Проклятие рода: Авелин

Проклятие рода: Авелин

Глава 1

Глава 1. Особняк ведьм

Раньше я никогда не задумывалась о мифах, ведьмах или древних легендах. Всё это казалось мне детскими сказками, красивой выдумкой для книг и кино. Я не верила в чудеса ровно до того момента, пока однажды всё не изменилось.

Эта история – моя. История Авелин.

Всё началось в день моего двадцатитрёхлетия. Я решила отпраздновать его необычно. Не в моей маленькой квартире в Харнеме – современном, скучном районе Солсбери, куда мы с мамой переехали много лет назад, – а в старинном особняке моей прабабушки.

Этот величественный, огромный дом, расположенный в историческом, закрытом Солсбери-Клоуз прямо в тени древнего собора, пустовал уже много лет. Когда мне было двенадцать, сразу после смерти бабушки, мы с мамой спешно переехали отсюда, из Клоуза, подальше от его мрачных тайн.

Но этот дом… он никогда меня не отпускал. Я часто тайком приезжала сюда, просто чтобы полюбоваться его мрачной красотой и строгой архитектурой.

С собой я пригласила четырех лучших подруг: Лили, Софию, Кэтрин и Саманту. Мы запаслись вещами, планируя провести здесь несколько дней. Конечно, за годы запустения особняк покрылся пылью, поэтому накануне я наняла клининговую службу – не хотелось праздновать среди паутины.

Осень в этом году пришла рано, и воздух уже был по-настоящему холодным. Мы приехали на моей машине. Стоило нам выйти, как девушки замерли, разглядывая фасад.

– Господи, Авелин, какой прекрасный дом! – Лили расширила глаза от восторга. – Почему вы вообще отсюда переехали?

Я лишь пожала плечами, стараясь казаться равнодушной:

– Не знаю. Родители так решили. Сказали, что здесь появилась плесень, да и содержать такой старый дом слишком накладно.

– М-да… очень жаль, – протянула София, сделав нарочито грустное лицо.

Мы подхватили сумки и вошли внутрь. На первом этаже всё еще чувствовалась легкая сырость, несмотря на уборку, поэтому мы решили обосноваться наверху. Я выбрала себе бывшую комнату бабушки – она казалась мне самой уютной. Лили и София заняли спальню моих родителей, а Кэтрин с Самантой расположились в старой комнате дяди.

Разобрав вещи, мы спустились, чтобы приготовить обед. Кэтрин и Лили, наши главные кулинары, тут же захватили кухню. Я и Саманта расставляли посуду, а София, как обычно, смотрела на мир через экран смартфона, снимая всё подряд.

Саманта, расставляя тарелки, не выдержала и с ухмылкой повернулась к ней:

– София, ты собираешься нам помогать или так и будешь работать оператором?

София, даже не опустив телефон, сузила глаза:

– Вообще-то я тоже делом занята. Записываю наш отдых. Будем потом пересматривать и вспоминать эти дни, ещё спасибо скажешь.

Саманта лишь закатила глаза, но улыбнулась и вернулась к сервировке. Атмосфера была легкой и праздничной, и никто из нас ещё не знал, что этот уикенд изменит наши жизни навсегда.

Вечер пролетел как одно мгновение. Обед плавно перетек в ужин, вино лилось рекой, и старый особняк, казалось, ожил от нашего смеха. Мы включили музыку на полную громкость, и пустые залы наполнились басами современных хитов. Мы танцевали до упаду, забыв обо всем на свете, чувствуя себя абсолютно свободными.

Ближе к полуночи, когда мы уже немного выдохлись, но спать никому не хотелось, София вдруг хлопнула в ладоши, требуя внимания. Она всегда была душой нашей компании – артистичная, звонкая, вечно сующая свой нос куда не следует. Ей просто физически было необходимо какое-то действие.

– Девочки! – глаза Софии блестели от азарта и выпитого шампанского. – Мы в огромном старинном особняке, на часах двенадцать ночи, а мы сидим в гостиной? Это преступление! Давайте устроим экскурсию. Я хочу заглянуть в каждый угол!

