Куколка Джой из Рода Кью III. Обнаженная маха

скачать книгу бесплатно


– Да нет. Такая же, как была.

– А что говорили – пластика?

– Какая пластика! Это Филл всем лапшу на уши вешал! Пиар-ход называется.

– Нет… Сделала что-то. Ты заметила, какая она нервная. Так глазищами и зыркает.

За спиной Ника разговаривали две, в боевой раскраске, девицы. «Они говорят о Джой!» – сжалось догадкой сердце. Как я мог её пропустить! Расталкивая, не обращающих на него внимания людей, Ник против течения рванулся на поиски Джой. И влетел в толпу окруживших её и Филла поклонников. Да! Это была Джой! Его Джой! Лёгкий стан, медовые волосы, фиалковые глаза. И эти широко распахнутые глаза, взмахнув пушистыми ресницами, лишь мельком взглянули на Ника. Джой как раз жаловалась на замучившего её диетами Филла. Он вторгся, прервал её:

– Джой! – никого и ничего не слыша, выдохнул Ник.

Недоуменный взгляд Джой сфокусировался на… кто это? Повисла пауза. На фоне всеобщего шума тишина была особенно выразительной. Все смотрели на Ника. Кто это? Почему?

– Я, кажется, тебя знаю.

В огромной памяти Филла мгновенно всплывали и отбрасывались «варианты».

– Да, Джой! А ты кого надеялся увидеть? – встал перед Джой Филл.

Только скандала с фанатом ему не хватало!

– Вы были у меня дома на приватной пати, Филл.

Он совсем не хотел этого, не собирался так делать, но пришлось отодвинуть Филла.

– Джой, я – Ник!

Девушка смотрела на него всё теми же фиалковыми, но наполняющимися удивлением и страхом глазами.

– Ник! Точно, Ник!

Только публичного упоминания о приватных вечеринках ему не хватало! И так ходят слухи, что он использует куколку в своих личных целях. Филл попытался похлопать этого странного парня по плечу, оттереть в сторону, сгладить неловкий момент.

– Ник… – удивлённо подняла бровки куколка.

– Какой ещё Ник? Фи-и-и-ил! Это что ещё такое…

Наманикюренный, в тяжеленном перстне с огромным камнем пальчик указал на Ника.

– Джой, я только хочу убедиться, что у Вас всё в порядке.

– Парень, не заставляй меня вызвать охрану!

Вокруг вовсю щёлкали фотоаппараты, кое-кто пытался передать происходящее по своим мобильным устройствам.

– Кто Вы? Что от меня хотите?

Джой затравленно смотрела на Ника. Бледная… Вот-вот потеряет сознание.

– Пошёл вон! – вытолкал Ника за круг всё прибывающих зевак Филл.

