Эпиграф. Стихи

В крике моем не услышать ни боли, ни ревности,

Только возглас безвестности.

И ежели Бог меняет свой лик,

То Иуда – всегда Лиля Брик,

И новый апостол Венеции

Курит красный LM, и жена говорит:

«Иосиф, береги свое сердце,

стихи твои – это плен».

И Иосиф идет по следам,

Словно был он солдат,

Но вода не оставит под пятою кругов,

И Бог говорит: «Иосиф, хватит трудов,

Отдохни с Володей, Сергеем,

Среди этих полей, построек и прерий,

Отыщется сын, появится гений,

Ты устал, и болят колени».

И Бог ли апостол?

Апостол ли Бог?

Каждый твой подступ —

Свидетельство строк.

Так Маяковский спускает курок.

Так наступает новый виток.

25.03.20 г.

ВАГОН

Я – товарный вагон,

Громыхаю ржавым своим колесищем,

И везу я огонь,

Пусть для сердца будет он пищей.

И везу я леса,

С белой ватою облаков,

Только стук моего колеса,

Будто песня без слов,

Разлетается вдоль рухнувших станций,

Вагон мой полон песка,

В вагоне моем солнце,

В вагоне моем боль и тоска

Исчезнувших цивилизаций.

Сколько уже я проехал

По протоптанным рельсам,

Я везу свое эхо,

Я колесами этими на части разрезан.

Я – товарный вагон

И давно уже пуст,

Как последний патрон,

Я везу в себе грусть.

Я – товарный вагон,

И везу я огромное сердце,

Я наполнен золой и углем,

В вагоне моем – остывшее солнце…

29.08.19 г.

СЕРДЦЕ

Я поселюсь в твоем сердце

Словно заноза,

Словно порезанный палец

Терпит признание розы.

Я поселюсь в твоем сердце

Словно иголка в подушке,

Протыкает рогами месяц

Мягкого неба подбрюшие.

Я поселюсь в твоем сердце

Словно бездомный,

Забавный, как нэцкэ,

Я буду влюбленный.

Я поселюсь в твоем сердце

Как домовенок,

Я стучу в батареи, прячась за ребрами секций,

Я кричу из всех барабанных твоих перепонок.

Я живу в твоем сердце,

Как в большом мегаполисе,

И я слышу твоих слез гигагерцы,

Как параллельные сходятся полосы.

Я живу в твоем сердце

Словно уголь в печи,

Я тот самый всадник и рыцарь,

Я слышу твой крик, даже когда ты молчишь.

Я живу в твоем сердце,

Меж артерий, клапанов и аорт,

Я плыву по каналам Венеций,

Словно первый мартовский лед.

Я живу в твоем сердце

Без приглашений

И стреляю, как солнце,

Во все попадая мишени.

Я живу в твоем сердце,

В одиночной камере,

И лежу на матраце,

Согреваясь угасающим пламенем.

Я жил в твоем сердце

До поры и до времени,

Как бездомный на улице,

Как листва опадает с дерева,

Словно падают звезды

За шиворот,

Словно падают слезы,

И все вроде живы вот..

И теперь я бродяга,

Без родимого дома,

Словно был я прибитый гвоздями,

Словно любить тебя выпала доля.

Со всей твоей болью,

Нарывами

Ты живешь во мне, будто море,

Мое сердце любовью изрытое.

Я жил в твоем сердце,

Теперь в нем кто-то другой,

И кричу я из всех телефонов и раций,

Изгибаясь от боли трамвайной дугой.

Меня нет в твоем сердце,

Словно я уже мертв,

Словно кончилось детство,

Как растаявший мартовский лед…

05.04.20 г.

БЕЗЫМЯННОМУ СОЛДАТУ

Слетят слова листвой осенней

С дубов, берез и лип,

Как будто трассер

Над полем Ржева просвистит.

Слова – как вмерзшие узоры,

Застынут льдиной на губах,

Горят в груди пылающие звезды

У тех, кто погибал в боях,

У тех, кто жизнь вспахал.

Земля изрыта танком,

Лишь только бой стихал,

И выстрелов стихало танго,

Летели ласточки с окопов,

То письма шли для тыла,

И я, глотая гарь сугробов,

Читал в письме, как ты любила.

Нас рвало на куски,

И мины раздирали плоть,

Ночные марш-броски,

И снег трещал, как будто сломанная кость,

И крик «ура»

Пространство резал будто простыню,

Удар приклада, звук курка,

В чужом окопе я один стою.

