Призванная быть любимой

Ну, теперь многое стало понятно.

– Ты позовешь Рея? – спросила я, целуя Ададжи.

– Конечно.

Я волновалась. Я так долго не была с ним, что он стал почти чужим. Тот раз в кибитке не считается, я хотела не его, а Ададжи. Сейчас я пыталась вспомнить, как воспринимала именно Рея, но, к своему стыду, не смогла. Первое время я просто сходила с ума от страсти, не понимая до конца своих чувств, сейчас у меня было время всё осмыслить. Что же, значит, буду познавать его заново.

Мой мальчик нерешительно зашёл в комнату и опустился на колени передо мной.

– Рей, прекрати это. Ты мой муж, а не раб. Я тебя люблю и уважаю, поэтому видеть твоё унижение мне больно, – сказала я парню, глядя прямо в глаза. Да, люблю. И остальных люблю и буду любить, несмотря на боль. Даже Алексета.

– Меня не за что уважать. Ты была права: я струсил, побоялся, что они навредят отцу, но я не допустил бы, чтобы они дали тебе зелье, – плакал, положив голову мне на колени, Рей.

Всё-таки какой он эмоциональный! Интересно, перерастёт это или таким нежным и останется?! Я надеялась на последнее. Непроизвольно улыбнулась, подняла любимого, посмотрела в его невозможно ангельское лицо и сказала:

– Тебя за многое можно уважать: ты умный, добрый, решительный, сильный и очень смелый. Рискнуть своим счастьем, чтобы защитить родных, не трусость. Твоя забота греет мне сердце, а нежность сводит с ума. Прости меня. Я тоже очень перед тобой виновата, я должна была выслушать, но… Ладно, что теперь об этом. Иди ко мне.

Рей присел рядом со мной на кровати, но стеснялся. Я нежно поцеловала парня, зарывшись руками в его кудри. Он пах хвоей и ванилью, такие разные ароматы в его запахе удивительно гармонично сочетались. Наверное, в этом весь Рей: мягкий и нежный, почти приторный, как ваниль и резкий, решительный, как хвоя. Я не стала больше проявлять инициативу, отдавшись на его волю. Мой мальчик был невероятным. Он гладил меня, целовал каждый сантиметр, прикусывал, лизал, изучая заново. Я таяла от его ласк, но не торопила. Сейчас это было важно. Он входил в меня медленно, при этом смотрел прямо в душу своими глазищами. Это было слишком остро. Мы вместе познавали друг друга, двигаясь в извечном ритме. Тонули и взрывались в ощущениях, пока не уснули, утомлённые и совершенно счастливые.

Утром, когда мы вышли на кухню, довольный Ададжи поцеловал меня и стал накрывать на стол. Все расселись по местам, но не было Алексета.

– А где Алексет? – спросила я, ни к кому конкретно не обращаясь. Ответил Ворс:

– Он в комнате, не хочет портить тебе аппетит.

Я молча встала и пошла в комнату. Алекс сидел на подоконнике и бездумно смотрел в окно.

– Поговори со мной, – сказала я, а муж дёрнулся от неожиданности.

Увидев меня, парень слез с подоконника и опустился на колени, раболепно склонив голову. Интересно, где они набрались этой чуши? Неужели у них так принято? Вид Алекса, униженного, вызывал острое чувство жалости.

– Встань и посмотри мне в лицо. Я не хочу разговаривать с твоей макушкой. И прекратите падать передо мной на колени, это раздражает, мне не нужны рабы. Так тебе есть что мне рассказать или идём завтракать? – спросила я жёстче, чем хотела.

– Прости меня. Я знаю, это невозможно, но не могу не попросить. У меня не хватает слов, чтобы выразить, как я виноват и как раскаиваюсь, – в глазах парня стояли слёзы. Но верить трудно. Надо понять.

– Расскажи мне о ней. Какая она? Как ты её полюбил?