Возражать Софии было бесполезно, да и, честно говоря, идея казалась заманчивой. Мы включили свет в длинных коридорах и двинулись в путь, хихикая и пугая друг друга тенями, которые отбрасывали старинные статуи.

Мы обошли почти весь второй этаж, заглядывая в пустые гостевые, и в конце концов дошли до моей спальни. Той самой, которую я выбрала для себя.

Это была особая комната. Раньше она принадлежала моей прабабушке, в честь которой меня и назвали. Авелин. Две Авелин, разделенные временем, но объединенные одной комнатой. Мне всегда казалось, что здесь даже воздух другой – более плотный, пахнущий сухими травами и старой бумагой.

Мы вошли внутрь. Я щелкнула выключателем, и старая хрустальная люстра под потолком мигнула, заливая комнату мягким желтоватым светом. Несмотря на то что окна были закрыты, я чувствовала: здесь, за этими стенами, затаилась какая-то особая, плотная тишина.

Я подошла к окну, чтобы взглянуть на луну, а София, которая не могла стоять на месте и секунды, продолжила осматривать мебель. Она остановилась у массивного, почти черного деревянного шкафа. Он был древним, с резными узорами. Этот шкаф принадлежал моей тезке – прабабушке Авелин.

София приложила ладонь к его боковой стенке.

– Девочки, идите сюда! – позвала она нас возбужденным шепотом. – Вы чувствуете?

– Что чувствуешь? – спросила Лили.

– Мне кажется, что за ним сквозняк! – София прищурилась, придвигаясь ближе. – Прямо оттуда дует холодом. Словно там есть щель, и за ней что-то открытое.

Естественно, первым делом отреагировала Кэтрин. Она всегда была полной противоположностью Софии: осторожная, недоверчивая, боялась всего, что выходит за рамки её комфорта.

– Софи, это просто старый дом. Сквозняк идет из-под двери или через щели в полу, – отрезала Кэтрин, отступая на шаг и нервно оглядываясь. – Прекрати нас пугать.

Я повернулась к шкафу. Прабабушка умерла в этом доме, в этой самой комнате, незадолго до того, как мы с мамой и бабушкой уехали. От этой мысли по спине пробежал холодок, но это было не страшно, а скорее интригующе.

– Нет, Кэти, я точно чувствую, что дует прямо из-за него, – настаивала София, приложив ухо к дереву. – Это похоже на тайник!

Я подошла ближе. Приложила руку к холодному дереву и почувствовала то же самое. Холодный, тонкий поток воздуха, словно чье-то дыхание из темноты, просачивался сквозь щель.

– Она права, – сказала я, и мой голос прозвучал неожиданно твердо. – Оттуда действительно дует.

Кэтрин же оставалась непоколебимой.

– Ну и что? – прошипела она. – Мы не будем двигать этот шкаф! Он весит тонну, и я вообще не хочу знать, что там!

– Ну же, Кэти!

София схватила меня за руку, её глаза горели от любопытства. – Это же приключение! Как мы потом будем рассказывать, что нашли семейный тайник, но струсили его открыть? Авелин, это твой дом, твой день рождения и, возможно, твоя тайна!

Её слова подействовали на всех. Лили и Саманта тут же загорелись идеей. Кэтрин осталась стоять в дверях, скрестив руки на груди, всем видом показывая, что она ни при чем. Но я уже не обращала на неё внимания.

– Ладно, девушки, – скомандовала я. – Лили, ты с этой стороны. Саманта, давай с Софией вдвоем толкайте середину. Приготовились. Раз, два, взяли!

Шкаф заскрипел так, словно тысячи жуков прогрызали его изнутри. Он был невероятно тяжелым. Мы уперлись ногами в пол, натужно кряхтя, мышцы напряглись до предела. Но, благодаря совместным усилиям, древняя мебель начала отходить от стены. Шаг за шагом, сантиметр за сантиметром.

Когда шкаф сдвинулся достаточно, чтобы открыть проход, мы замерли. В пространстве, которое раньше было скрыто от глаз, оказалась не просто ниша, а очень старая потайная дверь. Она была сделана из почерневших от времени, грубых досок, без единой ручки, и была плотно, наглухо закрыта. Холод, который просачивался из-под неё, стал сильнее и ощутимее.

