скачать книгу бесплатно
– Сударь… – сказала молодая девушка, стараясь преодолеть свое волнение, – вы хотите серьезно поговорить со мною, не правда ли?
– Маргарита, – прошептал де Ласи, – подумали ли вы о будущем?
Молодая девушка вздрогнула.
– Что вы хотите сказать? – спросила она.
– Я говорю о том близком будущем, которое вас ожидает… о свадьбе…
– О, никогда! Завтра я пойду к отцу… брошусь перед ним на колени… буду умолять его…
– Ваш отец будет неумолим.
– Ну, так я буду противиться… я откажу де Монгори.
– Маргарита, – возразил Гонтран, – есть только один способ избегнуть грозящего вам несчастия.
– Какой? – спросила она.
– Бежать.
Это слово, как громом, поразило Маргариту. Молодой светской девушке, воспитанной в старых дворянских традициях, предложить бежать из родительского дома, от домашнего очага, где прошло ее детство, сказать ей: «Сегодня ночью вы бежите… не попрощавшись со старыми, вырастившими вас слугами, не поцеловав седую голову отца, для которого вы составляете радость и гордость, бежите, не отдыхая ни днем, ни ночью, пока не очутитесь на чужой земле, где наш закон не может преследовать похитителей…» Не значит ли это оскорбить честь женщины, которая стыдится всего противозаконного?
Гонтран понял, что происходит в душе Маргариты, и он упал перед ней на колени.
– Маргарита, – прошептал он, – я люблю вас и буду счастливейший из смертных, если вы согласитесь принять мое имя… Скажите, согласны ли вы?
– Да, – ответила она чуть слышно.
– Тогда бежим, – сказал он страстно, – потому что здесь наше счастье невозможно… слишком много врагов угрожают нам… мы уедем в Англию.
– Отец добр, – пробормотала Маргарита. – Он не захочет, чтобы его дочь была несчастна.
– О! Препятствие не в одном вашем отце.
– Я не знаю других, – сказала она простодушно. Гонтран смутился; он чуть не выдал тайну общества.
– Маргарита, – произнес он, – верите ли вы, что я человек честный?
– Конечно, – ответила она.
– Если я сообщу вам нечто, поверите вы мне?
– Клянусь.
– Ну так слушайте. Страшная опасность грозит нам обоим… если мы останемся здесь… наше счастье рушится навсегда, любовь наша будет сокрушена, как былинка.
– Но, наконец, – спросила Маргарита, – кто же эти враги и в чем опасность?
– Увы! – прошептал Гонтран. – Я не могу вам этого сказать. Это тайна между мною и Богом, Маргарита, это тайна не моя…
Видя ее удивление, он приложил руку к сердцу и продолжал:
– Верьте мне… я вас люблю и говорю правду…
– Бежать, – прошептала растерявшаяся Маргарита… Бежать от отца… разве это возможно? О, нет, никогда!..
– В таком случае прощайте, Маргарита, – печально сказал Гонтран. – Я завтра уеду, так как не хочу быть причиной ваших несчастий…
– Что вы говорите? – вскричала она.
– Выходите замуж за де Монгори, – продолжал маркиз. – Может быть, вы будете счастливы…
– Боже мой! Боже мой! Я с ума схожу! – прошептала молодая девушка вне себя от горя.
– Прощайте… Маргарита… – повторил Гонтран и сделал шаг к двери.
– Гонтран!.. – воскликнула Маргарита, и вся душа ее вылилась в этом слове. – Говорите, приказывайте… я люблю вас!
– Так надо бежать, бежать, завтра же…
– Но как?
– Завтра вечером, в полночь… все будет готово… Маргарита ушла, подавив вздох; любовь к Гонтрану победила в ней чувство к отцу.
Что касается Гонтрана, то он сразу превратился в человека решительного, которого не страшат препятствия. Маргарита обещала ему следовать за ним; у него оставалась только одна цель – подготовить бегство.
XXX
В замке обыкновенно завтракали в дни охоты в половине девятого, а в остальные дни в десять часов.
– Дядя, – сказал д'Асти, войдя в столовую и пожимая руку Гонтрану, – наш друг покидает нас на двое суток.