– З-зачем? Она в прошлом. Прости… – начал парень, но я подняла руку, заставив его замолчать.

– Мне нужно знать. Я не пойму тебя по-другому, а если не пойму, то поверить тоже не сумею. И учитывая то, что ты собирался меня убить, у нас будет не одна беседа. Прости, но слёзы и сожаления в твоём случае меня не тронут. Поэтому, если ты действительно хочешь что-то изменить, просто честно и максимально подробно рассказывай, – сказала я тоном, не терпящим возражений.

Алексет сильно нервничал, но всё же заговорил:

– Я учился в академии. В тот год объявили, что мне выпала честь стать избранным. Лирион уже год как выпустил росток, и все великие кланы выбирали кандидатов. Я делал блестящие успехи в академии, и мой потенциал как мага открывал много возможностей, поэтому эта новость меня не обрадовала. Прости, но становиться мужем неизвестно кому, да ещё и без возможности изменять меня не радовала. Я злился, не мог смириться со своей участью. На практику нас отправили в Дарлион – столицу эльфийского государства. На одном из маскарадов я повстречал ее. Она была как видение – такая же нежная и недоступная, она манила и ускользала, а я не мог поверить, что великолепная повелительница эльфов обратила на меня своё внимание. Я совсем потерял голову, а она взяла с меня клятву, что не стану тебя призывать. Сначала я сопротивлялся, не понимал зачем, ведь я мог категорично отказаться, и выбрали бы другого мужчину из рода. Меня, скорее всего, изгнали бы, но даже это не останавливало.

Она объяснила, что хочет видеть меня повелителем, хотя у нее уже триста семнадцать лет не было супруга, что готова на осуждение за то, что её муж не эльф, но то, что ещё и изгнанный, оттолкнет её подданных. Я верил, но с каждым днем всё больше походил на её слугу. Потом лирион выпустил бутоны, а нас призвали в храм. Как и клялся, я молчал во время призыва. Тебя призывали древней брачной клятвой единения. Несколько часов ничего не получалось, а потом вмешалась Богиня, и на алтаре появилась ты. Позже ты почувствовала отсутствие связи, и я был вынужден произнести её у алтаря, чтобы не вызывать подозрений. Я разозлился на тебя, боялся, что повелительница мне не поверит и не захочет принять.

На случай, если что-то пойдет не так, Вириэль дала мне быстродействующий яд. Ворс сходил с ума от ревности к нагам. У него вообще по поводу них какой-то пунктик. Рассказывал, что хочет дать тебе противозачаточное зелье. Тогда в моей пустой голове и родился этот проклятый план. Но тогда я ещё тебя не знал. А потом полюбил и не собирался ничего делать. Дальше ты знаешь.

– Я буду думать. Пойдем кушать, нас заждались, – ответила я. Его рассказ мне многое пояснил, но простить его я не была готова.

За столом нас встретили с заинтригованными лицами, но я молча наложила себе овощей и мяса и с удовольствием начала уплетать. К тому же из кибиток достали мой любимый местный капучино, и Рей приготовил мне кружечку горячего напитка, поэтому я просто наслаждалась завтраком, попутно переваривая обилие информации.

Мы все вместе пошли к Делане, чтобы узнать, где можно приобрести продукты в дорогу. Делана была задумчива.

– В этом году был не самый лучший урожай, а накопители на ближайшем поле уже лет десять как расстроены, маги в такую глушь редко попадают. Поэтому если вы настроите их, чтобы мы могли восполнить потерю, я сама дам всё что нужно.

– Конечно. Мы с удовольствием вам поможем, – выступил Ворс.

Что-то в этой истории мне показалось надуманным, но я отогнала сомнения. Всё-таки Делане и Ададжи я безоговорочно верю. Поэтому, не потратив на сборы и часа, маги вместе с ирлингом отбыли на сутки чинить накопители.

