скачать книгу бесплатно
Симфония по творениям преподобных оптинских старцев. Том II. П–Я
Татьяна Николаевна Терещенко
Симфония веры
Серия «Симфония веры» создана в помощь людям, обращающимся к творениям святых отцов в поиске их высказываний по различным темам. Это может быть и священник, готовящийся к проповеди, и семинарист, пишущий реферат, и любой верующий человек, ищущий ответ на свой насущный вопрос. Оптина пустынь и оптинские старцы – удивительное явление русской истории, культуры и духовности. Двухтомник «Симфония по творениям преподобных оптинских старцев» во всей полноте вместил в себя их душеспасительное учение. В нем собраны советы и наставления преподобных старцев, извлеченные из их бесед, поучений и писем.
Симфония по творениям преподобных оптинских старцев. Том 2. П – Я
Редактор-составитель Т. Н. Терещенко
Рекомендовано к публикации
Издательским Советом
Русской Православной Церкви
№ ИС 13-305-0401
П
Падение
Лучше нам смерть в подвиге, чем жить в падении (прп. Лев, 30).
* * *
Враг… ничего бы не мог успеть, когда бы не предварила твоих падений гордость… После падений одно средство – смирение, сознание своей немощи и испрошение прощения с обвинением себя (прп. Макарий, 20).
* * *
Падения наши в гнев и прочие действия страстей доказывают нам предварившую духовную гордость и уже невольно нас смиряют; будем стараться истреблять корень сей, то ветки сами отвалятся (прп. Макарий, 20).
* * *
О твоих неисправлениях приноси всегдашнее покаяние и проси Бога подать тебе помощь; оттого мы и падаем, что не имеем смирения, ибо, по слову святого Иоанна Лествичника, где совершилось падение, там предварила гордость. О падении надо разуметь всякого рода: в помыслах, словах, нерадении и лености (прп. Макарий, 20).
* * *
Надо иметь многий искус, пока познаем нашу немощь истинно и смиримся, и это не малым временем, а многим стяжавается. Сами падения наши обуздывают наше надмение и уже невольно смиряют. А перед Богом лучше грешник с покаянием, нежели праведник с гордостью (прп. Макарий, 20).
* * *
Падающий и восстающий, кающийся и смиряющийся лучше непадающего, и некающегося, и несмиряющегося; от браней научаемся искусству (прп. Макарий, 20).
* * *
Все мы, христиане, пока живы, должны быть осторожны и внимательны к своему спасению. И кто думает, что он стоит, – по слову апостольскому, – берегись, чтобы не упасть (1 Кор. 10, 12), памятуя всегда ужасающий пример погибшего Иуды. Немощные же из нас и падающие да возбуждаются надеждой исправления, видя утешительный пример благоразумного разбойника, наследовавшего рай (при. Амвросий, 3, ч. 2).
* * *
За одним монахом бес ходил тридцать лет, стараясь соблазнить его и все не удавалось. Наконец через тридцать лет он соблазнил его блудом, и монах пал. Впасть в этот грех монаху – все равно что уничтожить все свои предшествовавшие труды. Бес пришел к падшему и сказал ему, что он теперь отпал от Бога и стал рабом греха и диавола.
– Ты теперь мой, – говорил бес.
– Никогда, я – раб Божий.
– Да как же ты можешь быть Божиим, когда впал в мерзейший грех? Ты ужаснейший грешник.
– Ну что ж, что грешник? Я – Божий, а тебя знать не хочу.
– Да ведь ты пал?
– А тебе-то какое до этого дело?
– Куда же ты теперь пойдешь?
– В монастырь.
– Разве место тебе в монастыре после такого ужасного дела?
Твое место теперь в миру. Да к кому же ты идешь?
– К духовнику на исповедь.
Бес всячески хулил духовника, останавливал монаха, но тот стоял на своем. Что же сказал духовник? Грех он его отпустил.
– Все свои прежние труды, брат, уничтожил ты своим падением. Встань и начни сначала.
А в ночь игумену того монастыря, мужу высокой жизни, явился Господь Иисус Христос. Он держал за руку монаха.
– Узнаешь ли ты, кто это? – спросил Господь игумена.
– Узнаю, Господи, это монах из моего стада, да еще падший.
– Знай же и то, что этот монах, не поддавшись наветам бесовским, склонявшим его к унынию и отчаянию, в самом падении своем посрамил беса, и Я оправдал его.
