Срывая маски

Tiana L

Срывая маски

Глава 1.

Я медленно открыла глаза, и оглядев помещение, поняла, что нахожусь в больничной палате. Комнату освещал тусклый свет ночника, а пейзаж справа за окном указывал на темное время суток.

«Как я тут оказалась?», промелькнула первая мысль, но додумать ее я не успела,

так как меня отвлек оклик:

– Эмили! Наконец – то ты очнулась! Я так волновался!

Я повернула голову в сторону говорившего и увидела симпатичного молодого блондина, сидящего возле моей больничной койки и держащего меня за руку. Он нажал на кнопку вызова врача и снова взял меня за руку. Потирая большим пальцем тыльную сторону моей ладони, он улыбнулся и спросил:

– Как ты себя чувствуешь?

– Я.. чувствую нормально. А кто вы? Мы с вами знакомы?

Его улыбка медленно сползла с лица, а рука, державшая мою руку, напряглась и сжала ее крепче. Он запустил вторую руку в волосы и взъерошил их, словно нервничая и пытаясь подобрать слова.

– Что ты помнишь? Что с тобой случилось? – спросил он спокойно, заглядывая мне в глаза, и, словно, пытаясь найти в них ответы на все вопросы.

Я задумалась, но как бы я не пыталась, я не помнила ничего. Вся моя жизнь словно стерлась из памяти. Мне стало страшно. Я почувствовала, как по щеке скатывается слеза, и сразу же ее стерла. Блондин сочувствующе посмотрел на меня, словно все понял.

– Тише, милая, все будет хорошо. Память обязательно вернется, все наладится, – он приблизился ко мне, словно хотя обнять, но, видимо, посчитал, что не стоит, и просто ободряюще сжал мою руку.

Я опустила взгляд на наши переплетенные пальцы и попыталась понять, что я чувствую к этому парню. Постаралась вспомнить моменты из прошлого, связанные с этим красивым блондином. Но все тщетно, я так и не смогла вспомнить, и вся ситуация вызывала только жалость к этому бедолаге. Я подняла на него взгляд и стала изучать его. Пшеничного цвета волосы, в легком беспорядке, светло – зеленые глаза, нос с небольшой горбинкой, слегка пухлые губы, мужественный подбородок, ярко выраженные скулы. Он пристально рассматривал меня в ответ, не моргая, каким – то жадным взглядом, словно хотел запомнить каждую деталь. Мне стало неуютно, и я отвела взгляд, но чувствовала, что он все равно рассматривает меня.

– Даже имя мое не уточнишь? – с любопытством спросил он. Я повернула голову в его сторону:

– Да, конечно, извини. Как…? – договорить я не успела, потому что дверь палаты распахнулась, и в палату вошли неизвестные мне мужчина и женщина.

– Кайл! Она очнулась, почему не позвал нас? – воскликнул мужчина, и, не дожидаясь ответа, подошел ко мне и встал с другой стороны койки, – Эмили, детка, как ты себя чувствуешь? – он участливо заглянул мне в глаза, и взяв меня за руку, стал поглаживать кисть.

– Физически я ощущаю себя здоровой, но есть проблема, я ничего не помню. И вас, к сожалению, я не помню тоже, – я виновато посмотрела на него. Он изумленно уставился на меня, широко раскрыв глаза и приоткрыв рот.

– Вот прям-таки ничего? – холодно спросила женщина, стоявшая за его спиной и смотря на меня пронзительных взглядом своих карих глаз. Я смутилась.

– Элизабет, перестань! Ты думаешь, такими вещами шутят?! – воскликнул мужчина, отпустив мою руку и оборачиваясь к ней. Она фыркнула, но ничего не стала отвечать, продолжая смотреть на меня. Мне стало совсем неуютно от такого внимания, и я, прочистив горло, продолжила:

– Да, к сожалению, это правда. Я абсолютно ничего не помню. Все, что было до моего пробуждения, словно стерлось из памяти. Даже имя свое забыла, – я стиснула зубы, чтоб не расплакаться и прикрыла глаза.