Мы остались с нагами одни. Я понимала, что это удобный случай поговорить и уладить все наши разногласия, но из чисто природной вредности всячески избегала общества моих змеев. Стоило им решиться заговорить, я просто вставала и уходила. И это уже действительно было смешно с моей стороны, поэтому решив, что хватит валять дурака, я направилась к комнате мужчин. Я уже занесла руку, чтобы постучаться, но замерла, услышав гневную речь Шайша:

– Это безнадежно, она специально избегает нас! За что? Что мы плохого сделали? Даже этого убийцу Алексета она выслушала, а нас не хочет.

– Шайш, успокойся и возьми себя в руки. Из-за проснувшихся отцовских инстинктов ты стал невозможным. Ей нужно время, не сердись. Мы объясним, и она поймёт, что у нас не было возможности рассказать, что тогда она бы не поверила. Просто я неправильно выразился от гнева, – успокаивал его Соаш.

– Нет. Она просто нами играла. Не могла она любить и уйти только из-за этой глупости. Мы для неё, как и для всех магов, недолюди или полугады. Только мы её любим, а она…

На этом моё терпение закончилось, и, ворвавшись ураганом в комнату, я ударила Шайша по лицу. Мы стояли и смотрели друг другу в глаза с дикой яростью. Было больно и обидно видеть в глазах моего чёрного змея такие эмоции. Я расплакалась и убежала.

Побежала к ручью. Ещё после ссоры с Ададжи я облюбовала там красивую поляну с раскидистым деревом. Сидя под деревом, я успокаивалась, но поскольку врать себе не умею, признавала частично слова Шайша. Я была сильно неправа с моими змеями и последнее время часто обижала их ни за что. Просто потому, что мне самой было больно. Но я их очень любила и восхищалась ими. Какие ещё недолюди или полугады?! От сильного эмоционального напряжения у меня дрожали руки. И я решила выпустить свой гнев и пустую обиду, поэтому запела песню «В самое сердце». Пела, что называется, с отдачей: выгоняя из сердца боль пустых обид и почти срывая голос от напряжения.

Как только затихли последние звуки, со спины меня обнял Шайш. Осторожно, опасаясь, что оттолкну или ударю. Повернулась и сдавила в объятиях моего чёрного змея так сильно, как могла.

– Прости меня. И ты, и Дей, и Соаш. Простите, если сможете. Мне было больно, хотелось наказать весь свет за эту боль. Мне правда жаль, вы этого не заслужили. Я вас люблю. Для меня вы волшебные наги, удивительные, сильные, красивые и гордые. И я никому не позволю вас оскорблять. Вы мои мужья, если простите, – сказала, я глядя в глаза Шая.

Он застонал и стал осыпать моё лицо поцелуями, крепко сжимая в объятиях.

Больше мы ничего друг другу не сказали. Я умирала от нежности и восторга в руках моих змеев. Мой огненный во всех смыслах Дейшир – с ним я сходила с ума от бешеной и неудержимой страсти. Искусный и томный Соаш заставил меня познать такие острые грани удовольствия, что мой крик, наверное, слышала вся деревня. Шайш – он, казалось, растворился во мне полностью, въелся под кожу так, что я не могла разделить, где заканчивалась я и начинался он.

До утра мы не спали. Когда заканчивалась страсть, начиналась нежность. Я гладила, ласкала своих змеев, а они меня. В перерывах между близостью мы говорили, смеялись, дурачились. Я изучала их гибкие хвосты, а они светились от счастья. Мне было настолько хорошо, что хотелось, чтобы эта ночь длилась вечно, но усталость взяла своё, и я уснула.

Проснулась уже глубоко после обеда, одна и жутко голодная. На улице был солнечный тёплый день. Пошла на кухню, а там суетились с готовкой все семеро мужей. В комнате витал сногсшибательный аромат жареного мяса, овощных салатов и свежего хлеба.