Такое значение имеет твердость и мужественная готовность, потерпев поражение в борьбе, начать ее снова, не впадая в уныние и отчаяние (прп. Варсонофий, 29).
Память Божия
Проснувшись, первая мысль наша должна быть о Боге, и первое наше слово к Богу, потом воображать о Нем многократно, (как вы вспоминаете о матушке) до чаю, и за чаем, и до стола, и за столом, и после до вечера и до ночи, каковое воображение больше утешит и успокоит вас, нежели воображение о матушке, по писаному: Вспомнил я Бога и веселился (Пс. 76, 4) (прп. Антоний, 20).
Память смертная
Чувство твоей болезни заставляет тебя помышлять о приближающейся смерти, что хорошее дело. Писание говорит: помни о конце твоем, и вовек не согрешишь (Сир. 7, 39). Притом и о прежних грехах вспомнив, кайся, и смиряйся, и помышляй о том, от чего происходили грехи, как не от того, что не имела смирения, но противный сему порок (прп. Лев, 20).
* * *
Память о смерти научит внимать самому себе. Часто в цветущих летах восхищаются от этой жизни в вечную, а тем ужаснее, если внезапно. Нам же, приближенным к двери гроба, ужели можно отлагать жизнь свою на многая лета; покаемся и живы будем душой вечно (прп. Лев, 20).
* * *
С моим зачатием написывался внутри меня закон разрушения: на каждый вновь образующийся член смерть накладывала свое грозное клеймо, говоря: он мой. Цепь дней моих есть цепь больших или меньших страданий, каждый новый день моей жизни есть новый шаг, приближающий меня к нетлению. Приходят болезни, и трепещущее сердце вопрошает их: предвестники ли вы только моей кончины или уже дана вам власть разлучить тело от души разлукой горестной и страшной? Иногда умственное мое око, развлеченное суетой, оставляет созерцание моей печальной участи, но едва встретится какое-либо внезапное скорбное приключение, опять быстро притекает к моему любимому поучению, как младенец к сосцам матерним, – к поучению о смерти, ибо в истинной печали сокрыто истинное утешение, и благоразумное памятование смерти расторгает смертные узы (прп. Макарий, 20).
* * *
Для возбуждения нашего нерадения и это приводить себе на память нужно всегда, что мы смертны, жизнь наша весьма скоропреходяща и неизвестностью смертного часа очень опасна, ибо хотя и известно знаем, что умрем, но не знаем, когда умрем: сегодня ли или завтра, рано ли или поздно, в день ли или в ночь. Эта судьба каждого человека совсем неизвестна, когда кого посечет смертная коса и в каком устроении обрящет: готового ли благими делами или неготового и злыми преисполненного. В чем застанет кого, в том и перед Богом на суд представит, и от дел своих всяк или прославится, или постыдится. И никто нам в часе оном смертном не поможет, только с Богом добрые дела (прп. Моисей, 20).
Не только старые, но и юные умирают. А посему и мы не должны беспечальными быть, но опасаться, чтобы смерть и в нашу келью когда не пожаловала нежданная. Потому будем молиться и бдеть, ибо блажен раб тот и блаженна раба та, коих смерть обрящет бдящими, недостойны же и окаянны те, кого обрящет унывающими и погруженными в нерадение (как в сон) о спасении своей бедной души (прп. Антоний, 20).
Смерть – всему конец. К этому концу нам надо сводить все счеты наши и расчеты. В таком случае, т. е. если будем помнить во всяком затруднительном положении о конце этого отчета, то можем избавляться от излишних забот и от чрезмерных скорбей, вернее, огорчений душевных (прп. Амвросий, 1).
* * *
Боишься смерти и вечной муки, а потому постоянной памятью об этом и страхом удерживайся от зла и твори благо (прп. Иосиф, 19).
* * *
Старайся сокрушать свое сердце памятью внезапной смерти. Вот как случилось у нас. Один иеромонах умер на праздник Рождества Христова. Все служащие, т. е. иеродиаконы и иеромонахи, в два часа дня ходили поздравлять отца архимандрита. Пили чай и прочее утешение праздничное, затем были все у нас в Скиту, тоже угощение. Ушли из Скита часа в три с половиной. А в четыре часа уже не стало одного иеромонаха. Никак нельзя было подумать, что он через час умрет. Паралич пал на сердце, и омертвело. Он, конечно, милости Божией не лишился, ибо ездил за послушание в село служить, т. е., значит, приобщался Святых Таин в день трехдневной Пасхи, но живущим то назидательный и даже выше урок. Так и ты говори себе: «Бедная
Магдалина, а ну-ка твою душу поймут в ночь сию. Куда пойдешь?» (при. Иосиф, 19).