«Не время раскисать, Эмили! Соберись!» – внутренне дала себе подзатыльник.

– О, Эмили, бедная девочка, как же так, – снова взял меня за руку мужчина.

– Джон, успокойся и не драматизируй, – фыркнула Элизабет, – сейчас доктор придет и все прояснит.

Джон никак не отреагировал на ее слова и продолжал сокрушаться о несправедливости жизни, поглаживая мою руку.

Я посмотрела на мужчину. Худого телосложения, брюнет, одет по – простому – белая футболка и песочные брюки. Высокий лоб, острый нос, овальные черты лица, теплый взгляд карих глаз, и добродушная улыбка. Всем своим видом мужчина располагал к себе.

– Добрый вечер! Мисс Форс, вы очнулись, прекрасно, – в палату зашел доктор, подошел ко мне, – меня зовут Франклин Дэвис, я ваш лечащий врач. Как ваше самочувствие?

– Нигде не болит, но я ничего не помню, доктор, – в который раз повторила я.

Доктор нахмурился, и на секунду мне показалось, что он в какой-то мере растерялся.

– Это очень интересно. Потому что я не могу вам точно сказать, что с вами случилось, Эмили. Мы надеялись, что, когда вы очнетесь, вы проясните хоть немного ситуацию, но сейчас мы совсем ничего не понимаем.

Видя непонимание на моем лице, он продолжил:

– Видите ли, вас доставили в больницу уже в бессознательном состоянии. Вас нашли в лесу, лежащей на земле. При обследовании мы не обнаружили ни повреждений внутренних органов, ни повреждений на теле, в том числе никаких травм головы. Все абсолютно в порядке. Но тем не менее, вы были в таком бессознательном состоянии почти сутки. И сейчас, беря во внимание ваши о слова о потере памяти, я теряюсь в догадках. Смею предположить, что у вас посттравматическая амнезия. Она может произойти не только после сильной травмы головы, но и после определенного события, вызвавшего большой стресс, или после некой психологической травмы. В любом случае, паниковать о потерянной памяти рано. Думаю, не полностью, но бОльшую часть воспоминаний можно вернуть. Чаще гулять по старым знакомым местам из прошлого, ходить в любимые заведения, а еще можно изучить свои детские альбомы с фотографиями.

В палате воцарилось молчание. Кайл и Джон сочувствующе смотрели на меня, а весь вид Элизабет выдавал ее напряжение и нежелание здесь находиться, о чем показывали ее скрещенные на груди руки, постукивание ногой по плитке и недовольное выражение лица. Доктор продолжил:

– Так как сегодня уже поздно, завтра мы еще раз обследуем вас, и если ничего не выявим, то завтра же сможем и выписать. Причин оставаться вам в больнице я не вижу, поэтому и смысла нет держать вас тут. Если хотите, можете принять душ, – он указал рукой на дверь в соседнюю небольшую комнату, – можете встать, пройтись, если хотите, только недолго, все же вам нужен покой после пробуждения, и, конечно же, сон. Мистер Смит, – обратился он к блондину, – поможете мисс Форс подняться, или вызвать медсестру?

– Конечно помогу, – с готовностью откликнулся тот.

– Что ж, отлично. Вы можете побыть здесь еще минут десять, – обратился мистер Дэвис уже ко всем посетителям, – и прошу покинуть палату, пациентке нужен покой.

– Хорошо, доктор, – ответил Джон, и доктор, кивнув, вышел. Джон обратился ко мне:

– Эмили, завтра я готов заехать и забрать тебя в любое время, только набери мне, – он протянул мне старый кнопочный телефон, – твой телефон не нашли на месте происшествия, поэтому для связи пока этот старичок, там вбиты наши с Элизабет номера, но лучше звони все-таки мне, у Элизабет последнее время много работы, – он мельком покосился на нее, а потом хитро улыбнувшись, подмигнул мне. Я убрала телефон в карман больничной робы.