– Почему? – спросил удивленный барон. Маргарита, вошедшая в эту минуту, не смогла скрыть своего изумления. Молодая девушка сильно побледнела и опустила глаза, губы ее побелели, все обличало пережитое ею волнение.
– Как! Вы покидаете нас? – спросила она.
– Да, – ответил за Гонтрана шевалье. – Мой друг де Ласи едет осмотреть замок Фолейн и, вероятно, там ночует. Я даже советую ему проехаться до Шастеля, другой археологической достопримечательности.
– Может быть, – пробормотал Гонтран.
Он взглянул на Маргариту, и глаза его сказали: «Я лгу… я хочу подготовить все для нашего бегства».
Де Пон нашел проектируемую поездку Гонтрана вполне естественной и сел за стол очень веселый; он начал говорить о близкой свадьбе Маргариты.
– Ах да, дядя, – лицемерно спросил д'Асти, – значит, свадьба решена окончательно?
– Конечно, – ответил де Пон, – даже сам король не мог бы ничего изменить.
– Вот как!
– Племянник, – строго сказал барон, – когда человек, подобный мне, даст слово, то даже Бог не помешает ему сдержать его.
Гонтран и Маргарита переглянулись, как бы говоря: «Дольше нельзя колебаться».
Шевалье рассчитывал именно на такой ответ барона, чтобы победить нерешительность Маргариты.
Де Пон поспешно позавтракал. На нем уже был надет охотничий костюм.
– Ты поедешь? – спросил он шевалье.
– С удовольствием, дядя.
– Сегодня погода прекрасная. Поедем с нами, маркиз, дорога в Фолейн идет на пол-лье та же самая, что и в Монгори.
Сказав это, Пон поцеловал свою дочь в лоб.
– А ты, значит, останешься одна? – спросил он ее.
– Я поеду навестить тетю, – отвечала Маргарита. Гонтран уличил время, когда шевалье и барон выходили из столовой, и, подойдя к молодой девушке, шепнул ей:
– Сегодня вечером в десять часов… в конце парка… я все устрою…
Маргарита побледнела, но утвердительно кивнула головой. Гонтран отправился с шевалье и бароном.
Час спустя три всадника доехали до перекрестка, где они должны были расстаться. Де Пон и его племянник поехали налево, а Гонтран направо и скоро исчез в лесной чаще. Но, проехав с четверть лье, маркиз вдруг повернул обратно, пришпорил лошадь и, проехав немного по берегу Ионны, переправился через нее вброд, затем поскакал по дороге в Кламеси, куда приехал в полдень. Он направился к той самой гостинице, где при проезде достал лошадь и проводника. План Гонтрана еще не был окончательно составлен, но он решил пока найти резвых лошадей и почтовую карету.
У входа в гостиницу Гонтран де Ласи заметил сидящего на скамейке лакея, поразившего его своими манерами парижанина; на лице у лакея, одетого по-дорожному, было как будто написано: меня можно нанять и купить; невдалеке от него стояла карета, запряженная парою отличных лошадей.
– Это ваша карета? – спросил Гонтран.
Лакей поклонился маркизу, как человек, понимающий с полуслова.
– Не совсем. Но это все равно. Гонтран вопросительно взглянул на лакея.
– Сударь, – сказал последний, – я камердинер одной дамы, которая возвращается в свое поместье, отстоящее в пяти лье отсюда, и мне приказано отвезти дорожную карету в Париж к завтрашнему вечеру…
«Завтра вечером, – подумал Гонтран, – это поздно, но не беда!»
Затем, обратившись к лакею, он спросил:
– Хотите вы заработать пятьдесят луидоров?
– Черт возьми! А что прикажете сделать? – спросил лакей.
– Во-первых, завтра вечером, когда начнет смеркаться, вы будете ждать меня с каретой в указанном мною месте.
– Хорошо, а что дальше?
– Затем, – продолжал Гонтран, – вы отвезете нас в Париж как можно скорее.
Лакей улыбнулся, поняв, в чем дело.
В это время, в нижнем этаже гостиницы, в одном из тщательно завешанных окон, откинулась занавеска, и любопытные глаза, глаза женщины, устремились на Гонтрана де Ласи в то время, когда он передавал повод своей лошади лакею. Занавеска опустилась. Гонтран вошел в гостиницу и начал расспрашивать хозяина о путешественнице, возвращающейся в свое поместье.