Несколько здоровенных парней, заточенным лезвием раздвигая толпу, неспешно, но очень быстро приближались к эпицентру незапланированного скандала. Мне лучше уйти. Ник сунул свой бокал – он всё ещё сжимал в пальцах хрупкое стекло – в первые попавшиеся руки. И, проклиная себя, вышел из зала. Она не узнала его! Джой не узнала. Или сделала вид, что не узнала? Почему? Зачем? Да, зачем ей притворяться? Чёрт его дёрнул пойти на это пати!!! Он уже успокоился. Всё для себя и о себе решил. А сейчас? Снова? Сомнения и воспоминания, воспоминания и сомнения… не давали спокойно жить. Не давали дышать! Почему, почему Джой не узнала, не захотела узнать его! Филл… Филл сказал, что помнит, что был у него дома. Зачем Филлу врать? Для него спокойнее было бы всё отрицать. Ник вспомнил, как дёрнулись глаза Филла, когда тот вспомнил о приватной вечеринке, как он попытался «замять» этот разговор. Значит, Джой, по крайней мере, была у него в доме, знакома с ним. Почему же она не захотела даже поздороваться? Неужели… Неужели он ей так противен? Что такого он сделал, что сказал?.. Почему? Всё так ужасно, что Джой даже вспоминать, говорить об этом не хочет!!! То, что Ник пережил тогда, в первые дни после их «расставания», казалось, не имеет границ по силе отчаяния и безнадёжности. Немного придя в себя, удивляясь, как он это пережил, он думал, что хуже ничего быть не может. Ан нет, оказалось, что может. Потерять дорогого человека, знать, что никогда не увидишь его, – это одно. Быть отвергнутым этим обожаемым тобой человеком, отвергнутым без объяснения причины… Джой растоптала его. Походя, совершенно бездумно, презрительно указав пальчиком – кто это? Ник ненавидел её, себя… Нет, как он мог ненавидеть Джой! Она ничего ему не обещала. Ничем ему не обязана. Фу, какая гадость – «обязана»! Она имеет право быть с кем хочет, помнить кого хочет. Он знал, что Джой избалованна и испорчена вниманием. Как и все такие, как она, богатенькие куколки. И он, Ник, был её очередной прихотью. Захотелось Джой в тот момент чего-то «необычного» – и тут… как раз… попался Ник. Кто может винить солнце за то, что оно светит, ветер за то, что он дует. «Когда ты умер, ты не знаешь об этом. Это проблема окружающих. То же самое, когда ты – дурак», – любил повторять отец. Если бы Ник не понимал, насколько глупо, каким идиотом выглядел, ни с того ни с сего набросившись со своими вопросами на Джой. Вся его беда в том, что он понимает. Всё-то он понимает! Только что с этим делать! И Ник напился. Лучшего средства, лучшего лекарства от его «болезни» ещё не придумали. Постарайся, пора уже принять всё так, как оно есть. Через стакан, полный джина – Ник не любил это пойло, но больше ничего спиртного в доме не осталось, – он рассматривал картину. Несчастная, распятая на холсте мёртвая птица пыталась шевелить крыльями, мучительно выгибалась, скрючивала синюшные когти. Попытка стона – нет! Птица сме-я-лась! – сводило судорогой голое беззащитное горло. Медленно – трезвый он непременно бы захлебнулся – Ник вылил в себя всё содержимое стакана. Любимый стакан отца! Его граней касались лёгкие пальчики Джой! Она пила из него. Вот видишь, тебя она тоже обнимала. Нам обоим повезло! Давай ещё выпьем… Разговаривать со стаканом? Почему бы и нет! С кем ещё Ник может поделиться… Не с Филлом же… Похмелье было тяжёлым, тёмным, безнадёжным. Нику ничего не удалось забыть. Ни унизительный фейсконтроль на входе, ни огромное шумное душное помещение, ни… Джой. Ни то, как она стояла, окружённая толпой пожирающих её глазами фанатов, ни то, как безразлично посмотрела на него, сквозь него. Как искренне не узнала, как испугалась его настойчивости. Нику стало стыдно. Так стыдно! Он не должен был, не имел права так унижать ни её, ни себя! Сколько домыслов и сплетен он спровоцировал! Бедняжка Джой, ей придётся со всем этим разбираться. А может быть, и наоборот. Скандальчик пойдёт ей на пользу. Привлечёт к куколке Джой ещё больше внимания. Нет, он не должен, не имеет права так думать о Джой. Она добрая, отзывчивая, глубоко чувствующая, умная. Перед ним, с ним тогда Джой не играла, не притворялась. Он видел, он знал настоящую, непридуманную Джой. Такая не станет использовать чувства, страдания другого человека для поднятия рейтинга, для извлечения выгоды. И даже, и несмотря на то что Джой не захотела его узнать, Ник не мог заподозрить её ни в чём «плохом». А вот Филл – да, он мог использовать что угодно для своей выгоды. Так, может быть, это Филл! Филл виноват в том, что Джой не захотела, не узнала Ника. Не выдумывай! Как ни болела голова, но способность критически, рационально мыслить никуда не делась. Филл не успел, даже если бы и хотел, предупредить, заставить Джой. Ник появился слишком неожиданно. Никто не мог знать его планов. К сожалению, Джой сама, без всякого «давления» возможных угроз и бог знает каких предостережений, не узнала Ника. «Нет смысла искать с ней новых встреч. Наедине. Без Филла. Это ничего не изменит», – не дал себе Ник даже пофантазировать о том, как они встретятся с Джой… И как выяснится, что Джой вынуждена была не узнать своего обожаемого Ника. И прочая розово-сопливая Санта-Барбара. Выброси из головы эти глупости! Живи! Живи дальше!!!

Похмелье, если понимать под этим крушение планов, осознание себя отверженным и ненужным любимой женщиной, было тяжёлым. Спасла Ника, он верил в это, работа. Он работал. День и ночь, не давая себе ни минуты отдыха, ни времени на размышления. Если бы Ник мог работать, занимать свой мозг, своё тело двадцать четыре часа в сутки, он бы делал это. Но тело, слабое, «нежное» тело, не могло выдержать непомерной нагрузки, оно требовало отдыха. Когда прошёл первый, «острый», период, Ник вновь начал помнить, где и что он ел, когда и сколько спал. Изредка он попадал домой. Пустая гулкая студия, нежилое, заброшенное помещение лишь усиливали его тоску и бессильное отчаяние. Но надо было иногда брать какую-то одежду, проверять почту. Что-то ещё… В один из таких вынужденных визитов в собственный дом Ника «поймала»… Александрин! Ник с удивлением понял, что совсем забыл об этой мастерице ногтевого сервиса. А ведь с ней он был знаком дольше, значительно дольше, чем с Джой. О! Он может спокойно произносить это имя – Джой! Как он мог забыть восхитительный секс с Александрин! И чего и как только они с этой милашкой не делали! Он вспомнил о ней, когда машинально – в тот период Ник практически всё делал «машинально» – ответил на длинный бесконечный звонок. И сразу и не понял, с кем говорит, чей это воркующий, смутно знакомый голос выговаривает ему за долгое молчание.