– Спасибо, эм… – я запнулась, не зная, как обратиться к нему, – папа?

В палате раздался злорадный смешок Элизабет. Джон ни капли не смутился.

– Можно просто Джон, – добродушно улыбнулся он, – раньше ты именно так ко мне обращалась.

– Хорошо, спасибо, Джон, – неловко улыбнулась в ответ я.

– Кажется доктор просил нас покинуть палату, так что нам пора, Джон, – сказала Элизабет, выделяя последнее слово, будто пытаясь поддеть меня. Меня это немного смутило, но внешне я не показала, как мне неприятно ее отношение ко мне.

Я посмотрела на нее. Стройная женщина, лет 40, с идеально ровной осанкой, в явно дорогом брючном костюме, пышные каштановые волосы струились по плечам, и доставали почти до поясницы. Большие карие глаза, пушистые ресницы, острый нос, пухлые губы, легкий макияж. Но больше всего выделялся ее взгляд, острый и холодный, словно пытающийся пробраться в душу, и временами задумчивый, будто что – то не дает ей покоя.

Словно почувствовав мой взгляд, она посмотрела на меня, и я поспешила отвести взгляд.

– Что ж, нам действительно пора, -сказал Джон, -доброй ночи, Эмили, до завтра. Ни о чем не переживай и помни, я на связи.

– Спокойной ночи, – улыбнулась я.

Элизабет, не попрощавшись, вышла за ним из палаты. Я обернулась к притихшему до этого Кайлу.

– Предвкушаю вопрос о том, кто эти люди, – по-доброму усмехнулся парень. Я кивнула.

– Это твои мама и отчим, – протянул он, разглядывая мое лицо и ожидая мою реакцию. А реакция не заставила себя ждать.

– Элизабет моя мать? – изумленно воскликнула я, – но почему тогда она себя так холодно вела, словно я абсолютно чужой человек?

– Насколько я знаю, у вас были очень напряженные отношения. Сама ты мне никогда не рассказывала и в подробности не вдавалась, но у тебя в гостях я нередко замечал, что вы не общаетесь и когда сталкиваетесь в одной комнате, делаете вид, будто не замечаете друг друга. В школьные годы я ни разу не видел, чтобы она пришла на какой-либо праздник, а на выпускном вообще был только Джон. С ним у тебя были хорошие отношения, можно сказать, как с родным отцом.

– А что случилось с моим настоящим отцом? – спросила я. Почему-то ответ на этот вопрос я ждала, затаив дыхание.

– Я не знаю, Эмили, – задумчиво ответил Кайл, – ты не рассказывала о нем никогда, а однажды я задал этот вопрос, и ты сказала мне, что это не мое дело. Больше я не поднимал эту тему. Я вообще мало что знаю о твоих взаимоотношениях с предками, только лишь то, что сам видел, а это ничтожно мало, – он невесело усмехнулся, а я задумалась еще больше.

Вопросов, казалось, стало еще больше.

– А сколько мы … встречались? – несмело спросила я.

Кайл внимательно смотрел на меня, а потом ответил:

– Полтора года. Мы со школы вместе, все как в фильмах, я капитан сборной по футболу, ты танцевала в группе поддержки. Мы начали встречаться в выпускном классе, до этого ты долго меня не замечала, а потом наконец обратила внимание, чему я был очень рад, – он с надеждой смотрел на меня, словно я сейчас все вспомню, и все наладится, и будет как прежде. Но память не желала возвращаться. Я отвела взгляд.

– Все хорошо, Эмили, я рядом, мы вместе вернем твою память. А сейчас давай помогу тебе дойти до ванной, – улыбнулся он.