Память согрешений
Господь ищет от нас смирения; со смирением и малые дела Господь приемлет, а без смирения и большие исправления Ему неугодны, что видим на фарисее. Смирять свои помыслы можно и памятью согрешений наших, ежели и горести, и скорби, какие посетят, памятью согрешений удобнее их понесем, укоряя себя, а не других (прп. Макарий, 20).
* * *
Как бы нам попещись о стяжании смирения в делах, словах и помышлениях? А то мы иногда заносимся мнением о своем разуме, целомудрии и о прочем. Памятью своих согрешений и неразумия привлечем к себе эту царицу добродетелей (прп. Макарий, 20).
* * *
Даруй вам, Господи, усердное тщание к приобретению истинного смирения, которое бывает не на словах, а в сердце, и приобретается оно непрестанным памятованием своих прегрешений и недостоинства, и ни во что не вмешиваться (прп. Антоний, 20).
Пастырь
Не имея давно сведений о твоем пребывании, не знаю, как возмогаешь о Господе в трудоношении бремени, возложенного на тебя, – пасти словесное стадо бдительно. И какая потребна бодрость, когда недремлющий супостат наш, как лев рыкая, ходит, ища, кого поглотить (см. 1 Пет. 5, 8), и тем паче что он лежит втайне, как лев во ограде своей. Воздрема душа моя от уныния (Пс. 118, 28)[1 - В переводе П. Юнгерова: Ослабела душа моя от нерадения.], – и вот могло сделаться похищение из здешнего стада (прп. Моисей, 20).
* * *
Приключения домашние в хищениях и у нас случаются нередко; братских разных требований почти ежедневно, – кто куда простирается, кто чего желает и просит?! Иной выхода, другой определения, а кто пострижения. Все потребно нести, и молитвой ко Господу о всех и каждом сыскивать успокоение (прп. Моисей, 20).
* * *
О успокоении и благоустройстве душ недугующих братий, о которых пишешь, советую обращаться ко Господу с молитвой о них, да вразумит Он всех и каждого творить волю Его Божественную, предавая себя и их оной с верой и упованием. Он созиждет сердце чисто и подаст мир душам нашим. И так, возлагая всю печаль о успокоении вверенных нам душ и спасении их на Всеблагого и Всесильного Бога, будем великодушно нести немощи немощных и смотреть на них с чувством любви благожелательной (прп. Моисей, 20).
* * *
За недужную братию и чад присных надо молить Бога как Всесильного Врача душ и телес наших и возлагать всю печаль на Него, и Он подаст им мир душевный. А отеческих советов не должно оставлять, хоть бы и не были ими принимаемы как должно, по крайней мере, мы свое должное исполним (прп. Моисей, 20).
Пасха
Ежегодное празднование Светлого праздника Воскресения Христова, кроме собственного значения, служит вместе для нас и напоминанием всеобщего и всемирного воскресения, что особенно видно из знаменательных действий Пасхальной утрени.
Первое. В светоносную нощь, после прочтения полунощницы, бывает торжественное исхождение и обхождение храма священнослужителями и всеми верными с возжженными свечами, при несении креста и святых икон и звоне колоколов. Явно, что это церковное действие прямо указывает на евангельскую притчу о десяти девах, в полуночи возбужденных воплем: Се жених грядет! Исходите в сретение его! Тогда восташа вся девы тыя, и украсиша светильники своя, и изыдоша в сретение жениху (Мф. 25, 1–7)[2 - В синодальном переводе: вот, жених идет, выходите навстречу ему. Тогда встали все девы те и поправили светильники свои, и вышли навстречу жениху.]. Девы эти – души верующих. Жених – Христос. Ночь – жизнь века сего. Светильники – вера и добрые дела. – Как евангельская притча, так и торжественное обхождение храма верными при звоне колоколов не изображают ли всеобщее воскресение при конце мира, когда глас трубы архангельской возбудит всех мертвых и верующие в
Господа, подобно евангельским девам, изыдут в сретение Ему со светильники своими, каждый по достоинству своему.
