не станешь разруливать эту ситуацию? Как полагается типичному парню?

Она поддразнивала меня – или мне хотелось так думать. В ее тоне слышалась едкость – совсем чуть-чуть.

– Меня отчасти беспокоит, что это пойдет вразрез с новой поправкой к нашему новому договору… или нет?

Она беззаботно рассмеялась, и я расслабился. Немного.

– И на том спасибо!

– Ага, без проблем.

За что? Я понятия не имел.

– Даже жаль, что ты в четырех часах езды отсюда.

– Вероятно, к лучшему. После такого разговора я бы пришел к тебе, и мы бы занялись медленным сексом, а это совсем не наша тема.

Она снова засмеялась.

А я улыбнулся.

– Нет, совсем не наша. Жаркий, страстный, жесткий секс – вот это по-нашему.

– Точно.

Снова смех.

Все мои удары были в цель.

– Ладно, не буду тебя задерживать. Сдается мне, если не вернусь сейчас в номер, Баркли отправит за мной поисковую партию.

– Эй!

– Да?

– А перед игрой тебе можно желать удачи? Какой у тебя порядок?

– Можно подумать, среди твоих знакомых много хоккеистов, – подколол я ее. – Нет, удачи желать не нужно, а вот получить сообщение типа «Выиграй, засранец» – это мне понравится.

Она расхохоталась.

– Ты серьезно?

– Ага. Победа – не вопрос удачи. Я не из тех, кому она нужна.

– Ясно. Тогда завтра выиграй, лошпет!

– Так-то лучше!

– Ладно. Пока.

– Пока!

Выиграй, лошпет!

Мне очень понравилось.

Телефон загудел, когда я возвращался в отель. Войдя в лифт, я прочитал сообщение и захохотал.

Мара: Выиграй – или в воскресенье будешь моей сучкой.

Я: Это похоже на предложение не выиграть. Думай дальше!

Мара: Привыкаю к поправке к договору. Завтра будет лучше.

Я: Кто бы сомневался!

Мара: Выиграй, говнюк!

Идя в номер, я все еще смеялся.

Глава двенадцатая

Мара

Она начала звонить в субботу утром.

Номер был незнакомый, но сработало дурное предчувствие, подсказавшее, что это она.

На часах было три минуты пятого.

Телефон все звонил.

Я смотрела на него, свернувшись калачиком в кровати, не в силах отвести взгляд, и через секунду экран вспыхивал снова.

Я должна была ответить. И, как всегда, в голову лезли одни и те же мысли.

А вдруг это не она?

Это может быть папа.

Вдруг он попал в аварию?

Или она попала в аварию?

Вдруг это она, и ей действительно нужна помощь?

Может, она истекает кровью? Скажем, порезалась?

Опять.

И снова попала в больницу?

Или в тюрьму. Или находится в Вегасе, и у нее закончились деньги. Или ее кто-то трахнул, а она не знает его имени. Если так, то плевать. Но был один вопрос, который я не задавала никому, потому что никто не смог бы на него ответить. И поэтому я нажала на прием.

– Мама, – сказала я тихо, хриплым голосом. – Ты в самом деле пыталась сделать то, из-за чего попала в больницу?

Она ахнула в трубке, а затем хрипло зашептала:

– Деточка… О, моя деточка… – Голос у нее задрожал. Она заплакала. – О, моя красавица… Ты ответила! Говорят, ты приезжала в больницу. Я так счастлива, что ты приезжала! И зачем только твой отец отослал тебя? Он сделал это зря: нельзя отсылать дочь от матери. Дочка должна видеться с мамой. О Мара, доченька! Моя красавица… Как ты?

Она не ответила на мой вопрос.

