скачать книгу бесплатно
А снова сев, сказал:
– Не сдавайся так легко, Костис. Расскажи, почему ты меня ударил.
Костис чуть не поперхнулся вином.
– Может быть, вспомним все по порядку? Ты со своим другом вошел в ворота, повторяя все оскорбления, какие, без сомнения, слыхал от моего дражайшего лакея Седжануса. Он, как я понимаю, прошлой ночью пьянствовал где-то в городе со своими давними дружками из гвардии. Аристогитон наверняка пропустил все веселье. Он стоял в карауле?
– Он из охлоса. Его семья не владеет землей. Седжанус не стал бы с ним пить.
– Но ведь твоя семья из патрициев? И вы с Арисом дружите?
– Да.
– К несчастью, арка в воротах прекрасно усилила твои слова. Я решил проявить великодушие и сделал вид, что ничего не слышал.
– Да, ваше величество.
– Я разговаривал с Телеусом, верно? Он подозвал тебя к нам. Мы как могли старались загладить неловкость. Помнишь? Мы обсуждали, следует ли мне тренироваться с гвардейцами.
– Да, ваше величество.
– И ты… – подтолкнул Эвгенидес.
– Ударил вас, ваше величество, – вздохнул Костис.
Он подтащил короля к себе и с размаху заехал кулаком в испуганное лицо. Король упал на сухую землю тренировочной площадки и остался кататься в пыли, вопя, ругаясь и пачкая тонкую белую рубашку.
– Почему?
– Не знаю.
– Как это можно – не знать, почему ты ударил человека?
Костис покачал головой.
– Наверно, дело в каких-нибудь моих словах. Да?
– Не знаю.
Неправда. Он знал. Король выражал сочувствие Телеусу – мол, его гвардейцы ни на что не годны, так как не смогли предотвратить похищение собственной королевы.
– Нельзя не признать, Костис, что я и впрямь утащил ее прямо у вас из-под носа.
– Дело не в ваших словах. В-ваше величество, как всегда, совершенно правы, – пролепетал Костис, задыхаясь от ненависти к нему.
– Тогда в чем же? – не унимался король. – Скажи мне, Костис, в чем?
Костис сам не понимал, как у него повернулся язык сказать следующую фразу. Наверно, дело было в том, что он уже смирился с гибелью и не хотел умирать с ложью на устах.
– В том, что вы не похожи на короля.
На лице короля отразилось изумление.
Костис продолжал, все сильнее распаляясь:
– Седжанус называет вас идиотом, и он прав. Вы даже понятия не имеете, как должен выглядеть король, и уж тем более – как он должен себя вести. Вы ходите не как король, стоите не по-королевски, даже на троне сидите как… как подмастерье в трактире.
– И что?
– И то…
– Ты перепутал меня с одним из своих родичей?
Костис ринулся дальше:
– А то, что Телеус говорил чистую правду. Нечего вам тренироваться с гвардейцами. Тренируйтесь лучше с никчемными придворными аристократами или вызовите эддисский гарнизон, и пусть они вас учат сколько хотят.
– Во дворце нет ни одного эддисского солдата, – напомнил король.
– Они стоят в получасе отсюда, в порту Тегмиса. Рассыпаны по всей стране, как гнойники. Можете послать за ними. А мы – гвардейцы королевы, и оставьте нас в покое. Телеус прав. Нечего вам…
Потрясенный собственными словами, Костис протянул руку к чаше, чтобы отпить еще глоток, и удивленно умолк. Чаша была пуста. Он покрутил ее в пальцах и задумался. Сколько раз король ее наполнял? «Ты сегодня поел?» – спросил король и послал за едой, которую так и не принесли и, ясное дело, принесут нескоро. Сколько чаш неразбавленного вина он уже осушил? Достаточно, чтобы суставы обмякли, а голова пошла кругом. И развязался язык. Он поднял глаза и поймал мягкий, вопросительный взгляд короля.
А ведь он не идиот, что бы там ни говорил Седжанус. Он хитрый мерзавец.
– Кто внушил тебе эти мысли? – тихо спросил король.
