скачать книгу бесплатно
– Григорий, нельзя!
Веро сильнее обхватила голову, не зная, как расценивать этот, в общем-то, дружеский жест, и только затылком чувствовала, что на нее смотрят. Тишина стояла звенящая, мысли в голову лезли всякие. Например— благополучно ли она упала и культурно ли лежит.
«Надо вставать», – уныло подумала Веро и приподнялась. При этом Веро беспрерывно моргала, кажется, падая, она глазом на сук налетела.
Лошадник терпеливо ждал.
Сложив на груди руки, очень строго, так же как недавно с лошадками разговаривал, Лошадник готовил вопросы, и Веро не торопилась подниматься, понимая, что отвечать придется.
Наконец, она подняла голову и оказалась нос к носу с Лошадником.
Оглядев друг друга порядочно, оба поняли, что ситуация щекотливая и объяснения избежать не удастся. Лошадник смотрел на Веро своим прямым светлым взглядом, а Веро хорохорилась, изображая независимость, но глаз с каждой минутой припухал все сильнее, и, пока дело не дошло до фингала, надо было сворачивать беседу.
– Ты кто? – успела первой спросить Веро. Как правило, она с незнакомцами на «ты» не переходила, но волосы от Григория еще не просохли, а с Лошадником, понимая обстоятельства, они все так же говорили шепотом. Это сближало.
Теленок тоже не собирался оставаться незамеченным. Он неуклюже топтался, шумно и застенчиво обнюхивал Веро и тыкался в нее носом, стараясь произвести впечатление.
– Григорий, фу!
Лошадник вдруг поднял с травы яблоко, вытер его о рубаху и, словно извиняясь за теленка, протянул Веро.
– Попробуй, какое вкусное… – сказал он, как будто это все объясняло.
Веро не стала ждать, когда второй раз предложат, это же не замуж зовут, и с благодарностью взяла яблоко. Торопливо надкусила, почувствовала, как сок брызнул во все стороны и пальцы тут же стали липкие. Она невольно закрыла глаза— да, это были те самые яблоки, что растут только по ночам и только в чужих огородах.
– Ты сама-то кто будешь?– услышала Веро и вновь спустилась на землю. Вытерев ладонью подбородок, она открыла глаза и уставилась на Лошадника.
Лошадник, пока Веро яблоко жевала, взгляда с нее не сводил.
– Я… – запнулась Веро и задумалась, не зная, как объяснить понятнее, – я… Мы здесь, в общем, забор красим.
Лошадник на минуту замер, будто себе эту картину представил, а потом с шумом выдохнул и опустился на траву.
– Какое облегчение,– пробормотал он расслабленно и вытянул ноги.
Веро потопталась и тоже села.
Оказалось, что Лошадник приходится Росомахе племянником и живет неподалеку. У него большое имение, в хозяйстве почти сто голов скотины, а Григорий у него что-то вроде собаки.
При этих словах Григорий приподнял ухо и согласно кивнул. Он уже наелся, попривык и лег подремать, положив большую голову на колени Веро. Веро сначала не знала, как к этой голове подступиться, но потом приноровилась и стала ухо теленку трепать. Ухо было холодное, жесткое и забавно загибалось, Веро его разгибала, а оно снова загибалось, а Григорий от такого внимания млел и уже был готов за Веро на край света идти.
Лошадник тоже никуда не торопился – он прилег на траву, мечтательно запрокинул голову в небо, и ему было в охотку поболтать с кем-то.
– Она меня неделю назад попросила забор покрасить, а я не могу, у меня три коровы должны отелиться.
«О, это к нам…– подумала Веро и тоже в небо посмотрела.– У нас, чтобы не работать, тоже на все есть причина».
– Она же мне и мать и отец,– продолжал рассказывать Лошадник, – она меня с детства одна растила. Как ей сказать, что я не могу забор красить?
– А почему ночью-то?.. – напомнила Веро про яблоки.– Своих, что ли, нет?
Лошадник взял яблоко, посмотрел на него с уважением и, подбросив вверх, ловко поймал.
– Свои-то есть, но эти яблоки – чистый мед. Мне надо завтра скот на дальнее пастбище перегнать, и, чтобы коровы не упрямились, я им лакомства на дорожку беру. С этими яблоками они у меня долго будут послушными. Но забор-то я не покрасил, и смотреть тетке в глаза днем мне стыдно… А ночью не так стыдно. Да, Григорий?
Григорий снова кивнул. Веро уже научилась разбираться в настроениях теленка и понимала, что Григорию вообще никогда не стыдно. Он просто так кивнул, чтобы хозяина поддержать.
К ошейнику теленка был прицеплен блестящий камушек с выгравированной цифрой один. Он висел как медаль, и, чтобы не уснуть, Веро, играясь, все время этот камушек теребила.
– Зачем это?– зевнула она.
– Так племенной же, – удивился Лошадник,– первый, самый главный. Я ему недавно этот номер повесил. Хотелось его чем-то особенным порадовать, а мне как раз тетка камушек подарила. У меня у каждой коровы есть медаль с номером. У нас после конфуза в королевской семье это свято – всем детям при рождении медали вручают.