– Я хочу попробовать встать сама. Подстрахуешь, если что?

– Да.

Я потихоньку встала с койки и потянула размякшие мышцы. Кайл стоял рядом, готовый подхватить меня, если потеряю равновесие и упаду.

Но помощь не понадобилась. Я сделала шаг, второй, и дойдя до ванной комнаты, встала у двери. Кайл остановился напротив меня.

– В принципе, передвигаться могу сама, это радует, – улыбнулась я, заглядывая в светло-зеленые глаза. Парень кивнул, не сводя с меня взгляда. Возникла неловкая пауза. В коридоре послышались какие-то голоса. Мы с Кайлом одновременно посмотрели на входную дверь, а потом друг на друга.

– Спасибо, но тебе, наверное, пора, – неловко отводя взгляд, пробормотала я.

– Да, мне правда пора, но сначала дай свой телефон, – его голос был серьезен, но в глазах сверкали озорные искры.

Я достала свой телефон из кармана и протянула ему с непониманием. Он взял его, и что-то начал печатать. Потом протянул мне, улыбнувшись:

– Теперь могу идти со спокойной душой.

Я взяла телефон и посмотрела на экран.

– Твой номер? – спросила я.

– Можешь звонить и писать в любое время дня и ночи, с радостью выслушаю тебя и поддержу, если понадобится моя моральная поддержка. Да и просто если захочешь поболтать ни о чем, я буду рад, – он широко улыбнулся, и я улыбнулась в ответ.

– Спасибо, Кайл, – искренне поблагодарила я. Он, немного замешкавшись, подошел ближе и крепко обнял меня, прижимая к себе. Я растерялась, но все же слегка приобняла его за плечи в ответ. От него пахло очень приятно, цитрусами. Это мгновение продлилось недолго, парень отстранился и направился к выходу.

– Спокойной ночи, Эмили.

– Спокойной ночи, Кайл.

Он ушел, а я, немного постояв, зашла в ванную.

Сразу направившись в сторону зеркала, я встала напротив и на мгновение зависла. В зеркале на меня смотрела красивая брюнетка с большими карими глазами, пушистыми длинными ресницами, слегка вздернутым носом, пухлыми губами. Сходство с Элизабет было огромным, только взгляд девушки в зеркале был растерянным, но никак не холодным. Продолжая стоять перед зеркалом, я стянула больничную робу, и снова посмотрела в зеркало. Что ж, видимо, в прошлом я усиленно занималась, потому что тело у меня было подтянутое.

Я зашла в душ и включила воду. Прикрыв глаза и запрокинув голову, подставила лицо под теплые струи. Все проблемы словно отошли на задний план. Мочалки не было, поэтому пришлось намыливать тело руками. Намыливая плечи, я почувствовала кончиками пальцев какой-то бугорок. Я попыталась повернуть голову и рассмотреть, но ничего не смогла разглядеть. Наспех помывшись, я обернулась полотенцем, и выйдя из душа, сразу пошла к зеркалу. Повернувшись к нему спиной и перекинув волосы на левую сторону, я посмотрела в зеркало и ахнула. На правой лопатке, начиная от плеча, по диагонали шел большой шрам в виде трех полос, словно кто-то цапнул меня когтями. Он не был похож на след от кошачьих ногтей. Этот след словно оставило крупное животное. Мне стало не по себе. Выглядел этот шрам жутко и пугающе.

Наспех натянув больничную робу, я быстро почистила зубы и поспешила лечь. Вопросов, казалось, стало намного больше. Они сменялись друг за другом, но ответы от этого не появлялись. Что со мной случилось, почему у меня такие отношения с матерью, что случилось с моим отцом, откуда этот жуткий шрам, каким человеком я была, какие мечты у меня были, наши отношения с Кайлом, где я училась, чем увлекалась и многое другое меня волновало, и мне предстояло разобраться со всем этим. Так, за этими невеселыми мыслями, я не заметила, как уснула.