– Никто, – огрызнулся Костис.
– Телеус? – подсказал король. – Скажи, что Телеус, и будешь помилован.
– Нет! – заорал Костис. Вскочил на ноги, стиснул кулаки. Сам не заметил, как выронил чашу, она упала на пол и разбилась. Лицо пылало от ярости и от вина. В этот миг раздвинулась штора на двери.
Вошла королева.
Костис ахнул, словно из него вышибли дух. Он и не слышал, как она прибыла. Посмотрел на Эвгенидеса – тот все так же сидел на табуретке. Громкие крики Костиса не отвлекли короля. Он наверняка слышал шаги в коридоре. Потому и говорил тихо, чтобы те, кто приближался, не услышали его. Зато Костиса наверняка все прекрасно слышали. Слышали, как он кричит на короля. Как бьет посуду. А теперь увидели, как он с угрожающим видом стоит над королем.
Костис судорожно вздохнул. Ему хотелось прибить короля. Хотелось плакать. Он рухнул на колени перед королевой и опустил голову чуть ли не к полу, спрятал лицо в руках, все еще сжатых в кулаки, сгорая от ярости и горького, горького стыда.
Глава вторая
Над головой Костиса раздался голос королевы:
– Будь добр, объясни, с какой стати я должна прийти в казармы поговорить с моим гвардейцем.
И Эвгенидес столь же спокойно ответил:
– Могла бы вызвать его к себе.
– И ты бы тоже пошел? Потащился хвостиком?
– Я что, веду себя не как подобает королю? Костис тоже об этом только что сказал.
– Да, мой король, многие твои поступки совсем не подобают королю. И один из них – выслушивать это от своего гвардейца.
Эвгенидес воспринял упрек без единого слова.
– Ты не приказал его повесить, – молвила королева.
Костис с трудом поборол желание упасть на живот и подползти к королеве. Никогда еще он не чувствовал такой беспомощности. Он был как муха в паутине: чем больше трепыхаешься, тем быстрее придет конец.
– Не приказал, – подтвердил король. Костис неслышно молился. – Я не хочу его вешать. – Надежды Костиса разбились вдребезги. Он проклинал себя за то, что хоть на миг поверил, будто король не станет отбирать ферму у его семьи.
– Не стоит вмешиваться в работу правосудия, – предостерегла королева.
– Ну хорошо, – небрежно бросил король. – Повесь их обоих.
– Его и кого еще из моих верных слуг, о мой король? – Она ни на миг не повысила голос, ее слова были холодны и выверенны, и под ее гневом Костис, все еще стоявший на коленях, содрогнулся.
– Телеуса, – пожал плечами король, и королева умолкла.
– Значит, это все-таки был злой умысел, – наконец произнесла она.
Спаси боги их обоих, не было тут никакого злого умысла. Костис осторожно оторвался от пола.
– О моя королева, – заговорил он как можно спокойнее, глядя снизу вверх в ее лицо, обращенное к нему с высоты. Он бы что угодно сделал, лишь бы не привлекать ее внимание.
– У тебя есть что сказать? – удивленно молвила она таким тоном, как будто ее собака внезапно села и попросила выслушать.
Напрасно он назвал ее «моя королева». Надо было сказать «ваше величество». Для всех, кто бы ни обращался, она всегда была «ваше величество», но если он предатель, то не может больше звать ее «своей королевой». От этой мысли грудь пронзило болью. С самого первого дня он служил ей верно и преданно, как и любой гвардеец. На службу его выбрал сам Телеус, хотя он был моложе других новобранцев, а потом, через год обучения, снова остановил на нем свой выбор и взял в королевскую гвардию. Поэтому он заговорил, ни на миг не отведя глаз:
– Ваше величество, прошу вас, это была глупость, а не предательство. Позвольте мне доказать это делом. Не надо вешать моего капитана за то, чего он не совершал. – Однако заговорить о ферме он побоялся.
– Ты хоть сам понимаешь, о чем просишь? – осведомилась королева.
– Нет, ваше величество, – шепотом признался Костис. Он не знал подробностей и считал, что сейчас не стоит о них даже гадать. И без того страшно. – Но я сделаю все что угодно.