Второе. Когда совершается это торжественное шествие около храма, двери церковные затворяются. Верные, идя, видят в храме свет, а на пути перед собой и около себя непроницаемый мрак, и так приходят в преддверие храма к затворенным дверям. Не означается ли этим, что все воскресшие во всемирное воскресение издали узрят чертог небесной славы, но не все внидут в оный, а только одни достойные, у которых светильники, как у мудрых дев, не угаснут в сретении Жениха – Христа. Остальные же, у которых, как у юродивых дев, светильники угаснут, тщетно будут повторять начало церковного стиха: «Чертог Твой вижду, Спасе мой, украшенный, и одежды не имам да вниду в онь»[3 - Ексапостиларий из песнопений Страстной седмицы.].
Третье. В преддверии храма, перед затворенным его входом, первенствующий служащий, сотворив обычное пасхальное начало прославлением Святой Троицы и пением: «Христос воскресе», с крестом в руках, отверзает двери церковные и первый входит в храм, а за ним входят безразлично и все прочие христиане, поющие радостную церковную песнь: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав». Повторяя ее многократно, прилагают и другие всерадостные песнопения: «Воскресения день, просветимся людие! Пасха, Господня Пасха! От смерти бо к жизни, и от земли к небеси Христос Бог нас приведе победную поющия» и т. д. Не слышно уже обычного чтения, возбуждающего дух сокрушения, а слышно одно лишь непрерывное сладкопение, возбуждающее во всех радование. Непрестанно являются служители алтаря в блистающих одеждах, непрестанно зрим крест Христов и покланяемся сему знамению спасения нашего, непрестанно осеняемся курением священного фимиама; у всех на руках возжженные свечи; в устах же у всех, и служащих, и поющих, и предстоящих, только и слышится радостное: «Христос воскресе!»
Так празднуется временная Пасха Христова на земле, и к сему празднованию допускаются все христиане, достойные и недостойные, потому что настоящая жизнь подлежит изменению: нередко достойные делаются недостойными, и наоборот – недостойные делаются достойными, что явно оказалось на Иуде и разбойнике. Первый был в лике избранных дванадесяти[4 - Дванадесяти – двенадцати.] апостолов Христовых, три лета следовал за Христом, слушая непрестанное учение Его, и имел дарование изгонять бесов и исцелять многоразличные болезни. Но наконец, обезумившись от нерадения и сребролюбия, предал Христа и погиб вечно. Последний же более тридцати лет был в шайке закоренелых злодеев, но, вразумившись на кресте, исповедал волею Распеншегося Сына Божия Господом и Царем и первый вошел в рай. Примеры эти да содержим всегда в памяти, чтобы воздержать себя от греха осуждения, хотя бы мы видели кого-либо и при конце жизни грешащим, как убеждает нас святой Иоанн Лествичник.
Но иной будет порядок празднования на Небеси Пасхи вечной после всеобщего воскресения и суда. К празднованию оной допустятся только одни избранные, достойные. И кто единожды допущен будет в чертог небесный к празднованию Пасхи вечной, тот вечно и останется в лике празднующих оную, во гласе радования. Кто же окажется недостойным участия в этом праздновании, тот уже пребудет в вечном лишении и вечном отчуждении. Но теперь неблаговременно говорить подробно о горькой участи последних по причине всерадостного праздника. А скажем только одно, что все мы, христиане, пока живы, должны быть осторожны и внимательны к своему спасению. И мнящиеся из нас стояти[5 - Мняйся стояти, да блюдется, да не падет (1 Кор. 10, 12). В синодальном переводе: кто думает, что он стоит, берегись, чтобы не упасть.], по слову апостольскому, да блюдутся, да не падут, памятуя всегда ужасающий пример погибшего Иуды. Немощные же из нас и падающие да возбуждаются надеждой исправления, видя утешительный пример благоразумного разбойника, наследовавшего рай (при. Амвросий, 31).
* * *
Христос воскресе!
Велика сила в сем кратком приветствии, как свидетельствует святой Златоуст в огласительном своем слове: «Воскресе Христос, и низложися ад! Воскресе Христос, и падоша демони! Воскресе Христос, и радуются Ангели!
Воскресе Христос, и попрася смерть! Воскресе Христос, и воцарися жизнь».
Не без причины многократно повторяется радостная церковная песнь: «Светися, светися, новый Иерусалиме, слава бо Господня на тебе возсия», т. е. радуйся и просвещайся светом Христовым, собрание сынов и дщерей Православной Церкви. А как просвещаться и озаряться светом Христовым, научает нас св. апостол Павел, говоря: Поступайте, как чада света, потому что плод Духа состоит во всякой благости, праведности и истине (Еф. 5, 8–9). Те же самые слова апостол повторяет в другом месте с другой стороны: Станьте, препоясав чресла ваши истиною и облекшись в броню праведности, и обув ноги в готовность благовествовать мир (Еф. 6, 14–15).