Веро, чтобы не заснуть, решила съесть еще яблоко, но до яблока было не дотянуться, на ней недвижимо лежал Григорий.
– А что там в королевской семье произошло? Ну, что? Ну, не местная я…
Лошадник, принимая объяснения, удовлетворенно кивнул, поднял яблоко и, вытерев о рубаху, протянул Веро. Он был так рад, что забор красить не придется, что подробности не расспрашивал. Все больше сам рассказывал.
История, рассказанная Лошадником
Однажды темной ночью, накануне лета,
Дождь с небес обрушился и затопил полсвета.
Дождь шел весь понедельник, лил с ночи до утра,
Размыл мосты, дороги, везде была вода.
А в старом знатном замке накануне лета
Король бродил по залам без сна и без обеда.
Не знал, за что хвататься. Как раз в ночь с понедельника,
Ни раньше днем, ни позже днем, он ожидал наследника.
И даже мышки тихо, тоже без обеда,
Были полны сочувствия к королевским бедам:
Ведь повитуху где-то в дороге затопило,
У Короля от страха в груди передавило,
В опочивальне выше жена его кричала,
Король налил в стакан коньяк… И сразу полегчало…
Он пил во тьме со свечкой – еще одна из бед.
В замке той же ночью выключили свет.
…И только громко-громко дождь стучал по крышам,
И было даже страшно королевским мышам…
Все слуги разбежались, и лишь на кухне где-то
Кухарка добросовестно жарила котлеты.
Король налил по-новой, хлебнул на ход ноги,
И ринулся на кухню.
Там только пироги
Кухарка собиралась поставить на дрова.
Всплеснув руками, вскрикнула, увидев Короля.
Все пироги упали (и мышки были рады).
Король изрек суть дела, пообещав награды.
Кухарка не сдержалась, воскликнула: «Как я?!
Я жарю вам баранину, пеку вам трюфеля.
Но принимать же роды?! Тому я не обучена!!!»
Король сказал: «Иди наверх, научишься по случаю».
Сказал и пошатнулся… рука его дрожала…
Там этажом повыше жена его рожала.
Как ни клялась кухарка, но было все без толку —
От Короля разило, хоть полезай на елку…
…Тот метод снятия стресса ей был совсем не чужд —
Она взяла бутылку для кулинарных нужд,
Хлебнула из бутылки. Никто не ожидал —
То был не ром, не бренди, а виски «Чивас Регал».
Она взяла бутылку в покои Короля,
Себе еще налила (и мышкам налила).
Потом закрыла двери и через два часа
Пустила в эти двери обратно Короля…
…Он истомился очень, и больше он не пил.
И только очень-очень судьбу благодарил.
А, подойдя к кроватке, откинул полотенце:
Там вместо одного лежали два младенца.
«Как два?! – вскричал, хватаясь за голову, Король.
– А кто из них наследник?! Ты мне сказать изволь!»
«Я в счеты не вступала! Не знаю, кто наследник!
Я знаю, что с утра был точно понедельник!»
И громко хлопнув дверью, ушла к своим котлетам.
Пришла к себе на кухню и там упала где-то…
…Король вздохнул печально в тот странный понедельник:
«Кто первый? Кто второй? И кто теперь наследник?»
Веро вежливо помолчала. Подумала, как она завтра это всем пересказывать будет.
– А что, своими словами нельзя было? Обязательно в стихах надо?
– Это у нас фольклор такой, – объяснил Лошадник, – при пересказе обязательно рифма требуется. Чтобы точно было понятно, почему у нас в Королевстве традиция всем младенцам медальки с номером вешать. Я еще дальше пошел: у меня и коровы, и гуси, и овцы пронумерованы. Но это больше для того, чтобы, когда Главный Министр в наши края наведается, я точно знал, сколько он у меня животных угонит. Он к моим коровам особенно неравнодушен, недели не пройдет, чтобы не явился. Скотина… И так пьет и ворует без меры, а все мало, никак не может мимо чужого добра пройти.
– А что сильно пьет?– переспросила Веро, но уже больше из вежливости. Ее беспокоил Григорий, его пора было будить, животное не подавало никаких признаков жизни.
– Ты что его никогда не видела? Ничего, посмотришь. Он как раз завтра собирался приехать, я потому скот на дальнее пастбище и гоню. Как увидишь глаза опухшие – считай, пред тобой Главный Министр.
Веро тоже незаметно глаз потрогала. Кажется, он стал немного припухать…
Расстались они, уже когда соловьи запели.
Лошадник проводил ее до дома, и Веро даже помнила, как он сказал на прощание, чтобы она лед к глазу приложила. А до этого ей пришлось долго обниматься с Григорием и обещать, что да, конечно, она его не забудет.
Последним воспоминанием была Лошадь. Веро это точно запомнила. Лошадь стояла у крыльца недовольная и почему-то запряженная, а вокруг нее бешено скакали белки. И вот, глядя на белок, Веро стало по-настоящему страшно. Она подумала, что уже дошла до той черты, дальше которой ходить не надо.