– Всем привет, – лучезарно улыбнулась я и направилась к прощённым мужьям за поцелуями. – У меня есть идея: пока вы не накрывали на стол, давайте соберём продукты, возьмём подстилку и пойдём на поляну у ручья. Там очень здорово. Просто проведём время вместе, – предложила я, перецеловав всех, с кем могла себе это позволить.

– Хорошая идея, – радостно отозвался Ададжи.

До самого вечера мы отдыхали на природе. Резвились, как дети. Я каталась на нагах. Соаш на радостях даже Рея покатал. Ададжи принёс мяч, и все вместе мы играли в выбивного, правила которого я объяснила. Но всё хорошее заканчивается, и на закате мы направились домой.

Оказывается, пока я спала, мужчины подготовили кибитки, и мы были готовы отправиться дальше на рассвете. Покидать деревню мне очень не хотелось, я предпочла бы жить здесь, но это было невозможно. Таков завет Лиры. И вот на рассвете мы тепло простились с Деланой, женщинами и Мортом с Зондаром и направились на дорогу к окраине Вечного леса.

Глава 5

*

Алексет Дорр

*

Мы ходко продвигались по западному тракту к выезду из Вечного леса. Юля ни меня, ни Ворса больше не избегала, но и не приняла. После памятного разговора в деревне я полюбил эту девушку ещё сильней, если это вообще было возможно. И дело не в том, что она позволила мне всё объяснить, а в её силе воли и остроте ума. Она пересилила свою обиду и боль и постаралась понять. Выслушала, хотя могла уничтожить.

Теперь все мои мысли были только о том, как снова заслужить её любовь и уважение – не потому, что я до дрожи в коленях хочу её, а потому, что не могу представить свою жизнь ни с кем, кроме неё. Я не знаю ни одной женщины, которая провела бы три часа на кухне, чтобы накормить нас с дороги, я даже не слышал, чтобы кто-то из них готовить умел.

Не позволяет унижаться, хотя Ададжи думал, что это раболепие её порадует, но нет, она даже разозлилась. Оказывается, ей просто нравится лёгкая постельная игра, а не наша зависимость. Несмотря на то, что мы связаны с ней древней клятвой, превращающей нас практически в рабов, мы никогда не чувствовали себя настолько равными женщине.

До выезда из леса оставался день пути, а меня терзало беспокойство. За те годы, что мы были вместе, я неплохо изучил Вириэль: чем бы ей ни помешала Юля, от своего эльфийка не отступит. А возможностей нас устранить у неё хватит. Пока жена спала, я высказал свои подозрения остальным.

– Пока мы в Вечном лесу, нас точно никто не тронет, но что будет дальше? Уже через сутки мы выедем на общий тракт и там Богиня нас не защитит, – сказал Шайш.

– Магия появилась, но будет ли её достаточно? Нужно подготовить оружие – так, чтобы не пугать Юлю, но при этом чтобы оно было в секундной доступности в случае нападения на нас, – поддержал Ворс.

– Я подготовлю. И повешу магическую петлю призыва к каждому. Я не владею мечом, только луком, но у меня сильные магические щиты. Даже того минимума энергии, что есть сейчас, мне должно хватить, – с недетской решимостью на ангельском лице сказал Рей.

Ададжи очень сильный воин, и на ирлингов не действует магия – это тоже плюс, кроме того, он может просматривать окружающую нас территорию с воздуха.

– Почему вы не позвали помощь? Ты ведь не только сейчас подумал о нападении? – спросил Ададжи.

– Магическое послание и Юлиного фиса Эсэмэску мы направили в день исчезновения от нас жены. Прошло уже почти две недели, и ответа нет. Значит, их перехватили и угроза нашим жизням вполне реальна, – ответил я.

– Будем дежурить по двое, отсыпаться по очереди. Эффективней будет дежурство одного из нас и мага. Ададжи и так на разведке, к тому же он сильнейший, поэтому дежурить не будет, его силы, возможно, будут решающими, на крайний случай он просто улетит с малышкой, – поддержал Дей.