Грустные ноты стремительно сменились злобной интонацией, а та, ускорившись, перешла в бьющую фонтаном ярость, и под конец прозвучал вопрос, который, как я точно знала, ее нимало не интересовал. Поэтому я не стала на него отвечать, и она, не дожидаясь ответа, продолжила:

– Ты не поверишь, какую гадость пытается провернуть твой папаша! Малышка, девочка, мне нужна твоя помощь. Ты мне должна. Я тебя произвела на свет, не выбросила в мусорный контейнер, как велел твой папаша! – Она хрипло хохотнула. – Уверена, он не сказал тебе об этом, но это правда. И знаешь, что было бы, если бы я его послушалась? У меня была бы счастливая жизнь. Я бы не набрала эти три килограмма. Три вверху и три внизу. У меня отвисли сиськи. Я там поговорила с одним типом… Он сидит на наркоте, но он хирург. Он сказал, что сможет подтянуть мне сиськи и мою киску. Думаю, я решусь на это. Слушай, а ты где? Я хочу приехать и поужинать с тобой. Мой приятель, Маршалл, он хирург, он выйдет через десять дней и сказал, что возьмет меня с собой на уик-энд. Давай с нами, а? Он и тебя в порядок приведет, правда-правда. Подправит линию скул. Личико тебе освежит. Попу подтянет. – Она уже смеялась. – Чуток жирка на попе – и будет за что подержаться…

Я молчала.

– Мама…

Она продолжала тарахтеть, не слушая меня.

Рассказала во всех подробностях, чем мне сможет помочь хирург, потому что она – мать, ей есть дело, она обо мне заботится, потому что дочка – это ее продолжение, но трахаться с ним я не должна. Она хихикнула, понизив голос:

– То есть можешь, конечно, если хочешь. И даже, наверное, должна. Обзавестись папиком тебе не помешает! Но тройничок – это ни-ни. То есть…

– Мама…

Она меня игнорировала.

– Думаешь, он раскошелится на тройничок? С мамой и дочкой, а?

Это было невыносимо.

Я нажала отбой и заблокировала номер: так я поступала всегда со всеми новыми номерами, с которых она мне звонила.

Ее прежний уже был заблокирован.

Потом я просмотрела и удалила все свои аккаунты в соцсетях. Но если задать поиск по имени, то найти меня было бы проще простого.

Рисковать я не могла.

Покончив с аккаунтами, я набрала в Google свое имя и удалила всю идентифицирующую меня информацию. Поискала и нашла, как это сделать.

И как только дело было сделано, на что ушло два часа, мой желудок дал о себе знать.

Я спрыгнула с кровати и успела в туалет прежде, чем содержимое попросилось наружу.

В общей сложности я сблевала шесть раз – последние четыре шла одна желчь.

И уже потом, когда я лежала, свернувшись под одеялом, возле туалета, голова моя более-менее прояснилась, и я смогла критически воспринять этот звонок. Впервые за все время я подумала, что врачи не ошиблись – по крайней мере, один из них. Новый диагноз, пожалуй, был верным. У нее было обострение.

Все стало еще хуже.

* * *

В субботу я осталась дома. Иногда я искала общения или ходила на тусы, но в этот раз было иначе. Я не могла объяснить причину. Мне хотелось тишины. И личного пространства.

Хотелось покоя.

Я отключила телефон на весь день и стала готовиться к тесту.

Потом, когда желудок успокоился, сходила в магазин за продуктами.

А вечером еще позанималась и перед сном посмотрела фильм. Уже лежа в кровати, я подумала было включить телефон.

Но не стала.

* * *

Я включила его в воскресенье. И сразу посыпались уведомления.

Майлз предлагал пойти в библиотеку.

Гэвин звал на очередную движуху.

Девицы со спецкурса спрашивали насчет теста: правда или слухи?

Зик благодарил за то, что позвонила Блейзу и вызволила его из лажи.

Читая последние сообщения, я стала внимательнее.

От Тэсмин, которая в общежитии жила напротив меня.

Тэс: У хоккеистов вечеринка. Пойдешь с нами?

«С нами» означало с ней и ее бойфрендом Рэйсом – как минимум.

Мы с Тэсмин не состояли в переписке. И приглашениями не обменивались. Я нахмурилась. С чего бы это она?

Еще была пара сообщений от папы.

Папа: Мне сказали, она тебе звонила. Ты как?