Глава 2.

На следующий день доктор Дэвис, как и обещал, отправил меня на обследования, которые и в этот раз ничего не выявили. Поэтому после обеда я сразу позвонила Джону, и он быстро приехал за мной, еще и привез мне чистые вещи из дома, так как старые были испачканы.

По пути домой я внимательно смотрела в окно и пыталась вспомнить какие-то детали из прошлого, но у меня не получалось. Отчим всю дорогу шутил и рассказывал мне о городке, в котором мы жили, знакомил меня с местами, попадающимся нам по пути.

Блоувер-Сити (так называется город) совсем небольшой, около 20 тысяч человек, богат многообразием природы, имеет умеренный климат, и как сказал Джон, здесь самые вкусные чизбургеры. Люди здесь приветливы и улыбчивы, туристы редко посещают этот город. Много разных магазинчиков, бутиков и кафешек встретилось нам по пути, и атмосфера этого городка быстро затянула меня. Я жадно рассматривала в окно каждую деталь, пытаясь запомнить как можно больше.

Так, в своих мыслях и изучении городка, я не заметила, как мы подъехали к небольшому дому, огороженному невысоким белым забором, с аккуратно постриженным зеленым газоном.

– Добро пожаловать домой, Эмили! – торжественно воскликнул отчим, когда мы вышли из машины.

– А мама дома? – осторожно спросила я.

– О, нет, Эмили, к сожалению, у Элизабет сегодня очень много работы, она не смогла взять выходной, – сочувствующе сказал он.

– Ничего страшного, Джон, я не обижаюсь, – я улыбнулась ему, но в душе все равно неприятно кольнуло.

«Я еще докопаюсь до истины, что случилось, что наши отношения так испортились» – пообещала себе, заходя за Джоном в дом.

Изнутри дом оказался очень уютным. Из небольшой прихожей мы прошли в гостиную в светло – желтых тонах, объединенную с кухней, находящейся слева. Мебель в гостиной была зеленоватых оттенков, и красиво сочеталась со стенами. Кухня была нежного кофейного оттенка, небольшая, с газовой плитой и духовкой. Интерьер выглядел очень уютно и по-домашнему. Справа была лестница, ведущая на второй этаж.

– Твоя комната находится на втором этаже, Эмили, давай я тебя провожу, – предложил Джон, опережая мой вопрос. Я улыбнулась и молча кивнула.

Мы поднялись на второй этаж, и я на мгновение замерла на верхней ступеньке. В душе что-то всколыхнуло. Слева от лестницы по коридору находились две двери, расположенные друг напротив друга, и панорамное окно между ними. Справа в конце коридора было такое же панорамное окно, а рядом с ним еще одна дверь. На стене напротив нее висели фотографии в рамках, но мне с лестницы не было видно, кто на фотографиях.

– Все хорошо, Эмили? – участливо спросил Джон, – ты что-то вспомнила?

– К сожалению, нет, – вздохнула я.

– Не переживай, память обязательно вернется, я верю, – мы повернули налево, и встали у двери, – а вот и твоя комната, заходи.

Он открыл мне дверь, и я зашла, озираясь по сторонам. Небольшая кровать в углу, рядом мини тумба с подсвечником, напротив трюмо у стены. Справа шкаф с вещами и рядом с ним зеркало во весь рост. Возле выхода из комнаты была еще одна дверь, ведущая в ванную комнату. Пока я осматривалась, Джон прошел вперед и положил на кровать мою сумку с вещами:

– Осваивайся пока, чувствуй себя как дома, – широко улыбнулся он, – как будешь готова, спускайся, я пока приготовлю твои любимые стейки с картофелем, ты их очень любишь.

– Спасибо большое, Джон, – я улыбнулась ему в ответ, – я очень благодарна тебе за все, что ты сделал для меня за эти дни, правда.