Мы все уставились на этот плотно заколоченный досками проем. Ни ручек, ни замочной скважины – словно кто-то хотел навсегда замуровать то, что находится внутри.

Кэтрин сделала еще один шаг назад. В теплом свете люстры её лицо выглядело неестественно бледным.

– Нет, нет, нет, – прошептала она, тряхнув головой. – Мне это совсем не нравится. Давайте просто поставим шкаф на место и уедем. Правда, девочки, не нужно нам это.

– Что? И потерять такой шанс? Ты шутишь, Кэти? – фыркнула София. – Это же настоящее открытие! – Она тут же повернулась ко мне: – А тебе не интересно, Авелин? Что же там прятала твоя прабабушка?

Несмотря на холод, который тянуло из проема, любопытство взяло верх над страхом.

– Конечно, интересно, – призналась я. – Не для того же мы этот шкаф двигали.

– Вот! – София торжествующе развела руками. – Значит, открываем! Но чем? Оно наглухо заколочено.

Она осмотрела комнату, и тут её осенило:

– В сарае точно должны быть инструменты – лом, гвоздодеры. Я сейчас быстро схожу, принесу, и мы его вскроем!

– Нет! Софи, стой! – Кэтрин практически взмолилась, ее голос дрожал. – Ты что, с ума сошла? Нам не нужно это сегодня! Вдруг там что-то… хранится? Давайте лучше сделаем это завтра утром, при свете дня. Пожалуйста!

Я понимала Кэтрин, но азарт, который зажег во мне София, был сильнее. Ждать до утра, зная, что за этой заколоченной стеной лежит какая-то тайна, казалось пыткой.

– Мы не будем ждать, – решительно сказала я, глядя на темные доски. – Софи права. Мы должны узнать, что там. Если нам что-то угрожает, это знание безопаснее получить сейчас, чем гадать всю ночь.

София тут же расцвела.

– Ура! Я знала, что ты с нами!

– Сарай находится сзади, у заросшего сада. Инструменты должны быть там, – сказала я. – Пойдем вдвоем. Остальные остаются здесь, у двери.

Кэтрин всплеснула руками:

– Одной меня здесь не оставляйте!

– Не оставим. Вы останетесь втроем, – успокоила я ее. – Просто ждите нас здесь, не отходите от этого места.

Лили и Саманта кивнули, их любопытство явно перевесило страх. Они сели на пол у подножия сдвинутого шкафа, не спуская глаз с потайной двери. Кэтрин, надувшись, присела рядом, но держалась подальше от проема, из которого по-прежнему тянуло ледяным сквозняком.

– Пошли, Авелин! Чем быстрее сходим, тем быстрее узнаем! – поторопила меня София.

Мы вдвоем выбрались из комнаты и пошли вниз, поскрипывая половицами старой лестницы. Дом был огромен, и каждый наш шаг отдавался гулким эхом. Входная дверь поддалась с трудом, выпуская нас в холодную, осеннюю ночь.

Над головой висела огромная луна, но ее света хватало лишь на то, чтобы подчеркнуть черноту теней. Ощущение было такое, словно мы покидаем крепость и выходим на враждебную территорию.

– Сарай вон там, – прошептала я, указывая на темный, покосившийся силуэт в конце сада.

Мы двинулись вперед, в темноту.

Это был обычный, ничем не примечательный деревянный сарай, пропахший сыростью и старым деревом. Ничего зловещего. Мы быстро нашли то, что искали: тяжелый лом и молоток. Обратный путь занял еще меньше времени, и вскоре мы уже были снова на втором этаже.

Лицо Кэтрин было белым, как мел. Лили и Саманта выглядели напряженными. Они не отходили от проема, затаив дыхание.

– Открываем! – сказала я, подхватив лом.

Вместе с Софией мы начали работать. Звук металла, скрежещущего по старому дереву, был невыносим. Каждый удар лома отдавался гулким эхом в пустом особняке. Гвозди сидели очень крепко, словно кто-то хотел запечатать эту тайну навечно.

После нескольких долгих, трудных минут, которые показались вечностью, доски наконец поддались. Раздался громкий треск, и заколоченная секция рухнула внутрь, подняв облако вековой пыли.