Папа: Хочешь поговорить об этом?

Пробежав глазами его сообщения, я перешла к последнему. Не то чтобы мне не хотелось разговаривать с отцом, но он был слишком близок к ней. А от нее всегда оставалось ощущение, точно с меня заживо содрали кожу. Мне требовалось время, чтобы прийти в себя, а это автоматически исключало общение с ним.

Последнее сообщение было от Круза.

Круз: Возвращаюсь сегодня вечером. Хочешь, я приду сегодня вечером?;)

Я улыбнулась.

Я: Шутка не удалась. Извини за облом.

Круз: Для переписки слишком рано. Ползи ко мне в кровать. Снова задрыхну, если не разбудишь.

Мне так захотелось оказаться у него, что я испугалась: когда возникает настолько острая потребность в другом, в этом нет ничего хорошего.

Но предложение искушало. Мне очень сильно этого хотелось.

Именно поэтому нам не следовало вступать в переписку: теперь он привлекал меня чуть больше. Нет, даже не так: с ним я чувствовала себя в безопасности. Чуть больше.

А для такой, как я, это чувство таило опасность.

Безопасность опасна. Когда ее ощущаешь, окружающий мир может полететь в тартарары.

И ты – вместе с ним.

Чувство комфорта – это не для меня. Я никогда не буду чувствовать себя в безопасности.

Я окружала себя людьми, которым мало симпатизировала. А тех, кто уже был внутри, держала на расстоянии.

Я попалась, но и черт с ним, потому что, напиши он прямо сейчас, я бы ответила. И если бы позвонил, тоже.

Я смотрела на телефон, понимая, что хочу сделать и, вероятно, сделаю, но предпринимала последнюю отчаянную попытку этого не допустить.

Я нажала на вызов.

Она ответила после третьего сигнала. Как и следовало ожидать, голос был сонным. Было начало десятого, а по меркам колледжа это все равно что звонить в пять утра.

– Мара?

Я набрала Тэсмин.

– Зачем ты вчера отправила мне сообщение?

– Что? – Она зевнула. – Сколько времени?

– Для заутрени в самый раз, если ты прихожанка.

Она засмеялась, но сразу себя одернула.

– Ничего не соображаю. Ты кто – Мара Дэниелс?

– Зачем ты вчера отправила мне сообщение? Приглашение на тусу к хоккеистам?

– А, это!

Она снова зевнула. В телефоне послышался мужской голос, что-то сказавший на заднем плане.

Она ответила в сторону:

– Нет, милаш. Спи.

Милаш.

У них были свои уменьшительно-ласкательные прозвища. Я даже позавидовала.

– Почему я пригласила тебя к хоккеистам? Они выиграли, и вчера у них была туса. Я вообще-то думала, что ты там будешь. Ты была?

– Нет.

– Ясно.

– Только и всего? Другой причины не было?

– Э-э, нет. То есть нет. Погоди-ка. Ты о Блейзе…

– Я знаю, ты в курсе насчет моей мамы.

После этой фразы она затихла – по-настоящему затихла.

Она была в курсе. Она знала, иначе бы сказала что-то вроде: «Насчет твоей мамы? А что насчет нее?»

Прошло несколько секунд, и она сказала:

– Насчет твоей мамы? А что насчет нее?

Я засмеялась, покачав головой.

– Слишком долго тянула с ответом. Я знаю, что ты знаешь.

– Мне сказали по телефону, но я не знала, стоит ли этому верить. И только сейчас наконец поняла. – Она понизила голос. – Ты в поряд…

– Больше не смей приглашать меня на тусы.

Она глубоко вздохнула.

У меня защипало глаза, но я добавила:

– И не пиши мне. И не здоровайся со мной. Увидишь в кампусе – проходи мимо. Усекла? Не смей меня жалеть!

Она не ответила.

– Ты меня услышала?

