скачать книгу бесплатно
Валерка нашел дом, точно такой же, какой видел во сне, и дверь в этом доме была такой же, какую он видел во сне.
Рассвело. Забегали, заторопились люди на работу, двинулись автобусы и поливальные машины, застучала мошка по стеклу, оживились птицы. Валерка положил руки на руль и стал смотреть на подъезд.
И вспомнил, как в увольнительную встретил тут Ингу, так звали девушку, которая жила в этом доме. Инга рвала сирень и окликнула его.
– Ко мне нельзя, мои дома, – сказала она и засмеялась.
Валерка был в гимнастерке, ремень туго стягивал талию, он шагнул к Инге – она отвернулась и пошла вперед него.
Вышли в парк, спустились к реке. У берега тухла мертвая рыба.
– Фу! Снова что-то скинули! – сказала Инга и глянула в сторону двух высоких труб и корпусов фабрики с широкой лентой стеклянных окон.
В лесу он сбросил китель на траву, Инга легла и вытянула ноги с треугольными коленками.
– Ты, Валерка, – молчун! Тебе никто не говорил об этом? – сказала она.
– Нет.
– Мне нравятся молчуны, но непонятно, что у них на душе. Вот у тебя что на душе?
– Не знаю, – он присел к ней, боясь ее спугнуть.
– А я знаю, – сказала она и притянула его к себе, и обвила шею, и поцеловала. Валерка пристально смотрел в ее глаза, все внутри него напряглось.
– Что ты думаешь обо мне? – сказала она, и Валерка увидел, как слюна, словно паутинка, пересекает ее рот.
Валерка смолчал. У него еще не было ни разу в жизни девушки, он слышал от ребят разные скабрезные истории и теперь, когда Инга была рядом, боялся ее и тянулся к ней.
Когда они поднялись и она, глядя в зеркальце, выпутывала из волос соломинки, он стряхнул китель и перебросил его через плечо.
Домой возвращались другой дорогой, вдоль поля. Валерка рассказывал о том, что дома него сестра вышла замуж, что не удастся с ней увидеться, будут учения, а должен быть отпуск. Инга молчала, шла и смотрела на свои туфельки.
– Скажи, что ты обо мне думаешь? – снова спросила она.
– Ты самая красивая, – ответил Валерка, не зная, что сказать.
– Дурак ты!
Инга оторвалась от него и побежала далеко вперед, он бросился за ней, но по пути, стукнув себя по карманам, понял, что оставил у дерева на траве документы.
Вернулся – они лежали там, куда он их положил. А когда ринулся за Ингой, ее и след простыл.
Валерка вернулся в часть.
Потом он несколько дней не выходил из танка, рота находилась на марше. Под Борисовом комполка произнес прочувствованную речь, что в этих лесах воевала доблестная рота «Горьковский комсомолец». Валерка думал об Инге, о ее коленках, слюне, пересекавшей рот, и вспоминал запах тела Инги, почему-то ему казалось, что она пахнет сиренью.
В дверь машины постучался гаишник – нельзя тут стоять. Валерка завел автовоз и, разворачиваясь, заметил, что из подъезда вышла полноватая женщина, рядом с ней шел мужчина, у развилки он поцеловал ее и они разошлись. Она или не она? – подумал Валерка. Что-то неуловимо знакомое промелькнуло в развороте женской головы, в движении руки. Она – не она! – думал он. Нет, сказал себе Валерка, это не она. Конечно, не она. Поравнялся с женщиной, открыл окно и вытащил голову, вглядываясь.
Женщина не сразу обратила внимание, что рядом едет здоровенная махина, а когда увидела его небритое лицо в окошке сверху, остановилась. Валерка спрыгнул к ней.
– Кочнев. Валера Кочнев. Молчун, – сказала она. – Вот ты и догнал меня.
Валерка не знал, что сказать, смотрел на Ингу. Она почти не изменилась, как будто, действительно, не было тех лет, а он догнал ее.