Под словом «истина» должно разуметь заповедь о любви к Богу: Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всем разумением твоим, и всею крепостию твоею (Мк. 12, 30). И паки: Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня. Ежели любовь Божия настолько ревнива, что и отца, и матерь допускает любить только в меру, а не паче меры, то не без причины апостол заповедает нам препоясать чресла истиною, чтобы не грешить против любви к Богу, любовью к другим неуместною; особенно же нечистою, потому что Богу любезнее паче всего целомудрие в смиренномудрии.
Под словом же «правда» разумеется заповедь о любви к ближнему: Возлюби ближнего твоего, как самого себя (Мф. 22, 39). А так как эта заповедь не всегда бывает удобоисполнима, то апостол заповедует нам облечься в броню правды, т. е. не гневаться, не осуждать, не завидовать, терпеть обиды, укоризны и уничижения, любить врагов, добро творить ненавидящим, молиться за творящих напасть и изгоняющих нас.
Остальными же словами «плод благостыни» и «благовествование мира» означается доброта, простота в отношении к ближнему и всякая благожелательность и дружелюбие по сказанному: «Мир имейте и святыню со всеми (Евр. 12, 14). Взыщи мира и пожени и (Пс. 3315)[6 - В переводе П. Юнгерова: Ищи мира и стремись к нему.]»! (при. Амвросий, 31).
* * *
Теперь настала Пасха. Святой и Светлый день. Но это Пасха маленькая, а будет Пасха Великая, великий осмой день, которому конца никогда, ни во веки веков не будет.
И будет там веселие неизреченное и непостижимое. Все девственницы, невесты Христовы, соблюдшие себя здесь по силе, там внидут с агнцем Иисусом в Его Небесный невестник. И начнется та Пасха праздноваться не как эта, а без конца. И все будет чем дальше, тем веселее. И будет там такое ликование, и невесты Христовы будут так хороши, что их трудно будет отличить от Самого Господа Иисуса Христа. Прочти у евангелиста Иоанна Богослова в главе 17 стихи 9, 10, 11. Прочти это место со вниманием и страхом и уразумей, какая слава там ожидает нас. И подвизайся! А искушения твои теперешние все пройдет. Только потерпи. Если будешь терпеть и по силе подвизаться, уверяю тебя, будем вместе праздновать вечную Пасху (прп. Анатолий, 18).
Пение
Ты скорбишь о расстройстве вашего хора; ежели он и расстроится, то, верно, за тщеславие ваше. Пели хорошо и тщеславились: и это уже не ради славы Божией, а ради своей славы; не можете пения петь хорного, пойте простое со смирением, и оно уладится для вас лучше хорного нотного. Ангелы непрестанно поют и славословят Бога, но по нотам ли они поют? И тщеславятся ли оным? Напротив, они благоговеют и не могут насытиться славословием, так и вы, когда оставите тщеславие и будете петь ради славы Божией, то Бог пошлет вам и человека, и сих умиротворит (прп. Макарий, 20).
* * *
Пойте Богу нашему, пойте разумно (Пс. 46, 7–8). Объясняю простейшим, что петь разумно, во-первых, означает, чтобы понимать то, что поем или слушаем в церкви; во-вторых, петь или слушать внимательно и благоговейно. Если же мы поем или слушаем рассеянно или еще с кем-либо разговариваем в церкви, то как будет пение наше разумно? За таковое бесстрашие явно обличает нас Господь через пророка Исаию: Приближаются ко Мне люди сии устами своими, и чтут Меня языком, сердце же их далеко отстоит от Меня; но тщетно чтут Меня (Мф. 15, 8–9). Чтобы разумно приносить пение Богу нашему, потребна, кроме того, воздержная и вообще исправная жизнь (прп. Амвросий, 3, ч. 2).
* * *
Вот ты запела: «да исправится». Да это неважно, что запела; у нас на скотном, поди-ка, как петухи поют, тебя просто заглушат. А ты не петух и не курица: должна помнить, что пение твое должно быть не петушье, а ангельское, т. е. с глубоким смирением, страхом, горячей любовью и самоукорением – таковое пение истинное и Богу приятное. А тщеславное, не из угождения Богу, а людям – такое хуже петушиного (прп. Анатолий, 18).