– Да, но, Мара…

Я нажала отбой. Главное – не пожалеть о сделанном. Это была ложь. Все было ложью! Тэсмин была хорошей девчонкой и не жалела меня, но где-то в глубине души я знала, что она меня жалеет. Немного, но жалеет, хотя может не сознаваться в этом. Мне припомнилась ее мама. Я обращала на нее внимание, хотя мы ходили в разные школы, но я все равно подмечала. Я наблюдала.

У Тэсмин была семья. А у меня ее никогда не было и никогда не будет.

Мать твою! Твою ж мать!

Я могла пойти к Крузу.

Я не понимала этого. Не хотела понимать, но знала, что вот сейчас могу пойти.

А раньше никак не могла.

Глава тринадцатая

Мара

Я надела бейсболку, кое-как заправив под нее волосы. Еще свитшот. Легинсы. Кроссовки. В этом наряде я чувствовала себя комфортно, но была вполне узнаваемой, поэтому натянула ниже козырек и, перемещаясь между машинами на подъездной дорожке, двигалась крадучись. Потом я поднялась по лестнице, обошла здание и на подходе к выступу у окна его комнаты огляделась. Встала на колени. Штора была задернута, но окно оказалось открытым.

Я распахнула его, отдернула штору и окинула взглядом помещение.

Под окном стоял диванчик. Слева, прямо перед дверью, была кровать. Круз спал на боку, укрывшись одеялом. Стараясь не шуметь, я ступила на диванчик и прикрыла окно.

Дверь была не заперта. Я закрыла ее и секунду смотрела на него, спящего.

Он выглядел таким умиротворенным, что я задалась вопросом, стоит ли его будить.

Но нет. Пришлось напомнить себе, что мы трахаемся и ничего больше. Я стянула свитшот, расстегнула бюстгальтер и сняла кроссовки. Затем приподняла одеяло и скользнула внутрь.

– А, что?

Круз проснулся, приподнявшись на локтях. Тут до него дошло, что это я: голова снова упала на подушку, он сонно мне улыбнулся. Лицо было расслабленно со сна. Когда я наконец угнездилась – я лежала на спине, все еще на краю, – он положил руку мне на живот, под майку.

– Не думал, что ты придешь.

– Не помешала?

Он помотал головой, его глаза потемнели. Он придвинулся, касаясь губами моего рта.

Это первое соприкосновение губ всегда было таким волнующим! Этот момент я предвкушала и никогда никому не говорила, как на меня действует, как возбуждает этот первый поцелуй. Но, почувствовав запах зубной пасты, я поморщилась.

– Ты что, недавно чистил зубы?

Он закрыл глаза.

– Ага, смотался в ванную на всякий случай после сообщения.

Он открыл глаза – взгляд стал гораздо осмысленнее. Он снова прижался губами к моим, теперь уже настойчивее, и я, как всегда, всем телом отозвалась на его прикосновение.

Он почти сразу навалился на меня, подмял под себя – поцелуй продолжался.

Сомкнув губы. Раздвинув губы. С языком. Мне нравилось по-всякому.

Он целовал мне шею, осыпал поцелуями тело – я это обожала.

Он нависал надо мной, лаская мне грудь, пробуя на вкус другую, и все это время прижимался ко мне, в то время как я извивалась под ним, прижимаясь как можно теснее.

Я обожала это до зубовного скрежета!

А он все продолжал целовать – это становилось мучительно.

Я извивалась под ним, приникая к нему, а он все тянул.

Я отстранилась, задыхаясь.

– Какого черта?

Усмехнувшись, он резко вошел в меня, и я застонала от ощущений. Обхватив мое лицо ладонями, он сказал:

– Я тобой наслаждаюсь.

И снова принялся меня целовать, лаская мне грудь и теребя большим пальцем сосок.

Пожар внутри меня разрастался. Я жаждала большего.

Я потянулась к поясу его спортивных штанов и скользнула рукой внутрь, но он перехватил ее и стал удерживать, наваливаясь на меня всем телом. Я старалась дотянуться до его члена, но он блокировал мои попытки и продолжал целовать, лаская языком и тем самым отвлекая мое внимание.

Я попробовала другой рукой.

Он перехватил и ее и теперь удерживал обе руки, продолжая меня ласкать.