– Как ты здесь?
– Ехал вот. Остановился.
– Значит, судьба, – сказала она и зажмурилась от солнца, и пошла вперед, оглядываясь и как бы приглашая его за собой.
В это мгновение Валерка увидел ее всю, какую-то сияющую, неповторимую, и он снова, как и тогда, раньше, засеменил за ней.
– Ты женат? – спрашивала она на ходу.
Он кивал головой.
– А я нет, – доносилось до Валерки, голова его кружилась, было легко, не так, как дома, когда приезжаешь и заваливаешься на диван, и все понятно, и ничего нового. – Родители умерли, – добавила она.
– Извини.
– Да ничего. Это было так давно. Приходи сегодня за дом. День рождение справляем.
– Чье, твое?
– Нет. Придешь?
– Приду.
– Скажешь, родственник из Москвы.
– Почему из Москвы?
– Все знают, что у меня есть родственник в Москве.
– Я приду, – говорил на ходу Валерка и думал, что надо купить рубашку и брюки.
– Если бы ты тогда догнал меня, – протянула загадочно Инга.
– Так я искал! Документы у дерева забыл, – вскинул голову Валерка.
Он и не оправдывался перед ней, и в то же время выдал себя, что помнил тот день, помнил отчетливо и детально.
– Какие документы? – не поняла она.
– Обыкновенные.
Инга остановилась, не совсем понимая, о чем говорит Валерка, жива была только обида, что ее тогда бросили. А тут, оказывается, такие подробности, какие-то документы.
Валерка смотрел на ее приоткрытую грудь.
– Может, я тебя довезу?
– Не надо, – произнесла Инга, и голос ее изменился, с веселого, наигранного, на грустный. Но тут же она снова заулыбалась и, толкнув его легонько в грудь, сказала:
– Увезешь меня в Москву?
– Так я не в Москве живу, – ответил Валерка.
– Видишь, как все не совпадает, – сказала она и свернула к проходной комбината, из которого когда-то вытекала зараженная вода и травила реку. Валерка остался позади.
– Я приду, – крикнул Валерка. – Обязательно приду!
– Не надо никуда приходить! Я пошутила, – ответила она и сделала ручкой «чао».
Валерка вернулся к автовозу, у машины стоял наискосок, преграждая путь, полицейский патруль.
Валерка уладил с ними дела: сунул деньги одному, второму, отогнал грузовик на стоянку, побрился в туалете, разделся по пояс, вытер тело сухим полотенцем и отправился в магазин покупать рубашку и брюки.
Боясь измять брюки, он целый день ходил по парку, смотрел со стороны реки на сверкающие на солнце окна комбината, смотрел на трубы, которые опоясывала надпись «СЛАВА КПСС». Курил, ел мороженое, глядел, как рыбаки тянут рыбу из воды, как рыба бьется на берегу, стараясь изо всех сил пробить своим телом землю и очутиться вновь в воде. Он впервые понял здесь бессилие выловленной рыбы, он подумал, что никогда не задумывался о том, как рыба мучается и кричит, ведь есть же у нее мозг и чувства, и только человек не слышит всего этого. Он смотрел, как бьется розовая плотва, как изгибается телом, а потом лежит и учащенно дышит, раскрывая жабры, и умирает, прижатая сапогом рыбака.
День тянулся долго, несколько раз Валерка подумывал – не бросить ли ему эту затею. Что-то трезвое будило его – вернись домой, но он находил возражения своему внутреннему голосу: ведь куплены рубашка и брюки. Однако самым главным было то, что он отключил звук у мобильного телефона и не отвечал на пропущенные звонки жены и диспетчера. Он понимал: надвигается катастрофа.
Но здесь было солнце, было все, как тогда, в начале лета, было хорошо, и впереди была вся жизнь.