– Александрин! – Наконец, с облегчением узнал Ник. – Ты?!

– Кто же ещё, котик? Есть у тебя ещё другая девочка Александрин?

– Нет, глупышка. Ты – единственная такая, – усмехнулся Ник, вспомнив идеальные формы, прекрасные волосы и зубы, податливое, готовое на любые «глупости» тело. Конечно, Александрин навязчива, не очень умна, как говорится, звёзд с неба не хватает, но этим она и хороша. С ней легко, предсказуемо, просто.

– Как ты вовремя, – почти искренне обрадовался Ник.

– Так я приеду, котик?

В чём, в чём, а в женской интуиции Александрин нельзя отказать.

– Когда ты свободна?

Пусть приедет. Как можно скорее. Она поможет ему окончательно вырваться из этой паутины по имени Джой.

– Когда скажешь, котик. Для тебя у меня гибкий график, – хихикнула довольная своей удачной шуткой – видишь, я тоже умею шутить – Александрин.

– Ты можешь вечером? Только у меня мышь в холодильнике повесилась.

– Мышь? В холодильнике? Фи-и-и…

«Что я делаю?» – Ник окончательно вспомнил «свою» Александрин. Девушка, которая не понимает шуток и воспринимает всё буквально…

– Я пошутил, детка. Не было никакой мыши. Просто я много работаю, редко бываю дома. И холодильник совсем пустой.

– Бедненький котик. Хочешь, я куплю продукты?

– Конечно, детка.

«Ещё и „котик“… Зачем я это делаю! Сколько раз просил Александрин не называть его „котиком“!!! Не изменить ни её… ни меня…»

– Купи всё, что захочешь. Я оплачу.

Тысячу раз поцеловав котика во все «приличные» места, пришедшая в восторг от возможности вновь встретиться и, тьфу-тьфу, возобновить их любовь, Александрин распрощалась.

– Вот так!

Победительницей посмотрела она на товарок по ногтевому сервису.

– Говорила же я вам, что котик вернётся ко мне. Поболтается где-то на стороне, поймёт, что лучше, Александрин, никого нет, и вернётся.

Ну, если бы подвернулся кто-то получше… Но не получилось… Так что не зря она ждала, не отчаивалась, поддерживала форму, не теряя терпения, названивала. Вот и дозвонилась, дождалась!

Ник не был уверен, чему Александрин обрадовалась больше: возможности провести с ним время или воспользоваться его банковской картой. Он хорошо помнил сумасшедшие счета и безумные покупки Александрин. Но это не имело значения. Александрин объявилась удивительно вовремя. Она уж точно поможет ему окончательно «прийти в себя». Ник оглядел студию. Запущенное, нежилое помещение. Вызвать уборщицу он не успеет. Ничего, Александрин и не такое видала. В крайнем случае сама наведёт порядок. Не впервой. Только вот это – подушка. Подушка, на которой спала Джой. Он до сих пор не может заставить себя сменить наволочку. Ник на мгновение прижал к себе… Невнятный аромат послегрозового сада, примятой зелени, поникнувших под каплями воды лепестков жасмина, хрустящий холодок зимних яблок… Закружилась, унося в прошлое, голова. Прочь! Пора избавиться от этого наваждения! Подтянув раздвижную лестницу, Ник запихал подушку в самый дальний отсек высоких антресолей.

Освободиться пораньше вечером оказалось не так уж просто. Все уже привыкли – быстро же! – что Ник безропотно тянет всю чёрную работу. И ему пришлось приложить максимум усилий – от просьб и подкупа до шантажа и использования служебного положения, – чтобы вот так «внепланово» уйти с работы. Но всё равно вернулся Ник домой поздновато. Александрин, уставшая, обиженная, разъярённая, ждала его на гостевом этаже. Если бы не желание содрать с этого козла все потраченные сегодня кровные и высказать ему в лицо всё, что она думает о таких уродах, как он, Александрин давно бы ушла. Но она была на мели. На огромной, глубокой – Александрин не могла предположить, что мель по определению не может быть глубокой – мели. Денежки Ника очень, очень помогли бы ей. Он был щедрым, хорошим парнем. И хоть пока Александрин не удалось женить его на себе – один раз котик уже «сорвался», – надежды она не теряла. И вот – сам позвал, попросил сделать покупки и… Где он? Было от чего прийти в отчаяние. Выхода у Александрин не было. Вот, кусая губы, проклиная всё на свете, она ждала Ника.