– Это очень красивая женщина, одетая во все черное, – ответил ему тот. – Откуда она едет, я не знаю, потому что она не захотела сказать мне своего имени; она не показывается со вчерашнего вечера, с самого своего приезда, и сама убирает комнату.
– И вы не знаете, как ее зовут?
– Нет, сударь, но, – добавил трактирщик, подмигивая, – мне кажется, что эта женщина уехала от мужа.
«Впрочем, какое мне дело?» – подумал де Ласи.
Во время своего пребывания в замке де Пон Гонтран иногда прогуливался по лесу, расположенному по другому берегу Ионны, по направлению к Кламеси; он вспомнил, что на опушке леса однажды видел хижину дровосека, на пороге которой стояли мужчина и старая женщина с грудным ребенком на руках; оба они были в лохмотьях. Заметив Гонтрана и бывшего в то время с ним барона, они стали просить милостыню. Де Пон бросил сто су в шляпу мужчине и с отвращением отвернулся.
– Эти люди не заслуживают сострадания, – сказал он Гонтрану. – Это негодяи: мужчина вышел из тюрьмы, а женщина, после того как приобрела худую славу на весь округ, вышла наконец замуж за этого мерзавца. Они часто приходят в замок за подаянием, но не задумаются поджечь его, если им кто-нибудь предложит за это сто су.
Гонтран теперь вспомнил это, а также и то, что в двухстах шагах от хижины проходит дорога из замка Пон в Кламеси. Приняв какое-то решение, маркиз снова подошел к лакею и сказал ему:
– Завтра вечером мы поедем по дороге, ведущей из Кламеси в Пон. Ты остановишься на опушке леса, в двухстах метрах от хижины дровосека, прозванной хижиной каторжника.
– Хорошо, – ответил лакей, – понял, все будет исполнено.
Маркизу больше нечего было делать в Кламеси; он сел на лошадь и поехал. До замка Пон было пять лье.
Когда Гонтран вдевал ногу в стремя, занавески в окне первого этажа раздвинулись, и та же женская головка показалась в нем и многозначительно переглянулась с лакеем. Маркиз де Ласи пустился галопом и через два часа был уже на опушке больших Морванских лесов. Когда он въезжал в лес, до ушей его долетело странное, однообразное пение; присмотревшись, он заметил вдалеке мелькавшую между деревьев фигуру и узнал в ней Нику «невинного» (как все его называли), возвращавшегося в Шатель-Сенсоар, напевая свою любимую песенку. Безумный, услышав позади себя конский топот, остановился, чтобы пропустить всадника.
– Эге! – вскричал он, заливаясь хохотом. – Это принц, – и, сняв шляпу, протянул ее Гонтрану.
Гонтран бросил ему экю и продолжал путь. Безумный тоже пошел своей дорогой, но затем, подчиняясь необъяснимому любопытству, ускорил шаг и бросился догонять маркиза, чтобы узнать, куда он едет. Гонтран направился к хижине каторжника. Любопытство Нику усилилось, и он, перестав петь и скакать подобно обезьяне, принялся следить за маркизом, скользя между деревьями и притаиваясь всякий раз, когда всадник останавливался или оборачивался. Маркиз остановился перед дверью хижины; сумасшедший спрятался за кусты и улегся на землю, улыбаясь безумною улыбкой.
Услышав конский топот, дровосек и его жена, ужинавшие в это время, поспешили выйти из хижины; заметив Гонтрана, они почтительно приветствовали его.
– Вы одни? – спросил маркиз, соскакивая с лошади и входя в хижину.
– Да, – ответили разом оба.
Гонтран закрыл дверь и, повелительно взглянув на дровосека, спросил:
– Вы сидели в тюрьме, вы возбудили к себе общее презрение, никто не доверяет вам. Если бы у вас были деньги, уехали ли бы вы из этой страны немедленно?
– Да, сударь, – ответил дровосек, – но мы так бедны!
– Я могу дать вам необходимые деньги, – сказал Гонтран.
Глаза у мужчины загорелись, и Гонтран понял, что он не только не раскаялся, но опять готов начать свой преступный образ жизни за немного золота.
– Успокойтесь, – сказал он ему, – взамен двадцати пяти луидоров, которые я предложу вам, я потребую от вас пустой услуги.