Мы закашлялись и, отмахнувшись от грязи, заглянули в проем. Из него потянуло еще более сильным, могильным холодом. Внутри царила абсолютная, непроглядная темнота. Свет из спальни едва касался порога этой тайной комнаты.

– Ну, что там? – одними губами спросила Лили.

– Темно, – ответила София и достала телефон. – Включаем фонарики.

Мы с Софией протиснулись внутрь, освещая путь телефонами. За дверью оказалась большая, совершенно пустая комната. Стены были голые, каменные, не отделанные. На первый взгляд, здесь не было ничего, кроме темноты и теней, которые отбрасывали наши фонари.

Но это было не совсем так.

На противоположной стене, прямо по центру, висел огромный портрет. По обеим сторонам от него, в старинных бронзовых держателях, стояли две толстые восковые свечи. Прямо под картиной стоял большой, массивный деревянный сундук.

Внутри меня что-то сжалось. Мы подошли ближе. Свет фонаря выхватил из темноты лицо женщины. Она была изображена в одежде совершенно другой эпохи – высокий воротник, пышная юбка, сложная, неестественная прическа.

София первой направила яркий луч своего телефона прямо на лицо женщины.

Мы все ахнули. Одновременно, в один голос.

Женщина на портрете была невероятно, пугающе похожа на меня. Это было невозможно, но это было правдой. Те же рыжие волосы, те же серые, словно с голубым отливом, глаза, тот же овал лица, даже та же маленькая родинка у уголка губ. Это была моя точная копия.

Моя прабабушка тоже была рыжей, но она выглядела совершенно иначе. Это была не она.

Я была в полном шоке, глядя на свое лицо, нарисованное в старинном платье. Я видела не родственницу, которую знала, а неизвестную мне тезку из прошлого. Кем она была? И почему она выглядела в точности как я? Мой разум отказывался это принять.

Мы стояли в сырой, холодной комнате, не в силах оторвать глаз от портрета.

– Девочки… это ненормально, – прошептала Кэтрин, стоя в дверном проеме, где еще падал свет из спальни. – Мне это совсем не нравится. Пожалуйста, Авелин, давай заколотим дверь обратно и вернемся. Нам здесь не место.

– Заколотить? Ты с ума сошла? – София, наоборот, вся светилась от возбуждения.

Я подошла к сундуку, освещая его фонариком.

– Он запечатан, – констатировала я. – Здесь нет ключа. И нет замка, чтобы его открыть.

– Значит, мы его взломаем! – София схватила лом.

Кэтрин издала нервный вскрик.

– Нет! Не смей! Вдруг это магическая штука? Вдруг там проклятие?!

Я посмотрела на Кэтрин, чье лицо было искажено паникой. Я чувствовала ответственность за нее и за всех нас.

– Хватит, Кэтрин! Ты ведешь себя как ребенок, – жестко сказала я, отбирая лом у Софии. Я должна была сделать это сама. – Хватит ныть!

Здесь нет ничего магического. Это все сказки, и они не существуют. Мы просто откроем сундук и узнаем. Наверное, эта женщина – наш предок, или мать моей прабабушки, которая просто похожа на меня. Здесь нет никакой мистики. Это просто обычные старые вещи.

Я подняла лом, примериваясь к щели между крышкой и корпусом сундука. Я должна была это сделать, чтобы покончить с этой неопределенностью раз и навсегда.

В этот момент я резко опустила лом, прикладывая всю свою силу.

С громким, оглушительным треском, который эхом разнесся по пустым залам, крышка поддалась. Древнее дерево раскололось, и в нос ударил резкий, мощный запах: затхлость, старый лен, сухие травы и что-то еще, невыразимо чужое. Мы все нагнулись, подсвечивая телефонами содержимое. Внутри лежали старинные вещи. По состоянию ткани и фасону эти предметы, без сомнения, относились к очень давним временам, возможно, к XV или XVII веку. Здесь были тонкие платья из поблекшего шелка, кружева, которые рассыпались от одного прикосновения, какие-то мелкие, неведомые безделушки.

Мы принялись высматривать фонарями среди вороха тряпья, и вскоре нашли два предмета, которые явно выделялись: небольшая резная шкатулка и что-то, плотно завернутое в толстый темный лен.