И плавятся над головою звезды,

Смолят погибшие солдаты,

И плачут липы и березы,

Они ни в чем не виноваты.

И грохот танковой брони,

«Катюши» били наповал,

Мой друг, меня похорони,

Я смертью храбрых пал

От этой острой пули,

От звонкого клинка.

Звенит смертельный улей,

И жизнь здесь тоньше лепестка,

И небо, закоптив глаза,

Смотрело сквозь боль и гарь,

И горизонт, как будто бы колючки полоса,

Наматывал солдат, броню, снега.

И Бог смотрел на нас,

На брошенных детей,

И солнце, будто бы фугас,

На нас не оставляло тень.

И видел Бог,

Как все слилось в пожар,

Солдатский нацепив сапог,

В прицел весь мир сужал.

И танцевали до утра,

Победу приняв в стройные ряды,

В груди моей дыра

На месте красной, пламенной звезды.

Я падаю в окоп.

Июль… Стоит жара…

И не найти мой безымянный гроб.

Летят над полем Ржева облака…

11.02.20 г.

ДОЖДЬ

Весь день дождь —

Это Бог забивает гвоздь

В крышку облаков,

Садится на ветку дрозд,

Ласточка прячется под балкон.

Все тихо сидят,

Пьют пиво, кальяном чадят,

Кто в конуре, кто в квартире,

Хотя очевидно:

От бога не спрятаться в этом мире.

И дождь печально шепчет земле

Что-то важное, как пишет Пелевин, играет Пеле,

А потом долго молчит,

Словно бак теперь на нуле.

А наверху кто-то облака волочит,

Бежит, гремит ведрами,

Солнце облака клочьями выдрало,

И шумят наверху посудами, лейками,

Словно эхо последнего выстрела,

Перед школьными линейками.

Вымокший бант,

Каждый мальчонка не в меру галант,

Отражение пап и мам,

И каждый ангел не в меру крылат,

Бог дал лучшее, деля их пополам.

Неразлучная пара сидит на песке,

Пальцы замерзли, прядь на виске,

Это дождь им твердил о важном,

Словно в стиле гротеска

Писал Караваджо.

Это что-то нездешнее,

Дождь смоет все лишнее

С натруженных, закоптившихся судеб.

Лопнут тучи большими грыжами

В пасмурном дне, много счастья по сути.

По окну барабанное соло,

И даже если тоска приходится к слову,

Как приходят те, кого ждал.

На окне запотевшем надпись: «I LOVE YOU».

Дождь бездарно еще никогда не писал…

17.04.20 г.

ЭПИГРАФ

Замученный тоской

По трепету и солнцу,

Давлюся пивом и треской,

Себя проткнув строкой,

Ведь что еще тут остается?

На фоне зданий, поликлиник,

Других низвергнутых построек,

Нелепых фраз, полемик,

Сырых эпох подельник,

Ребром скрипит больничных коек,

Здесь остается так немного:

Бродить, сновать и пить,

Мешать веселие с тревогой,

Смотреть вокруг внимательно и строго

И, в общем, все ж не научившись жить,

Трястись в трамвайном брюхе.

Вся жизнь – как ось абсцисс,

А после треп на кухне,

Где все пьяны и глухи,

Где пьяный треп не хуже праведных молитв.

И вымученный крик

Упрется в известь стен,

Так умирает древний Рим

Среди бумажных скомканных равнин,

Среди обрушившихся цен

На хлеб, на нефть и молоко,

Так время путается в рифмах,

Так я качаю маятник Фуко

И вывожу мозолистой рукой:

«Тоска» – простой, бессмысленный эпиграф…

23.04.20 г.

МАЙ

На улице растекся май

Желтком из одуванчиков,

Бежит, качается трамвай,

Любовь пронзает мальчиков

И девочек, конечно.

Народ снует и жарит шашлыки,

Так было и так будет вечно.

Пока мы молоды – мы так легки,

И тает каменная важность,

Подобно сахару в горячем чае,

Для юности все остается блажью,

Особенно в начале мая,

Где режет глаз надежда

И солнце заливает спину.

Ах, эта юность, эта жажда,

Как будто бы никто не видел зиму,

Как будто ни усталости, ни сна,

Как будто снег смывали кипятком,

Как будто каждый день весна,

И время – не жалеть, не плакать ни о ком…

04.05.20 г.