– Брось, милая, мы ведь семья, – он подошел, и немного замявшись, несмело обнял меня. Я растерялась на мгновение, но все же обняла его в ответ. Он продолжил:

– Слишком много свалилось на тебя, Эмили, но я уверен, ты со всем справишься, – не дождавшись моего ответа, он отошел от меня, подмигнул и вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.

Возникло ощущение, словно за этими словами кроется что-то больше, чем просто потеря памяти, но я быстро прогнала эти мысли.

– Кажется, я начинаю параноить по поводу и без, – невесело усмехнулась я, и, подойдя к трюмо, принялась рыскать по ящикам. Косметики было очень мало, а вот в одном из ящиков я нашла ноутбук.

Включив его, я уставилась на экран, и ненадолго зависла. На обоях была изображена девочка лет 10 и какой-то мужчина. Я испытала непонятное чувство, как будто что-то среднее между грустью и злостью. Присмотревшись к девочке, я поняла, что эта девочка я. На фото мы сидели с мужчиной в кафе, он держал камеру, и мы оба широко улыбались. Разглядывая мужчину, я уловила некоторые схожие черты со мной, из чего сделала вывод, что это мой отец. Он выглядел молодо – коротко стриженные каштановые волосы, карие глаза, легкая щетина, мужественные черты лица. Выглядел он эффектно, весь его образ показывал силу и мужество. Я невольно залюбовалась.

– Что же с тобой случилось, – пробормотала я и принялась искать папки и файлы, которые могли помочь мне в поисках ответов. Но сколько я не искала, ничего не нашла. Расстроенная, я выключила ноут, и убрала его обратно в ящик. Ни в трюмо, ни в тумбочке, ни в шкафу я больше не нашла ничего подозрительного. Обычная комната обычной девушки. Гардероб у меня был небольшой, в основном, это джинсы и вещи в спортивном стиле. Переодевшись в домашнее, я спустилась на кухню, откуда доносились сногсшибательные запахи. Желудок тут же заурчал, а рот наполнился слюной.

Джон, в кухонном фартуке с надписью «моя кухня – мои правила», стоял у плиты, напевал под нос веселую песенку и готовил стейки. Услышав шаги за спиной, он обернулся через плечо, и сказал:

– Ты как раз вовремя, все готово, присаживайся, – он кивком указал на небольшой частично накрытый стол.

Я послушно села. Отчим поставил передо мной тарелку и сел напротив со своей. Взяв вилку, он ткнул картофелину, и, пожелав мне приятного аппетита, закинул ее в рот. Я последовала его примеру.

– Это очень вкусно, Джон, спасибо! – восхитилась я, – у тебя явно талант в кулинарии.

– Ты меня переоцениваешь, -улыбнулся он, и тут же перевел тему, – может, ты хочешь что – нибудь у меня спросить? Что – то узнать о своем прошлом?

Я прожевала нереально вкусный стейк и задумалась.

– На самом деле, да, мне бы хотелось узнать немного о себе. Где я училась, работала?

– Ты работаешь в местном ночном баре, а учишься на первом курсе факультета иностранных языков, заочно. Я связывался с твоим работодателем, он ждет тебя завтра, смена начинается в 5 часов вечера и заканчивается в 4 часа утра. На работе уже все предупреждены о твоей ситуации и подскажут тебе в случае чего, поэтому не переживай. С универом все сложнее, если ты ничего не помнишь, тебе сложно будет продолжать обучение. Может стоит взять пока академический отпуск, – задумчиво предложил он.

– Я подумаю над этим, ты подскажешь потом контакты универа?

– Да, конечно.

– А что с моей мамой? «Почему у нас такие тяжелые отношения?» —осторожно спросила я.