София тут же потянулась к свертку.

– Вот оно! Я же говорила! – ее голос дрожал от нетерпения. – Обыкновенные вещи, да, Авелин? Интересно! Интересно, что же это?

Лили и Саманта склонились над сундуком рядом с нами, а Кэтрин, несмотря на свой страх, все же подползла к дверному проему, чтобы не пропустить ни секунды.

Я осторожно взяла сверток в руки. Скинув старую, пыльную ткань, я увидела Книгу. Она была огромной и очень толстой, переплетенной в старую, темно-коричневую кожу. По углам переплета виднелась потертая медь, а по центру были вытиснены причудливые, похожие на магические символы. Взяв её в руки, я почувствовала невероятную тяжесть и странную, нездоровую прохладу, словно она долго лежала в подземелье.

Я положила книгу на крышку сундука, чтобы рассмотреть ее получше. В этот момент Кэтрин, чье лицо было приковано к фолианту, заговорила, и в ее голосе звенел отчаянный страх.

– Авелин, пожалуйста, остановись. Ты действительно уверена? Может быть, ты подумаешь об этом еще раз? Может, не стоит этого делать? Я знаю, что ты не веришь в магию, но я верю, и мне ужасно страшно!

Я знала, что она права в одном: я не верила. Но ее слова только подхлестнули мое упрямство. Мой мозг требовал доказательств того, что это просто старинная, дорогая, но обычная книга. И единственный способ доказать это – открыть её.

– Мы не ждали, чтобы открыть этот сундук, и не будем ждать, чтобы открыть эту книгу, – сказала я.

София стояла рядом, не говоря ни слова, но ее глаза просто кричали: «Открой немедленно!»

Я не стала ждать дальше. Мои пальцы подцепили край обложки.

– Авелин, пожалуйста! – взмолилась Кэтрин.

В этот момент к Кэтрин подошли Лили и Саманта. Они обе взяли её за плечи, мягко усаживая возле дверного проема.

– Ну, тише, Кэти, успокойся, – проговорила Лили.

– Тут правда ничего такого, – подхватила Саманта. – Просто старые, пыльные вещи. Просто любопытно, что это за книга. Мы собрались вместе повеселиться, и всё!

Кэтрин лишь молча качала головой, не отрывая взгляда от книги.

Я проигнорировала мольбу и, наконец, медленно открыла Книгу.

Она была слишком тяжелой, чтобы держать её на весу. Я опустилась на пол, скрестив ноги, и положила массивный том перед собой. Кожаный переплет скрипнул, словно недовольный тем, что его потревожили.

Девушки тут же окружили меня плотным кольцом. Даже Кэтрин, забыв на секунду о своих страхах, медленно подошла ближе и села рядом, вытягивая шею. Любопытство – страшная сила, оно способно победить даже инстинкт самосохранения.

София встала так, чтобы свет её фонаря падал прямо на страницы, создавая яркое пятно света в окружающей нас темноте.

– Ну же, – прошептала она. – Читай.

Я перевернула тяжелую обложку. Форзац был пустым, пожелтевшим от времени. Я перелистнула еще одну страницу, и мы все дружно выдохнули.

Книга была заполнена плотным, убористым текстом и множеством рисунков. Но это были не обычные иллюстрации. На пожелтевшей бумаге чернилами были выведены подробные изображения странных растений, сушеных трав и цветов. Некоторые из них я узнавала – белладонна, аконит, – но другие выглядели совершенно фантастически, словно росли не на этой земле. Рядом с ними были нарисованы схемы: котлы, перегонные кубы, фазы луны и сложные геометрические символы, сплетающиеся в узоры.

– Это похоже на рецепты, – прошептала Лили, водя пальцем по рисунку какого-то корня. – Смотрите, тут показано, как его резать и варить. Это зелья.

– Ага, только прочитать невозможно, – заметила Саманта, щурясь. – Что это за язык?

Текст был написан красивым, заостренным почерком, но буквы были мне совершенно незнакомы. Это была не латынь, не греческий и уж точно не румынский. Странные закорючки, руны и символы, которые, казалось, плясали перед глазами, если смотреть на них слишком долго.

– Шифр? – предположила София. – Или какой-то мертвый язык?