– Ну хорошо, – обиженно проворчал король, словно проигрывал в шахматы. – Не надо вешать Телеуса. Но я не понимаю, как можно повесить Костиса, не повесив старшего над ним офицера.
Королева опять обернулась к нему:
– Да я бы лучше повесила тебя.
Эвгенидес поднял взгляд:
– Ты уже упустила свой шанс на это.
Королева на миг прикрыла рукой глаза:
– Просто удивительно, как тебе удается заморочить мне голову. Что ты предлагаешь?
– Предлагаю обменять его на Телеуса. Жизнь этого парня в уплату за хорошее поведение Телеуса.
– Продолжай, – велела королева.
– Телеус о нем хорошего мнения. Он отлично показал себя в битве при Тегмисе, и о нем рассказывали тебе, когда его повысили до взводного командира.
Костис вздрогнул. Он всегда мечтал, чтобы о нем рассказали королеве. Но услышал это именно сейчас, в самый тяжелый момент.
– Я охотно отдам Костиса живым, если за это Телеус пообещает обеспечить мне долгое благоденствие, – продолжил Эвгенидес.
– Он капитан твоей гвардии. Обеспечивать твое благоденствие – его прямая обязанность.
– Твоей гвардии, – возразил король.
– Твоей гвардии, – упрямо повторила королева.
– Тогда как ты объяснишь, почему я нахожу в еде песок? А в кровати – змей? Почему меня подталкивают в спину, когда я стою на верхней ступеньке высокой лестницы?
– Змея, – повторила королева.
– Черный полоз. Очень приветливый.
Такого молчания Костис никогда еще не слыхивал. Оно тянулось невыносимо долго, словно он внезапно оглох, тянулось и тянулось, будто безмолвный ритуал в храме, только хуже, намного хуже.
– Телеус, – наконец произнесла королева. Произнесла тихим шепотом, надолго растянув последнюю шипящую согласную.
Звякнули кольца, державшие штору. Должно быть, Телеус ждал в коридоре сразу за дверью. Костис хотел поднять глаза и заглянуть капитану в лицо, но через мгновение голова сама собой уткнулась обратно в ладони.
Седжанус часто рассказывал, как подшучивают над королем его лакеи. За обедом в казарменной столовой это казалось необыкновенно смешно. А теперь он в этом ничего забавного не находил. Если королю в тарелку подсыпают песок, где гарантия, что туда не подложат яда? Если ему в постель запустили черного полоза, то могут подсунуть и гадюку. И если удастся столкнуть его с лестницы… По всей Аттолии, тут и там, расставлены эддисские солдаты. Всем понятно, сколько бед они принесут, если война с Эддисом разгорится снова. А она непременно начнется, если король погибнет по странной причине в первые же месяцы своего правления.
– А больше всего мне понравилось, – продолжал король, – как во двор, когда я там проходил, выпустили охотничьих собак.
Об охотничьих собаках знал весь дворец. Слушая рассказ Седжануса, гвардейцы хохотали до упаду. По словам Седжануса, король аж позеленел от страха, так и стоял на лестнице у дворцовых дверей, пока собак не взяли на поводки и не утащили. А потом предупредил, что, если такое повторится, он велит перерезать всех псов, как овец.
– Телеус? – вопросила королева.
– Ваше величество, я не знал. – Это была не отговорка. А признание в собственном провале.
– Почему ты ничего не говорил раньше? – напустилась Аттолия на короля.
Король очень медленно ответил:
– Потому что еще ни разу не получал в зубы от собственного гвардейца.
Седжанус утверждал, что король никогда не пожалуется королеве на эти шутки, так как постыдится признавать, что не способен совладать с собственными лакеями. Он всего лишь делает вид, будто ничего не замечает, и этим еще сильнее веселит прислугу. Но когда на него нападает собственный гвардеец – на такое королева уж точно не закроет глаза.
– Предлагаю обмен, – заявил король. – Телеус, я дарю вам жизнь Костиса, а вы за это начинаете исполнять свои обязанности.