Джон задумчиво почесал затылок и ответил:

– Я сам не могу ответить на этот вопрос. Сколько я здесь живу, у вас всегда были напряженные отношения. Элизабет не рассказывала мне, сколько я не спрашивал, а к тебе я не подходил с такими вопросами никогда. Признаюсь честно, наши отношения с тобой тоже не заладились сразу. Ты вообще была всегда закрыта от нас, часто отсутствовала дома, не отчитывалась, куда и зачем уходишь, была независима от нас.

– Даже так… – протянула я. А с тобой почему не заладились отношения сначала?

– Ты была буйным подростком, скажем так, не могла смириться, что в семью пришел другой мужчина, не хотела меня принимать. Но со временем все наладилось, – он улыбнулся мне и съел кусочек стейка.

– А что случилось с моим…? – я замялась, боясь, что задену Джона своим вопросом.

– С твоим отцом? – спокойно уточнил он, – я не знаю, Эмили. Твоя мама не вдавалась в подробности, лишь сказала, что его больше нет в ее жизни, и никогда не будет. Я видел, что ее затевает эта тема, и не лез не в свое дело.

Я поникла. Видимо, ответ на этот вопрос я узнаю только от Элизабет. Задача не из легких. Почему-то мне было важно узнать, что с ним случилось, меня очень волновал этот вопрос, и я хотела докопаться до него всеми силами.

– А какие-то еще родственники у нас есть? – спросила я.

– Нет, никого нет. Я рос сиротой, а родители Элизабет погибли в аварии, когда она училась в университете. Про родителей твоего отца не могу сказать, но за 6 лет, что я здесь живу, никто ни разу не позвонил, не навестил, не позвал в гости, – сочувствующе посмотрел он.

– А кем работает мама? – каждый раз было неловко называть Элизабет мамой, но я решила во что бы то ни стало наладить с ней отношения.

– Элизабет адвокат.

В гостиной зазвонил телефон, и Джон отлучился ответить на звонок. Я доела обед, убрала за собой посуду, и выйдя на улицу, села на крыльцо.

Из всего, что я узнала от Кайла и Джона о себе, я пришла к выводу, что в прошлом я была очень закрытым и непростым человеком. Вся моя прошлая жизнь была полна тайн и интриг, они запутаны в один большой клубок и этот клубок мне предстоит распутывать в ближайшее время.

К дому подъехала машина, и, припарковавшись, из нее вышла Элизабет. Держа в руках небольшую коробочку, она подошла ко мне.

– Привет, – несмело поприветствовала ее я.

– Держи, твой новый телефон, – она протянула коробочку мне, – завтра до работы тебе нужно будет съездить в полицейский участок, подать показания. Я уже сказала им о том, что ты потеряла память, но им все равно нужно пообщаться с тобой. Джон тебя отвезет.

Я взяла телефон и на мгновение растерялась.

– Спасибо, – сказала я, но Элизабет зашла уже в дом.

Я постаралась не обращать внимание на этот жест, и достав телефон, принялась копаться в настройках, а также вбила контакты Джона, Кайла и Элизабет. Я так увлеклась, что не заметила, как ко мне кто-то подошел.

– Не дождался твоего звонка, решил прийти сам, навестить тебя. Привет, Эмили.

Я резко вскинула голову и увидела уже знакомые светло-зеленые глаза.

– Привет, Кайл, – улыбнулась я.

– Не хочешь немного прогуляться по окрестностям? – предложил парень.

– Да, наверное, давай прогуляемся, – я поднялась с насиженного места, и мы вышли за забор.

Гуляя по району, я изучала соседние дома. Это был тихий спальный район с аккуратными светлыми частными домишками, которые были немного похожи между собой. По окрестности носились дети с веселыми криками, где-то лаяли собаки, а в некоторых домах взрослые вышли во дворы насладиться весенней вечерней погодой. Мы с Кайлом шли бок о бок, стараясь не смотреть друг на друга, и при этом молчали. В воздухе физически ощущалась неловкость, и никто не осмеливался начать разговор.