Наступил вечер. Валерка купил цветов: двадцать одну штуку, ровно столько, сколько они не виделись; обошел дом, в палисаднике, над которым висел дощатый навес, за длинным столом, покрытым клеенкой, сидели люди; дети в старой ванне, наполненной водой, пускали корабли и бросали в них камни, корабли тонули, дети спорили и кричали, кто в чей корабль попал.
Валерка увидел Ингу. Она сидела с мужчиной, тот обнимал ее. Валерка поздоровался. Инга вспыхнула, увидев его. И тут же воскликнула:
– Это мой родственник из Москвы приехал!
Мужчины и женщины, сидевшие за столом, обернулись на Валерку. Лица их ничего не выражали, а тот, который обнимал Ингу, вытер стакан, налил в него водки и двинул Валерке.
– Давай, родственник, чтобы полный!
– Так у кого день рождение?
– У меня, – прищурился мужик. – Цветы мне, что ли? – сказал он, и все за столом засмеялись.
– Инге. Ну, чтобы у тебя все было, – сказал Валерка и хлопнул стакан под одобрительные возгласы.
– И нам ничего бы за это не было, – закончил мужик за Валерку и посерьезнел.
Инга взяла цветы, они ей очень нравились, женщины нахваливали букет.
– Значит, родственник. Это сколько же у тебя родственников в Москве? – обхватил Ингу именинник и так сильно сжал ей шею, что она поморщилась и убрала его руку.
– Дайте ему стул, что ли! – скомандовал именинник.
Валерка сел на табурет на углу стола.
Именинник взял Ингу на колени, казалось, он теперь все делал демонстративно. О Валерке тут же забыли, снова пошли разговоры, именинник смеялся, рассказывал, что недавно был в Минске и зашел в магазин, а там акция – все со скидкой продается.
– Я и купил, – разводил он руки и снова опускал их на бедра Инге и поглаживал их. – А на площади митинг. Оппозиция какая-то. Я затарился, тащу две сумки, а мне менты навстречу. Ты с акции? – спрашивают. Я не допер, говорю, да, с акции, и довольный такой стою перед ними, с нее са?мой. Ну, если с акции, говорят, то пойдем, и свернули мне руки за спину.
– В кутузку увели? – удивлялись за столом и закусывали.
– Куда же еще. Но быстро отпустили.
– Это ведь надо! – верещала женщина и счищала красными ногтями кожицу скумбрии.
– Акция – херакция! Пойдем, покурим, – сказал грузный мужчина и, наступая на ноги, вышел из-за стола.
Засмеялись, всем понравился анекдот именинника.
– У нас сосед тоже с белой ленточкой ходил, а бабушку из квартиры выжил, в дом престарелых ее увезли, – вставил Валерка, смеяться за столом перестали, возникла неловкая пауза. Инга положила в тарелку Валерке селедки под шубой и подвинула к краю стола.
– Как там Москва? – спросил именинник. Он тоже собрался курить. Бил себя по карманам, искал сигарету.
– Ничего.
– Путина видел? – сказала женщина, все евшая скумбрию.
– Он же в Кремле! – не понял Валерка.
– А ты там не живешь?! – именинник задымил сигаретой, и лицо его окуталось дымом.
Вдруг он скинул розы на стул рядом.
– Зачем? Не тебе куплены! – Инга взяла цветы осторожно и вставила их в банку.
– Двадцать одна. А чего? – сосчитал именинник розы.
– Столько не виделись.
– Ты давай за мое здоровье еще пей, ешь! У нас в Белоруссии все натуральное и бабы тоже, – он хлопнул рукой Ингу по заду.
– Мне за руль завтра.
Имениннику не давали покоя цветы, Инга возилась с ними и не обращала на него внимания. Он снова вынул цветы из банки. Инга потянулась за ними, он отстранил ее.
– Положи цветы! – встал Валерка.
– Что?
– Розы, говорю, положи назад в банку.
– А то что? – Именинник улыбался во весь рот, мужчины следили, что будет дальше, женщины с восхищением смотрели на Ингу.