– Рей, в случае опасности держишь щит над Юлей и отстреливаешься, – распорядился Ададжи.

И, так согласовав план действий, мы двинулись дальше. Девочка тоже стала беспокойной. Даже маленький Сириус не отходил от Юли ни на шаг.

Ещё двое суток после выезда на тракт ничего не происходило, а потом на нас напали пятьдесят эльфов и пятеро магов! Она решила наверняка нас уничтожить.

Вначале боя мы с Ворсом и нагами сдерживали атаку магов. Лучников снял Ададжи. Всё-таки повелительница не знала, что среди нас ирлинг. Соаш, Дейшир и Шайш, пока мы отвлекали магов, вызвали своих элементалей, потратив весь резерв, но оно того стоило, магов мы наконец уничтожили. Тем не менее атакующих оставалось слишком много.

Мы держались вместе, не отходя далеко от Юли и Рея, прикрывавшего её от метательных ножей и стрел. Со стороны Ададжи противники несли большие потери, да и наги хорошие мастера меча, поэтому уцелевшие эльфы поменяли стратегию. Они отошли подальше и стали изматывать нас. Разумно. При таком раскладе шансов у нас практически не было. Мы уже стали уставать, как вдруг случилось неожиданное: из портала прямо перед нашим носом вышел маг и ударил несколькими магическими стрелами прямо в жену. Одна из стрел направлялась в сердце Шайша, вторая в Юлино. Всё произошло слишком быстро, я даже не успел ничего толком рассмотреть, как со стоном свалился Ворс, оттолкнувший нага, а о жену ударился, сильно оцарапав ей щеку, малыш Сириус, пронзённый насквозь.

Дальше произошло то, чего никто не ожидал. Жена обрела Видение: на лице малышки сначала отразился ужас, потом боль и ярость, а после её карие глаза заволокла серая пелена Видения. Мы стояли и боялись дышать: неопытная видящая убивает всех без разбора. Но малышка лишь обвела нас взглядом, а потом все эльфы и маги, напавшие на нас, закричали от дикой боли и повалились грудами бездушных тел.

На пару секунд наступила гробовая тишина. Мы осознали, что жена развоплотила души эльфов. Эта самая чудовищная смерть, когда после тебя не остается ничего. Нам не было их жаль, но принятие того, что сейчас произошло, повергало в шок. А потом она закричала, выгибаясь на земле, переживая боль их смерти. Мы держали малышку, но не были в силах ей помочь и хоть как-то облегчить страдания. Едва перестав кричать, жена на четвереньках поползла к Ворсу.

Клинки были зачарованы на силу мага, поэтому у парня не было шансов, мы ничего не могли сделать, однако Юля потребовала принести ей амулеты. Рей мигом достал необходимое, а девочка, войдя в транс, вытаскивала собрата. Я не знаю, что именно она делала, но в определённый момент почувствовал, что умирает и она. Мы все это почувствовали. Сходя с ума от страха и невозможности вмешаться, мы звали, кричали, но вдруг девочка и Ворс вздрогнули и начали медленно приходить в себя.

Только наша неугомонная Юля и на этом не успокоилась. Убедившись, что Ворс жив, она потянулась к Сириусу почти ползком. Мы придвинули к ней мантикору, а жена, снова войдя в транс, довольно быстро излечила и инициировала его!

Жена тут же вырубилась от жесточайшего истощения, а мы убрали трупы от кибиток, поправили повреждённое колесо и собирались в путь. Но жена очнулась, и у малышки началась истерика. Я даже не представляю, как она всё это выдержала, но её слезам я был рад. Пусть лучше выкричится сейчас, чем примет такую боль в себя. Мы все её утешали, и вот она, растолкав остальных, потянулась к нам с Ворсом. Она нас простила! Целовала и гладила, потиралась о нас лицом и плакала, а мы сами едва сдерживались от затопившего все чувства облегчения и счастья.

*

Юлия Морозова

*

Прошло несколько дней с тех пор, как мы покинули деревню ирлингов. Мы вышли из-под защиты Вечного леса, и меня начало снедать беспокойство. Видимо, чувствуя моё состояние, мужчины были настороже. Они старались не показывать, но напряжение витало в воздухе, даже малыш Сириус не отходил от меня ни на шаг. И вот ранним утром на нас напали.

В свою бытность на Земле, я часто читала романы про храбрых попаданок, которые громили полчища чудовищ одним взмахом руки, при этом сводя с ума повелителей государств. Так вот, у меня всё было совершенно иначе: это был сущий ад, и единственное, что я испытывала, – страх. Я спряталась возле небольшого деревца, а рядом со мной, пытаясь грозно рычать, сходил с ума Сириус. Рей сделал какие-то сложные пассы руками, и вокруг нас с ним образовался прозрачный, слегка мерцающий купол, в который время от времени врезались стрелы и метательные ножи. Сам он отстреливался из лука. Немного на расстоянии от нас кипел и бурлил кровью и грязью настоящий ад: молнии, вырывая огромные клочья земли, рвались неподалеку, оглушая громом, горела земля, слышались вскрики и стоны, а я жалким комочком прижималась к дереву, стараясь не мешать Рею. И единственной мыслью было: «Лишь бы они остались целы!»

Мужчины сражались как львы: Ададжи, как архангел Рафаил, сметал подступавших к нему эльфов, разя своими длинными клинками, наги сначала магичили, вызвав огненный и водный столб и каменного голема, которые направились в сторону летевших файерболов и чёрных молний. А потом бились чем-то похожим на нагинаты. Ворс и Алексет прикрывали всех от метательного оружия и стрел, успевая при этом посылать файерболы и фиолетовые всполохи во врагов. Мои мужчины были очень хороши, но эльфов было намного больше, и пусть половина выбыла из строя, их оставалось ещё очень много, а силы мужей подходили к концу. Я почти физически ощущала их усталость и напряжение. И вдруг недалеко от меня вспыхнуло серебристое окно портала, из которого выскользнул мужчина, по виду человек, и метнул что-то сдвоенное в меня. Я, словно в замедленной съёмке, наблюдала, как эта гадость разъединилась, пробила щит Рея и несётся прямо мне в лицо. Я ничего не успевала сделать – тело просто окаменело – и уже прощалась с жизнью, прикрыв глаза, как в меня ударилось что-то мягкое, лишь немного оцарапав щёку. Это малыш Сириус принял на себя удар и сейчас изломанной игрушкой рядом захлёбывался в крови. А рядом упал Ворс, прикрывший от удара Шайша.

Боль. Адская боль ворвалась в моё сознание. Стыд и осознание беспомощности. Ярость, неверие в происходящее и страх разорвали всё моё существо. Нет, у меня не загорелись руки, и во врагов не полетели файерболы, просто мой мир подёрнулся серой пеленой, и маленькими цветными огоньками в ней были жизни. Я видела своих мужчин цветными огоньками, всех остальных – зелёными. Я чувствовала ликование этих гнилостных огоньков, их жажду крови, чувствовала их стремления и помыслы, и сейчас они хотели убить меня и мужей. Ярость взяла верх над всеми моими чувствами, и я просто погасила эти огни, выдернув из них основу, а меня накрыла чудовищная боль от десятков смертей. Наверное, я кричала. Осознала себя лежащей на земле, выгнувшейся дугой. Мне было очень больно, но рядом стонал Ворс и с жалобными хрипами умирал Сириус. С трудом став на четвереньки, я подползла к Ворсу. Он умирал: его грудь была пробита острым клинком.

– Рей, Алексет! Амулеты, быстро! – я закричала изо всех сил сорванным голосом.

Мужчины окружили меня и подали необходимое, а в моей душе была полная уверенность в том, что я делаю. Вид крови и боли любимого заставлял руки сильно дрожать, но знания, дарованные мне Богиней, не иначе, заставляли уверенно двигаться, вынимая клинок из раны, зажимая края.

И снова мир подёрнулся серым маревом, только теперь передо мной мерцал бордовый тёплый огонек мужа. Я вытянула силу из всех амулетов, но этого было мало. Я чувствовала, что у меня не хватает энергии и он сейчас потухнет. Огонёк становился всё слабее и как-то трогательно дрожал, угасая. А меня одолело отчаяние: я не могу его потерять, не могу больше не видеть его умных серых глаз, его доброй ухмылки или тихой радости, я даже нахмурившимся его больше не увижу. Осознание грядущей потери заставило вливать в него уже не силы, а свою жизнь, и вот мы оба замерли на грани, за которой пустота, а я почувствовала две горячие искры во мне, ласковые и любимые до слёз. Они тянули нас обратно. Наши девочки, наши крошки.

В себя приходила тяжело. Было очень больно, но я знала: он жив. На четвереньках, придерживаемая чьими-то заботливыми руками, я подползла к Ворсу, и он открыл мои любимые серые глаза. Счастье, с головой затопившее меня, было бы безоблачным, если бы рядом со всхлипами не бился в агонии Сириус. Алексет и Рей вытащили из него кинжал и сращивали края раны, но малыш был уже слишком слаб. Я не дура и рисковать детьми и жизнью ради питомца не собиралась, но в тот момент я была уверена, что всё у меня получится. Уже намного проще провалившись в транс, я посмотрела на его маленькую звезду. Огонёк был маленьким, дрожащим, но очень ярким. Вот уж действительно Сириус – ярчайшая из звезд. И я начала раздувать этот огонёк, пока он не перестал дрожать и колебаться. Когда я очнулась, от усталости стонала каждая моя клетка. Так и не увидев, что с малышом, я провалилась в спасительное забытьё.

Я не знаю, сколько проспала, но проснулась оттого, что кто-то обтирал саднящую ранку на щеке. Открыв глаза, я увидела лицо Ададжи. В глазах его светилась, как всегда, нежность, забота и любовь, а мои нервы сдали, и я зашлась рыданиями, выплёскивая весь пережитый ужас. Я плакала и кричала до икоты и всхлипов, а со всех сторон меня обнимали и грели теплом своих тел и душ мои мужья. Когда-то я думала, что их слишком много, но теперь понимала, что лишиться хоть одного не в силах. Обиды и ссоры теперь, когда я чуть не потеряла их, казались чудовищной глупостью. Сейчас мне не нужна была их страсть, любовь или забота, мне нужно было ощущать биение их сердец рядом. Я, медленно успокаиваясь, переходя на редкие всхлипы, нашла Ворса и Алексета и зацеловывала их перепачканные лица, зарываясь дрожащими руками в волосы.

Мы приходили в себя ещё некоторое время, потом поспешили покинуть это место. Через несколько часов пути остановились на привал и только там смогли наконец очиститься, переодеться и утолить голод. Едва покушав, вместе провалились в сон.

Утро встретило хмурыми тучами и не менее хмурыми мыслями.

– Алексет, я понимаю, что ты истощен, но скажи: как скоро ты сможешь открыть портал в Дарлион? Желательно сразу во дворец, – спросила я у мужа.

– Дня через два. Что ты задумала? Зачем нам в Дарлион? – удивился Алекс.

– Я не собираюсь ждать, когда эльфийка поймёт, что её план провалился, и пришлёт ещё больший отряд, чтобы убить нас. Я сама приду к ней. Она хотела отнять у меня жизнь и вас, пришла моя очередь у неё что-нибудь отнять.